Глава 9

Вдвоем, – теперь в ее голосе слышится дрожь. Мне становится жарко, чувствую, как дрова полыхают уже не только на лице. Оборачиваясь, вижу ее в дверях. Выглядит она, как всегда, потрясающе. На ней платье из последней коллекции от Шанель, и такой макияж и укладка, будто она только что из салона красоты. Она кажется моделью с подиума или с обложки журнала. А может, и лучше, ей ведь не нужно работать.

– Так ты и Галиб едете за город, – в ее голосе слышится едкая насмешливость, но в глазах сияет гнев. – Миллионер и кикимора. Прелестно!

Я смотрю на нее в крайней степени удивления. Значит, не просто так она подбивает к нему клинья. Выходит, она знает, из какой он именно семьи. И всё не просто так. Как я раньше до этого не додумалась.

– А знаешь, такое бывает, когда мальчику из богатой семьи хочется посидеть на диете, – самодовольно и успокаивающе себя заявляет она.

Ощущаю, как горю. Да, я ботаник. Я люблю учиться и обожаю книги и библиотеки. А еще я тащусь от математики и ее возможностей. Для меня она – язык, на котором не говорят обычные смертные, а вся Вселенная. И без нее не было бы современного мира с его сетями, технологиями и возможностями. Но я выгляжу, как обычная девушка, а не сверкаю, как произведение искусства.

– То, что у меня с Галибом, тебя никак не касается. Иди, куда шла!

– Без тебя решу, что мне дело и до чего, – отвечает она с превосходством и грацией светской львицы. – А знаешь, я прямо умираю от любопытства: и что такой парень, как он, нашел в тебе, чего нет во мне? Отсутствие вкуса, убогий стиль или бедность? Вряд ли твоя асексуальность. Может, трухлявые бабушкины трусы? М-м-м, ретро-стиль, видимо…

Ее слова, как звонкая пощечина. Она и в самом деле сверкает. В ее красоте так много сексуальной игривости и притягательности, что парни падают к ее ногам. Когда она хочет, например, чего-то, она может получить любого. Любого, кроме Галиба. Возможно, поэтому она так цепляется за него. Дело не в деньгах.

Такой девушке, как она, с ее природным сексом в каждом вздохе и взгляде, трудно представить, что существуют мужчины, как он. Или нет? Они же дружат. Я с прозрением понимаю, что она никогда не говорила нам или мне о нем. Она дружит с ним, но не озвучивает ничего. Держит язык за зубами. А смотрит на меня с таким презрением и брезгливостью, что кажется, я такая и есть. Я же не могу конкурировать с ней ни в чем, кроме ума. Моя красота обыкновенная и естественная, я бы сказала, простая. А на Полину мужчин тянет, как дрожжи к сахару.

– Ретро-стиль, – фыркает Женя. – Только вот он с тобой предпочитает домашки делать, а с ней встречается. Странно, и почему не с тобой!?

Я так рада, что в комнате две моих подруги. Это придает мне сил и уверенности.

– Ага, и не позвал в поездку, – доливает масло Катя. – Ты для него кто? Паренек в юбке!? Уверена, твоими трусами он совсем не интересуется.

– А ты вообще заткнись, – она почти шипит. – Ты ничего не знаешь, вот и мечтаешь.

– И что она не знает, – огрызается Катя, вскакивая с кровати и собираясь захлопнуть дверь перед носом мерзавки от кутюр.

Мы все трое замечаем, что на ее щеках появляется румянец.

– Домик в горах, его дяди? – Полина злобно хмыкает. – Глупые шлюшки.

– Вот я тебе сейчас вырву пару локонов, – Катя хватает ее за волосы, но та отклоняется от руки.

– Зато я знаю побольше вашего! Домик-то не простой. Они туда возят девушек. Ты думала, что первая. Ха-ха-ха! Я у его тети узнала.

От последнего признания у меня расширяются зрачки.

«Тети»?

«Узнала»!!!

Выходит, она давно знает Галиба и даже знакома с его семьей. Нетрудно представить, как она распивает кофе с его родней и рассказывает последние новости об учебе и университете, о нас…

Они из одного слоя населения. И у них могут пересекаться интересы. Полина такая же, как они. Пусть и уровни богатства не соизмеримые. Вот почему она дружит с Галибом, а он с ней. Одобрение семьи важно для всех. Поэтому в этом у нее неоспоримое преимущество и карты в руки.

– Я могу понять, ты хочешь вырваться из этой ничтожной жизни, – говорит Полина, окидывая взглядом мои старые джинсы и затасканное худи. – Но они никогда не женятся на таких, как ты! Никогда. Безусловно, ты жаждешь получить его. Но он не любит тебя. И не любил! Совсем!

