Нередко случаются ситуации, в которых что-то неуловимо начинает нарастать. Например, вы оказались с семьей в торговом центре в выходной день. Вы пытаетесь вспомнить все, что надо купить, при этом переживаете, что ребенку уже скоро пора есть и спать. Вокруг много народу; из каждого бутика доносится своя музыка, сливаясь для вас в какофонию. И тут вы проходите мимо эстрады, на которой происходит какой-то розыгрыш, звучат фанфары, ведущий что-то браво и о-о-очень громко выкрикивает. Вы отвечаете ребенку на двухсотое «почему». В этот момент звонит ваша мама по телефону и одновременно муж спрашивает, а не купить ли новый надувной бассейн на дачу. И вот уровень вашего раздражения достигает критического. Вы взрываетесь! Мужу, маме или ребенку попадает, а вы чувствуете себя ужасно. Знакомо? Казалось бы, каждый отдельный фрагмент ситуации вполне безобиден, нейтрален. И ваши близкие могут недоумевать, что вызвало такую реакцию и почему вы расстроены – это из-за нового бассейна? Почему вопрос про дядю с красным носом показался вам слишком сложным? Мама попросила купить хлеба – что ужасного? Мы наконец-то выбрались куда-то всей семьей, как ты хотела, – в чем проблема? Ни в чем конкретно и во всем сразу! Просто ваша нервная система оказалась не в состоянии обработать столько задач одновременно. Внимания не хватило, нервозность и раздражение вылились в срыв.

Я хочу обратить ваше внимание на то, что иногда нервозность и раздражение становятся постоянным фоном в жизни высокочувствительной мамы. И это буквально отравляет все удовольствие от материнства, лишая чувства уверенности, вторгаясь в контакт с малышом. Многие ситуации становятся для высокочувствительных мам очень напряженными из-за острого чувства ответственности за ребенка! Конечно, каждая мама ощущает свою ответственность за все происходящее в жизни малыша. Но высокочувствительные мамы часто бывают буквально с первых минут встречи с ребенком ошеломлены осознанием уровня своей ответственности и степенью уязвимости этого маленького существа. Существа, которое полностью оказалось в прямом и переносном смысле в руках мамы. Особенно трудно оказывается тем мамам, которые с детства привыкли к ощущению гиперответственности за все, особенно за других людей. Будучи в свое время высокочувствительными, часто эмпатичными детьми, они легко берут на себя ответственность, которая еще не должна ложиться на плечи ребенка, например ответственность за чувства родителя, за отношения между членами семьи, за других братьев и сестер. Такая гиперответственность может создавать избыточное давление с появлением малыша.

Есть и еще один аспект, который может вызывать нервозность у высокочувствительных мам, – это особая восприимчивость к сигналам и чувствам малыша. Чувствовать за двоих порой оказывается слишком для одной нервной системы, это вызывает перегрузку, наращивая раздражение и дискомфорт. Особенно сложно в ситуациях, когда мама бессильна что-то изменить, а сама ситуация длится долго. Так, например, бывает, если ребенок страдает коликами или у него режется зуб. Ребенок страдает, мама страдает за двоих! А еще от невозможности облегчить переживания ребенка добавляется перегрузка чувством вины.

Нередко в состоянии повышенной нервозности мама оказывается, когда попадает в ситуацию, где много непривычных факторов. Например, многие высокочувствительные мамы говорят, что легко могут погасить зарождающуюся истерику ребенка, договориться, если ребенок вдруг заупрямился или капризничает. Но это получается, когда они находятся с ним вдвоем дома. А вот в поликлинике, в магазине или в присутствии других людей это уже не удается сделать. И зачастую проблема не в поведении ребенка, а в собственной нервозности мамы, связанной с обстановкой. Часто нервозность проявляется, когда мы путешествуем, оказываемся на детском дне рождения, идем в первый раз в новый детский центр, в садик или в школу. И хотя голова подсказывает нам, что нет никакой опасности, что новая ситуация не несет никакой угрозы, нервозность мешает действовать с привычной уверенностью и обычной легкостью.

