Евреи – ткачи и шелководы

Тот, кто не обучает своих сыновей ремеслу, учит их разбою.

Древняя еврейская мудрость

Евреи могли предложить Западу не только свою ученость, капиталы и умение торговать, но и навыки производителей. Роль евреев в становлении ткачества и шелководства на Западе нуждается в отдельном рассказе. Хотя, признаюсь, сведения об этом носят весьма разрозненный характер, и многие выводы я делала путем сопоставления фактов.

Очевидно, что искусство ткачества – это материальная база моды. Также, как мы уже выяснили ранее, оно было практически полностью заимствовано Западом у Востока в эпоху Средневековья. Строго говоря, наследовать в области ткаческих технологий Западу от Рима было особенно нечего. Античное ткачество уступало в техническом отношении древневосточному. Римский ткацкий станок был гораздо примитивнее древнеегипетского. Единственным вкладом Рима в ткацкую технику было создание рациональной конструкции челнока. Сложные, искусные, ручные операции ткача требовали личного мастерства ремесленника, и знания эти были утрачены в смутные времена распада Римской империи. Технологии раннего Средневековья имели значительно более низкий уровень по сравнению даже с уровнем, достигнутым античностью.

И всё же около XII—XIII вв. мы наблюдаем всплеск в области технологий, который ничем, кроме допуска в западное общество неких носителей знаний и умений, объяснить невозможно. Рискну предположить, что евреи сыграли здесь не последнюю роль.

Евреи из Северной Африки и с Ближнего Востока, обладавшие обширными профессиональными знаниями в самых разных областях, накопленными за столетия, прибывали в период Средневековья на Запад. Они основали там новые для Европы отрасли производства и ремёсла. В особенности это касалось текстиля.

Надо отметить, что история ткачества у евреев к Средневековью насчитывала уже много столетий. В библейский период холст и шерсть были основным текстильным сырьем. Эрец-Исраэль изобиловал шерстью, а Вавилония славилась холстом. В талмудический период начинается выделка тканей из новых материалов – хлопка (цемер гефен), льна (кутна; ныне это слово означает хлопок), верблюжьей шерсти, пеньки и даже шелка; входят в употребление ткани из смеси пеньковой и холстяной нити; упоминаются козья и кроличья шерсть.

Ткачество было одним из традиционных занятий домашнего хозяйства, но наряду с этим существовало и развитое ремесленное производство тканей.

Глубокие корни традиции производства тканей у евреев уходят корнями в их религиозные ограничения и требование избежать т.н. ша‘атнеза – частный случай запрета кил’аим⁴⁷.

Ша‘атнез – это ткань, которая состоит из смеси шерсти и льна, а также одежда, сшитая из такой ткани. Законоучители Талмуда запретили также сидеть и лежать на тканях, попадающих под определение ша‘атнез, равно как и использовать их каким-либо иным способом.

Эти ограничения привели к тому, что иудеи были вынуждены постоянно контролировать и самостоятельно производить всю используемую ими ткань и одежду, где бы они ни находились. Поэтому во всех своих скитаниях они привозили с собой свой многовековой опыт и умения в ткачестве. Для Запада это были совершенно новые технологии.

В Средние века значительная роль евреев в ткацком производстве в странах Средиземноморья объясняется также их широким участием в торговле тканями, в первую очередь шелковыми. Упоминаемые в источниках этого времени еврейские купцы – обычно торговцы тканями.

Освоение производства шелка и производных тканей (бархата, парчи) было стартовой точкой для создания собственной индустрии роскоши и моды на Западе. Однако шелковое производство долго не было известно феодальной Европе, не имевшей своей сырьевой базы. В VI в. (ок. 553—554 гг.) по заказу императора Юстиниана I (527—565) яйца тутовых шелкопрядов были тайно вывезены из Центральной Азии в Константинополь, что положило начало византийской индустрии шелкопрядения, где еврейские ремесленники заняли самое видное место. «Значительные общины [евреев] находились в столице Константинополе и в торговом приморском городе Салониках. Евреи занимались различными промыслами, в особенности шелководством и изготовлением шелковых и пурпурных тканей. Из ремесел наиболее распространенным было красильное, и „еврейская краска“ славилась в тогдашней торговле», – пишет Семён Дубнов в своей «Краткой истории евреев».

