Глава 1

Очередной зимний день выдался, мягко говоря, отвратительным. Потому что вместо долгожданного и так нужного снега с неба лил проливной дождь. Под ногами было так скользко, что встречные люди, которые попадались мне на пути, семенили ногами, держась друг за друга. Я же старалась идти особняком. Не очень бы хотелось, чтобы кто-то навернулся, ухватившись за меня. Полбеды, если окажусь мокрой, ведь под ногами так хлюпало, что даже излюбленные ботинки промокли насквозь. Страшнее всего было разбить себе голову или сломать что-нибудь. А вероятность была высокой, и быть очередным посетителем травмпункта совершенно не хотелось. Боюсь, очереди там запредельные, и ждать долгожданную помощь пришлось бы очень долго.

Так что иду максимально медленно и аккуратно, обходя стороной шибко спешащих и тех, кто о своем здоровье не думает.

До остановки оставались считанные шаги, когда сам транспорт завернул из-за угла и так медленно стал двигаться в нашу сторону. Семенить пришлось чуточку быстрее. Успели все, сегодня на линии явно работал тот человек, который был человеком с большой буквы. Здоровья ему крепкого, вот в самом деле.

Пригревшись, я незаметно для себя стала дремать, благо радовало то, что автобус шел до конечной остановки, как раз то, что мне было нужно. Так что я и согреться успела, и руки свои немного озябшие растерла, вот только куртка окончательно впитала в себя всю влагу, поэтому от верхней одежды хотелось как можно скорее избавиться. От остановки до дома идти недалеко, всего лишь двор пройти, так что, стараясь сильно не торопиться, переставляла разъезжающие ноги и, пыхтя под нос ругательства, добралась до подъезда, где оказалась непреодолимая преграда в виде лестницы, покрытой льдом и водой.

– Вот же, – цепляясь холодными руками за шаткий поручень перил, я подтянулась и преодолела первую ступень, на которой могла в любой момент не удержаться.

Так с трудом и великими мучениями я добралась до подъезда, где с большим удовольствием тяжело и протяжно выдохнула. На второй этаж поднималась с большим энтузиазмом, а уж когда дверь оказалась открытой, обрадовалась враз. Меня тут ждут, ждут всегда, в любое время дня и ночи и в любую погоду.

– Я дома, – крикнула бабушке, которая часто находилась на кухне, но не сегодня. Обойдя всю квартиру по периметру от и до, я ее не нашла.

– Так, – недовольно пробурчала, – я что, зря ходила на другой конец города, чтобы забрать вот это?

Вот этим оказалась книга, которую бабушке передала ее старая знакомая. И ведь выбрали день! Именно сегодня и ни минутой позже. Я, конечно, ничего не стала говорить, стариков уважила, но как-то все странно в самом деле. Мы же созванивались минут сорок назад, я предупреждала о своем приходе, не таком скором, но ведь погоду такую никто не заказывал.

Раздевшись, я решила зайти к соседке, с которой так же прошло все мое детство. Бабушки жили на одной лестничной клетке, и часто я ночевала то у одной, то у другой. К счастью, дверь оказалась открытой, даже стучать не пришлось.

– А я тебе говорю, карты не врут, – послышался тихий шепот из кухни. – Знамение говорит, осталось нам недолго.

– Ба? – зашла в кухню, где две женщины пенсионного возраста уставились на меня, как на утопленника, потому что их глаза были широко распахнуты.

– Там дождь, – зачем-то пояснила, перекидывая свою длинную косу через плечо. С моими волосами вообще происходят странные вещи, которые ранее меня сильно пугали. Стило только подравнять кончики, как через пару дней у меня была точно такая же длина, как и ранее. А уж когда дома я обрезала волосы до плеч, то утром бабушка отпаивала меня успокоительными, гладя по отросшим волосам и убеждая, что такова моя натура – волосы должны бать длинными. Сила в них содержится, резать их никак нельзя. И пообещала, что когда-нибудь расскажет мне все секреты. Но время шло, а мои волосы не брала даже краска, а секреты так и оставалась в бабушкиной голове, и раскрывать она мне их не желала. Все чаще над картами сидела, разложив их на столе и хмуря свои белесые брови.

И вот сейчас эти две загадочные подруги вставали из-за стола, переглядываясь между собой.

– Пора? – уточнила соседка, баба Клава.