Наташа, 29 лет; Леня, 3 года 7 месяцев:

Я знала про кризис трех лет. И в принципе нормально относилась к Лениным упиралкам, неожиданным выплескам эмоций и даже истерикам. Мне всегда удавалось с ним договориться, хотя это и требовало времени, терпения и творческих идей. Но стоило прийти в гости свекрови или если его вдруг заклинивало на «нет» в присутствии соседок на улице, я сразу будто теряла все свои навыки и идеи, как выйти из этой ситуации. В итоге, наверное, бабушки во дворе до сих пор думают, что я самая бестолковая мать на свете! На одном из ваших семинаров я услышала совет: сразу «катапультироваться» и оставаться с ребенком вдвоем. Меня это просто спасло! Когда очередная сцена начинала разворачиваться на публике и мой мозг впадал в какой-то ступор, я стала брать сына под мышку и уходить куда-то, где не было наблюдателей. А потом мы уже по ситуации это как-то разруливали. Думаю, нам обоим это сохранило немало нервных клеток! Сейчас Леня уже подрос, и с ним стало проще. Истерики практически ушли. Но если что-то идет не так, то я всегда организовываю нам «норку», пусть и в уголке двора под деревом, где мы можем поговорить.

Особенно сложно становится, если высокочувствительная мама в дополнение к своей нервозности еще и входит в резонанс с нервозностью своего высокочувствительного ребенка, который тоже реагирует на новую обстановку и количество информации. Иногда возбуждение, раздражение и напряжение растут как снежный ком и погребают нас под лавиной чувств, превращая приятное, на первый взгляд, мероприятие (посещение представления, детского дня рождения или долгожданный отпуск) в выматывающее, опустошающее событие.

Часто нервозность возникает в присутствии третьего лица. Рано или поздно все высокочувствительные мамы научаются справляться с двумя каналами информационного потока – от себя и от ребенка. Но когда возникает третье лицо – будь то папа, доброжелательная соседка (с невинным вопросом: «Что это ты сегодня такой хмурый?» – отчего ваш ребенок хмуреет на глазах еще больше) или учитель, воспитатель, врач на плановом обследовании, – вашего внимания может не хватать. Иногда вы просто теряетесь от растерянности, когда нужно ответить на простой вопрос. Вы видите больше деталей, для вас важны смыслы. И простой вопрос случайно встреченной на прогулке с ребенком бывшей коллеги «Как у тебя дела?» ставит вас в тупик. Что она хочет узнать? Что для меня важно? Чем я готова с ней поделиться? А что я не хотела бы обсуждать? Как ей объяснить это? Что она почувствует в связи с моим ответом? Для вас это целый букет внутренних вопросов и поиска на них ответов. Для вашей же коллеги, вероятнее всего, это просто дежурный вопрос для поддержания светской беседы. Но вы мыслите категориями смыслов. И вам важны чувства. А значит, простой вопрос может оказаться высокой нагрузкой. А если еще в этот момент ребенок потребует вашего внимания, нервозность может резко возрасти.

Так что высокочувствительные люди могут испытывать высокий уровень стресса и тревожности, когда на них сваливается слишком много всего. Причина этого состояния, чего часто не понимают окружающие, заключается… в чрезмерно развитой способности обрабатывать информацию.

3. Акцентирование эмоциональных реакций и выраженная эмпатия

Это качества, которые помимо всего прочего помогают нам подмечать особенности и учиться. В конце XX века было сделано великое открытие: обнаружены зеркальные нейроны, которые в активном состоянии помогают нам понимать намерения и чувства окружающих. При этом мы не просто имеем представление о том, что чувствует другой человек, – в некоторой степени мы сами испытываем эти чувства. У высокочувствительных людей система зеркальных нейронов очень активна. Этим во многом обуславливается наша восприимчивость к настроению и чувствам других людей. К тому же высокочувствительные люди, как показали исследования, почти не в состоянии осуществлять глубокую обработку информации без выраженной эмоциональной реакции, которая их мотивирует. А это значит, что мы ориентируемся в мире не только благодаря логике фактов, но и благодаря эмоционально-чувственному восприятию.

