– Сюрпра-а-а-а-йз! – кричит Вика на весь подъезд, когда я открываю перед ней входную дверь. Отлично, наверняка ее ор все бабульки услышали. Она держит в руках бутылку шампанского и большой картонный пакет с изображением Деда Мороза. – Как в старые добрые времена!

Мы обнимаемся. Вешаю Викину лисью жилетку на чуть покосившуюся вешалку, пока она снимает высоченные сапоги.

– Ты бы предупредила заранее, что останешься на ночь, я бы приготовила что-нибудь особенное.

– Особенное? – довольно улыбается подруга и затягивает длинные рыжие волосы в неряшливый хвост. – Знала, что именно так и будет, поэтому ничего не говорила тебе. А на ужин я купила роллы.

– Я их сто лет не ела!

Вика берет пакет и проходит в спальню. Пока я убираю шампанское в морозилку и достаю бокалы из шкафчика, она переодевается в домашние серые штаны и розовую майку на тонких бретельках. Включаю маленький плоский телевизор на кухне и ищу музыкальный канал.

– Сейчас обожремся! – восклицает подруга и ставит на стол черный полиэтиленовый пакет с нашим ужином. – Я так устала! Сегодня снимали фотопроект для мехового салона в декабрьский номер, и какая-то жесть творилась. Сначала на площадку привезли не те шубы и куртки, которые хотел прорекламировать заказчик, пока мы ждали нужные, модель из агентства попала в ДТП, и пришлось срочно искать другую девочку! Если бы она не опоздала на съемку, то ничего бы с ней не случилось. Мгновенная кара! – рассказывает Вика, выкладывая на стол картонные коробки с роллами. – А чем занималась ты? А! У тебя был день шопинга, да?

– Точно, и прошел он великолепно. Чувствую приятную усталость.

Вика смотрит на меня с едва уловимой улыбкой. Я машинально ставлю руки в боки и приподнимаю бровь:

– Что?

– Ничего, просто давно не видела тебя такой хорошенькой.

– Даже не хочешь узнать, что я прикупила себе?

– Конечно, хочу, но сначала мы поедим, а потом пойдем в спальню с шампанским и конфетами, которые остались в моем волшебном пакете, и после того, как ты покажешь мне свои обновки, я тебе кое-что дам.

С подозрением смотрю на нее и достаю стаканы для сока.

– Если бы сейчас нас кто-то слышал, то подумал бы, что мы с тобой любовницы, – говорю я, открывая пакет апельсинового напитка.

Вика отмахивается и садится на стул, подгибая под себя ногу.

– А где ты взяла пакет с Дедом Морозом? В магазинах еще нет новогодней атрибутики.

– Это с прошлого года остался, кто-то, наверное, подарил в нем что-то папе. Нашла в гардеробной. Ну, приятного аппетита!

– Приятного аппетита, – отвечаю я, и мы обе разрываем упаковки с деревянными палочками.

По телевизору показывают давнишний клип Джастина Тимберлейка. Есть такие песни, которые не стареют со временем, и What Goes Around – одна из них. Жуя роллы с креветками, мы с подругой тихонько качаемся в такт медленной музыке.

– Ты очень похожа на Скарлетт Йоханссон, – говорит Вика с набитым ртом. Эту фразу я слышу от нее уже в тысячный раз.

Поднимаю глаза на экран как раз в тот момент, когда красавица актриса смотрит в камеру и прикусывает нижнюю губу. Не могу сказать, что мне неприятно слышать в свой адрес подобное, но я действительно не нахожу ничего общего между собой и голливудской актрисой, которая обладает удивительной красотой и шармом, чего у меня, к сожалению, нет.

– У тебя губы такие же пухленькие и эта овальная складочка над подбородком, просто копия! – не унимается подруга, глядя то на меня, то в телевизор. – Кстати, ты молодец, что избавилась от сухих кончиков, волосы стали гуще и здоровее.

– Все-то ты замечаешь!

Вика довольно кивает и отправляет в рот очередной ролл. Через двадцать минут, когда с ужином покончено, я достаю шампанское из морозилки, Вика берет бокалы, и мы переходим в спальню. Усаживаемся на пушистом махровом ковре перед телевизором.

– Может, включим наш обожаемый фильм? – предлагает она, открывая коробку с конфетами. – Хочу полюбоваться красавчиком Эдвардом! Ох, ну неужели такие мужчины существуют только в кино?

Я смеюсь и согласно киваю, зная, что речь идет о всемирно известной «Красотке» с Джулией Робертс и Ричардом Гиром.

