4. Темнее злата

Когда Клэри постучалась в дверь жилища Инквизитора, ей открыл сам Роберт Лайтвуд.

Девушка на миг застыла, не вполне понимая, что следует сказать. Ей еще не доводилось беседовать с отчимом Джейса, можно сказать, она вообще его не знала. Он вечно держался в тени, порой в буквальном смысле, предпочитая стоять за Маризой, опустив руку на спинку ее стула. Это был крупный темноволосый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. Девушка знала, что Роберт входил в Круг Валентина и был в свое время дружен с ее отцом, но это знание было отстраненным, как будто речь шла о ком-то другом. Лицо Роберта избороздили морщины, да и челюсть очень уж жестко посажена, что не позволяло воображению представить его молодым.

Когда он поднял на нее взгляд, Клэри обнаружила, что глаза у него в действительности были не черные, а синие, только очень темного оттенка. Выражение лица не изменилось ни на йоту, хотя неодобрительность можно было чуть ли не руками пощупать. Похоже, не только Джия была раздосадована ее побегом из Зала Совета вслед за Эммой.

– Если ты ищешь моих детей, – промолвил Роберт, – то они наверху. – Он замолчал, демонстрируя явное нежелание общаться.

Девушка прошла в пышно обставленную гостиную. Официальная резиденция Инквизитора и членов его семьи была весьма внушительной, с высокими потолками, тяжелой, дорогостоящей мебелью. В доме хватало места для арочных галерей, парадной лестницы и громадной люстры, которая висела на массивной цепи, освещая пространство тускловатым светом. Клэри рассеянно задалась вопросом, где сейчас Мариза и по душе ли ей все эти помпезные хоромы.

– Спасибо, – запоздало бросила она через плечо.

Роберт Лайтвуд пожал плечами и растворился в тени.

Почувствовав облегчение, Клэри взбежала по лестнице, перескакивая через ступеньку, затем, преодолев коридор и несколько поворотов, добралась наконец до верхнего этажа. Одна из дверей была прикрыта не полностью, из комнаты доносились голоса.

Постучавшись для приличия, она шагнула внутрь. Стены комнаты, которая напоминала скорее мансарду, были выбелены; в одном из углов стоял тяжелый старомодный шкаф с распахнутыми дверцами. На одной створке висела одежда Алека, практичная, хотя и небрежно подобранная; на противоположной дверце – униформа Джейса, элегантная, выполненная в строгих серо-черных тонах. А вот поясные ремни, ножны и прочая боевая экипировка у обоих была сложена в аккуратные стопки на полу.

Клэри усмехнулась, сама не понимая отчего. Было что-то трогательное в том, что Алек и Джейс делили общую комнату. Интересно, а они по ночам тоже не дают друг другу уснуть разговорами, как это происходит у них с Саймоном?

Алек и Изабель сидели рядышком на подоконнике. За их спинами Клэри видела закатные краски, отражавшиеся в воде канала. Джейс с ногами лежал на кровати, не обращая внимания, что ботинки могут перепачкать бархатное покрывало.

– Надеюсь, они все-таки решили, что нельзя просто сидеть и ждать, когда Себастьян атакует другие Институты, – говорил Алек. – С таким же успехом можно в нору забиться. Но Сумеречные охотники не прячутся!

Джейс потерся щекой о плечо; выглядел он усталым, белесые волосы растрепаны.

– Надо же, – задумчиво сказал он. – А вот мне сдается, мы только этим и заняты. Себастьян где-то там, мы сидим тут. Под удвоенной защитой оберегов. Все Институты до единого опустели. Охранять мир от демонов уже некому. Кто усторожит сторожей, а?

Алек вздохнул и потер лицо:

– Будем надеяться, это ненадолго.

– Даже вообразить трудно, что может случиться, – сказала Изабель. – Мир без Сумеречных охотников. Демоны на каждом шагу. Нежить друг на друга наскакивает.

– Был бы я Себастьяном… – начал было Джейс.

– Лучше не надо. Хватит нам одного, – оборвала Клэри его размышления вслух.

