Шутник

Скотник Стёпка, шестидесятилетний крепкий мужичок, пришел с фермы, с утренней дойки коров, немного раньше жены – Степаниды.

Мужчина всегда был весельчак и балагур, «душа деревни» и любой компании.

«Сегодня первое апреля, надо разыграть жену», – подумал он. Эту идею вынашивал уже два дня: был задумчивый и грустный – хорошая, по его мнению, идея-розыгрыш в голову не шла. Надо придумать что-нибудь эдакое… Не как в прошлые годы: то спина у тебя в навозе, то бигуди не все сняла с волос, то поросята разбежались по двору, то лиса кур потаскала…

Думал он, думал и придумал.

Как только жена вернулась с фермы, громко произнес:

– Степанида! – серьезно басил Степан. – Мне надо с тобой поговорить.

– Да подожди ты! Видишь, я на стол накрываю – завтракать пора.

– Так быстрей давай: шевелись, шевелись. Мне нужно этот вопрос с тобой решить быстро.

– Опять придумал про хозяйство… Не буду я уменьшать поголовье. Детям надо помочь. Вон, осенью мясо гусей продали в городе на сколько тысяч? Старшой на машину дали… Пять свиней продали – внуку почти на первый взнос на квартиру хватило. Ой, как они там с малышом? Надо позвать сноху летом у нас пожить, ребетёночку – свежий воздух, парное молочко лишним не будет.

– Хватит тебе тарахтеть! Дай и мне слово сказать.

– Что тебе говорить? Я и так знаю, что ты скажешь. Младшая внучка в это лето поедет в Москву поступать, тоже надо помочь. А ты: уменьшай хозяйство, сокращай поголовье – тяжело нам уже… Ничего, еще годок-другой выдержим, а там уж и отдохнем. Я вот на пенсии и работаю: все хочу детям и внукам помочь.

– Да хватит тебе тарахтеть! – крикнул мужчина и негромко стукнул по столу кулаком. – Я ухожу от тебя! «Прошла любовь – завяли помидоры»! Ухожу к продавщице Марии. Буду у нее жить. Там хозяйства почти нет, и не такая она балаболка, как ты. Собери мои вещи. Молодая жена будет меня беречь и лелеять.

Степанида на несколько секунд впала в ступор от произнесенного законным мужем.

Потом резко схватила в одну руку скалку, а в другую маленький топорик для рубки мяса.

Не успел юморист и глазом моргнуть, как жена со всего маху обрушила скалку на его седую голову, тут же на ее глазах соскочила большая малиновая шишка.

– Ах ты кобель! На «свеженятину» потянуло? Я тебя сейчас проучу, будешь знать, как на молодую Машку засматриваться!

И Степанида обрушила топорик ему на плечо.

– Сдурела баба! Убивают! – громко кричал, заикаясь, Степан, молниеносно соскакивая из-за стола. – Я пошутил! – вопил он на всю избу.

Это был первый раз за всю их долгую супружескую жизнь, когда кто-то из них поднял руку на «вторую половину».

– Сегодня же первое апреля! Решил разыграть тебя! – оправдывался он, держа руку на плече, мелкие слезы капали из его глаз. – Дура, разрубила телогрейку и новую рубашку на плече. Теперь рука и башка болит.

Женщина медленно опустила руки с кухонной утварью и присела на стул:

– Разыграл? Первое апреля? – заикаясь, повторяла она, и крупные слезы хлынули из ее глаз. Старый дурак, разве так можно? А если бы я тебя убила, чтобы ты ни ей, ни мне не достался. Уйдет… к молодой. Надо же такое придумать.

Она подошла и обняла юмориста:

– Столько лет вместе прожили, а ты?! – взахлеб голосила женщина, еще крепче прижимаясь к мужу. – Болит? – нежно прикасаясь тем же топориком к шишке на голове, спрашивала, заглядывая в глаза мужа.

– Что тут у вас происходит? – заходя в избу, произнес сосед. – Шум и крики слышны на улице.

– Жену разыграл. Сегодня же первое апреля! – тихо ответил хозяин, все еще держась за плечо.

– Разыграл, разыграл и получил скалкой по глупой башке! – тихо оправдывалась Степанида.

– Значит, отметили первое апреля? Теперь-то все у вас в норме? – смеялся сосед. – Пойду, послушаю, какие шутки в других семьях.

Школьные подруги
18+

Глава первая. Елизавета

– Да, как жизнь у тебя изменилась! – удивлялась молодая пенсионерка Ритка, сидя за столиком в Московском обычном кафе с подругами.

