Андрей замолчал, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Не нарушая воцарившейся тишины, я быстро собрала свои вещи. Проходя через гостиную, я еще раз посмотрела на оборотня, но он не ответил на мой взгляд. Положив ключи от его квартиры на тумбочку возле двери, я быстро выскочила на лестничную площадку.

Филипп стоял, облокотившись на капот машины, совершенно неподвижно, мне показалось, что он даже не дышит. Увидев меня, вампир забыл об осторожности, сорвался с места на сверхскорости и заключил в объятья. Я прижалась к нему всем телом. Теперь я только его. Никто другой не имеет на меня никаких прав. В машине я повторила слово в слово нашу беседу с Андреем. Филипп согласился с выводами оборотня о природе нашей столь неожиданно возникшей любви.

– Я всегда боялся, что Нинон была моей половинкой. Почти четыреста лет я жил воспоминаниями, думал, что никогда не смогу встретит другую женщину, забыть ее, – Филипп впервые упомянул при мне свою первую любовь. Я почувствовала легкий укол ревности, хоть и понимала, что ревновать к девушке, умерший за много веков до моего рождения, глупо. Вампир это заметил, положил руку мне на плечо и внимательно посмотрел в глаза.

– Мы ведь с ней даже не целовались. Ни разу. Во времена моей юности с этим было строго. Конечно, запреты нарушались сплошь и рядом, но Нинон ни за что не пошла бы против правил, она была истовой католичкой, жила по заповедям. Иногда меня это страшно раздражало, – Филипп бросил взгляд в зеркало заднего вида, перестроился в потоке машин и продолжил: – Все эти годы я ненавидел Андрея, виня его в ее смерти. Оказывается, она пострадала, потому что у судьбы были на меня свои планы.

– Почему Андрей выбрал день полнолуния для вашей встречи? – поспешила я сменить тему. – Он говорил, что луна не влияет на его превращения.

– Она и не влияет, но в дни полной луны вампиры, оборотни и эльфы могут черпать ее энергию, таким образом становясь сильнее. Учитывая, сколько энергии потребуется, чтобы снять мою клятву, это будет очень кстати. Сможем отделаться всего парой недель бессилия вместо месяца, а то и более.

– Что это за артефакт… Этед-Шаран? – не унималась я.

Филипп отвечал охотно. Зная, что через несколько недель я стану одной из них, он не считал нужным что-либо скрывать.

– Этед-Шаран – артефакт, оставленный гномами на земле оборотней еще во времена, когда все магические существа имели свои королевства и не скрывались от людей. На гномьем языке «Этед-Шаран» значит «Символ Мудрости». Я не сумею точно объяснить тебе механизм его действия, насколько мне известно, его использовали монархи из числа оборотней, чтобы править справедливо. После Великой Войны Этед-Шаран бесследно исчез. В тридцатом году его нашли на земле, покинутой перевертышами, и по книгам смогли узнать основные принципы его работы. Теперь он, по моим сведениям, находится у главы Совета.

– Что из себя представляет Совет?

– Совет Двенадцати, так звучит его правильное название, состоит из двенадцати членов, каждый из которых представляет свою расу: эльфы, их представитель в настоящее время является главой, гномы, орки, тролли, драконы, ледяные великаны, между собой мы называем их ледваны, ламии, гломы, русалки, вампиры, оборотни и маги. Совет создает законы, направленные преимущественно на то, чтобы скрывать наше существование от людей, следит за их выполнением, судит и наказывает бунтарей. Двенадцать гасят конфликты, оберегают границы нашего мира от вторжений извне. У них очень много функций, не возьмусь перечислить даже половины. Конечно, всем этим занимаются не двенадцать отдельно взятых личностей. В их распоряжении целая армия воинов, боевые маги, каратели, следопыты, стражи, и много кто еще. Есть две расы, представители от которых в Совет не входят. Во-первых, это люди, они понятия не имеют о нашем существовании. И охотники. Никому неизвестно, кто они и откуда пришли. У них нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Никто не слышал, чтобы у кого-то из них были родители, супруги или дети. Они уничтожают представителей всех рас, до которых могут добраться… кроме людей. В Средневековье именно охотники составляли костяк инквизиции. Многие наши столетиями пытались выяснить о них хоть что-то, но попытки не принесли результатов. Даже захватить ни одного не удалось. Как только охотников ловят, они тут же умирают по неизвестным причинам, – выражение лица Филиппа при воспоминании о созданиях, природа которых выходила за рамки его понимания, искривила злая гримаса. Видимо, много крови они успели ему попортить.