Известный путешественник XII в. Биньямин из Туделы упоминает евреев, занимавшихся выделкой шелка и пурпуровых тканей, в Фивах, Салониках и Константинополе.

Уже в правление Юстиниана I шелкопрядение стало монополией государства, а на Западе его всё еще не было. Однако затем культура шелковичных червей попадает на Сицилию и в Южную Италию. При этом, как нам известно из предыдущей главы, в 1147 г. король Сицилии Рожер II вторгся в византийские центры по производству шелка – Коринф и Фивы – и вывез работников, большей частью евреев, в Южную Италию. Там их знания и навыки помогли не просто создать местную шелковую промышленность, но и привели ее к процветанию. Таким образом, искусство шелкопрядения попало из Византии на христианский Запад через Южную Италию при посредничестве евреев-ткачей.

Что касается мусульманской Испании, то евреи там были заняты в производстве шелка и шерстяных тканей на Мальорке, в Барселоне, Валенсии и Сарагосе. В Сарагосе евреи выделывали простой текстиль и красили ткани. В некоторых испанских городах евреи-ремесленники составляли столь значительную часть населения, что начали создавать собственные гильдии. Шелководство в Испании являлось одной из важнейших отраслей еврейского ремесла, оно процветало здесь еще в X в. Об этом сообщает еврейский ученый, меценат и политический деятель Хасдай ибн Шапрут (915—970/990?) в своей переписке с правителем Хазарского каганата Иосифом. Шелковые ткани, производимые евреями в Испании, широко приобретались в придворных сферах.

Альгамбрский эдикт 1492 г. привел к массовому исходу евреев из Испании, а затем Португалии. После распространения указа об изгнании евреев из Испании на Сицилию власти Палермо и некоторых других городов протестовали против этого, резонно отмечая, что «в этой стране почти все ремесленники — евреи. Если они исчезнут, сразу возникнет нехватка многих товаров, ибо христиане привыкли получать от них множество изделий». И действительно, после изгнания евреев и сарацин когда-то процветавшая испанская текстильная промышленность пришла в упадок.

Напротив, Медичи во Флоренции открыто зазывали к себе евреев и предоставили им для жительства город Ливорно. Сефардов приняла к себе Венецианская республика, специально расширившая для этого границы гетто. Множество евреев поселилось и в Папском государстве, прежде всего в Анконе и в Риме, где их объявили находящимися под защитой церкви. В результате в XIII—XIV вв. Болонья, Лукка, Генуя, Венеция становятся центрами производства шелковых тканей в Италии.

Кроме итальянских городов-государств, испанские и португальские евреи поселились в Амстердаме и Антверпене, а в Гамбурге марраны получили возможность открыто исповедовать иудаизм. Среди них были не только финансисты, кораблестроители, коммерсанты-импортеры, ювелиры, но и ткачи. В XIII—XVI в. Италия и Нидерланды уверенно лидировали в производстве тканей.

Во Францию марраны стали переселяться с 1550 г. В южную Францию приехало около 200 семей марранов, которых власти официально называли «португальскими купцами». Они прибыли со значительными капиталами, с налаженными торговыми связями, и это сразу дало импульс экономике страны. Французская корона предоставила беженцам письма о натурализации, которые фактически уравнивали их с местными жителями. «Португальские купцы» внешне соблюдали христианские обряды, но втайне сохраняли верность иудаизму. К концу XVII в. община богатых иудеев, которая жила в Париже, постепенно перестала скрывать еврейство, а Франция стала абсолютным лидером сначала в шелкоткачестве, а затем и в моде.