Мне стоит больших трудов не спрашивать, как она узнала об этом. Он ей сказал? Со слезами на глазах, смотрю на девчонок. Одно дело, когда это говорят подруги, другое – соперница. Больно, как от уколов. Катя хватается за дверь. Женя хмурится.

– Только ответь, – Полина не дает закрыть дверь носком дорогого сапожка. – Ты вот так с ним можешь?

Катя уже шипит, кажется, еще мгновение, и она бросит дверь и все-таки вцепится в роскошные золотые локоны. Мерзавка достает телефон, и та тормозит, в замешательстве. Я с ужасом переживаю, что она сейчас нам покажет? Голые фотки секса с Галибом? Жаркие объятия и поцелуи? Я опоздала!? Нас всех троих ее действия приводят в оглушенное ожидание.

Полина зло улыбается мне и набирает сообщение, нажимает кнопку «Отправить».

– Пф, – разочарованно тянет Катя, а я в облегчении выдыхаю.

Она показывает нам экран. Усмехается с победным выражением на лице. И непонятно, что она отправила и чему так радуется.

– Ты вот так можешь? Взять и отправить ему такое сообщение? С тем, что ему и в самом деле будет интересно, – она намекает так, что становится плохо.

Что она отправила ему? Что-то неприлично порочное? Пошлое? Сексуальное?

– Что ты можешь предложить ему, замухрышка? – говорит она на прощание, и Катя захлопывает перед ее носом дверь.

– Дрянь, – ругается она, подходит и обнимает меня за плечи. – Не верь ей. Она всего лишь избалованная сука! И завидует тебе!

Я готова разрыдаться на дружеском плече. Вместо этого я собираю остатки своей воли и смелости в душе и твердо им сообщаю:

– Я еду в этот чертов домик. Нравится это кому-то или нет. Я не позволю у меня украсть шанс все изменить! Я на все готова.

Девчонки ахают, смотрят на меня так, словно я сообщила, что пойду и сброшусь с обрыва на скалы.

– Верунь, солнышко, – тихо шепчет Катя, гладя меня по моим светлым локонам, которые далеко не золотые, как у Полины. – Ты зря слушаешь ее, но она права. Тот домик не для романтики. Соображаешь? Полина нам помогла. Вряд ли она лжет. Ты там будешь одна с ними тремя.

– Не буду, – я сжимаю кулаки.

– Ну, что ты там собралась делать? Тебе же только что все объяснили, для чего это нужно. Его дядя, возможно, вообще имеет другие планы на тебя. А Галиб, он знает об этой поездке? Он хочет?

– Знает. Я спрашивала, – отзываюсь, нервничая и кусая губы. – Я там и в самом деле собираюсь трахаться. С Галибом! Пока эти двое будут на охоте или на рыбалке, неважно, я буду с ним одна. И да поможет мне Бог, если я не получу его.

Катя с трудом выдыхает, на миг закрывает глаза.

– Но ты там будешь не только с ним, – говорит она с нажимом в голосе.

– Справлюсь! Я не дам себя в обиду. Поверь мне, – отзываюсь я, обнимая ее в ответ на дружеские и такие теплые объятия.

Разумеется, они не знают, что я уже не та скромница и стесняшка, что была пару месяцев назад. О нет! На сегодняшний день я весьма подкована. И даже некоторые вещи сама с собой попробовала. Мне понравилось. В этом смысле, благодаря Галибу, я расширила представление о себе и о своем теле. Я решила, что раз другие люди не боятся, то и мне стоит перестать. А еще – нужно пробовать. Испытывать и выяснять, что подходит, а что нет, и не волноваться, будто другие могут осудить. Это лучше, чем упускать в жизни людей, которые важны.

Глава 10

Сутки спустя с досадой осознаю, что, возможно, я не в меру самоуверенный романтик.

Все идет, черт возьми, не так.

Эта поездка и Галиб. Все не так.

Дядя Галиба Марс и его друг Александр. Они старше… Мне двадцать два, и кажется, они, в отличие от меня, прожили целую жизнь. Десять лет разницы ощущаются мною как большой разрыв в жизненном опыте.

Галиб и Марс похожи. Еще на вечеринке я заметила, что у его дяди более зрелый вид. Лицо не юное, в глазах застыла основательность. Нет восторженности и доброты Галиба, скорее напряженность и внимание. Но он также красив, как Галиб. Почти!

Александр – высокий блондин, более мягкий в выражении лица и повадках. Он устал и почти всю дорогу до домика спал. Кажется, школьный товарищ Марса.

Чего я не учла, так это то, что мужчины собирались отдохнуть. Они после ужина все легли спать, а утром умчались все трое на охоту.

Привет, романтика одиночества, и пока планы по соблазнению!

Я осталась на весь день в компании сама с собой, прежде чем они вернутся. У меня было достаточно времени, чтобы изучить не такой уж и маленький дом.

