В «родную обитель» Лекс, Талк и мастер Винарий приехали лишь к вечеру. Небо уже расцветилось нежной акварельной палитрой, а воздух был насыщен прохладой и стрекотом сверчков.
Саня уже и не верил, что они когда-нибудь доберутся – по выбоинам и колдобинам бесконечной дороги их трясло несколько часов. Деревянные колеса и примитивные рессоры не добавляли езде комфорта. Не говоря уже о дорожной пыли, которая набивалась во все щели.
– Наконец-то мы дома! – провозгласил светловолосый маг.
Лекс высунулся из окна кареты и едва удержался, чтобы не присвистнуть: шагах в двадцати от них раскинулась высоченная каменная стена, за которой в вечернем желтоватом небе темнело несколько шпилей и башенок.
«Настоящая средневековая крепость! – восхищенно подумал Саня. – Надеюсь, нам здесь понравится!»
Тем временем карета снова дрогнула и заскрипела, двинувшись вперед, лошади дробно зацокали копытами. Впереди медленно, с протяжным лязгом раскрылись гигантские створки ворот, и до них донеслись непривычные, но такие уютные предвечерние звуки: перезвон колокольчиков, стук молотков, визг пилы, беспечные голоса и протяжные хоровые песнопения.
Лекс с Талком, точно завороженные, разглядывали древнее сооружение, высунувшись из окон. Карета медленно со скрипом въеха ла на широченную площадь, выложенную бордовым камнем.
По обеим сторонам – и справа, и слева – тянулись приземистые сооружения: амбары, кельи, склады.
Саня заметил, что на площадь высыпало несколько темных фигурок, и у него сердце ёкнуло:
«Небось маги или послушники. Ну, все, начинается! Теперь наша задача – присматриваться к здешним обитателям, выискивать странности и выполнять задания мастера Тайласа!»
Белов стиснул шнурки своей сумки, вернее, сумки своего двойника. Котомка у него была под стать грубому льняному кафтану, и Саня перед отъездом даже поспорил немного с Тайласом – так ему не хотелось позориться с залатанной торбой! Но скрепя сердце пришлось ее таки взять, и теперь в ней лежал свиток, который они с Талком должны были послезавтра подложить в Каминную.
Карета тем временем остановилась, и друзья выбрались наружу. Следом, кряхтя, вылез светловолосый Винарий.
– Вот вы и дома, дети мои, – провозгласил он и, глядя вслед удаляющемуся экипажу, добавил уже более строго: – А теперь бегите в келью, послушники, приведите себя в порядок – и живо на занятия! А то отвыкли небось в столице от наших порядков? – С этими словами маг сунул ладони в рукава и степенно двинулся прочь.
Лекс с Талком остались одни.
– Ну? Что дальше? – тихо спросил Саня, изо всех сил стараясь говорить басом, а не пищать: ему не терпелось начать расследование.
По площади прогуливались послушники и маги – некоторые были в коротких туниках, другие же в длинных хламидах типа той, что у Винария.
– Понятно что, – загудел его друг, вооружившись картой обители, правда, он старался смотреть ее так, чтобы никто не заметил. – Идем пока в келью, как мастер Винарий велел, разберем вещи да на занятия двинем. Эх, надо было спросить, что у нас сейчас по расписанию!
– А ты знаешь, где наши покои? – спросил Саня, когда они помчались влево, к приземистым строениям. – И расследовать-то когда начнем?
– Ну, не сейчас же! – пыхтя, отозвался здоровяк. – Присмотримся сначала. Кстати, послушники живут не в покоях, а в кельях. В покоях – мастера! Не вздумай оговориться!
– Не вздумаю, не вздумаю, – проворчал Белов, когда друзья поднялись по ступеням на длинное крыльцо.
Строили тут, по всему видать, на века: темные каменные стены с узкими, точно бойницы, оконцами, вдоль террасы тянулись массивные двери с чугунными круглыми ручками. Сверху крыльцо прикрывал каменный козырек, подпираемый колоннами. Кое-где даже мох зеленел.
Пока Лекс разглядывал послушничьи кельи, Талкин отыскал нужную дверь и схватился за ручку.
– Мастер Тайлас говорил, что двери тут не запирают, – пробасил он, и, точно в подтверждение, створка скрипнула, отворившись.
– Да, Жека, ты здесь прямо как рыба в воде, – восхитился Белов, когда они вошли внутрь.
– Не Жека, а Талк! – шепотом поправил его тот. – Запомни, Саня… тьфу, Лекс, мы теперь – послушники… Ого, ты только посмотри! – прогудел он, оглядываясь по сторонам. – Похоже, наши покои… то есть келья не пустовала, пока нас не было!
И действительно, вдоль каменных стен на цепях висели лампады, источая теплое сияние.
