– Жесток, – исправляет Маргарита. Я смотрю на нее. – Думаю, именно это и привлекает в нем Сару. Не внешность, а идеальное сочетание изворотливого, наблюдательного, гибкого ума и жестокого хладнокровия. Это даже звучит сексуально, но по большей части весьма угрожающе. Часто задумываюсь, каким бы он был сейчас, если бы его воспитанием занимался не сухой и расчетливый дед, который лишь изредка позволял Петру принимать в этом хоть какое-то участие.

Иду молча, поедаемая изнутри сотнями вопросов. Я не могу поддержать этот разговор, потому что ничего не знаю о Максиме.

– Когда Максиму был год, его родители попали в аварию. Старший брат Петра – Матвей и очаровательная Натали. Чудесная была пара, хоть в их будущее никто и не верил, потому что они постоянно ругались, сходились, расходились. Но ведь у всех так, разве нет?

– Зачем вы рассказываете мне об этом?

Маргарита останавливается в нескольких метрах от голубых стеклянных дверей.

– Потому что ты должна понимать, что единственной женщиной в детстве и юности Максима, была Сара. Его тетя, – как бы напоминает она. – Сомневаюсь, что он был окружен теплом, заботой и нежностью. Ведь иначе Максим бы не был таким, как ты говоришь, суровым.

– Но вы сказали жестоким, – упрямо смотрю я на нее. – Что вы имеете в виду?

– Натали была моей лучшей подругой, – улыбка Маргариты пропитана глубокой тоской. – Я встречалась с Петром, а она вышла замуж за его старшего брата. А потом вдруг появилась Сара – красавица-дочь успешных предпринимателей. В моей семье не вертелись большие деньги. Папа учитель химии, а мама библиотекарь. Григорий Март не позволил своему младшему сыну жениться на простолюдинке, – хмыкает она. – И Натали не была из богатой семьи, но Матвей никогда и никого не слушал. Упрямый, дерзкий, целеустремленный и по уши влюбленный в одну единственную. Ему было всё равно, чего хочет его отец. Максим похож на него. И внешне и непробиваемым характером. Но он лишен тепла, которым способна окружить только мама. Другими словами, самая первая в его жизни женщина. Понимаешь, о чем я?

Мои губы трогает слабая улыбка.

– Ею была Сара, – произношу я, стараясь понять, что она имеет в виду. – Дед – властный мужик с жестким характером, дядя – мягкосердечная тряпочка, а тетя – ледяная и расчетливая статуя с причудами. Максим впитал в себя всё самое холодное, что есть у его родственников, – заключаю я. – Разве что дядю обошел стороной. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

– В Максиме есть много хорошего, но оно прячется под тяжелой и огрубелой почвой жесткости, неумении сочувствовать, расчетливости, – кивает она, как бы соглашаясь с моими словами, – и бесчувственности. Хочешь узнать, какие сокровища прячутся под всем этим дерьмом, вооружайся крепкой лопатой и терпением. Они есть, поверь мне. Гены – великая сила. Максим и сам о них не знает, потому что ещё никто не брался за поиски. Ведь, – смеется она, – никто не проходил столько уровней, как ты! Два месяца для Максима – внушительный срок.

– Это не ответ.

Маргарита задумывается и опускает глаза.

– Ты мне правда нравишься, Азалия. – усмехается она с заметной грустью. – Впервые вижу тебя, но во мне уже борются два противоречащих друг другу желания.

– Почему вы назвали Максима жестоким? – повторяю я свой вопрос.

– Я хочу, чтобы ты всё-таки обзавелась лопатой и рыла яму день и ночь, пока на дне не появится яркий свет. Потому что я верю, что он есть. И способна на это не двадцатилетняя девица, падкая на красивое личико и мускулы, – закатывает она глаза. Задержав взгляд на проходящей мимо взрослой паре, Маргарита снова смотрит на меня, но теперь с заметной обеспокоенностью в глазах. – Но ещё я хочу, чтобы ты держалась от Максима подальше. Пока будешь искать лучшее, что в нем есть, не заметишь, как он сделает тебя слабой, беззащитной и в итоге подчинит твой разум своей воле. В этом и проявляется его жестокость. Максим – настоящий охотник. И я ничуть не преувеличиваю, – криво улыбается она. – Но настанет день и кто-то обязательно спустит его на землю. Тот, кому он сделает так больно, что единственным спасением станет месть. Все говорят, что это не выход, что это проявление человеческой слабости, но черта с два! – смеется Маргарита. – Месть – это блюдо, которое подают холодным. Уж я-то знаю.

– … Маргарита, что вы имеете в виду?

– Так, – усмехается она, глянув на стеклянное здание, – мысли вслух. Иногда я бываю очень странной.

– Не то слово, – с сомнением оглядываю её. – Не то слово.

* * *

Не один раз я пытаюсь вернуться к разговору о Максиме, но Маргарита старательно переводит тему в самую далекую от него сторону. Да и во время расслабляющего массажа болтать не особо хочется. Особенно, когда на соседнюю кушетку ложится Сара, а её тело мнет молодой и загорелый парень. Либо он действительно прилагает немалые усилия, раз она частенько постанывает, будто ей то больно, то хорошо, либо снова пытается произвести на кого-то из нас впечатление своим неповторимым вокалом.

