Глава 3

Стою в поле. Ромашки по пояс, огромные такие ромашки, белые. Лёгкие волны по полю пробегают, замирая вдали. Чувствую – босой стою. Переступил с ноги на ногу. Земля мягкая, словно вата, в пространстве под лазурными небесами слышится музыка, странная такая, но лёгкая, тёплая. Странно, почему музыка тёплая? Приятные, бархатные ощущения разливаются по всему телу, лаская его как снаружи, так и изнутри, а впереди свет переливается, необычный…

– Красиво?

Я дёрнулся от неожиданности и посмотрел на источник голоса.

Рядом со мной стоял рыжий стрелок.

Он стоял рядом и смотрел на свет, спокойно так смотрел.

– Красиво, говорю!

– Очень, – прозвучало у меня за спиной.

Я резко обернулся. Стоит такой же стрелок. Славянское лицо, невысокий, коренастый, лет тридцать с хвостом. Заросший щетиной, глаза карие, грустные, только волосы не рыжие, а тёмно-каштановые, но такие же волнистые и торчат в разные стороны.

Шатен стоит, смотрит на свет с тоской и с такой печалью, меня аж пробрало.

Повернулся к рыжему – стоит. Отошёл чуть. Так, чтобы мне видеть их обоих.

Братья? Близнецы? Как похожи, только волосы разные. Прямо, как те девочки, на фото…

– Здорово, мужики.

– Здорово.

– Привет. Нравится? – рыжий кивнул в сторону завораживающего свечения.

– Да. Тянет туда, – ответил я, чувствуя, как хочется сделать шаг вперёд, навстречу свету.

Шатен провёл рукой по ромашкам.

– Как ты думаешь, что нас там ждёт?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, каждого – своё. Ведь, мы о чём-то мечтаем… или боимся чего-то, своего…

– А мне кажется – там пустота, – сказал рыжий: – Белая, всепоглощающая пустота. Очищение души, перерождение в новое тело.

– Да не! – возмутился шатен. – Не думаю, что так. Мне кажется, там хорошо будет, уютно.

– В утробе мамки тебе тоже уютно было! – хохотнул рыжий.

– Да, будто ты помнишь… – Вздохнул шатен.

Я переводил взгляд с одного на другого, поворачивая голову.

– Чего гадать, пойдём глянем, чего там, да как. – Кивнул я в сторону света, который так и манил своей нежной, ласковой теплотой, обещая обернуть коконом надежды.

– Хм. Шустрый какой. – Улыбнулся шатен. – Оттуда возврата нет, а у нас парочка дел незавершённых осталась. По эту сторону…

– Да, рано нам пока туда. – Поддержал брата рыжий. – А тебя и вовсе не пустят.

– Васятку спасти надо было, а теперь и не знаем, как быть даже, – буркнул шатен.

Рыжий посмотрел мне прямо в глаза. Не знаю, что он видел в моих, а в его я увидел тоску, печаль и надежду.

– Спаси её… – Рыжий опустил голову, уткнувшись взглядом в ромашки.

При этих словах шатен вздохнул, судорожно как-то, прерывисто.

– И что ей делать тут, без нас?! Кому она нужна в этом аду?! Ты не понимаешь?! В этой затее больше нет смысла!

– Каштан!

– Что Каштан?! Включи мозг! – Шатен постучал костяшками пальцев по своей голове. – Болт, сцука жадная! Жаль, кусач его сожрал. Я бы его, паскуду, голыми руками рвал! По куску! Падлу!

Я смотрел то на одного брата, то на другого, ничего не понимая:

– Вас же мутант убил! Я своими глазами всё видел.

– Аай-ну! – Рыжий в сердцах махнул рукой. – Долгая история.

Чиркнула зажигалка, я поглядел в сторону звука. Шатен прикуривал сигарету.

– Ничего не долгая, – буркнул он сквозь зубы, сжимая фильтр. – Будешь? – Протянул мне пачку, усаживаясь на кусок бетонной плиты.

Я только сейчас обратил внимание, что мы больше не в поле и вокруг не ромашки, а горы разбитых плит, кирпичей, части домов, угол стены с уцелевшим окном. На ветру колышется оборванная занавеска. Всё какое-то серое, пыльное. Даже небо. Мёртвые деревья раскинули корявые голые ветви. Глянул на свои ноги: обут.

Я взял сигарету, прикурил.

– И мне дай, – сказал Рыжий, уже вытягивая из пачки.

Я протянул ему зажигалку.

– Где это мы?

Рыжий обвёл пейзаж глазами:

– Понятия не имею. А разве важно?

Я пожал плечами со словами:

– Не знаю. Нет, наверное. – Посмотрел на шатена. – Так что там у вас за история?

– Да херовая история, – шатен сплюнул сквозь зубы в бетонные осколки. – Нас было пять человек, точнее, три кваза и мы с Рыжим. Кстати, меня Каштаном зовут. – И протянул мне руку.

Я ответил пожатием.

– А это – Рыжий.

Я протянул руку Рыжему, кивнув при этом головой:

– Виктор.

Каштан хмыкнул.

– Не, дружище ты теперь не Виктор, ты… – Каштан задумался, изучая меня оценивающим взглядом.

Сообразив, что сейчас меня окрестят, я испугался какого-нибудь нелепого прозвища и, дабы предупредить эту ситуацию, сказал:

– Доктором я работал.

Хотел добавить, хирургом, но быстро передумал, опасаясь сокращённого и слегка изменённого варианта. Мало ли какое у них чувство юмора.

– Ну, раз так, то отныне быть тебе рейдером по имени Док! – Пафосно произнёс Каштан. – А мы – твои крёстные! – и, хмыкнув, добавил: – Покойники!

Рыжий усмехнулся:

– Во, дурилка картонная… – помолчав немного, продолжил: – И мы не братья.

Мои брови от недоумения полезли наверх.

– Двойники мы. – Рыжий сплюнул сквозь зубы так же, как Каштан. – Потом расскажу.

Но до меня и так стало доходить. Они – это один и тот же человек из разных параллелей, из разных миров. Двойники, клоны. Это, как мой дом перезагрузится вдруг сейчас, и я там самого себя встречу, но не факт, что второй я тоже иммунным окажется, а этим повезло.

– Ну, в общем, – продолжил свой рассказ Каштан: – Пошли мы на скреббера впятером, три кваза и мы с Рыжим, как один. Жемчужин там в башке, в потрохах бывает четыре-пять, редко когда шесть. Поэтому группы на скребберов, если жемчуг для себя добыть хотят, больше четырёх, редко – пяти, человек обычно не собираются. Это, когда на заказ работают, тогда да, целой ротой ходить могут, а так – нет.

– Почему вы вдвоём, как один пошли? – Перебил я его.

– А, потому, что они – ква-а-азы! – руками изображая шкаф, усмехнулся Каштан. – Большие и выносливые, а мы – слабые человечки, – изобразил пальцами что-то вроде дюйма. – Вот и вышло по справедливости: три к одному. Четверик!

– Скреббера мы завалили, жемчуг добыли, потеряв при этом одного из нас. Жемчужин оказалось пять, поэтому пятую продали и разделили на четверых. Наши все знали, что жемчужина нам для Васятки нужна. Это дочь наша. Когда мы собрались выдвигаться к нужному кластеру за ней, Болт, сцука, – Каштан презрительно плюнул, – предложил помочь. Не за просто так, конечно, но и много не запросил. Водитель он от Бога, как говорят, не раз наши задницы вытаскивал, крутя баранку. Вот мы и прикинули, что с ним быстрее будет, да безопаснее.

Тут Рыжий не выдержал:

– Да жаба его задавила, падлу! Всё же разбежались кто куда на задания, но к сроку не вернулись. А этот, падла, немощным прикинулся. Ранение, мол, сильное. В рейд не пошёл, всё около нас отирался. Вроде как, по дружбе, а сам всё выжидал, сука, когда мы за малой двинем.

– Так это он тебя подстрелил, получается? – Я указал на его зажившую ногу.

– Ну, да. Мы, похоже, в засаду попали. – Продолжил Рыжий. – Умные твари оказались, дорогу перегородили мусором. Вроде и не серьёзный хлам, но и не проехать. Вышли расчистить. Болта на прикрытии оставили. Тут кусач выскочил. Каштан огонь открыл, а этот паскуда в меня стрельнул. Я ответить успел, но промахнулся. Только увидел, как с крыши рядом стоящего магазина второй кусач сиганул прямо на голову этому гондону. Каштан первого подстрелил, но не насмерть, подранил только хорошо. Тот смылся. Вот мы и рванули во дворы, надеясь укрыться на время и раны зализать. Уже почти до открытого подъезда добежали, как подранок вернулся. Каштан по нему пальнул, меня прикрывая. Удачно попал, завалил почти сразу. Только было обрадовался, крикнул мне: «Сделал гада! Шевели поршнями!», как в этот момент из окна второй заражённый сиганул, который потом Болта и схарчил. Прям на голову ему, прикинь! – Кивнул подбородком в сторону Каштана.

– Ну, а дальше ты сам всё видел. Я только и успел, что три чеки выдрать. Всё, конец фильмы!

– Как он в квартиру проскочил шустро и, главное, в нужную? Похоже, у них отработанная программа была, – продолжил Каштан: – Один отвлекает и загоняет до нужного места, другой – сверху прыгает на жертву. Наверно, не первую перезагрузку так делают.

– Если бы я белую жемчужину не съел, то продолжил бы ваш путь. – Я задумчиво потёр подбородок. – И что мне теперь делать? – Глянул на мужиков.

Те переглянулись меж собой.

– Если бы ты её не съел, мы б сейчас тут с тобой не разговаривали. Это – дар Улья такой, но об этом позже расскажу, во всей красе, как говорится, – сказал Рыжий, разъезжаясь в улыбке.

– Угу. – Я кивнул в знак согласия.

– Так ты что, хочешь забрать нашу дочь? И зачем оно тебе надо? Куда ты её потом, в приют сдашь? Каштан прав, нет больше смысла в этой затее. И вообще, там… – Рыжий замолк, не договорив. Погрустнел. – Она нам была нужна. И без разницы, что это клон, двойник… А тебе зачем весь этот гемор?! Живи спокойно, наслаждайся жизнью. Ну, на хрена тебе чужие дети, Док?! Фигня всё это. Брось!

Я опустил голову, помолчал немного, вздохнул, выкладывая:

 
– Я понял, что такое боль,
Любовь и боль – одно и то же.
А счастье тоже, что любовь,
Но… боль, на счастье не похожа.
И жизнь, я понял, что такое.
Жизнь – просто подготовка к смерти.
Но… после смерти можно жить в покое,
Жить дальше после смерти, в своих детях.
Но не могу понять, что значит взгляд,
В котором есть любовь и смерть.
И этому признаться очень рад,
По-разному на всё смотреть…
 

Какое-то время стояла тишина. Я продолжил:

– Никуда её не сдам. Дочкой мне будет. Устал я один быть…

Ребята вновь переглянулись.

– Тут, понимаете ли, – я потёр в задумчивости подбородок, – сразу два зайца. Навряд ли я здесь женюсь, и ещё меньше вероятность того, что кто-то согласится родить мне ребёнка. Даже, если это чудо и свершится, то я буду очень рад стать отцом двоих детей. Это – первый заяц. Ну, а второй… всё же я считаю, что я вам должен по гроб самый, и думаю, что так, хоть немного, верну свой долг.

– Нууу, э-э-э… – Рыжий полез пятернёй чесать затылок с крайним недоумением на лице. – Ладно… раз так.

– Не, по гроб не надо! – хохотнул Каштан. – В любом случае ты нам ещё живым нужен. Без тебя покойников хватает.

– Кстати, насчёт покойников. Похоронить бы надо ваши останки.

– Пустое, – веско сказал Рыжий.

– Не парься, – поддержал его Каштан. – Это уже неважно. Важно то, что у нас теперь появился ещё один шанс. Как ты там говорил? «Но после смерти можно жить в покое, жить дальше после смерти, в своих детях»? А тела, да чёрт с ними. – Махнул он рукой.

– Да, хорошие слова, точно. Глянь: сожрали их уже давно. Зачем суету наводить. – Тут же оживился Рыжий.

– Тебе сейчас не об этом думать надо, а о том, как до Светлого добраться. Это стаб такой. Ну, стаб – это от слова стабильность…

– Знаю. Не объясняй. – Прервал я его: – Стабильный кластер – это там небольшие, а иногда и достаточно большие поселения выживших иммунных.

Рыжий усмехнулся

– Ох, какой грамотный попался, ты глянь! И где же ты узнать-то об этом успел? – И ткнул Каштана кулаком в плечо. – Гля на него, а. – Улыбнулся, кивнув в мою сторону косматой головой. – Ты – точно свежак? Уверен? – Продолжал он улыбаться.

Я кивнул:

– В книге прочёл. Потом расскажу.

– Интересно, что это за книга такая? Ладно. Так о чём это я? Вот до Светлого доберёшься, дом наш найдёшь. Он теперь твой, между прочим. Ключи под синим камнем в палисаднике возьмёшь. Ментату расскажешь всё, как есть, и про этот наш разговор тоже расскажи. Ментат – это…

Я обратно кивнул:

– Знаю, дальше давай.

Рыжий поднял одну бровь, поглядел на меня изучающим взглядом.

– Книга?

Я кивнул.

– Ага… Он, значит, все дела с переводом дома и нашего счета в банке урегулирует. Карту твою личную оформит. Это вроде паспорта тут, только круче. Номер ячейки потом скажу, когда до места доберёшься. Ментата, кстати, Седой зовут. Говорят, он в Стикс попал глубоким стариком. Как только выжить умудрился, не понимаю.

– Только не вздумай копыта откинуть. И вообще, сколько спать можно, – улыбнулся Каштан. – Вставай давай, дел впереди много.

* * *

Проснулся я очень рано, только-только начинало светать. Встал, подошёл к окну, выглянул на улицу. Тел ребят там действительно уже не было, растащили останки. Только огромные пятна на асфальте напоминали о трагедии. А мутант так и остался валяться, никому не нужный.

Выпил живчика пару глотков. Вскипятил воду, заварил кофе, поставил консервную банку на подставку греться. Позавтракать нужно обязательно. Неизвестно, когда ещё время на это будет. Курить охота. Взял кружку, сел в кресло.

Значит, получается: у меня дар открылся… Быстро, однако. И что, я теперь могу со всеми покойниками беседы вести, или только с этими? Только в состоянии сна, или наяву тоже получится? Это что же, я некромант какой-то получился? Ах, ну да, как же я забыл: от белой жемчужины обычно проявляется дар, который вам нужен в данный момент больше всего. Я переживал о своём долге, вот и получил возможность его отдать. Угу… молодец. Надеюсь, раздача призов на этом даре не ограничится. Мне бы ещё какую-нить боевую способность, а лучше – сенсора или хотя бы знахаря, на худой конец. И про раствор гороха я совсем забыл. Его обязательно надо пить для развития дара. Или после белой не надо? Или надо? Открылся-то один дар, а их, вроде как, несколько должно быть… Пить!

Так, ну, вроде, ничего сложного. В полторашку полстакана уксуса, туда же горошину, теперь ждём. Интересно, как она отслаивается: слой за слоем, маленькими хлопьями расползаясь по дну. Минут десять ждём, от горошины остался только желтоватый осадок. Теперь ложку соды спустим, поболтаем…

– Ох! Чуть не вылилось! Хорошо, что в полторашке делал. Точно всё на полу было бы.

Так, теперь процедить и добавить сок. Готово!

Поболтал бутылку, посмотрел на свет сквозь мутную жидкость, скрутил пробку, набулькал в стакан, понюхал.

– Ы-ы-ы! Дрянь уксусная!

Выпил залпом, покривился и принялся за поглощение еды.

* * *