– Нет, не врезались. Просто нечаянно резко нажали на тормоз. Где ударилась? Голова не болит? – обеспокоенно начала осматривать её голову я.

– Не-е-ет, мафына один лаз на тоймоз нажая. И я делала так, – произнесла она, растопырив ноги и руки в разные стороны. – И кода еще лаз на тоймоз назала, я в стоëну полетела и удалилась.

Встревожено посмотрела на Джона. Удар неизвестно насколько был сильный и надо внимательно следить за состоянием малышки.

– Так, а после удара почему не позвала нас? – нахмурив брови, спросил Джон. Кирилл на его руках уже крепко спал после вкусного завтрака.

– Я уснула. Навелное, – задумчиво ответила она.

– Почему наверное?

– Ну-у-у… Я поснулась потом, кода мафына ехала быстло-быстло. И потом чудовище увидела, – с этими словами она еще крепче меня обняла. – А чудовище больше не пидëт?

– Нет, не придёт, малышка. А если придëт, мы его напугаем.

– А как напугаем?

– Да моими кулаками, – улыбаясь, сказал Джон и протянул в её сторону кулак. – Видишь, какие большие?

Света вытянула к его кулаку свою ручку и развернула ладонью вниз, ему пришлось разжать кулак. Её маленькая ладошка легла на его большую ладонь. Поразительный контраст маленького и большого человечка.

– Огомные вуки. Они спавятся, – подбодрила она его и снова улыбнулась.

– В машине есть ксилофон – музыкальная игрушка. Если хочешь, можешь взять и поиграть.

– Хочу-у-у, – от радости она подскочила на месте и побежала в машину. Мы смотрели ей вслед, наблюдая за её искренними эмоциями.

– Получается, она ударилась головой, когда мы проезжали висячие башни, – пытался прояснить Джон непонятные мне моменты. – Видимо потеряла сознание и очнулась только, когда мы удирали от Гончих.

– Умудрилась же она залезть в багажник. Как такое в голову-то пришло?!

– Главное, что всë обошлось. А сейчас надо собираться и выезжать. Добраться до какого-нибудь города и вообще понять, где мы застряли.

– Слушай, со слов Марисы, про машины здесь никто не знает. Как тогда быть?

– Без машины – не вариант. Неизвестно сколько ехать, да и от погони легче скрыться. Но мы в город заезжать не будем на ней. Будем смотреть по обстоятельствам. Собираемся?

– Поехали.

Через двадцать минут мы уже ехали дальше в неизвестное. От мысли, что может существовать здесь что-то хуже, чем прежде – волосы дыбом вставали.

Мы ехали уже достаточно долго, но не то, что города, даже поселения не увидели. Кругом леса, поля, бескрайнее небо и яркое жаркое солнце. Уже сумерки начали сгущаться, а четкого плана действий у нас так и не было. Изрядно уставшие дети спали, а Джон, не отрываясь, следил за дорогой.

– Вара? – неожиданно спросил он.

– Что? – улыбнулась я. К, немного изменённому, имени я привыкла. Необычно и мне очень нравилось. Никто меня так не называл. Улыбка сама собой возникала на губах при произношении имени.

– Моя семья – это я и мой сын. Настолько близких людей, кто бы нас ждал, дома не осталось. У Светы, понятное дело, тоже. Как у тебя с этим дела обстоят?

Я загрустила, вспомнив Элис. Её зелëные глаза и заражающий смех. Её всегда позитивный и бойкий настрой. Её поддержку, какая бы беда не случилась, она всегда рядом. А сейчас мы раскиданы по разным мирам, и очень страшно от мысли, что вернуться не получится.

– Элис, – с теплотой в голосе, ответила я.

– Кто она? Сестра?

– Подруга, у которой будет сердце болеть из-за меня. Как и у меня из-за неё.

– Настолько близкие?

– Да. Не знаю, как так сложилось, но мы настолько сдружились еще в школьные годы, что всегда переживаем все события, связанные с нами, вместе. И я знаю, как ей будет тяжело, не зная, где я и что со мной. Она горы свернет, пытаясь меня найти. Вот только даже предположить не сможет где я, – с горечью сказала я.

– Да уж, найти нас здесь, думаю, будет проблематично. Но ведь мы, возможно, сможем вернуться. Тогда горевать она уже не будет. А у тебя появиться возможность рассказать, в какой заварушке ты оказалась, – с долей сарказма прокомментировал Джон.

