Десять лет спустя…
– Опять ничего, – ворчу под нос, изучая последние результаты анализов.
В лаборатории никого нет и разговариваю я скорее сама с собой. Предпочитаю работать в одиночестве, чтобы никто не мешал моим экспериментам. Я провожу здесь все свободное время, изучая мутантов. Иногда мне приходится заниматься солдатами, но только в самых серьезных случаях.
– Кира, там привезли двух раненных, – без стука заглядывает в мою дверь старший врач лечебного блока. – Мы подозреваем, что один из них может быть заражен. Сможешь спуститься?
– Позже, – отмахиваюсь от коллеги.
Не хочу отвлекаться от анализов, особенно когда речь идет о последних каплях крови, оставшихся от погибшего пару часов назад мутанта. Возможно, я смогу понять, что прошло не так с его ДНК, из-за чего он так быстро скончался. Все врачи на базе знаю протокол действий при обнаружении инфекции, ему явно не стоило приходить ко мне с такой глупостью.
От раздраженных мыслей меня отвлекает писк аппарата, означающий что очередной анализ готов. Буквально подпрыгиваю от радости, замечая знакомые изменения в графиках, но потом расстроенно бросаю бумагу на стол – вновь неудача. Кручу в руках последнюю пробирку, размышляя, что могло пойти не так.
Моей основной задачей на главной военной базе северного региона является всестороннее изучение мутантов. Именно мне подчиняется самая крупная лаборатория в округе. Я ведущий ученый и военный врач, но именно мне удалось заслужить уважение среди коллег и военных в свои двадцать пять. Многочисленные эксперименты и опыты на несчастных принесли свой результат – я разработала сыворотку, лишающую мутантов всех сверхъестественных сил.
Она главное достижение на сегодняшний день, изменившее распределение сил между мутантами и людьми. Теперь любой измененный, оказавшийся в наших руках, становится безвредным. Больше нет необходимости убивать самых опасных из них. А значит можно изучать их достаточно долго, что очень важно для моей работы. Ведь сила мутанта зависит от степени воздействия на него мутагена.
Смотрю на ампулы с вирусами, которые хранятся в небольшом холодильнике. Опасная зараза в свободном доступе, за столько лет ничего не изменилось. Когда-то давно случайно разбившаяся ампула стала причиной смерти прошлого врача, занимавшего эту лабораторию… Все произошло быстро и обидно. Пробирка просто лопнула в руках, осколком стекла разорвав перчатку и поцарапав кожу. Этого оказалось достаточно, чтобы концентрированный вирус проник в кровь. Справиться с инфекцией организм не смог, никакая поддерживающая терапия не дала результат, а направленной вакцины еще не было.
Мама работала здесь с самого начала эпидемии, она была одним из лучших инфекционистов, поэтому нас и забрали жить на базу практически в первые дни начавшегося апокалипсиса. Я выросла в этой лаборатории, помогая маме в изучении вирусов, запоминая основы и помогая докторам в мелочах, до которых допускали ребенка. Моими книжками на ночь были научные труды о вирусах, бактериях и анатомии человека.
Все, что осталось у меня после нее, это военная база и лаборатория, в которой я знала каждый уголок. База стала моим домом, обителью и приютом. Здесь я была знакома со всеми, меня любили и принимали за равную. Все же не каждый ребенок с такой легкостью постигает знания такого уровня. Не связать свою жизнь с медициной было невозможно. Только я стала не простым врачом, как была мама. Я – специалист-генетик, с основным направлением «мутанты».
– Кира, ты подойдешь? – Вновь без стука.
– Во-первых, тебя стучать не учили? – На этот раз я встаю со своего места и разворачиваюсь к нежданному гостю с намерением высказать все, что о нем думаю. – Во-вторых, вы сами справиться не можете с обычной инфекцией? Что за необходимость отрывать меня от работы, Кайл?
Мужчина стоит в дверях моей лаборатории и молчит, чем раздражает еще сильнее.
– Мне охрану нужно поставить у дверей, чтобы спокойно заниматься исследованиями?
– Больше не потревожу, – обиженно отвечает коллега, чем заставляет меня фыркнуть. Будто мне важны его чувства.
Особый статус среди военных я получила еще и тогда, когда начала отношения с генералом. Он милый мужчина, который умеет поставить на место любого. С его появлением на базе появился порядок и соблюдение правил. Его слушаются и уважают. Но когда речь идет о близких – он нежный и заботливый. С ним мне удобно и спокойно, чего еще можно пожелать?
Но не только влияние мужчины позволило мне вести себя так нагло с окружающими. Меня уважает большинство военных, ведь именно мне удается реализовать свои гениальные задумки, которые на первый взгляд кажутся безумными. Никто кроме меня так хорошо не разбирается в мутантах, и это ни капли не хвастовство. Просто это моя специализация…
Если бы окружающие знали всю правду, то давно бы пустили пулю мне в лоб.