Через пару минут по телевизору начинаются заглавные титры киноленты и звучит знакомая музыка. Я боюсь открывать шампанское, потому что Лара постоянно рассказывала о своем коллеге, которому пробка выбила глаз, поэтому протягиваю бутылку Вике – она умеет это делать тихо и безопасно.

– Дорогая моя, сейчас я буду говорить долго и много. Возможно, ты устанешь слушать, но прошу, впитывай каждое мое слово, хорошо? – Вика ловко открывает шампанское, наливает его в бокалы, отставляет бутылку в сторону и берет свой фужер. – Уверена, что Лара, которая сейчас смотрит на нас, очень рада, что мы с тобой как в старые добрые времена вновь сидим на этом ковре и смотрим «Красотку». И я точно знаю, что она очень гордится тобой. Этот год был слишком тяжелым для тебя, но ты смогла взять себя в руки и сделать все, о чем мечтала твоя тетя: закончила университет, получила диплом, несмотря на то горе, что свалилось на тебя. Ань, ты очень сильная девушка, и я безмерно тебя люблю.

На глаза накатились слезы, и я изо всех сил стараюсь не разреветься.

– Время лечит. Я уже вижу, как ты преобразилась. Очень надеюсь, что новая работа поможет тебе начать свою жизнь сначала. Помнишь, ты говорила мне, как мечтаешь открыть свою маленькую уютную гостиницу на берегу моря?

Я киваю, глядя сквозь слезы на пузырьки в моем бокале.

– Ты хотела кормить своих постояльцев домашней выпечкой и дарить им магниты с изображением твоей гостиницы на память.

– А когда летний сезон заканчивался, закрывала бы все двери и жила на первом этаже. Читала бы книги в кресле-качалке и смотрела на бушующее море, – заканчиваю, вытирая слезу с щеки. Да, я всегда говорила Ларе и Вике, как сильно хочу жить у моря, вдыхать морской воздух, любоваться закатами и рассветами из широких окон спальни и выходить по утрам на пляж, чувствуя прохладный песок под босыми ногами. – Ты это помнишь…

– Конечно, помню, Анют. И не хочу, чтобы ты забывала свою мечту.

Всхлипываю и улыбаюсь одновременно, а Вика гладит меня по плечу.

– Надеюсь, что новая работа принесет тебе не только финансовую стабильность, но и изменит твою жизнь, – подытоживает она, поднимая бокал. – Ну, за тебя, моя хорошая!

Мы чокаемся, выпиваем залпом золотистый напиток и закусываем конфетами.

– А теперь показывай все, что купила сегодня!

Следующие двадцать минут я примеряю обновки, кривляясь перед зеркалом – шампанское здорово ударило в голову. Вика восхищенно хлопает в ладоши всякий раз, когда я начинаю дефилировать. К тому моменту как героиня Джулии Робертс принимает утреннюю ванну, напевая песню Принца, мы с подругой уже лежим на ковре с раскиданными подушками. Шампанского в бокалах осталось по три глотка, а конфет в коробке всего две.

– Я тут на днях видела Пашу. Спрашивал о тебе, – говорит Вика сонным голосом. Она смотрит в экран телевизора, и ее глаза уже не так живо реагируют на действия героев.

– Надеюсь, ты сказала, что у меня все замечательно?

– Конечно.

– Мо-ло-дец, – с расстановкой говорю я, крепче обнимая мягкую подушку.

– Козел он, Ань. Надеюсь, когда-нибудь получит по своей слащавой морде крепким кулаком.

Мне не хочется портить этот славный вечер воспоминаниями о том, кто бросил меня в самую трудную минуту. Время излечило мое сердце, я уже не чувствую той боли и обиды, что были поначалу, но больше никогда не подпущу этого человека к себе.

– Думаешь, у меня получится? – спрашиваю, переворачиваясь на живот. – Я уезжала отсюда всего один раз в десятом классе, и то на две недели, а тут целых полгода! Там нет никого, кого бы я знала. Вечный мороз и вьюги. Но черт возьми, то место – потрясающе красивое!

– А ты Скарлетт Йоханссон, и перед тобой открыты все дороги. Главное, почаще улыбайся. Твоя улыбка способна растопить лед.

– А что, если я им не понравлюсь? Меня даже не видели, не проводили собеседование, а сразу взяли на работу. Как такое возможно?

Вновь переворачиваюсь на спину, смотрю на белый потолок, и люстра в моих пьяных глазах немного кружится.

– Руководство, а точнее, тот, кто занимается подбором кадров, видел тебя. Я отправляла фото. Выбрала самое классное. Ты там на какой-то конференции, в белой рубашке и собранными в пучок волосами. Такая серьезная мадам.