Все обернулись в ее сторону. Алек с Джейсом были разительно не похожи, в который раз отметила про себя девушка, но порой в их взглядах и жестах проявлялось что-то общее, некое свидетельство того, что они воспитывались вместе. Сейчас оба парня выглядели озадаченными, встревоженными. Изабель же излучала просто усталость и расстроенные чувства.

– Ну что? – сказал Джейс вместо обычного приветствия и криво усмехнулся: – Как там Эмма?

– Да ничего, держится, – повела плечом Клэри. – Ты лучше расскажи, что и как было, когда я убежала из Зала Совета.

– Ну, допрос к тому времени уже подходил к концу. В общем, за нападениями, судя по всему, и впрямь стоит именно Себастьян. А за ним, в свою очередь, не самая маленькая армия Помраченных. Сколько конкретно, никто сказать не может, хотя есть смысл предположить, что все без вести пропавшие на его стороне.

– Но все равно нас больше, – вставил Алек. – У него лишь те, с кем он начинал эту войну, плюс шесть захваченных Институтов. Зато у нас все остальные.

В глазах Джейса мелькнула тень.

– Себастьян это знает, – буркнул он. – И можешь не сомневаться, он с точностью до последнего солдата знает, сколько у него воинов. С кем, как и когда он может помериться силами, а с кем нет…

– Нежить на нашей стороне, – не уступал Алек. – Завтрашнее совещание как раз на эту тему, верно ведь? Переговоры с представителями, укрепление союза… такие вот вещи. А раз теперь мы знаем, чем занят Себастьян, можем приступить к разработке стратегии – скажем, вдарить по нему с помощью Детей ночи, фей Летнего двора, ведьмаков…

Взгляды Клэри и Джейса встретились в безмолвном диалоге. Ну конечно, раз мы теперь знаем, что Себастьян затеял, он сделает совсем другое. Неожиданное и неочевидное.

– А потом все взялись обсуждать Джейса, – встряла Изабель. – Чего и следовало ожидать, сама понимаешь.

– Джейса? С чего вдруг? – Клэри присела в изножье кровати Джейса. – Что в нем такого особенного?

– Потому что народ принялся спорить, можно ли считать Себастьяна неуязвимым, и если да, то в какой степени. Можно ли нанести ему раны, в каких случаях они окажутся смертельными и так далее. К примеру, Меч Ангела, Блистательный, мог бы это проделать благодаря Небесному огню, который в нем заключался, но вся беда в том, что единственным источником Небесного огня теперь является небезызвестный тебе…

– Джейс, – мрачно кивнула Клэри. – Сами знаете, Безмолвные братья уже пытались отделить от него огонь, да не вышло. По той простой причине, что огонь поселился у него в душе… Ну, хорошо, и до чего они договорились? Возьмут Джейса за ноги и примутся колотить им по Себастьяну до потери пульса?

– Знаешь, брат Захария примерно так и выразился, – вставил Джейс. – С меньшим, правда, ехидством в голосе.

– Короче, дело закончилось обсуждением, как изловить Себастьяна живым. И можно ли уничтожить всех Помраченных скопом. А еще можно ли заточить Себастьяна в какую-то темницу, где было бы все равно, неуязвим он или нет, – не выдержал Алек.

– Сунуть в адамантовый гроб и зашвырнуть на дно морское, – предложила Изабель. – Кто «за»?

– В общем, когда им надоело обсуждать мою скромную персону, – сказал Джейс, – что лично мне было, конечно, интересно, они задались вопросом врачевания Помраченных. Ассигновали Спиральному лабиринту невообразимую сумму за способ снять заклятие Чаши ада.

– Я считаю, им бы лучше озаботиться не лечением, а уничтожением этих… существ, – жестко высказалась Изабель.

– Среди Помраченных очень много тех, кого члены Совета знают лично, – возразил Алек. – Это естественно, что их хотят вернуть к нормальной жизни.

– Да? Зато я хочу вернуть моего собственного младшего брата! – вскинулась Изабель. – Неужели Совет до сих пор не понял, что натворил Себастьян? Он же их всех убил! Я Помраченных имею в виду. Убил все человеческое, что в них заключалось, а оставил демонов, которые бродят теперь в их коже, как в маскарадных костюмах. Нам лишь кажется, что мы их знаем, а на самом деле это лишь оболочка…

– Успокойся, – требовательно сказал Алек. – Забыла, что родители в доме? Сейчас прибегут.