Разглядываю снимок последнего погибшего мутанта, прикрепленный в верхней части медицинской карты. Молодой парень смотрит на меня потерянным взглядом. Неудивительно, ведь фотография сделана уже в моей лаборатории. Мне проще запоминать подопытных по внешности и номерам, ну и по результатам, которых в этот раз не было.
Характерной чертой всех мутантов остаются их необычные глаза. Фиолетовые или сиреневые, будто светящиеся изнутри. Они ужасают и привлекают внимание своей красотой. Яркие и светлые, насыщенные или не сильно выделяющиеся – они всегда поражали своей необычностью и уникальностью с самых первых дней. Этот парень не стал исключением, у него был светло-фиолетовый оттенок радужки, перемешанный с его родным голубым. Получилось весьма интересное сочетание, даже жаль, что он так быстро «закончился».
Глаза – тот самый признак, который до сих пор остается основным, первичным при определении измененных. Ген, отвечающий за наличие сверхъестественного дара, каким-то образом меняет цвет радужки, придавая ему фиолетовые оттенки. Иногда это происходит быстро, за одну ночь. В других случаях изменения затягиваются на годы, но результат всегда один и никакие линзы не спасут при проверке. Первое время пытались даже запретить их использование, но вскоре стало понятно, что это не преграда для проверок.
Никто из людей даже не догадывается, что есть и другие мутанты. Их обошла стороной эта особенность, так как изменения проходили постепенно. Такие, сила которых пробудилась гораздо позднее. Вероятно, из-за медленного протекания мутаций наши глаза сохранили свой природный цвет. Фиолетовые глаза – не норма для измененных, а лишь побочный эффект, которого все же можно было избежать.
Смотрю на дверь, проверяя, что она плотно закрыта. Думаю, после моих слов меня еще не скоро потревожат. Провожу рукой над пробиркой с кровью, которая в тот же момент покрывается тонкой корочкой льда. Ждать, когда криокамера охладится до нужной температуры слишком долго, хочу узнать результат сейчас. Это последний образец, поэтому мне так важно получить хоть какие-то ответы. Перекладываю замороженный образец под микроскоп, внимательно изучая клетки, но результатов нет. Очередной эксперимент завершается провалом. Выбрасываю остатки крови в утилизатор, поднимаясь со своего места. Риск того не стоил, но пользоваться своими возможностями иногда хочется, чтобы не забыть, кто я на самом деле.
Это моя самая большая тайна, о которой никто не должен даже догадываться. Я не поделилась своем секретом даже с покойной матерью, скрывая все от самого близкого человека годами. Даже ребенком я понимала, что происходит что-то нездоровое и опасное. Умение держать язык за зубами и спасло мою шкуру, а также позволило устроить свою жизнь. Это вторая причина, по которой мне не нужны посторонние в лаборатории.
– Отставить! – Рычу я во все горло. По-другому с солдатами нельзя. Не понимают они по-человечески. – Кто отдал приказ ликвидировать образец? И какого хрена это решение принято без меня? Кажется, пока что именно я отвечаю за всех мутантов на этой базе.
Я злюсь, потому что меня чуть не лишили важной подопытной. Редко удается поймать мутантов первого уровня. И избавляться от девчонки без моего приказа – глупейшая ошибка, которую могли совершить эти идиоты. Я застала военных в своем кабинете, в который они сначала привели мутанта, а потом решили убить. Пистолет, который после моего крика убирает один из солдат, говорит о явном намерении применить оружие прямо в моей лаборатории! Они вообще свихнулись?!
– Она опасна! – Возмущается кто-то из новеньких – молодой смазливый парнишка, еще не проникшийся всем на базе. Никакой субординации, куда катится мир! Отправить бы его дежурить в окрестные города, чтобы понял, как надо реагировать на приказы.
– Мне плевать, что вы решили, – строго говорю я, вспоминая, что некоторые ребята попали сюда сразу после достижения совершеннолетия. – Быстро отпустили девушку и отошли. Какие способности?
Командир отряда кивает своим людям, подтверждая мои слова. Они сомневаются в моих приказах, просто супер! Пятеро парней, окружающих мутанта, отступают, но все же остаются наготове и держат руки на оружии.
– Огонь, – четко и по делу отвечает командир отряда. Мы с ним уже не первый раз встречаемся. Он прекрасно осведомлен о том, что спорить со мной себе дороже.
А вот девушка испуганно забилась в угол, и от нее исходит сила. Ей до сих пор не ввели сыворотку? Волны жара распространяются по помещению, но пока не жгут. Она определенно мутант первого уровня. Солдатикам повезло, что они остались живы. Вообще удивительно, что она еще не применила свои способности. Возможно, готовилась последним ударом спалить к чертям всю нашу базу. Насколько я могу это чувствовать, сил ей для этого хватит.