Евреи – красильщики

Важным аспектом материального воплощения моды в ткани было придание ей цвета, т.н. крашение, что было традиционным занятием евреев. Согласно библейскому сказанию, Иаков выделил Иосифа из прочих сыновей своих двухцветным нарядом, т.н. ктонет пассим⁴⁸. В Песне Деборы⁴⁹ цветные и отделанные разноцветной вышивкой одежды (Суд. 5:30) названы в качестве богатой добычи, которую враги мечтали захватить у израильтян.

 
Ведь они добычу взяли,
Меж собой добычу делят;
Кто одну рабу умыкал,
Кто и двух забрал в сраженье;
Ткань цветную для Сисеры,
Тканей вышитых добычу.
 

В библейских текстах шерстяные, льняные и, реже, шелковые нити и ткани упоминаются большей частью без указания их окраски. Вместе с тем, три названия цвета из тридцати, встречающихся в Библии, применяются для обозначения материй, скорее всего шерстяных, для изготовления полотнищ скинии, парадных одежд, поясов, цицит и т. д. Это тхелет («шерсть голубая»), аргаман («шерсть пурпуровая») и тола‘ат шани, кормил («шерсть червлёная»).

Для крашения тхелет лилово-черный краситель добывали из пурпурных улиток (иглянок), водившихся на побережье Средиземного моря. Для аргаман применяли тот же краситель с примесями, а темно-красный краситель для тола‘ат шани изготовляли из дубовой тли. Сосуд с истолчёнными иглянками был обнаружен в красильне довольно сложного устройства VII—VI вв. до н.э., открытой в Тель-Бет-Мирсиме. В северной части Ашдода была раскопана красильня рубежа н. э. В Галилее существовал целый город красильщиков Мигдал Цабба‘ая, который был разрушен в ходе I Иудейской войны. Таким образом, судя по данным раскопок, занятия крашением даже после восстания Бар-Кохбы⁵⁰ в таких центрах ткацкого производства, как Бет-Шеан и Лод, говорят о многовековом развитии крашения в Эрец-Исраэль в качестве специфического, часто наследственного ремесла.

Судя по историческим данным о крашении в Эрец-Исраэль, нити льна и шерсть для прядения отбеливали на солнце, смочив предварительно водой, иногда с примесью щелочи, а возможно, и мыльного корня. В качестве протравы применяли, в зависимости от рода сырья и красителя, известь, квасцы, калий, органические кислоты и т. п. Процесс горячего крашения в кипящем красителе был кратковременным, интенсивность окраски достигалась либо повторным погружением сырья в тот же краситель, либо сочетанием двух красителей. Судя по данным Талмуда, для крашения более дешевых материалов применялись: красно-желтый краситель, получаемый из корней марены (ее выращиванием вплоть до начала XX в. занимались горские евреи), синий – из листьев вайды красильной, желто-коричневый – из скорлупы ореха или кожуры граната.

В Средние века изготовление красителей и крашение считались на Западе в основном еврейскими занятиями. Евреи успешно развивали производство красителей в Греции и Италии, широко занимаясь также их экспортом и импортом из Индии. Биньямин из Туделы отмечал встречи с евреями-красильщиками в ряде городов Эрец-Исраэль, в том числе в Иерусалиме. Король Балдуин II Иерусалимский (1118—1131) выделил иерусалимским красильщикам особое здание под мастерскую. В 1231 г. германский император Фридрих II, введя монополию на шелкоткачество и крашение, поручил их внедрение евреям из Трани (Италия). Евреи были ведущими изготовителями красителей в Монпелье (Франция), а в Испании, где на существование еврейской гильдии красильщиков указывал в респонсах⁵¹ Шломо бен Аврахам Адрет (1235—1310)⁵², славились красильни Сарагосы и других городов, перешедшие при изгнании евреев (1492 г.) в руки новых христиан.

Старьевщик, портной, кутюрье

Где же мой рай? Или я его еще не выкроил?

И. Эренбург, «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца»

Каждый человек совершенен. Я должен изготовить костюм, который помогает ему верить, что он может достичь своей мечты.

