– По-моему, все очевидно, Ларри, – я практически легла на стол, взывая открытыми ладонями к его благоразумию. – Я могу дать подписку о невыезде, мой отпуск все равно нескоро!

Наконец его лицо приобрело мягкость, а изогнутые губы чуть расплылись в приятной улыбке.

– Мы очень давно ловим их. Эта шахматная партия длится годами, поэтому мне важна каждая их пешка и каждый сделанный ими шаг.

– Что они натворили? – я замотала головой.

– Они специализируются на похищении людей, Эмма, – Ларри встал и зашагал по комнате. – У них есть свои люди практически везде: врачи, юристы, даже полицейские – в прошлом месяце нам повезло пошерстить по отделам и выловить этих блох. Но группировка постоянно пополняется, отличается прекрасной тактикой и планированием.

– Зачем они похищают людей? – нахмурилась я.

– С целью выкупа.

Он снова глянул на меня исподлобья и подошел к бумагам.

– Вот бланк – подписка о невыезде. Подписывайте, и офицер отвезет вас домой.

Я схватилась за ручку и украсила стройный бланк неразборчивой докторской закорючкой.

– Благодарю, Эмма, за ваше содействие полиции, – он протянул мне открытую ладонь.

Я протянула свою, но, как только рука дотронулась до Ларри, по телу прошла будоражащая дрожь. Стараясь скрыть нахлынувшую волну непонятных эмоций, я потупила взор и нервно заморгала. Следователь вышел из комнаты, напоследок застыв в дверях. Я ответно посмотрела на него, все еще недоумевая, что только что произошло между нами.

В комнату вошел офицер.

– Пройдемте!

Вскоре мы были у черного автомобиля, и он открыл мне дверь, приглашая присесть на заднее сидение.

«Сама галантность», – раздраженной мыслью пронеслось в голове.

Я выдавила улыбку и села в затемненный салон – здесь горел тусклый свет, ароматно пахло кофе и сидел Ларри.

– Ваши вопросы не закончились? – не скрывая удивления, произнесла я.

– Закончились, но ваш телефон еще на проверке. Его должны принести с минуты на минуту, а я решил составить вам компанию.

Нас разделял узкий откидной столик, на котором в ожидании томились два картонных стакана с бодрящим напитком и тонкая вазочка с миниатюрной розой. Кофе мигом оказался в моей руке, а вазочка с цветком хоть и была невероятно простой, но притянула взгляд надолго.

– Я видел, вы пробовали взять кофе в автомате. Прошу извинить, этим утром у нас в участке аншлаг, как вы могли заметить.

– У вас там кругом камеры? – смягчившись после долгожданного глотка, спросила я.

– Эм, да… на каждом углу, – он смущенно почесал затылок.

Кукольные кудряшки упали на лоб, и Ларри постарался убрать непослушные волосы за уши. Странный образ для следователя, слишком мягкий, что ли?!

Мы молчали, наслаждаясь напитком. Тишина была более чем уместна после шумных коридоров полицейского участка.

От оглушительного рева я буквально подпрыгнула к потолку – неподалеку кто-то по ошибке включил сирену. В следующую секунду роза кольнула ногу, и я почувствовала, как вода из опрокинутой вазочки растеклась по брюкам. Ларри тут же схватил салфетки с логотипом кафетерия, припрятанные в бумажном брендовом пакете, и принялся пропитывать ими мою одежду.

– Нервы ни к черту, – коротко оправдалась я.

Его руки ловко выкидывали одну намокшую салфетку за другой, пока в спешке мы не коснулись друг друга. По коже прошла непонятная, но крайне чувственная волна. Ларри замер, медленно поднял глаза и застыл на моих губах. Нас разделяли считанные сантиметры, и, успев лишь нервно моргнуть, я вдруг ощутила его нерешительный поцелуй. Сказать, что я не ожидала, – не сказать ничего. Однако его губы оказались нежными и весьма приятными, а волосы чуть слышно пахли ментолом. Так странно, полчаса назад я ненавидела этого мужчину, но сейчас его близость совсем не отталкивала, и даже наоборот… Он отстранился, быстрым движением глаз проверяя мою реакцию – я находилась в исступлении. Мы оба не понимали, что с этим всем делать дальше, и я лишь слегка приоткрыла губы, призывая его повторить поцелуй. Ларри повторил, и на этот раз сделал это намного уверенней.

