Глава 10

Лиганс

«Сумасшествие»

Его шаг был довольно быстрым и широким, будто парень считал, что даже самое малейшее замедление тут же приведет к возвращению назад, в гостиную или даже к выходу. Сегодня в доме хранителей было как-никогда тихо; наверное, сейчас практически нереально найти кого-то, кто бездельничал. Многие отправились в Лейнстер еще вчера, чтобы найти тех, из-за кого Ксилина попала в Тельваур; заключенные не могли уйти далеко. На самом деле, Пауэлл могла попасть в «родной» мир и без помощи этих преступников, если бы успела столкнуться с хранителями, которые чистили воспоминания города.

Находиться в этом доме эльфу было нелегко. Тонкие стены, не обремененные даже самым примитивным «оглушающим» заклинанием, являлись пыткой для чуткого слуха. Ты будто одновременно находишься в тишине, но все равно слышишь какой-то вечный шепот, возню, что просто сводит с ума и не дает сосредоточиться. Лиганс часто ловил себя на мысли, что даже самые шумные улицы в период праздников не приносят ему столько дискомфорта, как тихие и неразборчивые звуки.

Чем ближе парень приближался в заветной комнате, тем отчётливее слышал шум наливающейся воды. Подумав, что пришел не слишком вовремя, Лиганс остановился перед спальней Кейтлин. Не зная, принимает ли та ванную или нет, эльф неуверенно постучал в дверь. Голос девушки послышался не сразу, лишь через несколько секунд, и ответила она несколько странно, с непривычной интонацией, которую Лиганс до этого не замечал в Ллойд: голос её был слишком довольным, с чуть более выраженным растягиванием гласных.

– Проходи, – послышалось из-за двери.

Шум воды стал несколько тише. Лиганс чуть потоптался на месте, прошел через спальню и оказался в ванной, не понимая, почему Кейт не решила выйти к нему сама.

На девушке был только теплый халат. Ллойд явно услышала то, что рядом оказался эльф, но даже не повернула голову и не посмотрела на него краем глаза. Её взгляд, чуть странный, был устремлен прямо в зеркало, а руки были по обе стороны раковины. Казалось, что она видела своё отражение впервые, не могла оторваться от зеркала, боялась, что и вовсе не сможет потом взглянуть на себя. Её кончики губ были приподняты, а чуть желтоватые глаза явно запретили ресницам моргать.

– Я не помешал?.. – Лиганс покачал головой. – Мы можем поговорить и после.

Она ответила, не смещая внимания с зеркала:

– Так непривычно… Не думала, что буду чувствовать себя настолько иначе.

– Ты чувствуешь в себе какие-то изменения?

Девушка еле слышно усмехнулась. Медленно повернув голову в сторону эльфа, она показала лицо, искаженное довольной улыбкой.

– Я чувствую себя куда живее, чем раньше. Гораздо.

Лиганс изогнул бровь. Впервые за последнее время он увидел подобную радость на лице Ллойд. Но этот разговор продлился не долго. Точнее, эти несколько предложений нельзя было назвать полноценным диалогом. Странное чувство заставило эльфа покинуть комнату довольно быстро, ограничившись предложением поговорить чуть позже, когда Кейт будет одета.

Последние несколько часов Лиганс прокручивал в голове слова девушки, раздумывая о том, что всему виной вчерашнее появление Ксилины. Возможно, теперь Кейтлин чувствовала себя не так одиноко, а, может, это и вовсе была реакция на стресс. Эльф помнил, что Ллойд поспешно скрылась прошлой ночью, как только представилась возможность, и как бы Лиганс не пытался уверить себя в том, что постарается ей помочь, вновь сталкивался с размышлениями о том, искренне ли это было или это своеобразный способ заглушить старую боль. Эльф знал, что ему сейчас нужно не меньше времени, чем Кейт, однако постоянно находился в борьбе с самим собой, не зная, стоит ли оставаться в стороне или нет.

– Вы довольно быстро, – произнес молодой человек, ожидавший Лиганса внизу.

Иниг служил на королевскую семью Драйдариса последние сто двенадцать лет. Пусть и был этот проводник с весьма скверным характером, все равно являлся одним из лучших в своем деле. В кармане темного пиджака красовался маленький красный цветок. Кажется, вчера на его месте был фиолетовый, а позавчера – белый. Признаться, Лиганс не совсем понимал, почему буквально к каждому образу молодого человека обязательно присоединялся бутон, собранный в королевском саду, но вопросов эльф, как и все другие, не задавал, хотя имел некоторые размышления на этот счет. Лишь только садовник порой поднимал настоящий переполох, когда замечал у Корна растение, которое он выращивал последние несколько лет, и кричал о том, зачем этот «негодяй» ворует самые прекрасные в саду цветы.