От слова заварушка во мне проснулся чертёнок, и захотелось вывести этого мужчину из равновесия.

– Джо-о-он, – резко сменив спокойный голос на томный, тихо позвала его. Машина резко вильнула в сторону. Джон выровнял её, а затем с горящим взглядом посмотрел на меня. А я продолжила тем же голосом, и пальчиком руки дотронулась до его руки на рычаге переключения передач.

– Может, всё-таки, эта таблеточка виновата?

– Какая? – заворожено спросил, не отрывая от меня взгляда.

– Ну… Которая аспирин.

Джон нахмурился, потом видимо вспомнил и словами «Тьфу ты», повернулся снова на дорогу. А я уже нормальным голосом, но с широкой улыбкой продолжила:

– Ну, реально, Джон. Может это какая-то особенная таблетка. И я, например, под кайфом. А может, я вообще в коме и скоро проснусь?!

– Ага. И мы с тобой все вместе. В одной койке лежим. Я, Кир, ты да Света, – без тени улыбки сказал Джон.

– Да ладно, я ж пошутила, – посмеиваясь, отвернулась к окну.

Пару минут в салоне была тишина, а потом Джон спросил:

– А, м-м-м.. Парня у тебя разве там не осталось?

– Нет, парня не осталось, – услышав вздох облегчения, или мне так показалось, решила поиздеваться ещё немного. – Но остался муж.

– Муж? – громче, чем следовало, переспросил он. Потом убавив тон, но с долей злости, добавил: – А муж не будет по тебе горевать?

– Не будет.

– Почему? – удивленно спросил он.

– Потому, что он вымышленный, – с улыбкой ответила на вопрос.

– В смысле?

– А вот так. Мама, когда я была маленькая, подарила мне игрушку – панду. Так как у меня отца не было, я решила самой создать мужчину, который будет обо мне заботиться, – посмеялась над самой собой я. – Панду назвала Димкой и обозвала его своим мужем. Чтобы каждый день выслушивал все мои бредни и нытьë.

– Бедный Димка, – со смехом прокомментировал Джон. – Как он вытерпел только такое?! А как он реагировал на твои свидания в будущем?

– О-о-о, это отдельная тема! Ему приходилось терпеть.

Посмотрев друг на друга, мы тихо засмеялись.

Так и ехали тихо и спокойно, до тех пор, пока Джон не указал на бензин. А заправки в этом мире, видимо, не существует.

Припарковались мы глубже в лесу, чтобы проезжавшие по дороге люди нас не увидели. Разместились на ночь со всевозможным уютом, и каждый заснул, думая о своём. Сон меня сморил моментально.

Проснулась я утром от голодного плача Кира. Чтобы не разбудить Светочку решительно вышла из машины с крохой, не забыв разбудить Джона. Он занялся молочной смесью.

Покачивая Кирилла, я наслаждалась лесной природой и её звуками. Красиво. А если закрыть глаза – волшебно. Будто мы очутились в обычном лесу, выехали на пикничок и просто отдыхаем от городской суеты.

Джон принёс мне бутылочку и малыш, аккуратно обхватив ручками своё сокровище, пил молочко. От милой картины улыбка на губах возникла сама собой. Какой же он ещё крошка и такой симпатяга – вылитый отец. От подобной мысли не удержалась от смешка, за что получила вопросительно-поднятую бровь Джона. Показала язык и отвернулась вместе с ребенком.

Утолив голод, малыш снова уснул. Ещё пару часов у него есть в запасе для крепкого сна.

Джон времени зря не тратил. Пока я кормила Кирилла, он подготовил место для завтрака. Постелил плед, достал мешок Марисы и накрыл на импровизированный стол. Слюнки у меня уже потекли от голода, поэтому, уложив мальчика обратно в автокресло, вернулась к Джону. Он взял кусочек сыра и начал подносить к себе в рот, но я его опередила и откусила этот кусочек первая. Брови Джона моментально поднялись вверх от неожиданности.

– Очень голодная, – ответила я честно, надув губки. В ответ он протянул оставшийся кусочек ближе к моим губам. По инерции они раскрылись, и сыр аккуратно был положен в рот. Правда ротик закрыть я поторопилась, и его пальцы ещё оставались внутри. Медленно он их убрал, а наши взгляды были прикованы друг к другу.