– Ага, – кивнула Изабель, – в доме они… Сидят по своим комнатам, лишь бы подальше друг от друга.

– Изабель. Это не наше с тобой дело, где и как они спят.

– Они наши родители.

– Да, но у них есть своя жизнь, – возразил Алек. – И мы обязаны это уважать, не лезть в их дела. – Он потемнел лицом. – Ты же знаешь, как много пар разводится, когда гибнет ребенок.

Изабель всхлипнула.

– Иззи?.. – Алек с опозданием сообразил, что зашел слишком далеко. Упоминание о Максе действовало на сестру сильнее, чем на любого из Лайтвудов, даже на Маризу.

Девушка бросилась вон из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Алек обеими руками вцепился себе в волосы, отчего они встали дыбом, как перья у селезня.

– Черт бы меня побрал… – пробормотал он и тут же осекся. Он редко позволял себе ругаться, да и то скорее бурчал, чтобы другие не слышали.

Бросив на Джейса виноватый взгляд, он пошел вслед за сестрой.

Джейс вздохнул, сбросил свои длинные ноги с кровати и встал. Затем потянулся, как кошка, хрустнул плечами:

– Похоже, моя очередь провожать тебя домой.

– Ничего, сама дойду.

Он покачал головой, стаскивая висевшую на спинке кровати куртку. Было что-то нетерпеливое в его движениях, что-то хищное и загоняемое внутрь, отчего у Клэри побежали мурашки.

– Я все равно собирался ноги размять. Так что пойдем.

– Битый час дожидаемся. Ну и где они? – ныла Майя. Она полулежала на кушетке в квартире Джордана и Саймона, устроив босые ступни у Джордана на коленях.

– Говорил же, не надо заказывать тайское, – рассеянно отозвался Саймон. Он сидел на полу и возился с контроллером игровой приставки: та отказывалась работать вот уже несколько дней. В очаге тлело полено. Как и за всем прочим в этой квартире, за камином никто не следил, и комнату частенько застилало едким дымом. Джордан постоянно сетовал на холод, сквозняки, на щели в стенах и оконных переплетах, а также на хозяина квартиры, который пальцем о палец не ударил, чтобы хоть что-то отремонтировать. – Эти субчики из доставки вечно опаздывают.

Джордан добродушно ухмыльнулся:

– А тебе-то что? Ты все равно не ешь.

– Зато уже пью, – напомнил Саймон. И это правда. Он приучил свой желудок принимать почти любую жидкость – молоко, чай, кофе, – хотя твердая пища до сих пор вызывала у него рвотный рефлекс. Сомнительно, конечно, что напитки давали ему хоть что-то по части питательной ценности, ведь на это была способна лишь человеческая кровь, однако он, по крайней мере, мог хоть что-то пригубить в общественном месте, не перепугав окружающих до смерти. Вздохнув, Саймон отбросил контроллер. – Похоже, накрылась эта штуковина. Раз и навсегда. Что делает меня жутко счастливым, раз уж денег на покупку новой у меня нет.

Джордан взглянул на друга. Переезжая к нему на квартиру, Саймон вложил в общий котел все деньги, какие у него были, в общем-то, не так уж много. К счастью, транжирой он тоже не был. Кроме того, жильем их обеспечивал «Претор Люпус», и от них же Саймон получал кровь.

– Ничего, зато у меня кое-что есть, – сказал Джордан. – Перезимуем.

– Так ведь это твои деньги, не мои. Ты же не можешь приглядывать за мной до бесконечности, – возразил Саймон, уставившись в синее пламя камина. – И что тогда? Я бы уже в колледж документы подавал, если б… если б не вся эта катавасия, будь она неладна. Мог бы и в музыкальное училище пойти. Или устроиться на работу. А сейчас что? Меня уже никуда и никогда не возьмут. Я на веки вечные так и останусь шестнадцатилетним…

– Гм… – донеслось от Майи. – В жизни не слыхала, чтобы вампиры где-то работали. Вот мы, оборотни, совсем другое дело. Скажем, Бэт подвизается диджеем, а Люк держит книжную лавку. А у вас сплошные кланы, кто чем занимается, непонятно. И ученых, кстати, среди вампиров тоже не сыскать.