Слегка вьющиеся черные волосы молодого человека спускались к скулам, а хитрые синие глаза внимательно уставились на принца. Пусть Иниг всегда говорил весьма вежливо и учтиво, Лиганс частенько улавливал язвительные нотки в адрес многих господ. Кажется, только к членами династии Драйдов он на самом деле проявлял уважении (или же просто умело это показывал).

– Желаете отправиться в Тедвиг прямо сейчас? – спросил Иниг.

Лиганс лишь коротко кивнул. Корн достиг такого мастерства в создании порталов, что делал их совершенно невидимыми для всех, кроме себя самого. Это всегда помогало избежать неприятных ситуаций.

Принцу стоило сделать лишь несколько небольших шагов вперед, как окружающее пространство на мгновение размылось, а затем вместо дома хранителей предстал коридор замка Тедвигской королевской семьи.

Закоулки этого места Лиганс знал не так хорошо, однако отчётливо помнил дорогу в зал, где обычно находился Фебрис. Это помещение представляло собой довольно широкую темную комнату, несколько отличную от тех, которые были в замке Драйдов. Но на самом деле ни для кого не был секретом тот факт, что в Тедвигском дворце преобладал готический стиль. Наверное, только Лингвад мог сразиться за приз в качестве более пугающего места.

Стражники открыли тяжелые двери и оттуда показалась служанка в длинном красном платье; волосы её были похожего оттенка. Заприметив Лиганса и следующего за ним Инига, она сразу потупила взгляд, ускорила шаг и коротко поклонилась, но постаралась скрыться.

Иниг остался ждать в коридоре, а парень вошел в залу.

Услышав знакомые шаги, Фебрис тут же поднялся из-за стола, отложив перьевую ручку. Ростом он был совсем немного ниже Лиганса, но разница казалась совершенно незначительной. Круглые зеленые глаза улыбнулись появлению эльфа, темные волосы были аккуратно зачесаны назад, а одет был король подстать новым и более привычным для знати традициям: не слишком вычурно, со вкусом, темные брюки и туфли. Лишь шелковая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами сильно отличалась по цвету – являлась красноватой, в чем была заслуга портнихи, известной во всем Тельвауре, мисс А́ймы.

– Уже целую неделю жду тебя, – произнес Фебрис. – Думал, ты придешь раньше.

Лиганс изогнул бровь. Парень не знал, как много информации дошло до друга, однако сейчас стал понимать, что куда больше, чем он думал.

– У меня куда больше глаз, чем тебе кажется, – Фебрис усмехнулся. – Да и мне самому удалось коротко взглянуть на эту девушку, когда выдалась свободная минута. Я держался на расстоянии, когда её усаживали в повозку.

Принц выдержал секунду паузу, внимательно посмотрел в яркие зеленые глаза, а затем сел в кресло. Потерев виски, он покачал головой и заметил, что король расположился напротив.

– Я понимаю твои чувства, – Фебрис кивнул. – Но тем не менее… Ты, лично ты, видишь в ней что-то эльфийской?

Лиганс, не задумываясь, ответил:

– Внешность Келедис.

– Я не заметил ни заостренных ушей, ни мраморной кожи моей сестры, не блестящих глаз. Пока она всего лишь человек. Но я не хочу чтобы ты думал, что это просто совпадение.

– На самом деле я думал, что это просто какая-то ошибка. – Лиганс нервно усмехнулся. – Я не могу поверить, что Келедис… Что она была с человеком. Но даже если бы это произошло, то она наложила бы заклятие, чтобы это дитя не появилось на свет. Я знаю, что сейчас уже бессмысленно это обсуждать, и я не хочу говорить, что будто бы желаю, чтобы Кейтлин не рождалась, просто… Я хочу понять, почему так произошло. Но то, что Кейт не поддалась гипнозу, сразу втоптало мои мечты о совпадении в грязь.