Решили встретиться в кафе старые подруги, под «рюмочку чая», рассказать об изменениях в жизни за последнее время, о новостях, о друзьях и знакомых.

Редко встречались… Уже и не помнили, когда всей компанией собирались школьные подруги.

Москва – огромный город, а они живут теперь в разных районах.

Когда-то в школьные годы, много лет назад жили на Старых Кузьминках – ходили в одну школу, жили в одном дворе в коммунальных квартирах. Ходили в любую погоду и в любое время года в Кузьминский парк гулять, в спорт-школу, в дом пионеров и, конечно, в музей.

Раскидала жизнь всех далеко друг от друга, расселили коммуналки, и разбросало подруг в разные районы города.

Вот уже и пенсионерки появились в их компании.

Какая там компания… Компаниями часто встречаются – отмечают праздники, а они так – просто старые знакомые, школьные подруги.

Наконец-то в сегодняшний выходной собрались полной компанией – ввосьмером в кафе.

– Да, никто не думал о таком повороте в моей жизни, – рассказывала краснощекая Елизавета, круглая дама с сильно накрашенным лицом и причудливой прической из темно-каштановых волос. – Бросил меня мой любвиобильный муж – нашел молодую… Все вывез из квартиры, что нажили за пять лет совместной жизни, и мое еще прихватил. Ох, и ругалась я на него… На весь этаж кричала и «грязью обливала».

– Какой по счету? – съязвила худощавая Светка с веснушками на щеках и в причудливой маленькой шапочке набекрень. – Что твоего он прихватил?

– Третий! Официальный, – продолжала Лизка, заедая пиццей выпитую рюмочку водки. – А так и не помню, сколько «недолгих» было. Мою шубу старую под шумок уволок и столовый сервиз старинный – мне от родителей остался. Не везло мне в жизни. Нормальные мужики не попадались – поживут, поживут и убегают… Может, сейчас счастье улыбнулось, – медленно пережевывая салат, рассказывала она. – Весной поехала я на кладбище, на могилку родителей цветы поставить. Вижу – сидит приятной наружности мужчина и просит подаяние возле ограды кладбища. Чисто, но бедно одетый. Руки – такие… даже не знаю, как описать, чистые, ногти подстриженные. Волосы на голове причесанные, чистые.

У других попрошаек – маслянистые, и все они вонючие, грязные… пройти рядом противно.

Подошла я, спросила, что, мол, как зовут, почему просит подаяния Так и разговор заладился. Василий, так его имя, рассказал, что жил с женой много лет, но брак не узаконили. Почему? Толком и не знает: то времени не было, то стыдно в такие-то годы, наверное, что он пришел в ее квартиру жить. Вырастил ее троих детей от разных мужей. Работали на лакокрасочном заводе, вместе и по «горячему тарифу» – вредное производство – вышли на пенсию.

Жена умерла, а дети из квартиры отца и выгнали, продали и разделили деньги между собой. А чтобы он ни на что не претендовал, документы его сожгли.

Остался мужик без крыши над головой, без московской прописки и без документов. Три месяца до нашей встречи жил на даче у знакомого, восстанавливал паспорт и документы.

Вот и приходится просить помощи у людей, – такую историю он мне поведал о своей судьбе.

Привезла я его домой: помыла, накормила, обогрела. Он же мне помог ремонт сделать в квартире. Восстановили его документы, теперь и пенсию получает. Так и остался у меня жить. Вроде бы ничего – работящий и спокойный.

– А как мужик – хорош? – тихо спросила Светлана, самая умная из подруг. Выучившись на фармацевта, работает в аптеке. – А то могу посоветовать лекарство.

– Хорош! Хорош! – громко засмеялась подруга.

– Как быстро ты их меняешь! И общий язык находишь. Надо же, притащила с кладбища попрошайку! – удивилась Ленка, крашеная блондинка с серыми большими глазами.

– Много на свете хороших людей, которые попали в трудную жизненную ситуацию… Особенно немолодых, – вздыхала Елизавета.

– Да и таких, как ты, – сердобольных, тоже хватает! Я бы даже не заговорила с таким, а ты домой привела… И счастлива с ним. Вон, как глазки светятся! – добавила Рита.

– На данный момент я счастлива с ним! – тихо ответила подруга.

Глава вторая. Светлана

– А ты что притихла? – спросила Маргарита Светлану.

Ритка еще в школе была заводилой и балаболкой и всегда при встрече подруг брала инициативу на себя. Только ее голос и гремел над столиком и головами подруг – она часто соскакивала с места и «толкала речь».