– Как и музыкантов, – кивнул Саймон. – Взглянем правде в лицо: отныне моя профессия так и звучит – вампир.

– Сказать по правде, – заметила Майя, – меня несколько удивляет, что вампиры не шныряют по улицам, не охотятся на туристов. Как-никак, а нынче ими командует Морин. Вот уж кто действительно кровожаден.

Саймон поморщился:

– Сдается мне, кто-то из клана пытается ее обуздать. Скорее всего, Рафаэль. Или, к примеру, Лили, она ведь одна из самых сообразительных. И грамотных. Они с Рафаэлем всегда были неразлучны. Зато у меня среди вампиров друзей нет. И вообще, если вспомнить, какую из меня сделали мишень, остается лишь удивляться, что у меня вообще есть друзья.

Он услышал горечь в собственном голосе и бросил взгляд на снимки, которые его сосед по комнате пришпилил к противоположной стене: вот Джордан в компании друзей, вот на пляже, с Майей. «А не повесить ли мои фото тоже?» – подумал Саймон. И пусть он ничего с собой не прихватил, покидая дом матери, наверняка что-то отыщется у Клэри. Надо будет забрать у нее и хоть немножко обжить квартирку. Ему нравилось делить кров с Джорданом, да и место казалось уютным, но все же этот дом не был настоящим. Не давал ощущения постоянства, не производил впечатление точки опоры.

– Своей кровати и то нет, – вслух сказал он.

Майя обернула к нему лицо:

– Саймон, ты чего? Все из-за нее, да? Потому что Изабель ушла?

Он дернул плечом:

– Сам не пойму. В смысле, конечно. Скучаю по ней, но… Клэри сказала, дескать, без «эрвэтэ» не обойтись.

– «Расставить все точки», – понимающе кивнула Майя и махнула ладошкой на недоуменный взгляд Джордана: – Эх ты, темнота! Это значит определиться, вправду ли пару можно считать парой. А как иначе? Без этого не обойтись.

– Как так получается, что все поголовно в курсе новомодных сокращений, кроме меня? – вслух пожаловался Саймон. – А потом, откуда я знаю, хочет ли Изабель быть моей подружкой?

– Вот этого я тебе сказать не могу, – развела руками Майя. – Девичий кодекс чести. Сам спроси.

– Каким образом? Она же в Идрисе.

– Значит, спросишь, когда вернется.

Саймон отмолчался, и Майя более мягким тоном добавила:

– Да вернется она, не скули. И Клэри тоже. Там всего-то простое совещание.

– Не знаю, не знаю… Над Институтами нависла опасность…

– Как и над тобой, – вставил Джордан. – И вот почему за тобой приглядываю я.

Майя бросила на него взгляд. В ее взгляде было что-то непривычное, чему Саймон не мог подобрать название. Последнее время он заметил, что между ней и Джорданом происходит что-то особенное, словно девушка держала дистанцию и в то же время задавала какой-то вопрос глазами, когда смотрела на своего ближайшего друга. А Джордан? Уж не заметил ли он, что Майя отстраняется – кстати, теперь Саймону показалось, что это видно невооруженным глазом, – или просто решил быть при своем до конца?

– А ты бы остался светолюбом? – спросила Майя, вновь переключая внимание на Саймона. – В смысле, если б умел управлять этим свойством?

– Сам не знаю.

Он не раз задавался тем же вопросом, потом решил не морочить себе голову: какой смысл беспокоиться о вещах, которые тебе неподвластны? Быть светолюбом – все равно что объявить себя ходячей золотой жилой. Потому что другим вампирам очень хочется отведать твоей крови, ведь тогда они тоже смогут свободно разгуливать при дневном свете. Но было и множество тех, кто желал Саймона прямо-таки изничтожить, коль скоро среди вампиров бытовало поверье, что светолюбы попросту омерзительное извращение, которое надо вырывать с корнем. На память пришли слова Рафаэля, которые тот сказал на крыше одной из гостиниц Манхэттена: «Ты, светолюб, лучше молись, чтобы не утратить свой Знак до начала войны. Потому что за твоей головой выстроится целая очередь. И первым в ней буду я».