Так, к сожалению, не могло продолжаться вечно, и вскоре в затемненное окно кто-то постучал.

– Слушаю, – Ларри отстранился и опустил стекло.

– Сэр, телефон подозреваемой, – протараторил офицер, подавая родной глазу гаджет.

Оставив парня без ответа, следователь закрыл окно и растерянно протянул его мне.

– Он тебя отвезет домой, – Ларри махнул в сторону ожидавшего у машины сотрудника. – Именно сегодня у меня не так много времени на все, чего я так желаю. Если улик опять окажется недостаточно, то через сорок восемь часов эти типы…

– Можешь не объяснять. Я совсем не прочь добраться до кровати и наконец выспаться после тяжелой ночи.

Он снова приблизился так, что можно было различить его прерывистое дыхание. На этот раз Ларри довольно страстно целовал мои губы, словно уже начинал тосковать по ним. Вскоре следователь ловко выскочил из машины, набросив на плечи пиджак, и, не оборачиваясь, скрылся между автомобилей огромной парковки.

Моя пустота вдруг заполнилась яркими чувствами. Внутри каждый раз волновался океан, как только я прокручивала события последних минут, проведенных с Ларри в этой машине.

Яркий свет ударил в глаза, когда автомобиль покинул подземную парковку близ полицейского участка. Город озарился оранжевым солнцем, было около десяти часов утра. Я любила улицы своего родного города, а когда они были полупустые – особенно.

Ларри захватил мои мысли, которые теперь транслировали воображению яркие образы кучерявого следователя и вкус его поцелуя. Городские улицы закончились, уступая место низким домам с высокими заборами. Один из таких домов граничил с лесом и принадлежал мне. Автомобиль остановился, и, сухо попрощавшись с офицером, я вышла на улицу. В сумке не без труда нашлись ключи, и шея неистово заныла, предвкушая скорое расслабление в мягкой постели. Повторно повернув ключ, я нажала на ручку высокой, как и железный забор, калитки. С другой ее стороны раздался странный хруст какого-то механизма, и я интуитивно поняла, что если ручка поднимется вновь, то может произойти нечто спонтанное и крайне неприятное.

«Меня убирают как ненужного свидетеля», – мгновенно скользнула мысль.

Я обернулась и посмотрела на офицера полным ужаса взглядом. Исполняя приказ, он мирно ждал, когда я скроюсь из вида на своем приусадебном участке. Его глаза округлились, и он тут же связался с кем-то по рации.

– Не двигайтесь, – крикнул он, замерев у машины. – Группа прибудет не позже чем через пять минут. Вы слышите таймер, щелчки или любые другие звуки?

Я отрицательно замотала головой.

– Это хорошо, значит, механизм не на время. Но ручку следует держать в полную силу, любое ослабление нажима может запустить взрывчатый механизм.

От этих слов рука, как назло, лишилась сил. Бросив сумку, я аккуратно положила левую ладонь поверх правой. Минуты растянулись в часы, а тело уверенно приобретало тремор, когда наконец вдалеке послышались звуки сирен. Предплечья сковала боль, а в шее скопилось немыслимое напряжение. Сирены сменились хлопаньем дверей и короткими командными криками. Мелькающие сине-красные огни за спиной вошли в такт с нарастающим стуком в висках. Слева появилась фигура сапера. Словно сошедший с лунного ландшафта, он медленно продвигался ко мне с длинной палкой в руке, на конце которой блестело зеркало. Вдруг кто-то зашуршал справа, и я увидела его напарника, который заменил мои руки механическим фиксатором. Сзади в громкоговоритель кто-то крикнул:

– Эмма, отходи!

Я отбежала к полицейским машинам и напоролась на Ларри. Уткнувшись в его твидовый пиджак, я расплакалась, совсем потеряв над собой контроль. Его руки непривычно крепко обняли меня, стараясь забрать из тела остатки напряжения и боли.

– Я отвезу тебя к себе, – шепнул он.

Отстранившись, я тревожно взглянула в его глаза.

– Не волнуйся, они все разминируют, но оставаться здесь опасно.

– У тебя безопаснее? – недоумевала я.

Уж кто был реальной угрозой мафии, так это Ларри.

– Мой дом в двух кварталах от участка, может, это не безопасней, но значительно ближе и населенней, чем этот домик в лесу, – успокоил он.