– Келедис многие годы жила в не самых благонравных местах. Да и сейчас, наверное, тоже. Всем нам свойственно подстраиваться под окружающую обстановку. – задумчиво произнес король. – Но сейчас остается только ждать письмо от моей сестры. Она ведь позаботилась о том, чтобы никто не смог её найти. Наверняка, она сейчас представляется под другим именем. Когда письмо перейдет через десятки рук и, наконец, попадет к нам, мы узнаем хоть какую-ту правду. Если, конечно, Келедис не решиться окончательно залечь на дно. Друг мой, она ведь может испугаться своего разоблачения и вовсе не явится.

Лиганс тяжело вздохнул:

– Это всё – полное безумие.

– Я прекрасно понимаю тебя. – произнес Фебрис. – Мои заботы о сбежавшей сестре и больном брате, перекликаются с тем, что нужно постоянно переживать о состоянии королевства каждый Эйрин день. Поля стали приносить на редкость мало урожая, скот вечно болеет. Остаётся надеяться лишь на то, что маги смогут хоть как-то исправить положение, иначе Тедвигу придется несладко.

– Ты ведь знаешь, что всегда можешь на нас положиться. Драйдарис процветает с каждым днем; мы будем только рады помочь соседям.

Фебрис благодарно улыбнулся. Он понимал, что какое бы им не владело чувство гордости, никому не будет хорошо, если королевство начнет разоряться.

Но даже подобная новость не вызвала у Лиганса должного волнения. Сейчас он мог думать только о Келедис. Эльф не знал, когда ему удастся смириться с произошедшим, из-за чего чувствовал себя полным глупцом. Ведь за эти злосчастные сто лет он никак не участвовал в жизни возлюбленной, не имел возможности ни поговорить с ней, ни увидеть её. Она находилась в полной недосягаемости, Тента знает где и с кем. Имеет Лиганс право её осуждать? Пусть эльфы и не сильно замечали течение времени, а к «человеческому» возрасту парня прибавилось чуть больше трех лет, это не отменяло того факта, что по общим меркам прошел целый век.

Так, с огромным грузом, тянущим душу ко дну, Лиганс молча прошел мимо проводника, уперев взгляд в пол. Шел эльф довольно быстро, что бедный Иниг никак не мог за ним поспеть, хотя сам тоже был крайне высок. Но принц не обращал на это никакого внимания, был полностью погружен в свои мысли и переживания. Лиганс считал, что пара минут, проведенная в саду сможет немного успокоить его, даст возможность почувствовать себя погруженным в прекрасный и чарующим мир природы, который так и манил. И, вероятно, по этим же причинам в столь прекрасное место пришел кое-кто ещё. Лиганс понял, что даже здесь его будут преследовать не самые лучшие мысли.

На резной скамейке сидел очень молодой на вид эльф. Несмотря его возраст, лицо было довольно детским, с чуть пухлыми розовыми щеками. Лицо обрамляли светлые густые кудри. Даже ростом парень больше напоминал ребенка: едва доставал до плеча Лиганса, когда стоял рядом. Принц знал, что это досталось юноше от матери, которая всегда была узнаваема благодаря своему «человеческому» росту. Широкий рот молодого эльфа замер в пусть еле заметной, но несколько странной улыбке. Большие кукольные зеленые глаза глядели в пустому, и Лиганс замер на несколько секунд, не зная, что же делать дальше: отправиться в Драйдарис или поговорить с Ве́джемом.

Рядом с юношей сидел пожилой мужчина, обыкновенный человек, служащий на королевскую семью долгие годы. Заприметив Лиганса, он сразу направился в его сторону, затем почтительно поклонился и чуть скосил глаза назад, указывая на Веджема.

– Его высочеству несколько нездоровится: с утра его мучают головные боли. – торопливо сказал Ла́трис. – Господин, не гневайтесь на мою дерзость, я лишь забочусь о принце.

– Я всё понимаю, вам не стоит беспокоиться, – ответил Лиганс. И стоило ему произнесли эти слова, как молодой эльф резко обернулся, и сделал он это настолько быстро, что заставил парня вздрогнуть от неожиданности и этого слишком радостного взгляда.

– Лиганс?! – буквально воскликнул он. – Лиганс, это ты? О, Великая Эйрин! Я так ждал тебя!

Слегка опешив, Драйд посмотрел на не менее удивленного Латриса. Натянув доброжелательную улыбку, принц подошел к юноше, который радостно наблюдал за каждым его шагом, и сел рядом.

– Ты так редко приходишь, – произнес Веджем. – Почему ты так редко приходишь?

Лиганс смотрел на его взволнованное лицо, эмоции на котором менялись каждую секунду.