И все же, и все же…

– Я бы скучал по солнцу, пропади это свойство, – промолвил он. – Жизнь при дневном свете позволяет хоть в чем-то ощущать себя человеком.

В глазах Джордана блеснула искорка отраженного пламени. Он усмехнулся:

– Боюсь, звание человека во многом выдумка. Перехвалили.

Майя возмущенным рывком сдернула ноги с его колен. Джордан встрепенулся, обратив к девушке озадаченный взгляд, и в этот миг звякнул дверной звонок.

Саймон первым оказался на ногах.

– Доставка, – объявил он. – Пойду открою. Да не волнуйтесь вы так, – на ходу бросил он через плечо. – На меня уже недели две никто не охотится. Надо думать, потеряли интерес да махнули рукой.

Из-за спины донеслись голоса, но он не стал прислушиваться. Пусть ребята сами обсудят свои проблемы. Саймон повернул дверную ручку, распахивая створку, а другой рукой уже тянулся за кошельком.

В следующее мгновение что-то дернулось, запульсировало у него на груди. Он бросил взгляд вниз – рубиновая подвеска Изабель искрилась кровавыми вспышками – и с места, без разворота, отпрыгнул назад, едва успев избежать цепких пальцев. Из горла Саймона вырвался крик – в дверном проеме маячил долговязый силуэт в алой униформе. Сумеречный охотник с уродливыми пятнами рун на обеих щеках, крючковидным носом и высоким бледным лбом.

Непрошеный гость что-то прорычал и двинулся на Саймона.

– Ложись! – крикнул Джордан, и Саймон, бросившись ничком на пол, тут же откатился в сторону, а над головой тренькнула арбалетная тетива.

Помраченный увернулся с невообразимой ловкостью, и стрела глухо впилась в дверную створку. Джордан чертыхнулся, но тут в коридор метнулась Майя в волчьем обличье.

Когда ее клыки впились в глотку Помраченного, вой боли прозвучал сладкой музыкой. Брызнули алые фонтанчики, наполняя воздух солоноватым привкусом. Поднимаясь на ноги, Саймон не удержался и втянул багряный туман ноздрями, языком раскатывая по нёбу горьковато-вяжущую пряность крови. Он шагнул вперед, а Помраченный тем временем оторвал от своей шеи волчицу. Рычащий, визжащий, бьющийся в исступлении клубок шерсти, когтей и клыков полетел в сторону.

Что-то крикнул Джордан. У Саймона из глотки тоже вырвался низкий хрип, и он почувствовал, как из десен лезут клыки. Помраченный тем временем шагнул навстречу, фонтанируя кровью, однако по-прежнему уверенно. У Саймона в животе шевельнулся комок страха. Он уже видел, как сражаются солдаты Себастьяна, – не забыл, какими быстрыми и сильными они были при Беррене, намного превосходя этими качествами обычных Сумеречных охотников. А ведь он даже не задумывался, насколько им в этом уступают вампиры…

– Да не суйся ты! – Джордан дернул Саймона за плечо и чуть ли не швырнул вслед за Майей, которая, похоже, готовилась к новой атаке. Ее шерсть была в крови, желтые волчьи глаза светились бешенством. – Сваливай! Живо! Мы сами разберемся!

Но тот уперся:

– Нет… он пришел за мной…

– А то я не знаю! – рассвирепел Джордан. – Для того и поставлен сюда! Я твой телохранитель от «Люпуса»! Вали, говорю, и дай делать мою работу!

Джордан развернулся, вновь взведя арбалет. На сей раз стрела пробила Помраченному плечо. Тот отшатнулся, испустив череду проклятий на непонятном для Саймона языке. «Немецкий, – подумал он. – Берлинский Институт тоже разгромили…»

Мимо Саймона пролетела Майя и на пару с Джорданом накинулась на Помраченного. Джордан успел метнуть в друга свирепый взгляд. Юный вампир кивнул, метнулся в гостиную и распахнул окно, просыпав на пол ошметки старой краски, после чего выбрался на площадку пожарной лестницы, где Джордан держал горшки с волчьим аконитом, который успел изрядно пожухнуть за зиму.