– Кто такие ламии, гломы и как их… ледваны? – я решила, что с неприятными темами лучше повременить.

– Ламии – это наполовину люди, наполовину змеи. Низ их туловища представляет собой хвост наподобие змеиного, но торс они имеют человеческий. Гломы – летающие люди. У них есть огромные крылья. Большую часть своей жизни они проводят в воздухе. Ледваны – это великаны, живущие в Антарктиде и преобразующие холод в энергию. Если убить ледвана, его тело раскалывается на миллионы мелких осколков, словно кусок льда…

Последующие три дня мы с Филиппом проводили в свое удовольствие: занимались любовью, бродили по ночной Москве, ужинали в ресторанах под открытым небом и очень много разговаривали. Мне было интересно абсолютно все, связанное с загадочным магическим сообществом, к которому в скором времени я собиралась присоединиться. Вампир отвечал на мои многочисленные вопросы подробно, объяснял очевидные для него и абсолютно непонятные для меня вещи. Я чувствовала себя одновременно королевой и ребенком, и это было очень необычно, но приятно. Постепенно у меня в голове сложилась довольно четкая картина тайного мира.

Начнем с того, что вселенная состоит из бесконечного множества миров, часть из которых находится под властью так называемых Принцев Хаоса, являющихся их продолжением, что бы это ни значило. Для большинства рас такие места непригодны как своими порядками, так и климатическими особенностями. Остальные миры заселены разумными существами, одни из них схожи между собой, другие совершенно уникальны. Наш мир изначально принадлежал людям. Несколько десятков тысяч лет назад сюда прибыли эльфы, а потом и все остальные. Они прошли через врата, спасаясь кто от воцарившегося в их родном мире Хаоса, а кто от других глобальных катастроф. Путешествовать между мирами ради удовольствия невозможно, потому что врата открываются только тогда, когда какому-то миру угрожает гибель, или в нем появляется Принц Хаоса. При этом изменяется энергетическая структура вселенной, в результате чего нарушается общее равновесие и вокруг опасной зоны возникают множественные истончения пространства, соединяющие между собой параллельные реальности. Когда равновесие восстанавливается, врата закрываются.

Первое время после прихода все тринадцать рас, волей случая запертые на одной планете, жили в согласии. Существовали равноправные королевства. Каждое имело отдельную территорию, свои обычаи, язык и независимые органы управления. Но примерно десять тысяч лет назад этот уютный, процветающий уголок вселенной облюбовал для себя один из Принцев Хаоса и решил сделать его своей вотчиной. Совместными усилиями перепуганным насмерть жителям Земли удалось сохранить баланс и изгнать непрошенного гостя. Но он успел оставить здесь таинственный артефакт, посеявший вражду между королевствами. Началась эра бесконечных войн, все враждовали со всеми, и хуже других пришлось людям, не наделенным ни особыми физическими возможностями, ни магией.

Четыре тысячелетия длилась эта бессмысленная кровопролитная бойня. Когда ситуация стала катастрофической, существа, называвшие себя разумными, одумались и решились на переговоры. Тогда и был создан Совет Двенадцати. Магический мир залег на дно. Это было как-то связано с пророчеством, изреченным адептом Хаоса перед уходом. Пресловутый артефакт искали, но до сих пор его местонахождение оставалось неизвестным. В одном никто не сомневался – однажды он откроет врата и призовет своего создателя.

Но пока все жили относительно благополучно. Иногда случались локальные конфликты или вспыхивали мятежи, которые Совет Двенадцати беспощадно давил, а недовольных наказывал без разбору, и постепенно подобные эксцессы стали происходить все реже.

Одной из самых больших проблем стало расселение магической братии. Представители многих рас имели крайне специфический внешний вид и, соответственно, просто затеряться среди людей не могли. Они нуждались в отдельной территории, скрытой от глаз непосвященных.