Мы ехали по тем же улицам, но теперь в обратном направлении. Солнце слепило, прорываясь зайчиками сквозь редкую осеннюю листву. Мне было спокойно с ним, и, кажется, даже тревоги за собственную жизнь были успешно перебороты навалившейся усталостью. Твидовый пиджак Ларри смягчил его крепкое плечо, и я уснула совсем ненадолго, вдруг ощутив себя невероятно комфортно рядом с этим мужчиной.

– Просыпайся, мы приехали, – Ларри заботливо прошептал в макушку, вскоре уже вдыхая запах моих волос.

Двор окружали старинные жилые здания двадцатых годов. Ни в одной из этих многочисленных квартир просто невозможно было остаться наедине с собой. Подобная архитектура всегда отталкивала меня – законченного интроверта. Но сегодня был тот редкий случай, когда вид плотно заселенного квартала давал мне надежду дожить до вечера. В кармане задребезжал телефон. Я машинально взглянула на экран, стремительно считав имя «Лукас». Впрочем, быстроты Ларри было достаточно, чтоб со мной на пару узнать имя звонящего. Само собой, он не подал вида и, нежно обняв меня за талию, повел к высокому подъезду.

На ступеньках телефон завибрировал снова. Упорно игнорируя Лукаса, человека, время от времени скрашивающего мое одиночество, работавшего в одном со мной отделении и гулявшего на сторону от своей жены, я все же не могла скрыть досаду и смущение. Ларри не выказывал раздражения, но, когда надоедливые звуки смолкли, облегченно вздохнул. Мы вошли в просторный лифт, напоминающий размерами грузовой, и Ларри нажал кнопку с числом «двенадцать». Скрипучие двери закрылись, и лифт качнуло, заставив нас снова приблизиться настолько, что поцелуй оказался неизбежен. Мои руки просочились в густоту его кудряшек, и их мягкость на пару с мягкостью его губ буквально выбили из-под ног почву. Лифт остановился, в кармане плаща дребезжал телефон, но никто из нас более не желал обращать внимание на все безобразие, происходящее вокруг. Лифт открывался и, не дождавшись нас, закрывался. Под натиском Ларри он открывался снова, и все повторялось. Наконец мы сделали усилие над собой и оказались на лестничной площадке, все еще не имея сил оторваться друг от друга. В его руке зазвенели ключи, а в моем кармане ненавистный телефон с еще более ненавистным Лукасом. Я не видела помещение, куда мы вошли, оно лишь озарило мои полуприкрытые глаза обилием дневного света. Вскоре входная дверь была захлопнута, мой телефон выловлен из глубокого кармана и выключен одним ловким движением Ларри. А дальше я ощутила под собой мягкий диван и невероятно приятную близость упругого тела.

Ларри не был молодым юнцом, и многие пряди его светло-русых волос казались значительно светлее из-за прикосновения редкой седины. Но особые требования профессии и образ его жизни не давали мужчине отрастить животик и забросить упражнения в спортзале. Он был среднего роста и довольно среднего телосложения, но напряженные мускулы делали его тело рельефным и еще более желанным.

Откинувшись на спину, он облегченно вздохнул, убирая со взмокшего лица прилипшие волны волос.

– Этот день был лучшим за последние десять лет моей жизни, – послышался его мягкий голос.

Я усмехнулась, не желая признаваться, что, как сейчас, у меня не было ни с кем и никогда.

– Мне надо идти, – повернулся он на бок.

Я же от этих слов захотела раствориться в его серо-голубых глазах, чтоб не расставаться с ним никогда.

– За подъездом наблюдение, и ты всегда можешь позвонить мне лично. И не стесняйся пользоваться городским, если нет желания включать мобильный.

– Лукас…

– Мне не обязательно знать о нем, если этот человек останется исключительно в твоем прошлом, – перебил меня Ларри.

Он торопливо одевал рубашку и вскоре уже застегивал на торсе оперативную кобуру, что большую часть времени была прикрыта твидовым пиджаком. Как много я бы отдала, чтоб остановить его и вернуть в кровать, но, помимо нашей страсти, Ларри имел страсть очищать город от криминала – намного более давнюю страсть, возможно, страсть всей своей жизни.

Он снова наклонился, и его поцелуй в который раз растревожил меня, словно тот, первый, этим утром в машине.

– Спи, ни о чем не думай – ты в безопасности…

– А ты? – я приподнялась на диване.