– Пора, – отозвалась моя бабушка и сказала. – Присядь, родная. Дело есть.

И ноги мои словно подкосились. Я рухнула на табуретку, прекрасно понимая, что слушать ничего не хочу, но меня никто не спрашивал. Да и как я что-то сказать могу, если язык к небу словно присох да распух. Даже пальцы на руках не шевелились, когда бабушки ловко расставили на столе свечи, закрыли занавески в цветочек на окнах и заходили вокруг меня, бормоча себе под нос непонятные моему слуху слова.

К слову, уже как несколько дней подряд у меня ужасно болела голова, которая не желала проходить, сколько бы обезболивающих ни пила. Идя в квартиру к соседке, я с точностью осознавала, что буду клянчить у бабы Клавы ее целебный отвар, который она нам часто приносила. А сейчас голова моя пухла с каждой секундой все больше и больше, виски сдавило так, что перед глазами потемнело. И сделать я ничего не могу!

– Наша сила, твоя сила, – твердили между тем бабушки, накладывая свои старые морщинистые и теплые руки на голову, прогоняя боль, усталость и желание удариться пару раз лбом об стену.

И как в тумане я закрываю глаза, а под веками мелькают картинки из старых уже давно забытых воспоминаний.

– Не нужна она мне, слышишь! Ты все подстроила! Сама ее воспитай, чтоб сердце мое не переживало и в агонии не умерло вместе с ней.

– Ты что говоришь такое? – молодая женщина, в чертах которой я узнала бабушку, стояла напротив девушки, что протягивала ей белый конверт с ребенком.

– Видение было, – всхлипывает та, – найдут нас, слышишь? Найдут!

– Полно тебе! – отступила назад бабуля, – проходи в дом, здесь точно никто не найдет.

Но вместо этого молодая женщина с длинными, как у меня, волосами подняла свои заплаканные глаза, поднесла к лицу ребенка и проговорила:

– Моя сила, твоя сила. Запечатываю. Время придет, печать спадет.

Бабушка ахнула, а предположительно моя мама положила сверток на порог дома, так и не войдя в квартиру.

– София, – назвала она меня и исчезла, словно ее и не было.

А дальше, как в калейдоскопе, события шли друг за другом. В одних из них я усердно училась, сидя за старыми книгами, которые приносила в дом бабушка. В других баба Клава учит меня варить зелья и рассказывает, какие именно ингредиенты нужно складывать. А я настолько маленькая, что воспринимаю все как игру. И мне так интересно, что схватываю налету, запоминаю быстро и учусь усердно.

И сейчас все те знания, что так долго вбивались в мою голову двумя молодыми женщинами, вдруг разом всплыли в голове.

– Не выдержит, – забеспокоилась баба Клава, – кровь носом пошла.

– Выдержит, – не согласилась ба, целуя меня в макушку.

И как-то боль сразу стала отступать, а вместе с ней мое создание поплыло. А ведь я долго думала, что какая-то странная. Друзей у меня было мало, часто обходили меня стороной, за одну парту не садились, в гости не звали. Как же сильно я из-за этого переживала. А ведь так хотелось быть, как другие девочки из класса, получать горы валентинок от мальчиков, а не сидеть, уткнувшись носом в парту, и не считать минуты до конца урока, чтобы сбежать от позора. Как часто я хотела танцевать со всеми на школьных дискотеках, но и тогда от меня люди шарахались, словно чувствуя в темноте. А оказывается, не зря я думала на свою «странность»!

Когда пришла в себя, то увидела довольно странную картину. Во-первых, никакой кухни не было, я оказалась в своей комнате на съемной квартире, где жила последние два года, как ушла в самостоятельную и осознанную жизнь. К слову, ушла поздно, не могла оставить бабушку, переживала о ее здоровье, а та поболе некоторых будет, сама меня выпроводила, но часто звонила и приглашала в гости. Так что, хоть я и жила отдельно, но относительно недалеко. Во-вторых, та самая книга была возле меня, лежала в раскрытом виде и блистала совершенно чистыми страницами. Ну и то, что меня беспокоило больше всего – это были сон или явь?

– Ба? – я приподнялась на кровати и обессилено рухнула обратно, понимая, что такой фокус мне удастся сделать далеко не сразу.