– Что ты к ней пристала, у нее все хорошо в жизни. Никаких изменений нет! – ответила за подругу серьезная Нина.

Нина недалеко жила от подруги: часто видела ее и перекидывалась несколькими фразами, на долгие разговоры и встречи времени не хватало.

– Вот, я – вдовой осталась, – тихо произнесла Нина, и одинокая слеза скатилась с ее накрашенного глаза. – Муж под машину попал. Уже полгода, как вдова. О покойниках говорят только хорошее или… никак. Так вот, лучше промолчу. Работой и спасаюсь, все время на работе провожу, – рассказывала хозяйка небольшой парикмахерской.

– Соболезнуем, – хором произнесли подруги. – Давайте помянем твоего мужа.

Несколько минут стояла тишина. Слышно было только, как женщины стучали вилками после очередной выпитой рюмки.

– Я слышала, – тихо произнесла Кира, худощавая женщина с ярко-рыжими волосами и маленькими глазками в огромных круглых очках, – учительница начальных классов, – что муж у Светланы – гулена?

– Да! – набралась храбрости Света. – Он всю жизнь (уже и дети взрослые, и остались мы одни) любвеобильный. Всю жизнь изменяет мне.

– И как ты это терпишь? Столько лет ходит налево, а ты все терпишь и терпишь? Я бы его убила! Он хоть знает, что ты знаешь о его любовницах?

– Он не скрывает, а я делаю вид, что ничего не вижу и не слышу. Говорит, что семью, а теперь и меня одну (дети выросли и разъехались) никогда не бросит. А молоденькие девушки ему нужны для утехи и поднятия своего эго.

– Какая ты несчастная! Столько лет живешь с его изменами, все терпишь? – произнесла Лиза.

– Почему? Я счастливая! Он меня любит, но по-своему. В дом деньги несет, голос на меня не повышает, не говоря уже о ссорах и ругани – никогда такого не было в нашей семейной жизни. Каждое лето к морю меня возит: то в Турцию, то в Египет, а на юбилей нашей свадьбы во Вьетнам летали. Детей не обижает, до сих пор им помогаем: старшему купили квартиру в Подмосковье, в Одинцово – попал туда по распределению. Он намного больше меня зарабатывает, врач. А я что – рядовой фармацевт в аптеке.

– Одинцово – это почти центр! Да, бегут года, и Москва наша строится и строится. Я бы вот обменяла свою новую квартиру в новом микрорайоне на Ваганьково, самое сердце города, так мне этот район нравится… – мечтательно произнесла Нина.

– Ближе к кладбищу? Хочешь возле ограды встретить свою любовь? – засмеялась Ритка.

– Я бы так не смогла. Пусть он хоть миллионер, – ответила Лиза.

– Вот ты и… собираешь мужиков по помойкам! – выкрикнула Рита.

– Хватит вам ссорится. Давайте дослушаем рассказ Светланы, – остановила подруг Нина.

– В молодости хотела развестись, уехать от него. Тогда уже двое детей было, – продолжала рассказ подруга. – Первый раз узнала о его измене. С теткой посоветовалась, она и отговорила меня от развода. «Он тебя не обижает – плохими словами не называет, дом – полная чаша, детей любит, спиртное не употребляет, работает и работает на благо семьи… Нет на свете человека без изъяна: кто выпить любит, кто тиран домашний, кто – жадный, а тебе попался гулена. Смирись и живи, делай вид, что ничего не замечаешь. Останешься с двумя детьми – где гарантия, что найдешь достойного мужчину? тебя – любить будет, а твоих детей?» – так мне она «мозги промыла». Осталась я и сделала вид, что ничего не знаю. Так и живем много лет. А если бы тогда ушла от него, может быть, как Елизавета, – меняла и меняла мужчин. А что менять хорошее на лучшее – еще попадется… вообще дерьмо, – зло выпалила последнее слово Светлана.

– Девчата, не будем ссориться. Давайте выпьем за нас красивых! За наше терпение и мудрость! – громко произнесла Рита и разлила водочку по рюмкам.

Глава третья. Кира

– Маргарита, ты все горланишь и горланишь, уши заложило от твоего баса, а о себе молчишь, ничего нам не сообщаешь, – с расстановкой проговорила Кира.

– Я свою жизненную историю оставила «на посошок». Потом расскажу. А ты что, Татьяна, все молчишь и молчишь? Тихушница наша! Хотя знаем: у тебя все – как и было: замуж так и не вышла, училась и училась… Родила девочку после сорока… Теперь врачом в поликлинике работаешь? Как была в школе тихоня, такой и осталась. И у себя в поликлинике такая же?