4. Ядовитые призраки

 
Когда же, лунных снов полна,
Чета влюбленных шла, нежна,
«О, я от призраков – больна!»
Печалилась Шалот.
 

Альфред Теннисон, «Волшебница Шалот»^[14]

На следующий день после бала в Лондоне стояла теплая, ясная погода. Риджентс-парк от Йоркских ворот до зеленой лужайки, которая заканчивалась у самого озера, буквально сиял в лучах полуденного солнца. Когда Корделия и Алистер прибыли на место, восточный берег уже был почти целиком занят молодыми Сумеречными охотниками. На траве расстелили узорчатые хлопчатобумажные одеяла нежно-розового и небесно-голубого цвета; небольшие группы девушек и юношей возились вокруг корзин для пикника; пары стояли на берегу, любуясь сверкающими водами озера.

Человек десять Охотников, из числа самых младших, плавали на хрупких лодочках с белыми парусами, отчего казалось, будто на озеро слетелась целая стая лебедей. Девушки постарше были одеты в светлые дневные платья или юбки и блузки с высоким воротом, молодые люди – в трикотажные джемпера и брюки гольф. Некоторые надели костюмы для гребли, принятые у простых людей – белые льняные пиджаки и брюки. Корделию это сильно удивило, потому что среди Сумеречных охотников белый традиционно считался цветом траура, и его старались избегать.

«Какой скандал!» – подумала Корделия, когда они с братом приближались к месту проведения пикника. Но на самом деле и наряды присутствующих, и вся эта прогулка весьма интересовали девушку и уже заранее нравились ей. Сегодня все было совершенно не так, как вчера вечером: на балу собрались все члены Анклава, от самых младших до самых старших, а на пикнике ей предстояло общаться исключительно с ровесниками. Возможно, они сами ничем не могли помочь ее отцу, однако у всех имелись родители, и у некоторых – весьма влиятельные. У многих были старшие братья или сестры. Да, бал прошел не совсем так, как воображала себе Корделия, но сегодня она была твердо намерена добиться своего.

Она узнала Розамунду Уэнтворт и еще нескольких девушек, присутствовавших на вечере – они были поглощены беседой. И снова Корделия задалась тем же мучительным вопросом, который возник у нее на балу, но на который она пока не знала ответа. Как ей проникнуть в эту замкнутую группу? Как понравиться малознакомым людям, приобрести их благосклонность, доверие, дружбу?

Все утро она провела на кухне с Райзой и кухаркой Лайтвудов, помогая готовить закуски; результатом ее хлопот явилась самая вместительная и впечатляющая разнообразием корзина для пикника из всех, виденных местными жителями. По крайней мере, так считала Корделия. Она расправила свернутое одеяло, которое несла в руке, и намеренно расстелила его как можно ближе к озеру, в том месте, где заканчивалась трава и начиналась полоса песка с мелкими камешками.

Она решила, что таким образом окажется на виду у всех, уселась на одеяло и жестом велела Алистеру присоединяться к ней. Под пристальным взглядом Корделии Алистер поставил тяжеленную корзину на одеяло; при этом он едва не опрокинул все продукты и, вполголоса бормоча ругательства, шлепнулся рядом с сестрой.

На нем был серый льняной пиджак в мелкую полоску, оттенявший смуглую кожу. Взгляд темных глаз безостановочно шарил по толпе.

– Напомни-ка мне, – процедил он, – зачем мы согласились участвовать в этом балагане.

– Мы не можем остаток жизни просидеть, запершись в доме, Алистер. Мы обязаны завести здесь друзей, – объяснила Корделия. – Вспомни, ведь наша задача состоит в том, чтобы снискать расположение лондонского общества.

Молодой человек скорчил недовольную гримасу, глядя на сестру, которая принялась распаковывать корзину со съестными припасами. В центре одеяла Корделия поставила вазу со свежими цветами, а вокруг разложила угощение: холодного цыпленка, пироги с дичью, фрукты, масло в горшочке, три банки с разными видами мармелада, белый и черный хлеб, консервированных крабов и лосося под майонезом.

Алистер при виде этого изобилия насмешливо приподнял брови.

– Многие люди любят поесть на природе, – невозмутимо произнесла Корделия.