По обеим сторонам кельи стояли две кровати – одна напротив другой.
– Интересно, кто из нас и где спал раньше? Надеюсь, это не важно? – с ухмылкой проговорил Лекс, осматривая лежанку – на ней не было ни покрывала, ни даже подушки, лишь жесткая пятнистая шкура. Точно такая же лежала на полу.
– Саня, гляди, какая вещь, – вдруг забасил Талкин, позабыв обо всякой конспирации.
Белов обернулся и даже присвистнул: его друг держал в руках огромный меч в черных кожаных ножнах. Рукоять клинка была увита золотой нитью, а в навершии мерцал багрянцем огромный рубин, точно застывшая капля крови.
– Это я со стены снял, – хрипло пояснил Женька.
– Ничего себе, – восхитился Белов, коснувшись пальцами рубина, и тот, попав в лучик солнца, полыхнул пламенем, – шикарная штука! Как считаешь, может, взять с собой пару сувениров на память, когда выполним Предназначение? – с улыбкой спросил он, плюхнувшись на кровать.
Попутно Саня подцепил со стола пару красно-желтых шариков, которые изумительно пахли цитрусами. И у него буквально слюнки потекли: ели друзья только утром, а сейчас уже не меньше шести вечера было.
– Слушай, рано нам о сувенирах думать! – заявил здоровяк и решительно повесил меч обратно на стену. – Заговор надо распутывать. Судьба короля и всего Альруаня в наших руках!
– Ну-ну, пять минут назад кто-то говорил, что расследование до завтра подождет, – ухмыльнулся Белов. – И не Саня, а Лекс! – подмигнул он другу.
Не переставая болтать, он встал на лежанку прямо в сапогах, решив снять полочку со скарбом.
– Сейчас посмотрим, что тут у меня… – начал было он и тут же поскользнулся на шкуре, чуть не кувыркнувшись на пол.
– Черт побери! – вскричал парень, упав плашмя на кровать.
А вот полка полетела на пол вместе со склянками, кристаллами, книгами и прочими совсем уж непонятными штуками.
– Ты что творишь?! – рявкнул здоровяк, бросившись поднимать скарб. – Это же все-таки чужие вещи! И запомни: никаких «чертей» – тут полагается ругаться «Гауртом» – это темный бог такой, или зубазза… бузазза… тьфу, «забуззами» – во! – еле выговорил Женька непривычное слово. – Это мелкие и пакостные слуги Гаурта!
– Извини, когда я падал, мне было не до слуг Гаурта, – огрызнулся Лекс. – И какой идиот застилает шкурами кровать, ума не приложу, – плюнул он, поднявшись на ноги.
– Вообще не понимаю, – продолжал возмущаться Талкин, – зачем тебе понадобилась эта полка?
– А что, я не имею права посмотреть вещи, которые оставил мой «начитанный» близнец? – сердито отозвался Саня и, нагнувшись, поднял с пола толстый сверток пергаментов, перевязанный тесьмой. – А похоже, не так уж и беден этот Лекс! Так какого тогда черта… то есть Гаурта я рассекаю в грязном кафтане? Надо разобраться, иначе… – Однако не успел он договорить, как сзади послышался топот, и его вдруг огрели по затылку, да с такой силой, что искры из глаз посыпались!
Парень кувырком полетел на пол, замычав от слепящей боли.
В ту же секунду Саню ухватила за плечо чья-то костлявая рука и над головой загремел визгливый голос:
– Ага, ворюги! Решили по-тихому стибрить мои эликсиры?!
– Чего? Ты в своем уме?! – сцепив зубы, простонал Лекс.
Голова у него гудела так, будто дубиной ударили. Жмурясь от боли, он увидел прямо перед носом лицо какого-то типа – дикое и перекошенное, как у отпетого психа.
А «псих», заметив, что Лекс открыл глаза, с силой пихнул его и снова заорал:
– Ну? Что украли? Показывай мешок, живо!
Незнакомец взмахнул перед носом у Сани длинной палкой, на конце которой поблескивал железный наконечник. Он побагровел прямо в тон своей бордовой тунике.
– Эй, приятель, полегче на поворотах, – пробасил Женька, только сейчас опомнившийся после неожиданного нападения.
Он угрожающе шагнул к неизвестному, однако тот резко обернулся, махнув палкой так, что чуть не заехал Талкину по уху. Здоровяк едва увернулся.
– Так-то лучше будет! Заткнись, толстяк, – прорычал зловредный тип, – а то я не знаю, что сделаю!
Он снова замахнулся палкой с шипастым наконечником, потом пнул дверь и заорал в проем:
– Эй, Верон! Бегом сюда!
Друзья застыли, не зная, что делать.