За первой попыткой пошла вторая, потом третья, но слабость не уходила, она словно волнами накатывала. И когда я все же села на кровать, то увидела лежащую у моих ног газету, где писалось про взрыв газа в доме…

– Нет! – ахнула, подскакивая на ноги и падая. – Нет!

Именно в этот момент, цепляясь за кровать, мне под нос упала та самая книга, на которой появились слова, написанные бабушкиной рукой:

«Доверяй своему сердцу и интуиции!»

Где нашла в себе силы для того, чтобы встать, так и не поняла. Зато через некоторое время уже надевала ботинки, аккуратно стоявшие в коридорчике, и спускалась со своего третьего этажа вниз.

– Не верю, – бубнила я себе под нос, придерживаясь за стену, – не верю! Это шутка или розыгрыш! Так не бывает!

Медленно переставляя ноги, я все равно поторапливала себя, будто что-то могла изменить. Внутри меня трепеталась жалкая надежда, которая таяла с каждым моим шагом.

Скользя и наворачиваясь, я спешила к дому, где прошло моей детство, а увидев сгоревшие окна моей квартиры и той, в которой жила бала Клава, попросту потеряла равновесие и упала навзничь, сильно приложившись головой об лед.

– Так не бывает, – прошептала я, закрывая глаза и уносясь в черное нутро беспамятства.

* * *

Голова беспощадно гудела, пока кто-то пытался влить мне в рот теплый пряный напиток, который делал свое дело. Головокружение и пульсирующая боль стала отходить, а я, наконец выдохнув, смогла открыть глаза, чтобы поспешно их захлопнуть.

Ну нет, на такое я не подписывалась.

– Открывай, открывай! – радостно сообщила мне стоящая надо мной женщина с густыми медными волосами, которые были раза в два длиннее, чем мои, – теперь-то уж точно ты жива и здорова.

– А были другие варианты? – произнесла тихо, все же открывая глаза.

– Были, – ответила женщина, поправляя черную блузку с красивым ажурным воротом. – Головой ты припечаталась знатно, так что мы вовремя тебя вызвали.

– Куда? – сглотнула неприятный ком, который подкатил к горлу.

– В мир ведьм, конечно! – а, ну да. Понятно все, мало того, что головой ударилась, так еще и сознание мое поехало набекрень.

Однако воспоминания прошлого дня или этого стали так быстро наплывать, что мои глаза открывались все шире и шире, но до меня и моих душевных травм не было никому дела. На двух соседних койках были две другие девушки, над которыми нависли две другие женские фигуры: одна тонкая, словно жердь, с пышной копной черных прямых волос, другая полноватая, с округлыми бедрами и рыженькими реденькими волосами до поясницы.

Я бы так и дальше страдала, да только кто дал? Оценив степень нашей вменяемости и проверив здоровье, ведьмы невозмутимо попросили подняться на ноги.

– Неплохо, – произнесла та, что была довольно неприятной наружности и с резкими чертами лица. Мало того, что сама худая, так еще и лицо было словно впалое. – Я Франческа, – представилась она, – наставница молодых воспитанниц, что обучаются в нашей школе.

– Нинель, – мелодичным голосом ответила женщина, что лечила меня.

– Дарива, – последняя, кхм, ведьма оказалась самой приятной, по крайней мере внешне. Но, помня одно важное правило, что по одежде и внешнему виду людей не судят, развешивать ярлыки не стала.

Рядом стоящие со мной девушки хлопали глазами, но произнести ничего не могли, лишь тряслись так, словно у них температура под сорок градусов. Я же была вроде как самая стойкая, но это пока что.

– А теперь давайте переставляйте ножки, пока…

Женщины замерли и как по команде повернулись в сторону простой белой двери. Они явно почувствовали и поняли, что сюда кто-то идет. И, если судить по оборванной фразе мы должны были убраться из этой комнаты уже давно. Увы, встать-то мы встали, а ноги и тело слушались нас еще плохо. Так что пришлось лицезреть, как в палату широким шагом вошел мужчина, строгим взглядом почти черных глаз оценивая обстановку.

Он был старше, со строгими и очень умными глазами. Между бровями залегла суровая складка, особенно она явно проявлялась, когда он смотрел на меня и девочек, что жались к кровати, готовые рухнуть на нее обратно. От этого человека шла волна силы, такой обволакивающей, суровой и непоколебимой. Видимо, и пост он занимает не маленький. Такие люди обязательно должны все контролировать, за всем следить и быть в числе первых. Страшный тип, но надежный.