Алистер, казалось, собрался что-то возразить, но внезапно глаза его загорелись, и он проворно вскочил на ноги.

– Вижу ребят из Академии, – воскликнул он. – Вон там, у воды, Пирс и Тоби. Только сбегаю снискать их расположение, ладно?

– Алистер, – запротестовала Корделия, но он уже исчез, оставив ее в одиночестве на клетчатом одеяле для пикника. Девушка гордо вздернула подбородок и продолжала расставлять вазочки и блюда: клубнику, сливки, пирожки с лимоном, имбирное пиво. Как ей хотелось, чтобы рядом была Люси, но подруга опаздывала, и Корделии волей-неволей пришлось терпеть неловкую ситуацию.

«Ты Сумеречный охотник, – напомнила она себе. – Ты происходишь из древнего и знаменитого рода персидских Сумеречных охотников. Семья Джаханшах сражалась с демонами дольше, чем в состоянии представить себе вздорные девчонки вроде Розамунды Уэнтворт». Сона утверждала, что в ее жилах течет кровь легендарного героя Рустама. Разумеется, Корделия была в состоянии пережить какой-то жалкий пикник.

– Корделия Карстерс? – Подняв голову, Корделия увидела, что рядом стоит Анна, как всегда элегантная в светлой льняной рубашке и брюках цвета буйволовой кожи. – Вы позволите к вам присоединиться?

– Разумеется! – в восторге воскликнула Корделия и подвинулась. Она знала, что Анна является предметом восхищения лондонского общества, что о ней ходят легенды: эта молодая женщина делала то, что хотела, одевалась, как хотела, жила, где хотела. Одежда ее была не менее живописной, чем истории, которые о ней рассказывали. Корделия знала: если Анна решила провести время в ее обществе, остальные перестанут смотреть на нее как на скучную провинциальную девицу.

Анна грациозно опустилась на колени, заглянула в корзину и извлекла оттуда бутылочку имбирного пива.

– Насколько я помню, – сказала она, – нас официально не представили друг другу. Но после драматических событий вчерашнего вечера мне уже кажется, что я вас хорошо знаю.

– А я столько слышала о вас от Люси в течение последних нескольких лет, что мне кажется, будто я хорошо знаю вас.

– Вижу, вы со всех сторон огородились съестным, словно крепостными стенами, – усмехнулась Анна. – Мудрое решение. Мне самой каждое великосветское сборище представляется скорее не развлечением, а очередной битвой. И я всегда облачаюсь в доспехи. – Она скрестила вытянутые ноги, демонстрируя во всей красе свои высокие сапоги.

– А я всегда беру с собой меч. – И Корделия похлопала по рукояти Кортаны, наполовину скрытой складками шерстяного одеяла.

– Ах, знаменитая Кортана. – Глаза Анны блеснули. – Меч, на котором нет ни единой руны, но который, как говорят, убивает демонов. Это правда?

Корделия гордо кивнула.

– Мой отец убил этим мечом Верховного Демона Янлуо. Говорят, что лезвие Кортаны может разрубить любой материал, все, что угодно.

– Полезное свойство. – Анна осторожно прикоснулась к эфесу и убрала руку. – Как вам понравился Лондон?

– Хотите услышать откровенный ответ? Он произвел на меня просто ошеломляющее впечатление. Большую часть жизни я провела в путешествиях, а в Лондоне знаю только Джеймса и Люси.

Анна улыбнулась загадочной улыбкой сфинкса.

– Но вы принесли с собой такое количество еды, которого хватит на целую армию. – Она наклонила голову набок. – Мне бы хотелось, чтобы вы как-нибудь заглянули на чашку чая ко мне домой, Корделия Карстерс. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы.

Потрясенная Корделия молчала. Что, во имя всего святого, могла блестящая и загадочная Анна Лайтвуд обсуждать с ней, никому не известной девушкой? У нее промелькнула мысль о том, что речь пойдет об ее отце, но, прежде чем она успела задать вопрос, Анна радостно улыбнулась и замахала каким-то молодым людям.

Корделия узнала Кристофера, брата Анны, и ее кузена Томаса Лайтвуда, которые приближались к ним по полосе песка, тянувшегося вдоль берега озера. Томас казался настоящим великаном рядом с другом; тот что-то оживленно рассказывал, и солнце отражалось в стеклах его очков.