Портной американских президентов, переживший Освенцим,

Мартин Гринфилд, Автобиография «Мерка человека»

Хорошая одежда развивает чувство собственного достоинства.

Сэр Монтегю Бертон (Меше Давид Осинский)

В Нью-Йорке на Седьмой Авеню сидит бронзовый портной и что-то строчит на своей швейной машинке. Памятник расположен в районе Манхэттена, давно заслужившего славу «портняжного» или «модного», а Седьмая Авеню так и называется – Fashion Street. Считается, что памятник посвящен Айзеку Зингеру (настоящее имя – Исаак Меррит Зингер) – изобретателю швейной машинки и выходцу из семьи еврейских эмигрантов из Германии. Однако члены американского профсоюза дамских портных, который спонсировал установку памятника, уверены, что он посвящен всем швейным работникам США. Национальная принадлежность Портного, судя по кипе на голове, не вызывает сомнений. Автор скульптуры, Джудит Веллер из Тель-Авива, выбрала в качестве модели своего отца – портного.

Место также выбрано не случайно: со времен зарождения Манхэттена и до середины XX в. Седьмая авеню славилась огромным количеством ателье. Гармент-дистрикт, что переводится как «район одежды», имел общую площадь меньше квадратной мили, однако отвечал за бо́льшую часть готовой одежды в США. Тысячи иммигрантов – евреев, итальянцев и ирландцев – нашли работу в мастерских и ателье на Седьмой авеню.

Почему же портняжное дело считается еврейской профессией? Есть в ней и независимость, и достоинство. Портной работает на себя и скорее сам станет командовать заказчиками, чем позволит командовать собой. У хорошего мастера есть собственное мнение обо всём на свете – о работе, фасоне, материи, и даже о высоких материях. Это профессия индивидуалистическая и творческая. К портному идут за особенным, личным костюмом. Портной умеет завуалировать недостатки и подчеркнуть достоинства. Наконец, эта работа требует понимания психологии людей и постоянного общения, ну как же – а поговорить? Сложите всё это вместе – и вот перед вами еврей.

Слово «портной» (на иврите – хаят) впервые было употреблено в мишнаитских⁵³ текстах, в Талмуде портные также упоминаются достаточно часто. Как я уже отмечала выше, евреям необходимо было придерживаться в одежде ряда ритуальных правил, особенно ша‘атнез или цниют⁵⁴, поэтому практически у каждой еврейской общины имелся свой портной.⁵⁵

Еще одной причиной популярности этого ремесла у евреев была их ростовщическая деятельность. Истоки множества еврейских ремесел берут свое начало в практике выдавать ссуду под залог вещей – одежды, мебели, ювелирных изделий. Если ссуда не была возвращена вовремя, держатель залога имел полное право оставить его себе. Что-то действительно использовалось лично, но подавляющая часть предметов чистилась, чинилась, переделывалась с целью дальнейшей перепродажи. Такая возможность имелась, потому что торговля подержанными вещами не подпадала под запреты, налагаемые на деятельность евреев. Например, в период Контрреформации евреи перепродавали жителям Рима подержанные предметы гардероба, которые до этого скупались у знати и духовенства. Всё это косвенно помогало заработать портным и красильщикам:

«По свидетельству одного путешественника, посетившего Рим в 1724 г., в еврейском квартале, состоявшем из двух больших и шести малых улиц, жило в крайней тесноте около 3000 семейств, т.е. 20—25 тысяч человек. Большинство их занималось мелкой торговлей и ремеслами. Улицы гетто были усеяны лавками и лавочками, где торговали всем, начиная со съестных припасов и кончая старым платьем. Торговля старьем особенно поощрялась римскими властями, как „привилегированное“ занятие старого народа; старьевщики имели право обходить христианский город для закупки подержанных вещей и даже иметь склады своих товаров вне гетто. Из ремесел самым распространенным было портняжество. „Часто в летнее время, — рассказывает современник, — видишь сотни портных, сидящих за своей работой на улицах, возле дверей своих жилищ. Женщины изготовляют тут же пуговицы и петли для пуговиц. Эти мастерицы так усовершенствовались в своем ремесле, что портные других народностей из всего города заказывают им изготовление пуговиц и петель. В общем три четверти евреев (ремесленников) суть портные, а прочие занимаются другими ремеслами“»⁵⁶.