– Извини, – искренне произнес эльф. – Я даже не знаю, почему так вышло.

– Даже Келедис приходила ко мне, – Веджем вновь смотрел в пустому. – Нам было очень весело!

Чуть сжав край пиджака, Лиганс нахмурил брови. Его дыхание участилось, но Драйд понимал, что нельзя давать волю эмоциям.

– Веджем, Келедис давно уехала. Ты помнишь это? – осторожно спросил принц.

Юноша неожиданно захохотал. Прежнее безумие вновь исказило его лицо, заставляя стоящего позади Латриса ещё больше забеспокоиться. Старик уж было хотел оборвать разговор, однако Иниг схватил его за рукав, не давая ступить и шагу.

– Она недавно была в Тедвиге, ты разве не знаешь? Тебе не сообщили?! Совсем скоро она прибудет ко мне ещё раз! Я уверен, она успела соскучиться. Её путешествие было очень долгим! – продолжал хохотать Веджем, закрывая руками лицо. – Как ты мог не знать?! Вот увидишь, она совсем скоро придет и я обязательно тебя позову!

Продолжать данный разговор продолжать не было смысла. В прошлый раз Веджем говорил совершенно тоже самое. Лиганс даже и вспомнить не мог, когда рассудок младшего Тедвигского принца так помутился. Казалось, ещё недавно они разговаривали на самые разные темы и отмечали день святой Эйрин, а сейчас практически любое высказывание Веджем воспринимал не совсем адекватно. И точной причины этого никто не называл. Дворцовый врач предполагал, что «юному принцу» было тяжело перенести такие потрясения, как отъезд любимой сестры и смерть родителей. Последний факт, который стал бы ударом для любого существа, куда больше бил по эльфам, ведь семейные узы для них всегда были важны, как ни для кого другого. И, возможно, врач был прав: Веджем действительно начал сходить с ума и слышать голоса в голове после того, как их величества оставили эту жизнь, а их души отправились к Святой Эйрин. Если бы король и королева Тедвига успели уехать в Райские земли, то пережить это всё было куда легче. Здесь Лиганс судил по себе. Но всё-таки ходили слухи, что состояние принца могло нарушиться и с посторонней помощью. Сотню лет назад в Даджеон привезли одну из ларв (хотя стоит упомянуть, что определить пол этого существа крайне сложно, ведь оно может принять практически любую телесную форму); она неправомерно пользовалась своей силой, лишая воли и светлого разума тех, кого только хотела, для достижения личных целей. И, конечно, не все ларвы таким образом используют свои силы, но у данных существ на это самый большой соблазн из-за столь большого могущества. Поэтому ларвы находятся под надзором гардов и хранителей, пусть определить всех очень трудно. Даже не стоит упоминать, как тяжело было её поймать. Возможно, это опасное существо покусилось и на разум принца, хотя причины для этого никто и не называл. Это была лишь просто догадка и слухи местного населения, которые могли придумывать байки часами. Да и будь это правдой, могли пострадать и другие члены королевской семьи.

– Господин, я ведь говорил, что состояние принца очень шаткое. – взволнованно произнес Латрис. – Ему в последнее время стало хуже; лекарства совершенно перестали помогать его бедному разуму. Как же принц страдает! Он только и говорит о нашей дорогой принцессе Келедис всё последнее время! О, Тента, за что же ты так с ним! Есть же так много ужасных существ!

Не стоит даже говорить, что любовь старика к Веджему была безгранична. Несмотря на свой возраст мужчина был готов уничтожить любого, кто навредит его высочеству. Так считали все.

Если раньше Лиганс видел в брате Келедис родственную душу, то сейчас лишь способ сковырнуть старые раны. Как бы парень не сожалел принцу, как бы не желал ему скорейшего выздоровления, разговаривать с ним порой было невыносимо. Это заставило Лиганса чувствовать себя отвратительно: он постоянно корил себя за то, что злился на больного эльфа.

В итоге посещение Тедвига не дало никаких результатов. Надеясь получить любую информацию о Келедис, Драйд остался ни с чем. В очередной раз. Лиганс не знал, сколько еще сможет оставаться в неведении. Он понимал, что нужно держать себя в руках, заботиться о состоянии королевства, но желание поговорить с невестой (если её ещё можно было так назвать), морально уничтожало. Теперь даже одно из немногих мест, как дом хранителей, заставляло Лиганса чувствовать себя неуютно, как бы он не пытался с этим бороться.