– Приятного аппетита, – уголком губ улыбнулся он.

– Кхм, спасибо, – быстро опустила голову в смущении.

Прядь волос упала на лицо. Джон решительно протянул руку, чтобы завести её за ушко. Но…

– А где твои часы? – спросила я, вспомнив про его дорогущие часы на руке.

– Эм-м-м, не знаю, – посмотрев на руку, он нахмурился. Видимо пытался вспомнить, где последний раз их оставлял. – Я не помню, чтобы их снимал.

Но теперь это занимало меня в последнюю очередь, потому что что-то невероятное происходило с его рубашкой. Она становилась прозрачной. Я отчётливо видела его торс, на который не так давно любовалась.

– Джон, твоя рубашка, – указала я на неё. Он, посмотрев на рубашку, резко поднялся. Но, оказывается, не только она становилась прозрачной, но и брюки и даже трусы.

Поднявшись на ноги, его бедра оказались на уровне моих глаз. И, конечно, взгляд сразу же обратил внимание на то место, где в скором времени от трусов ничего не останется. Сообразив, что это немного неэтично, взгляд перевела… На его торс.

Пока Джон осматривал себя, я наблюдала за его телосложением. Как перекатываются мышцы при движении, как двигается обладатель этого шикарного тела. Как хищник.

Тут я поняла, что Джон уже не осматривает себя. Его взгляд смотрит на меня. И этот взгляд выражает вожделение. Ощущение возникло, что хищник сейчас набросится на свою жертву.

Сообразив, что жертвой-то я готова стать, резко пришла в себя. Посмотрела на свою одежду и глаза мои в ужасе расширились. От неё уже почти ничего не осталось. Вскрикнув, быстро поднялась и, светя своей пятой точкой, спряталась за деревом. Сердце стучит набатом в теле и в голове, руки дрожат. От чего? От испуга? От неожиданности? Я стояла, а сама не верила в происшедшее. Каким образом мы оказались совершенно голые? Куда пропала одежда?

– Вара? – тихо позвал меня Джон.

– Д-да? – дрожащим голосом отозвалась я.

– Ты восхитительна, – с хрипотцой сделал комплимент он.

– Ага. Ты тоже, – фраза вырвалась у меня сама собой. Зачем я это вообще сказала?!

– Спасибо, – и, тихо смеясь, куда-то пошел.

Я же стояла как статуя, думая, чем же прикрыться. Тела своего не стыдилась. Я в хорошей форме. Но оказаться голой с малознакомым человеком в лесу в чужом мире – как-то перебор. Как назло вспомнились летающие твари. Вдруг они сейчас прилетят, а я совсем голая. Паника начала закрадываться в голову. Я зажмурила глаза и начала глубоко дышать, чтобы успокоиться.

И тут меня чем-то укрыли. Плечи явственно ощутили теплые руки Джона. Он оказался позади меня.

– Не дрожи, не трону, – прошептал на ушко. – Хотя очень хочется.

От удивления я, с широко раскрытыми глазами, посмотрела на него, повернув голову. Вот только слов своих он не сдержал. Потому что в следующее мгновение он резко подался вперёд и меня поцеловал. Очень нежно.

Я чувствовала, что мое сердце сейчас выскачет из груди. Так сильно оно билось. В животе возникло резкое ощущение лёгкой тянущейся, но приятной, боли. Это "бабочки в животе летают" или что-то другое? Понять бы. Но размышлять я была не в силах. Поцелуй выбил все мысли из головы. Даже нагой вид меня уже мало смущал.

Когда поцелуй закончился, единственная здравая мысль была: «И это всë? Хочу ещё!» Но резкий ветер привёл меня в чувство и заставил плотнее укрыться в плед, закрывая все стратегические места. Следующей мыслью возникли вопросы об одежде, и я поспешила их задать.

– Но куда делась наша одежда?

– Не знаю, пропала. Надо кстати детей посмотреть, вдруг у них тоже одежда пропала.

– Подожди, – остановила его поток речи я, поднимая руку. – Часы твои пропали, одежда пропала, плед, как понимаю, Марисы на мне. Он не пропал. Может, пропадает то, что не принадлежит этому миру?

У Джона стало испуганным лицо. Первый раз его увидела с таким выражением. Он сказал всего лишь "Дети! Машина!" и оба кинулись вытаскивать их из автомобиля.