Указанную взаимосвязь между трудом портного и торговлей подержанными вещами в Италии можно проследить до начала XX в. Как и в Испании, местные евреи начали создавать профессиональные союзы. Так, в Риме еврейская портняжная гильдия существовала с XV в.

В Центральной Европе специализация евреев в портняжном искусстве была также обусловлена законами о ша‘атнезе и торговлей подержанной одеждой. Однако здесь значительным стимулом для развития портняжного дела послужила также и Тридцатилетняя война (1618—1648), во время которой евреи снабжали армию форменной одеждой. По данным Краткой еврейской энциклопедии, в 1724 г. в Богемии из 3093 глав еврейских семейств 182 были портными⁵⁷.

В Праге шло постоянное соперничество между христианскими и еврейскими портняжными гильдиями. В ход пошло обвинение еврейских портных в нелегальной торговле новым платьем в обход запретов, что послужило одной из причин изгнания евреев из города в 1745 г.

В XVIII в. количество еврейских портных серьезно выросло: если в начале века на одну еврейскую общину в Моравии приходилось от одного до трёх портных, в конце века их было уже от четырех до двенадцати⁵⁸.

В эмансипированном XIX в. евреи смогли перейти от торговли подержанным платьем к промышленному производству новой одежды. Показательна в связи с этим история семьи торговца старой одеждой Аврахама Манделя (ум. 1836 г.) из городка Простеёв в Моравии, специализировавшегося на перешивке мундиров в гражданское платье. Его сын Моше (1792—1862) открыл собственный магазин подержанного платья и с 1840 г. начал продавать новую одежду. А сын Моше, Меир Мандель (1820—1888), построил в 1859 г. первую в Европе швейную фабрику и обеспечивал форменной одеждой всю турецкую армию, а также армии балканских стран. На протяжении XX в. г. Простеёв оставался одним из центров текстильной и швейной промышленности Чехии.

Широкое распространение среди евреев портняжное дело получило в Польше и Литве. Еврейские портные стали первыми ремесленниками, организовавшими независимую цеховую гильдию с собственным цеховым штандартом. Позже этот цех расширился за счет шапочников и вышивальщиков – это были два практически исключительно еврейских ремесла. Однако в дальнейшем острая конкуренция между польскими и еврейскими портными не раз приводила к кровавым погромам.

В черте оседлости Российской империи надомная портняжная работа была одним из основных занятий обнищавшего населения еврейских местечек. В Польше в 1931 г. евреи составляли 44,1% (504 тыс.) всех занятых в портняжном деле⁵⁹. Более половины частных работодателей в швейной промышленности были евреями, хотя большинство их предприятий были небольшими или средними мастерскими.

В Германии, как и в других странах Запада, евреи наряду с пошивом одежды для своей общины активно занимались починкой сдававшегося в залог платья, торговлей подержанной одеждой и даже могли позволить себе нанимать для работы христиан. И, как и везде, христиане постоянно жаловались, что еврейские разносчики торгуют в обход запретов не только старым, но и новым платьем на немецких ярмарках.

XIX в. ознаменовался бурным ростом городов, где евреи начали открывать галантерейные, бельевые и другие магазины «аксессуарной группы», а затем – швейные предприятия. По данным упомянутой энциклопедии, в Германии 30—50% таких предприятий принадлежало евреям, такая же пропорция была и в сфере торговли одеждой. Шляпное дело практически полностью было сосредоточено в руках евреев. Из Австрии евреи экспортировали ношеное европейское платье на Балканы и Ближний Восток. После освобождения евреев от цеховых ограничений Марией Терезией Австрийской (1767—1827) они фактически монополизировали производство модных аксессуаров: шляп, зонтов, нижнего белья.