Улыбка Анны показалась Корделии слегка насмешливой и даже снисходительной.

– Кристофер! Томас! Идите сюда!

Когда юноши приблизились, Корделия постаралась придать лицу любезное и гостеприимное выражение.

– Прошу, присоединяйтесь к нам, – дружелюбно заговорила она. – У меня есть пирожки с лимоном, есть имбирное пиво, если хотите.

Друзья переглянулись и в следующую секунду уже расположились на одеяле, причем Кристофер едва не опрокинул пресловутую корзину. Томас двигался более осторожно, медленно устраивал на земле свои длинные конечности, словно боялся что-нибудь пролить или рассыпать. Он не показался ей настолько красивым, как Джеймс, но Корделия решила, что немало девушек сочли бы за счастье обзавестись таким ухажером. Что до Кристофера, то вблизи сходство с Анной оказалось просто поразительным – у них были одинаковые черты лица, скулы, подбородки.

– Теперь я понимаю, почему вы, дамы, позвали нас на помощь, – заметил Томас, и его карие глаза сверкнули, когда он окинул взглядом «натюрморт». – Я бы очень удивился, если бы вы вдвоем сумели все это поглотить. Благоразумнее пригласить подкрепление.

Кристофер схватил маленький пирожок с лимоном.

– Когда-то Томас мог всего за час в одиночку опустошить нашу кладовую – и я с трепетом вспоминаю его соревнования с Люси на предмет того, кто больше съест.

– Кажется, я что-то такое слышала, – отозвалась Корделия.

«Томас обожает имбирное пиво, – однажды сообщила ей Люси, – а Кристофер спит и видит тартинки и пирожки с лимоном».

Она постаралась скрыть улыбку.

– Я помню, что мы уже с вами встречались, но надеюсь, что теперь, когда моя семья переехала в Лондон, мы станем друзьями.

– Я в этом совершенно уверен, – заявил Кристофер, – особенно если в ближайшем будущем к нам поступит новая партия лимонных пирожков.

– Сомневаюсь, что мисс Корделия постоянно таскает с собой запасы пирожков, Кит, – усмехнулся Томас, – как ты это себе представляешь: может быть, они хранятся в шляпке или в карманах?

– Я ношу их на поясе вместо ангельских клинков, – сказала Корделия, и парни рассмеялись.

– Как поживает Барбара, Томас? – обратилась к кузену Анна, выбирая яблоко. – Ей стало лучше после вчерашнего обморока?

– На мой взгляд, она вполне оправилась, – хмыкнул Томас и махнул куда-то в сторону. Барбара прогуливалась у озера в сопровождении Оливера. В руках она вертела ярко-голубой зонтик и весело болтала со своим спутником. Томас вонзил зубы в мясной пирог.

– Будь ты любящим братом, ты сейчас не отходил бы от нее ни на шаг, – фыркнула Анна. – Льщу себя надеждой на то, что если я когда-нибудь упаду в обморок, Кристофер будет двое суток безутешно рыдать и даже смотреть не сможет на пироги с мясом.

– Барбаре мое присутствие сейчас вовсе ни к чему, – невозмутимо отвечал Томас. – Она надеется, что Оливер со дня на день сделает ей предложение.

– Вот как? – насмешливо произнесла Анна и приподняла брови.

– Алистер! – крикнула Корделия. – Иди сюда, съешь что-нибудь, а то скоро ничего не останется!

Но брат – который, как отметила Корделия, уже не болтал с мальчишками из Академии, а стоял в одиночестве у воды – лишь бросил на нее красноречивый взгляд. Этим взглядом Алистер хотел дать понять, что сестра и ее корзина ему смертельно надоели.

– Ах, – произнес Томас, не слишком успешно изображая небрежный тон, – Алистер тоже здесь.

– Да, – ответила Корделия. – Сейчас он у нас глава семьи, поскольку отец находится в Идрисе.

Кристофер извлек из кармана небольшую черную записную книжку и принялся что-то царапать в ней. Анна пристально смотрела в сторону озера – там, на берегу, помимо Барбары и Оливера, прогуливались несколько молодых леди, в том числе Розамунда, Ариадна и Кэтрин.