Смотрю в пол через круглое отверстие для лица и представляю родителей Максима. Вероятно, оба были чертовски привлекательными, раз им удалось смастерить такого красавца-сыночка. Я представляю, какими были Маргарита и Петр, которого оказалось так легко увести из серьезных отношений. Но судьба обошлась с ним весьма жестоко. Мало того, что он женат на Саре, которая, бедняжка, одно место надрывает, дабы напомнить о своей принадлежности к самому высочайшему обществу нашего города. Так ещё и Маргарита вышла замуж за его лучшего друга и уже двадцать лет они «дружат» семьями. Очевидно, что Петр по-прежнему любит Маргариту и хранит в памяти счастливые дни и страстные ночи, проведенные с ней, но а ей же эта любовь даром не сдалась. Как ни крути, а Сара прекрасно понимает мысли и желания своего мужа, потому и терпеть не может Маргариту, которая теперь навсегда останется в их компании. Забавно, что для такой азартной и хитроумной особы она ещё не разработала план по уничтожению крепких дружеских отношений между Петром и Олегом. Тогда бы проблема в лице Маргариты канула в небытие. Занимательная Санта-Барбара.

– Сара, напомни, какой завтра цвет? – спрашивает Маргарита расслабленным голосом.

– В последнее время тебя часто подводит память, – отвечает та, не забывая постанывать. – То про игру в гольф ты забыла, то про мои именины. Теперь и не помнишь, что было указано в пригласительном.

– Дурацкой игре в гольф я предпочла загородный отдых с любимым мужем, а твои именины случаются несколько раз в год. У меня нет старческой привычки каждый день отрывать листочки в толстом календаре, читать бестолковые анекдоты и список имен, у которых в этот день именины. А пригласительное, должно быть, случайно выбросила моя помощница.

– Советую тебе быть к ней жестче и требовательнее. Иначе на шею сядет.

– Надо бы выписать ей премию, – усмехается Маргарита. – Рина умело фильтрует важное от мусора.

Не сдерживаюсь и издаю смешок.

– Гости приходят в черном! – отвечает Сара, повысив голос. Будто хочет стереть из Вселенной мой смешок. – А само торжество и я – в красном.

– Красном? – удивляется Маргарита. – Неужели ты хочешь выглядеть, как кровь на снегу? У тебя ведь такая бледная кожа!

– Но это лучше, чем желтый или золотой на снегу, верно? – вставляю я, повеселив Маргариту. – Прошу прощения, но я не взяла с собой ничего столь траурного цвета.

– Только недалекий человек может думать, что черный – это траурный цвет! – фыркает Сара.

– Я с вами полностью согласна. Но, когда гостям говорят, что нужно облачиться в черное, волей не волей думаешь, что намечаются похороны. Надеюсь, вы не будете против, если я появлюсь в белом?

– Белый выделяется на черном, – сквозь зубы говорит Сара.

– Разумеется. Это ведь два противоположных друг другу цвета. Но! – Поднимаю голову и смотрю на Сару, которая (надо же!) тоже таращится на меня, пока её мнет паренек. – Это идеальное сочетание.

– Азалия, вы что, читать не умеете? Или у вас недостаточно финансовых возможностей, чтобы позволить себе маленькое черное платье?

– Читать я умею, – подмигиваю ей с улыбкой. Мое поведение заметно раздражает Сару. – Должно быть, Максим случайно выбросил пригласительное, посчитав конверт за очередное рекламное предложение.

– Милочка, я отдала конверт ему лично в руки. Он красный, из дорогой бумаги, на какую ни одна дешевая контора не раскошелится. Очевидно, Максим не собирался вас с собой брать, как и сообщать о дресс-коде. Может, он уже давно собирается расстаться с вами, – со вздохом говорит она и опускает голову.

– Наверное, именно поэтому он предложил мне переехать к нему, – усмехаюсь я, опустив голову. – Вы правы, Сара.

– Что сделал? – переспрашивает она.

– Сара, тебе стоит обратиться к отоларингологу, – хмыкает Маргарита. – Уже который раз тебя подводит слух.

– Достаточно! – командует Сара своему массажисту. Поднимаюсь на локтях, понимая, что она собирается снова накинуться на меня. – Что ты сказала?

– Мы уже на «ты»? – поднимаю я бровь. – Хорошо. Так даже проще. Я говорю, что Максим предложил мне жить вместе.

– По-моему, это потрясающе! – радуется Маргарита. – Ваши отношения переходят на новый уровень.

– Верно, – киваю я, не сводя глаз с Сары. Даже тусклый желтый свет в этой комнате не способен хоть немного «подкрасить» её белую фарфоровую кожу. – Кстати, я согласилась и переехала к нему.

– Что ж, на большее не рассчитывай. Поиграется, как со всеми предыдущими, и выбросит за ненадобность.

– Меня? – делано удивляюсь я с самоуверенной улыбкой. – Выбросит? Сами-то верите, что говорите?

Кивком благодарю свою массажистку за предложенный мне белый халат. Без всякого смущения сбрасываю полотенце на кушетку, представ перед Сарой во всей своей красе, и с нарочной медлительностью надеваю халат.

– Я буду в белом, – не говорю, а предупреждаю. – Приятного вам отдыха, тетушка.