«Вот так знакомство со сверстниками, с которыми „проблем не будет“, – вспомнились Лексу увещевания мастера Тайласа. – Хорошенькое начало! Сейчас сюда небось целая шайка сбежится!»
У Сани так и чесались руки набить морду наглецу. Похоже, Талк думал о том же – щеки его побелели, а это был верный признак того, что он здорово рассердился.
В эту секунду дверь загрохотала и в келью ввалился еще один парень в послушничьей тунике, темноволосый, с юркими глазками.
– Журис? Что случи… – начал было он и вдруг открыл рот, заметив друзей. – Талк? Лекс? Вот это да, ребята! – расплылся он в одной из самых приветливых из улыбок. – А мы уже заждались…
– Угу, только что приперлись из Лаумита и сразу же к нам полезли воровать бумагу и оружие! – перебил его Журис. – Я их прямо за руку поймал!
– Слушай, псих, какая еще бумага, какое оружие?! – рявкнул Белов, наконец придя в себя.
– А то сам не знаешь! – оборвал его тот и снова обернулся к другу. – Прикинь, захожу, а этот, – он махнул в сторону Талкина, – твой меч со стены снимает, а второй мои свитки стащил с полки и…
– Это же наша келья! – раздраженно перебил его Лекс и даже плюнул от злости – как же не к месту был его писклявый голос! Ну, как можно серьезно с кем-то ругаться, если ты, словно комар, пищишь! – Что за чушь ты несешь!
– Вот-вот! – пробасил Женька. – Сам лучше объясняйся, с какой радости влез к нам да еще драку затеял!
– Что?!! – вытаращился на них худосочный Журис, потрясая палкой. – Какая еще ваша келья? У вас что, башня рухнула?
– Это у тебя башня рухнула или крыша поехала, как тебе удобнее, – проворчал Саня, а потом повернулся к черноглазому. – Честное слово, Верон, это какое-то недоразумение. Мы ведь тут жили!
«Неужели Талкин напутал с картой? – хмуро подумал парень. – Теперь проблем не оберешься!»
– Э… Конечно, вы тут жили, ребята, – хмыкнул Верон к облегчению Белова.
– О том и речь! Так какого тогда… Гаурта, – ловко ввернул Талк ругательство здешнего мира, – он драться лезет?!
– Так вас же за два дня до Лаумита в правое крыло переселили, – развел руками черноглазый, – неужто забыли?
– Да? Ох ты, и правда… – стушевался Талкин.
«Удружил Тайлас со своей картой, – мысленно выругался Лекс, – нечего сказать!» Он с раздражением почесал шишку на затылке.
– Ага! Признаетесь, значит? – осклабился Журис, потрясая шипастым посохом, – он был очень доволен ступором друзей. – Ну, давайте, гутарьте дальше! Решили, значит, пошуршать у нас полках, пока никто не узнал, что вы вернулись?
– Мы просто после Лаумита запутались, – пробормотал Лекс, – целый месяц там пробыли, немудрено забыть.
– Ребят, а правда, вещи-то не ваши, – нахмурился Верон. – Этого же вы не могли не заметить!
«Вот ведь встряли!» – мысленно выругался Саня, лихорадочно стараясь выдумать хоть какое-нибудь оправдание.
– А вообще… это все из-за Лаумита! – кашлянул он, вспомнив «универсальную отмазку», которую им присоветовал Тайлас.
Но «волшебная» фраза не сработала, даже наоборот:
– Что из-за Лаумита? – не понял Верон.
– Воровать вас там научили, что ли? – подхватил Журис с мерзкой ухмылкой. – Так мы быстро отучим – не посмотрим на ваши «лаумиты»…
Однако в эту ужасную секунду, к счастью Лекса и Талка, в дверь гулко постучали и даже попинали.
– Эй, братцы, чего застряли там? – рявкнули за створкой.
И Верон встрепенулся:
– Джертон, ты? – Забыв о друзьях, он метнулся к двери и распахнул створку: на пороге стоял еще один типчик с темными, тщательно зачесанными волосами.
– Наконец-то! Куддар никак не хочет без вас начинать занятия… а? – Он осекся, заметив друзей, и издал радостный возглас: – О, Талк! Вот это встреча! Какими судьбами? Ты же вроде как через неделю должен был вернуться! – хлопнул он Женьку по плечу и, прежде чем тот успел хоть слово вымолвить, добавил: – Ну что, приятель, привез?
– Кого привез? – опешил здоровяк.
– Не кого, а что! Колесо, конечно, – заговорщицки понизил голос Джертон. – Или ты еще что-то собирался привезти?
– Какое еще колесо? – Талкин беспомощно посмотрел на Саню. Он явно не знал, что делать и что говорить.