– Сочувствую ему, – с легкомысленной улыбкой произнес Томас. – Моего отца тоже часто вызывают в Идрис, к Консулу…

«Я знаю», – подумала Корделия, но прежде чем она успела задать вопрос, неподалеку раздался голос Люси, которая звала подругу по имени. Корделия подняла голову и увидела, что ее будущая парабатай спешит к ним; в одной руке Люси несла корзину, второй придерживала соломенную шляпку. За ней следовал Джеймс, сунув руки в карманы полосатых брюк. Шляпы на нем не было, и ветер играл его волосами.

– О, как это замечательно! – воскликнула Люси при виде горы продуктов, принесенных Корделией. – Мы можем объединить нашу провизию. Давай посмотрим, что у тебя есть.

Анна и Кристофер подвинулись, и Люси, опустившись на одеяло, принялась распаковывать свою корзину; на свет появился сыр и тартинки с джемом, сэндвичи и лимонад. Джеймс, усевшийся рядом с Кристофером, время от времени лениво заглядывал в его записную книжку. Он что-то произнес вполголоса, и друзья рассмеялись.

У Корделии даже перехватило дыхание от негодования. Она не разговаривала с Джеймсом с того момента, когда они расстались вчера во время танца, если не считать просьбы найти стило во внутреннем кармане его жилета. Она вспомнила, как он стоял перед нею, стиснув руки в кулаки. Сейчас он показался ей совершенно другим.

– А чем все закончилось вчера? – обратилась она к Люси. – Я имею в виду, это происшествие с демонами на площади Семи Циферблатов.

Джеймс бросил на нее быстрый взгляд. Он беззаботно улыбался – слишком уж беззаботно, подумала Корделия. Словно актер на сцене, которому велели изображать человека, наслаждающегося жизнью.

– Вся Монмут-стрит была забита демонами-шакс. Им пришлось вызвать Рагнора Фелла, чтобы он наложил чары на окрестности, иначе простые сразу увидели бы, что там творится.

Томас нахмурился.

– Очень странно, – заметил он, – несколько лет подряд все было спокойно, и вот на днях нам попадается этот слюнявый демон, а вчера ночью…

– Вы столкнулись с демоном? – воскликнула Люси. – Когда?

– Э-э, – протянул Томас, стараясь не смотреть на девушку. – Я немного перепутал. Я имел в виду вовсе не демона. Я хотел сказать, что случайно наткнулся на учебник по демонологии.

– Томас, – строго сказала Люси. – Ты совершенно не умеешь врать. Я хочу знать, что произошло.

– Ты всегда можешь вытянуть правду из Мэтью, – вмешался Джеймс. – Ты можешь заставить его сделать все, что угодно, и тебе это известно, Люс. – Он оглянулся на озеро. – Кстати, а где Мэтью? Разве он не собирался прийти?

Затем он повернулся к Корделии, взгляды их случайно встретились, и девушка ощутила внезапный приступ гнева. Все это время она молчала – да, ей удалось заманить всех этих людей на свое Одеяло Махинаций, но она понятия не имела, как завести речь о деле своего отца. Однако слова Джеймса заставили Корделию вспомнить вчерашний бал, и унизительная сцена снова живо представилась ее воображению. Он спрашивал ее, придет ли Мэтью, потому что вчера она танцевала с Мэтью. А танцевала она с этим человеком потому, что Джеймс нагло бросил ее, и его другу ничего не оставалось, как вмешаться.

Корделия поднялась на ноги, едва не опрокинув бутылку имбирного пива, набрала воздуху в легкие, пригладила свою юбку из голубой саржи и произнесла:

– Джеймс, мне хотелось бы поговорить с тобой наедине пару минут, если ты не против.

На лицах присутствующих, включая Люси, отразилось изумление, но Джеймс лишь кивнул.

– Пойдем, – сказал он.

У озера располагалась небольшая беседка с белыми колоннами, стилизованная под древнеримские руины. Корделия молча прошествовала мимо Сумеречных охотников, миновала дюжину гуляющих из числа простых людей, и только когда она и ее спутник поднялись по ступеням в беседку и остались вдвоем, она развернулась к нему лицом.

– Вчера вечером, – заговорила она, – ты повел себя со мной безобразно и грубо. Я требую извинений.