В нем три этажа и огромное подвальное пространство. Всё оборудовано по последнему слову техники. Первый этаж общий, второй – жилой, третий – игровой. В подвале есть сауна и гараж. Запасы в доме еды и алкоголя такие, что можно пережить зиму и ни о чем не думать! Я же нервничаю и волнуюсь, с нетерпением жду и боюсь одновременно.

Слоняясь по дому, я нашла большую библиотеку, развела в камине огонь и, расположившись прямо на пушистом толстом ковре, разложила три десятка книг, изучая их содержимое. Галиб не собирается разговаривать со мной, размышляла я. Он поселился в другой комнате, а вчера после ужина сразу ушел в гараж готовиться к сегодняшней охоте. И это бесит. Я не понимаю, почему.

Целый день с книгами – это здорово, но отнюдь не то, что я хочу. За окном зимой темнеет рано. А за городом и в лесу, где ели с пятиэтажные дома, тем более. Мне страшно и нервно разом. Я так хочу секса с Галибом. Ожидаю от него решительных действий, попыток сблизиться, любых воздействий, направленных в эту сторону.

И ни-че-го!

Откровенно говоря, я так зарылась в книги, буквально выстраивая перед собой небольшие башни, потому что прячусь сама от себя и от тех шокирующих поступков, которые совершила вчера после ужина.

Для меня, человека, планирующего эту поездку целую неделю, мечтающего наконец переспать с парнем своей мечты, сложившаяся ситуация представляется тупиком и дикой нелогичностью. Ведь я никогда не целуюсь с незнакомцами. Я даже в очереди требую дистанции в метр от себя.

При воспоминании о вчерашнем мой пульс подскакивает. Начинает стучать в три раза быстрее. Кровь приливает к конечностям, и я сглатываю. Я никогда не одевалась сексуально, ни на вечеринки, ни куда-либо еще. Но в этот раз я изменила самой себе. Мне хотелось увидеть, как загорятся глаза Галиба, как он будет смотреть на меня.

До него я встречалась с другими парнями в университете. И нужно признать, он видел, как я с ними целовалась. Я помню, как он смотрел на нас, когда мы обнимались в коридорах перед лекциями. Его взгляд всегда возбуждал в душе трепет. Хотелось, чтобы у меня между ног был он, а не тот, кто меня целовал. Я жутко смущалась от этого, задаваясь каждый раз вопросом, откуда такие странные мысли? Может, дело во взгляде Галиба? Темном, порочном и в то же время не осуждающем. У его дяди такой же. Жаркий, горячий взгляд, только в разы тяжелее.

И вот я здесь, на мне суперсексуальная юбка с воздушными воланами. Трусики, которые что есть, что нет. И всё, что я чувствую, – это смесь стыда, вины и разочарования.

Разочарования, потому что Галиб нес какую-то чушь о том, что ему нужно ассимилироваться к горному климату. Домик в горах, у него горняжка. Бред! Плюс тут дядя, он не может провоцировать неприличные ситуации и не может вести себя неподобающе. Ему безумно нравится мой вид. Бесспорно красивый, он меня не видел никогда такой, но стоит подождать. Я уязвленно нагревалась: а чего подождать? Почему требуется ждать?

А стыд, потому что по дороге сюда, в машине, Марс был таким милым. Мне даже подумалось, что он флиртует. Я отбросила мысль как крамольную. Ну, чего вдруг взрослому мужчине с огромным счетом в банке флиртовать с девушкой племянника? А?

Это всё воображение.

Только вот после ужина, когда мы остались на кухне одни, и я уже убрала со стола, загружая посуду в посудомойку, он неожиданно остановился сзади. Пару секунд я стояла, не шевелясь, ощущая его присутствие, его дыхание, фон его самого. Я застыла на месте, вдыхая резкий аромат одеколона, с удивлением отмечая, что уже чувствовала подобное. У бассейна в его доме.

Неторопливо внутренний спокойный настрой начал превращаться в расплавленный сплав ртути.

Он крупный мужчина. Для меня большой. Явно захаживает в спортзал и следит за собой. Даже странно, что до сих пор не женат. Хотя, чего странного? Красивый, обеспеченный, успешный самец, разве будет сам стремиться ограничить количество сексуальных контактов? Он же не мазохист. В этом смысле мужчины скорее филантропы.

Природные такие! Как говорит моя мама, а она биолог по образованию: «Любое семя должно путешествовать по миру», иначе капец виду и разнообразию. Чёрт!

Мужские пальцы чувственно прикоснулись к моей заднице. Меня тут же облило кипятком. Его действия не возмутили, а хуже… взволновали.

– Ты невероятно красивая, Вера, – прошептал он на ушко, рассказывая, какие у меня роскошные кудри, лицо, улыбка, запах.