Как это проявляется в материнстве? Безусловно, это позволяет высокочувствительным мамам хорошо понимать своих детей. Вернее сказать, хорошо их чувствовать, будь то высокочувствительный ребенок или ребенок, не наделенный этой характеристикой. Мы их отлично считываем. Хотя происходит это лишь в том случае, если мы находимся в контакте со своими чувствами и умеем их расшифровывать. Если мы доверяем себе и имеем привычку опираться на свою чувствительность. Иначе мы просто не пользуемся той информацией, которую получаем через свой эмоционально-чувственный канал восприятия.

Но это также означает, что высокочувствительные мамы легко уязвимы для эмоционального «заражения» от других людей. Часто нам попадаются «доброжелатели», всегда готовые объяснить, как надо воспитывать нашего ребенка. В немалой мере мы заражаемся эмоциями и от собственных детей. Приятно, когда это эмоции восторга, искреннего детского любопытства, радости! Но эмоции имеют много оттенков. Поэтому мы оказываемся открыты тревоге, страху, злости, досаде, возмущению или растерянности.

Высокочувствительным мамам не подходят «простые пошаговые инструкции» воспитания детей, которыми сегодня наполнен Интернет:

– просто не реагируйте на его манипуляции;

– просто уложите его спать и уйдите;

– просто не давайте ему сладкого;

– просто показывайте ему буквы два раза в день;

– просто любите его;

– просто наказывайте в нужный момент;

– просто не наказывайте…

Эти «просто» не учитывают эмоциональный контекст и потому не работают у высокочувствительных мам.

Когда мама не может ответить на вопрос, почему совет не работает, это вызывает прилив чувства вины, тревоги, стыда или даже аутоагрессии. У других работает, а у меня – нет. Я что – такая бестолковая? Ведь должно быть так, а не выходит. Порой это не значит, что совет нехорош, статья неверна, книга – пустая трата бумаги… Автор может быть прав в своих выводах и доводах. Но для вас, высокочувствительной мамы, важны нюансы. Важны ваша эмоциональная реакция, контекст ситуации и масса деталей, которые невозможно описать даже в самой лучшей и подробной книге или инструкции. Именно поэтому я, например, работаю исключительно в индивидуальном формате, который мы подбираем с каждой мамой, исходя из ее ситуации, ее особенностей и особенностей ее ребенка. Поэтому обязательно перерабатывайте любую информацию, приспосабливайте ее к себе или работайте со специалистом, который будет готов принимать во внимание ваши индивидуальные особенности. И в первую очередь – вашу высокую чувствительность и эмоциональную реактивность.

4. Восприимчивость ко всем нюансам окружения

Для нас нет мелочей! Мы замечаем, ощущаем, учитываем, обдумываем большое количество деталей, полутонов, элементов ситуации. Мы их воспринимаем не только сенсорно. Среди высокочувствительных есть и люди со сниженным слухом или проблемами со зрением. Но для нас важна тщательность обработки информации, поступающей от органов чувств. Также, по исследованиям ученых, у высокочувствительных людей особенно активны зоны мозга, улавливающие нюансы смыслов.

Что это значит для высокочувствительной мамы? Вы быстро улавливаете изменения в состоянии вашего ребенка. Это прекрасно, когда дело касается здоровья. Так, например, я замечала в своем сыне микроизменения в манере поведения, в дыхании, в пластике движений, которые давали мне сигнал тревоги: что-то не так. И часто это помогало мне вовремя измерить температуру совершенно обычному, веселому и активному на вид ребенку, не повести его в садик или школу, уловив начало болезни. Порой он выглядел совершенно обычно, хотя при этом могла быть очень высокая температура, которая внешне никак не выражалась. Но мое «шестое чувство», как я называла это тогда, – это и была способность улавливать нюансы. Порой даже не осознавая их в полной мере, без возможности внятно описать, что именно я заметила. И это не раз выручало нас в сложных ситуациях.

Вместе с тем та же повышенная чувствительность к нюансам, деталям может мешать нам, вызывая слишком сильные чувства. Порой это увеличивает тревогу по поводу переживаемого ребенком опыта разочарования, расстройства. Именно это иной раз толкает нас на непоследовательность в своих решениях, разрешениях и запретах, вызывает желание спасать ребенка от его жизненного опыта или рождает мучительное чувство вины за его чувства.