Он улыбнулся моей заботе.

– Если до сегодня дожил, то и до завтра доживу. Только теперь у меня больше стимулов.

Он захлопнул за собой дверь. И еще какое-то время я слышала, как он напевал какую-то мелодию, а громадное здание разносит ее эхом. Подъехал лифт, заскрипели двери, и Ларри уехал. Я осмотрелась в просторном зале, связанном с кухней одним пространством. Вокруг была простая светлая мебель, несмотря на довольно изящную лепку под высоким потолком, от которого практически во всю стену били дневным светом длинные окна. На противоположной стене огромная абстрактная картина, а рядом дверь в тесную спальню и ванную комнату – вот и все, что нужно одинокому полицейскому.

«Надеюсь, одинокому», – поправила меня наученная горьким опытом логика.

Раздобыв в спальне футболку и шорты, я ненароком осмотрела шкаф на наличие женских вещей. Не обнаружив ничего подозрительного, я бросила взгляд на одинокую тумбочку у кровати – ни фотографий, ни намека на частую гостью, лишь стопка книг.

Вполне опрятно заправленная широкая кровать выдавала одиночное место для сна – что ж, может, именно здесь закончится и мое одиночество тоже, через край наполненное ложью себе и другим.

Через минуту в моих руках включился снова телефон. Восемнадцать пропущенных от Лукаса! Он никогда мне не звонил так часто, даже когда упорно добивался нашей близости. Вдруг телефон снова принялся жужжать, на этот раз я решила поднять трубку.

– Алло?

– Эмма, Эмма! Ты где? Что случилось? У твоего дома полиция! Там все окружено, вход перемотан лентами! Ты где? Я сейчас же приеду! – тараторил он как заведенный.

– Лукас, между нами все кончено!

Мой голос был, как никогда прежде, полон уверенности и спокойствия.

– Что ты имеешь в виду? – оторопел он.

Даже не видя его, я тут же представила, как тонкие брови взлетели к безупречной укладке черных, как воронье крыло, волос, а нос стал еще острее.

– Все кончено, Лукас. Забудь меня и номер моего телефона. Я не надеюсь избежать с тобой встреч на работе, но отношения, выходящие за рамки нашей профессиональной деятельности, с этого момента перестают существовать.

– Я ничего не понимаю… Ты сейчас в шоке? Что, в конце концов, стряслось?

– Я просто наконец влюбилась.

Он молчал, лишь играя со своими выдохами и вздохами.

– Прощай, Лукас. Я кладу трубку.

– Постой, постой… А как же мы? Разве мы не были влюблены?

– Мне трудно говорить за себя. Возможно, когда-то я и… Но ты точно далек от влюбленности, раз до сих пор женат.

– Я объяснял тебе сотню раз, мой брак не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.

Слыша эту фразу далеко не в первый раз, я в первый раз от нее скривилась – вдруг мне стало противно это слушать.

– Ну все, хватит! – я положила трубку и с облегчением вздохнула, но вскоре тот снова задребезжал.

Поставив на беззвучный режим, я бросила телефон в подушки дивана и подошла к окну. Вдалеке прорывалась сирена полицейской машины. Удивительно, я никогда не слышала их прежде, точнее, не различала в шуме большого города. Теперь же мне казалось, что в каждой из них Ларри, он спешит на опасное задание, заставляя меня волноваться.

Усталость взяла свое, и, легко перекусив, я упала на диван. Восемь новых вызовов от Лукаса заставили улыбнуться. Только встретив Ларри, я поняла, что никогда не любила нашего главного хирурга. Его настойчивый флирт на ночных дежурствах однажды перерос в нечто большее, и это нечто мне каждый раз в течение двух лет не хватало мужества прервать.

Я опустила веки, и я провалилась в сон, порою все еще слыша полицейские сирены.

В комнате было темно и тихо, когда я открыла глаза. Оглядевшись, я поняла, что Ларри еще не пришел. Тревога мгновенно расползлась по телу, и я схватила телефон. Взглянув на время, я тут же ему набрала. Пока звучали длинные гудки, в голове мелькали разнообразные сценарии, почему старший следователь полиции в половине двенадцатого ночи был еще не дома.

– Я еду, – прозвучал мягкий голос, который буквально спас меня.

– Жду, просто волновалась.

Он улыбнулся на это – я слышала.