– Корабельное, конечно! – задвигал бровями новоявленный Джертон. – И не увиливай тут. Ежели струхнул – так и скажи, смеяться не буду. Так привез или нет? Давай начистоту! Только не говори, что о споре забыл! – помахал он пальцем перед носом вконец растерявшегося Талкина. – Я ведь свитки специально для тебя придержал, то есть уговор соблюдал, а ты?
Женька замычал что-то невразумительное, полностью сбитый с толку.
И Лекс поспешил ему на помощь:
– Ты знаешь, друг, – заявил он, потерев подбородок, – никто и не думал трусить! Колесо мы нашли, но, как бы сказать… у Талка его отобрали, когда мы уезжали из Лаумита, – развел он руками, надеясь, что вранье его звучало хоть сколько-нибудь правдоподобно.
Однако Джертон, Верон и Журис уставились на Лекса с таким изумлением, будто у него вдруг выросло две головы или он залаял по-собачьи. Черноволосый разглядывал Белова, насмешливо приподняв бровь, а потом переглянулся с послушниками – и Сане стало не по себе. Он в жизни не чувствовал себя так неловко!
«Что я не так сказал-то? – пытался он судорожно сообразить. – Тьфу, явно какую-то глупость сморозил! Надо быть осторожнее…»
– Ладно, – кашлянул Лекс, стараясь замять неловкость, – мы, кажется, идти куда-то собирались. Так за чем дело стало? – И он принужденно улыбнулся, поглядев на Джертона.
– Однако! – протянул тот и снова переглянулся с остальными. – Вы что-нибудь понимаете, ребята?
– Я понимаю только то, что, кажись, будет весело, – хихикнул щуплый Журис.
И Лекс почувствовал огромное желание огреть этих двоих чем-нибудь тяжелым, но черноволосый Джертон уже отвернулся.
– А что тут у вас, кстати, произошло? – запоздало заинтересовался он, переводя веселый взгляд с Журиса на Талка и обратно.
– Да вот, вернулись и попали не туда по ошибке, – пробормотал Женька, смутившись от такого внимания к себе.
– Куда – не туда? Перепутали Солнечный орден с Лунным? – захохотал тот, вообразив, что Талкин шутит.
– Не, келью перепутали, – покраснел тот.
– Ладно, братцы, давайте быстрее, – махнул рукой Джертон, – а то Куддар сегодня с каким-то важным сообщением. На такие вещи опаздывать нельзя, если не хотите, конечно, получить порцию нравоучений на полчаса.
– А что за новости, Джер? – заинтересовался Верон и у дверей обернулся: – Талк, ты идешь? Вернее, вы идете? – поправился он.
– Ну… – замычал здоровяк, покосившись на друга: похоже, в одиночку он чувствовал себя неуверенно.
– Мы сначала к себе келью, – мрачно бросил Саня, и парни вышли на площадь.
На улице было все еще светло. Верон захлопнул дверь, и шумная троица, не спускаясь с лестниц, двинулась вдоль келий к высокому строению, что виднелось в конце переулочка. Надо сказать, что после появления развеселого Джертона мерзкий Журис на удивление быстро успокоился и ни слова больше не сказал против друзей.
Мрачно поглядев им вслед, Лекс повернулся к Талкину, который разворачивал карту.
– Нич-чего не понимаю, – бормотал Женька, – как мы могли ошибиться? На карте черным по белому написано «келья Лекса и Талка»… Тьфу, тут написано «бывшая келья»!
И Саня с раздражением втянул носом воздух: все-таки Тайлас был ни при чем, это Талк удружил!
– Ладно, куда сейчас? – бросил он.
Парни почти бегом пересекли площадь и вышли к левому крылу крепости – здесь также тянулись приземистые строения. В полном молчании они отыскали свою келью, и Женька толкнул дверь. Створка распахнулась также без проблем.
– Вот странность-то, – пробормотал здоровяк, зажигая лампады на стенах, – неужели дверь вообще нельзя запереть?
Лекс снова промолчал: идиотское происшествие с троицей послушников совершенно испортило ему настроение.
– Встряли мы с этими кельями, – бросил он, сев на кровать.
К слову, обстановка в келье была не то, что у Журиса и Верона: кровати были затянуты шкурами с клочкастой свалявшейся шерстью, половичками тут даже не пахло, равно и подушками. Голые стены, пустые полки, грубый деревянный стол, приколоченный к дальней стене…
Вещей их двойников здесь не было. По бокам от двери располагалось по узкому высокому окну, точнее, оконному проему – стекол тоже не было.
– Да ладно тебе, Саня, подумаешь, ошиблись, – тронул его за рукав Женя.
– Угу, только мы не просто ошиблись, а в лужу умудрились сесть, – проворчал тот. Если говорить начистоту, то его вывело из себя даже не то, что Журис обвинил их в воровстве, а то, как вытаращились на него эти трое, когда он сказал о колесе.
О проекте
О подписке