Я подумала о надежности? Что-то он на женщин смотрит так, что готов их лично убить. Хотя те отвечали не менее красноречивыми взглядами.

– Это, как я понимаю, новый убойный материал? – хриплым голосом уточнил мужчина, а девушка, что была справа от меня, осела обратно на кровать. Я же сглотнула и перевела взволнованный взгляд на женщин, что поджимали губы.

– А вот и нет! – вышла вперед Нинель, поправляя свою роскошную гриву, – это наши новые ученицы!

– А вы сообщили своим новым ученицам, что у нас происходит?

Теперь уже мы втроем посмотрели на женщин, которые словно придумывали, что именно ответить. И такие красноречивые взгляды друг на друга бросали. Словно договариваясь между собой. А кто знает? Может, так и было? Однако с мыслями они собрались быстро.

– А вот что происходит, это вы должны разобраться! – гордо сообщила Франческа, выпятив свой костлявый угловатый подбородок.

– Так-то оно так, – пробормотал мужчина, осматривая нас с ног до головы, – разберусь обязательно, но в мои обязанности входит предупредить молодых ведьмочек, что совсем недавно прибыли в наш город, о нововведенных правилах.

Я видела, как Франческа что-то шепчет себе под нос, но мужчина щелкнул пальцами, и вокруг женщины расплылось зеленое облако, которое быстро исчезло. Ведьма вскинула голову и напоролась на взгляд, которым можно уничтожить.

– Альбедо Августовский, начальник следственного отдела. По роду службы обязан вас предупредить о комендантском часе. И, конечно, не могу умолчать о том, что за последние два месяца было совершено пять покушений на молодых ведьм, которые прошли успешно.

– То есть, – пропищал голос за моей спиной, – все пять…

– Были убиты, – припечатал мужчина, а после обратился к женщинам. – Обустраивайте новых студентов. Жду их завтра у себя для серьезного разговора!

После этих слов мужчина смерил каждую из нас строгим и проницательным взглядом, от которого хотелось передернуть плечами. Но я сдержалась, провожая взглядом мощную и сильную фигуру в черной рубашке, заправленной в такого же цвета штаны из плотной ткани.

– Жду завтра для серьезного разговора, – пропищала Дарива, явно дразня Альбедо. – Вот что я вам скажу, девочки.

Вокруг нас образовался купол, я его отчетливо видела, а вот другие девочки не замечали. Между тем ведьмы поманили нас к себе пальцем и, дождавшись, когда подойдем, тихо произнесли:

– Верить можно только нам, представителям ковена. И все, что подозрительного увидите, сразу нам сообщайте.

Их глаза даже сверкнули, словно сканируя каждую. Мы, конечно, закивали, только внутри меня что-то откликнулось. То, что противилось этой просьбе, а точнее приказу. Но пока было тяжело во всем этом разбираться, я пока мало понимала, где нахожусь, что происходит и зачем мы здесь нужны.

Из палаты мы вышли, чтобы по длинному и пустому коридору пройти до узкой лестницы и спуститься на первый этаж. Вокруг было очень пусто и холодно, а то место, где мы находились, мало напоминало больницу. Однако понять, что это за казенное здание, было сложно. Ни табличек, ни опознавательных знаков. Окна все наглухо закрыты, двор при здании пустой, запустелый и грязный.

Ведьмы, а это уже точно были они, как бы мой мозг не желал с этим мириться, вели нас дальше, пока не вышла наша малочисленная группа на оживленную улицу.

– Добро пожаловать к Казнос, – торжественно произнесла Нинель, – один из крупнейших городов королевства Лазмус.

– Один из красивейших городов, – подтвердила Франческа.

– Здесь вы будете жить, учиться и радовать нас своими победами. Ни одна ведьма, прошедшая обучение, не остается без работы. Ковен всем находит место и занятие! А уж сколько у нас удачных браков, – пошевелила бровями Дарива, от чего девочки, с которыми я прибыла сюда, покрылись румянцем. А я вот как бы хотела заниматься тем, что нравится мне, и замуж идти за того, кто сердцу мил, а не кого ковен подберет. Но дальше видно будет, пока права качать мне совсем не хотелось.