– Еще одна подобная выходка, и я буду вынуждена обратиться к генералу. А теперь ВОН!
– Она опасна… – пытается перечить мне все тот же парнишка, какой же глупец!
Мое терпение подходит к краю чащи. Предыдущие мысли о юном возрасте отступают. Как таких сосунков вообще допустили до подразделения охотников?! Определенно сегодня буду говорить с генералом. Мне нахрен не надо, чтобы моя работа страдала от их самовольных выходок.
– ВОН, я сказала! – Уже грубее повторяю я, демонстративно открывая двери лаборатории, а когда за солдатами закрывается дверь, оборачиваюсь и обращаюсь уже к девчонке. – Что же касается тебя… Хочешь жить – не дергайся.
Я не боюсь ее, потому что у меня в рукаве несколько козырей. Подхожу к ней медленно и спокойно. Не нужно волновать ее лишний раз. С загнанными в угол мутантами лучше вести себя как с дикими зверьми – соблюдать максимальную осторожность. Протягиваю руку, предлагая подняться. Девчонка не принимает помощи, отшатываясь от меня, будто это я прокаженная. Вот же упрямый образец.
– Я не причиню тебе сильного вреда. Ты можешь добровольно согласиться на эксперименты и получить больше привилегий на базе, – предлагаю ей свой расклад. Обеспечить это для меня не проблема. Только насколько показывает опыт, еще ни один мутант не согласился с моими условиями. Слишком гордые, да и доверять военным – я бы и сама не стала. Среди нас встречаются жестокие люди, которые никогда не слышали о чести и совести.
– Никогда! – Она дергается от возмущения, злость в ней пересиливает страх. И этого момента достаточно, чтобы я успела сменить позицию, скрутив девушку и воткнув ей в плечо иглу – теперь сыворотка в крови, достаточно нескольких секунд, чтобы рыжая красотка лишилась сил. Наивно было выжидать. Если тебя заперли в угол – лучше сразу действовать.
– Они спасут меня! Они придут за мной! Вам не жить! – Кричит она, но я не придаю этим словам значения. Мутанты не рискуют соваться на военные базы. Не было еще ни одного такого прецедента. Мы давно обустроили все так, чтобы попасть на оцепленную территорию просто так было невозможно. В открытую атаку ради одной девочки измененные вряд ли пойдут.
– Лучше помолчи, – небрежно бросаю я ей. – Ты больше не опасна. Предлагаю последний раз, сиди смирно, иначе будет хуже.
Это не угроза. Просто констатирую факт. Я могу быть с ней помягче, но зачем? Она слишком глупа, раз допустила столько ошибок. Еще одна подопытная, которая вряд ли сможет пережить все мои опыты.
– Пошла на хрен! – Рычит девчонка.
– Твое дело, – пожимаю плечами я. Мне серьезно все равно. Я давно разучилась сочувствовать кому-либо. Слишком многое уже видела в этой самой лаборатории. Она могла пойти на уступки, тем более, что я спасла ей жизнь. После потери сил, организм слабеет, а значит через пару минут она отключится. Мутанты слишком привыкли к своим способностям, без них они теряются.
Девочка борется из-за всех сил, она все же пытается применить способности, но слишком поздно. Уже она ничего не сможет мне сделать. Через пять минут на полу моей лаборатории уже лежит бессознательное тело. Высовываю голову в коридор, чтобы крикнуть кого-нибудь из охраны. Но натыкаюсь на командира подразделения, стоящего прямо напротив дверей.
– Какие-то вопросы? – Уточняю я. Не хотелось бы отвлекаться от дел, да и не люблю я общаться с местными солдатиками.
– Да, можно к тебе зайти? – Он оглядывается по сторонам, чем вызывает у меня еще больше непонимания. И еще немного нервирует, что он обращается на «ты». Ладно, обращать внимание на такие мелочи нет времени.
– Ок, поможешь заодно тело на стол уложить, – киваю я на рыжую.
– Быстро ты с ней, – удивляется мужчина, ловко подхватывая девчонку и укладывая на стол.
Я фиксирую ее руки и ноги, а заодно и голову. Мне не нужно, чтобы она дергалась, пока я буду изучать ее. Мне предстоит провести много исследований, для которых нужно неподвижное тело. Командир хмурится, наблюдая за мной.
– Тебе никогда не было их жалко? – Удивляется он, явно сочувствуя тому, кто буквально полчаса назад хотел поджарить их. Он разглядывает мутанта, неподвижно лежащего на столе. Ее рыжие волосы в свете ламп выглядят яркими, а веснушки украшают нежное личико, на котором застыла безмятежность сна.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке