Цитаты из книги «Золотая нить. Как ткань изменила историю»

специальные «бары» с мейкапом, где женщинам твердой рукой рисовали чулки на ногах, включая швы-обманки и верхнюю резинку, с помощью карандаша для бровей. Дома женщины импровизировали с коричневыми специями для соуса. К тому времени, когда нейлоновые чулки снова появились в продаже в 1945 г., женщины просто сошли с ума. В магазинах разворачивались сцены, которые потом стали называть «нейлоновыми бунтами». В Питтсбурге 40 000 женщин образовали очередь, которая растянулась более чем на милю, чтобы купить одну пару из тех 13 000, которые были в магазине[38

В гардеробе нейлон и другая синтетика были поначалу приняты из-за их утилитарных преимуществ. В 1964 г. автор статьи в New York Times предположил, что после дня в разъездах деловая женщина, чтобы быть «свежей к следующему дню поездки, не прикасаясь к утюгу, стирала свое платье вместе с чулками и нижним бельем, перед тем как лечь спать»[389].

между двумя странами. В августе 1941 г. импорт полностью прекратился. DuPont быстро нарастила производство, чтобы компенсировать дефицит. Но после нападения на Пёрл-Харбор нейлон также пошел на военные цели: парашюты, шнурки для ботинок, москитные сетки и топливные баки самолетов были важнее, чем роскошь для потребителей. Женщины по обе стороны Атлантики, внезапно лишившиеся чулок, вынуждены были проявлять изобретательность.

Эффективность таких крупных фабрик, а также низкая стоимость производимой ткани, как оказалось, формула успеха даже в экономически сложные времена. Производство вискозы процветало, к примеру, во время Первой мировой войны, нарушившей поставки льна и шелка и, следовательно, увеличившей спрос на искусственные волокна. Великая депрессия также помогла упрочить положение вискозы в созвездии тканей. Например, производство ткани rayon в 1936 г. увеличилось на 80 % по сравнению с 1931 г. К этому времени в дополнение к крупным фирмам в Британии (Courtaulds) и Америке (Courtaulds и DuPont) производители вискозы появились в Италии (SNIA), Германии (Glanzstoff) и Японии (Teikoku Rayon Company и Toyo Rayon Company), и все они давали все больше волокна[385].

Для западных ученых и бизнесменов перспектива наконец поколебать доминирование Востока в производстве роскошной ткани была невероятно вдохновляющей. Дмитрий Менделеев, русский химик, автор периодической системы, предупреждал, что поскольку производство вискозы «на самой первой, или эмбриональной, стадии развития… лучше говорить о нем с осторожностью». Вопреки такой сдержанности, он продолжал: «Победа вискозы будет новым триумфом науки… [и освободит] мир от хлопковой зависимости». Спустя четыре десятилетия после открытия ликование все еще не пошло на спад. В 1925 г. журналисты лондонской газеты The Times самодовольно заявляли, что «созданием вискозы мы обязаны британским ученым, и это заложило основы великой индустрии»[

Чтобы начать процесс, целлюлозу сначала обрабатывают каустической содой с очень высоким pH. Затем добавляют дисульфид углерода (CS2), который превращает целлюлозу в жидкость, не повреждая ее основную молекулярную структуру. Затем смесь перемешивают и оставляют «созревать» с каустиком, пока она не превратится в густую, похожую на сироп жидкость, которая называется «ксантогенат целлюлозы». (Густая, похожая на мед консистенция этой смеси дала другое название району – вискоза, от слова viscous, вязкий.) Когда эта жидкость станет достаточно вязкой, ее пропускают через мелкие носики (или фильеры) в чаны с серной кислотой. Кислота выталкивает дисульфид углерода из целлюлозной смеси и отверждает остатки. Нити вискозы образуются в кислоте и опускаются на дно кучками, которые называются «кек». Затем волокна растягивают, очищают, режут, отбеливают и при необходимости окрашивают, перед тем как соткать из них ткань[381].

Пожалуй, единственным местом, где натуральным волокнам все еще отдают предпочтение в не самых благоприятных окружающих условиях, остается ближайший слой к коже. Но даже на эту уступку идут с огромным трудом. Хотя в 1950-х гг. натуральные волокна еще использовали повсеместно, к середине 1960-х гг. синтетика завоевала рынок.

лиэстера, которые повторяют способность натуральных перьев удерживать воздух. Он более устойчив к влаге и высыхает за несколько часов – в отличие от натурального пуха, – но он тяжелее и более громоздкий. Поэтому в идеальном варианте стоит накрыть пух слоем водонепроницаемой и ветронепроницаемой ткани, но создать ее оказалось трудно.

в 1953 г., пуховые костюмы считались самым главным в экипировке[366][367]. Пуховую подкладку делают из тонких пушистых перьев, которые помогают уткам и гусям сохранять тепло, и помещают ее между двумя тонкими слоями ткани. Воздух накапливается между перьями, но при этом костюм остается легким и дышащим. Главный недостаток перьев в том, что, намокнув, они слипаются, теряют объем и, следовательно, способность сохранять тепло.

И весь этот пот, вместо того чтобы выходить наружу через ворсистую шерсть нашей одежды и постепенно высыхать, застывал и накапливался». Это приводило к тому, что между слоями одежды образовывался лед, шарфы примерзали к лицу, носки – к ступням. Изолирующие свойства одежды еще больше ухудшались. Одежда и предметы из ткани могли превратиться в ледяные скульптуры