– У-у-ужас! – тяну я, закрывая лицо руками.

– Ты будешь скучать по мне? – вдруг спрашивает Вика, сев на корточки. – Сильно-сильно?

Я бы тоже поднялась, но мое тело окутала пьяная лень, поэтому продолжаю лежать на ковре.

– Что за глупые вопросы, конечно же, буду!

Она задумчиво кивает, как будто сомневается в моем ответе. Ее неряшливый хвост вовсе распустился, и длинные лохматые пряди раскинулись по спине и плечам.

– А как думаешь, тебе будет одиноко, когда ты заселишься в свой номер послезавтра?

Не выдерживаю и все-таки сажусь напротив подруги, решившей завалить меня вопросами, ответы на которые прекрасно знает сама.

– Так, в чем дело?

– Отвечай на вопрос! – требует она.

Я недовольно вздыхаю.

– Безусловно, мне будет одиноко, потому что я буду скучать по тебе и дому. Да я уже скучаю!

Вика вновь едва заметно кивает и с трудом встает на ноги. Берет большой пакет с Дедом Морозом, показавшимся мне каким-то безразмерным, и опускается на колени рядом со мной.

– Не хочу, чтобы ты чувствовала себя одиноко. Мы с тобой будем созваниваться и общаться по скайпу, но я знаю, что от переизбытка чувств ты можешь так разреветься, что на следующий день вместо глаз у тебя будут теннисные мячики! Ты, кстати, взяла подушечки для век на такой случай? А то черт его знает, есть ли в этой Лапландии магазины.

– Господи, что ты несешь? – смеюсь я, совершенно не понимая, о чем конкретно мы сейчас говорим. – Кажется, кто-то перепил, да?

Вика оставляет мой вопрос без ответа и вытягивает из пакета два свертка разных размеров в серебристой и золотой упаковочной бумаге.

– Пока я окончательно не вырубилась, слушай меня внимательно, хорошо?

Согласно киваю.

– Эти подарки ты откроешь, когда заселишься в номер. Хочу, чтобы после долгой дороги, которая, дай бог, окажется не такой тяжелой, как рисует мое воображение, ты устало развалилась на своей новой кровати и разорвала эти бумажки. Уверена, у тебя тут же поднимется настроение.

Смотрю на пьяную подругу, которая готова вот-вот упасть на подушки и крепко заснуть, и вновь задаюсь вопросом: за что судьба подарила мне этого удивительного человека?..

– Обещай, что не откроешь их сегодня, когда я отрублюсь, или завтра, когда станешь собирать чемодан, а меня рядом уже не будет, – требует она, все еще крепко сжимая два блестящих свертка.

– Обещаю!

– Отлично. А теперь положи-ка их куда-нибудь подальше, чтобы не мозолили твои глаза, а я пока сползаю в туалет.

Вика отдает мне свертки и, спотыкаясь, скрывается в коридоре. Кладу подарки на комод. Достаю толстое одеяло из овечьей шерсти и сворачиваю в два раза, чтобы получилось некое подобие матраца. Стелю светло-розовое постельное белье и кидаю все маленькие подушки на воображаемую одноместную кровать для Вики. Ей нравится спать именно здесь, понятия не имею почему.

Через пару минут она лежит на полу, укрытая мягким покрывалом, и я выключаю люстру. Героиня Джулии Робертс кричит на Эдварда из-за его длинного языка. Ему не следовало поддаваться порыву ревности и разбалтывать своему другу, чем она зарабатывает на жизнь. Не люблю этот момент. Хотя ревность есть не что иное, как доказательство чувств, таящихся глубоко в сердце. Странно… И откуда это у меня такие познания в делах сердечных? Должно быть, шампанское хорошенько треснуло по голове.

Убавляю звук телевизора и ложусь в кровать. Смотрю на то, как светится блестящая бумага на подарках, и гадаю, что там может находиться. Викины сюрпризы всегда слишком дорогие, и мне неловко принимать их, а взамен дарить очередной книжный бестселлер. На самом деле я просто не знаю, что нужно человеку, у которого все уже есть. Я люблю читать и считаю, что книга никогда не потеряет своей актуальности и своеобразной изысканности, поэтому в качестве подарка – весьма достойный вариант.

Мои мысли плавно сменяют друг друга, и я уже не так внимательно смотрю фильм и практически не замечаю слабого сопения Вики. Мое тело окутывает приятная слабость, и я проваливаюсь в глубокий сон под приятную мелодию из любимого фильма.