С русалками проблем не возникло: кроме них под водой никому жить не дано. Ледваны тоже сохранили свои изначальные земли, так как льды Антарктиды представляли собой мало привлекательный ареол обитания. С остальными дела обстояли сложнее. После долгих диспутов пустыни Сахары отошли ламиям, эльфы поселились в лесах Амазонки и в Канаде в зависимости от личных предпочтений. Кордильеры были отданы гномам, а Анды – троллям. Орки обосновались на Урале и в Голубых горах Австралии. Гломы получили острова в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах, большинство из которых настолько хорошо защищены магией, что до сих пор не появились на людских картах. Драконы могли принимать человеческий облик, к тому же многие умели становиться невидимыми, находясь в своем истинном теле, а значит были не слишком заметны. Они выбрали для себя страны Азии.

Проще всех пришлось вампирам, оборотням и магам. Внешне они не отличались от людей и могли спокойно жить среди них. Условно все города были поделены между этими тремя расами. Например Прага, Санкт-Петербург, Париж принадлежали вампирам, Москва, Дублин, Торонто – оборотням, а Лондон, Лас-Вегас и Рио-де-Жанейро – магам. Правда, границ никто не соблюдал, бессмертные селились там, где им больше нравилось, периодически переезжая.

Конечно, магический мир имел не только свою географию и политическую систему, но также экономику и развитую социальную сферу. По всему свету были раскиданы магические Академии. Некоторые из них обучали представителей только одной расы, но большинство брали к себе всех желающих. В отличие от выпускников человеческих университетов, студенты магических ВУЗов получали разностороннее образование и могли выбрать любую профессию, а при желании ее сменить. Однако у каждого учреждения были свои сильные стороны. Академия Магического Боя, которую закончил Филипп, славилась своими боевыми магами и карателями. А Академия Телесных Форм, диплом которой был у Андрея, могла по праву гордиться своими воинами и следопытами.

Вампиры и оборотни, вопреки бытующим представлениям, людей не убивали, серебра не боялись и спокойно посещали церкви. Они прекрасно отражались в зеркалах и в особом приглашении в человеческое жилье не нуждались. Чеснок же вообще весьма часто использовался в национальной кухне вампиров, а оборотни с его помощью любили перебивать запах перегара. Однако и те, и другие были быстрее и сильнее людей, раны на них заживали с поразительной скоростью, поэтому убить их можно было только с помощью магии, или путем нанесения нескольких смертельных ран одновременно, что потенциально проблематично. Конечно, если отрубить голову, можно было справиться с задачей быстрее, но тут еще надо исхитриться. Солнца вампиры не боялись, но от загара старались воздерживаться. Дело в том, что солнечная энергия блокировала их магические силы. Этой же особенностью, но в меньшей степени, обладали оборотни. Отсюда и пошли легенды про детей ночи.

Маги от обычных людей отличались только умением колдовать, невосприимчивостью к известным современной медицине болезням и более долгой жизнью, в среднем достигающей около тысячи лет – почти бессмертие по меркам обычного человека

К своему великому удивлению я узнала, что таинственный мир имеет свое телевидение, радио, регулярные печатные издания, книги и даже собственную локальную сеть, не связанную с нашим Интернетом. Хотя чему я удивлялась? Это было полностью автономное сообщество, функционировавшее, правда, по вполне понятным и привычным законам, что бы там ни говорили его отдельные члены.

Филипп дал мне послушать записи популярных исполнителей. Их музыка не походила на популярную среди людей: она всегда носила следы культуры расы, к которой принадлежал исполнитель, была неизмеримо прекраснее и намного разнообразнее. Мне особенно понравился эльфийский исполнитель Тэйарон Лэатрэваль, чьи песни проникали в самое сердце, заставляя смотреть на жизнь новыми глазами. Соперничать с ним могла лишь вампиресса Лауринья Мирандес – от ее бешеных ритмов хотелось тут же сорваться в пляс и не останавливаться пока не упадешь от усталости. Любимый предпочитал более тяжелую музыку в исполнении гномов или загадочные, дикие композиции ламий.