Глава четвёртая. Самый плохой психотерапевт

«Когда человек вконец измучен,

он неожиданно обнаруживает в глубине

себя бездну весёлого цинизма»

П. Хёг «Смилла и её чувство снега»

Один из советов, который мне дала в своё время Милена, гласил: «Не приноси с собой на консультацию личные нерешённые проблемы. Иначе твоя психика выдаст столько проекций, что ты запутаешься в границах собственного контрпереноса. И что тогда делать твоему бедному клиенту, которого ты собственноручно загонишь в угол и задавишь своей нереализованной сексуальной энергией?»

Приверженица классического психоанализа Милена не может мыслить иначе, как ниже пояса. Но это не мешает ей видеть картину болезни пациента в целом, подмечая малейшие детали.

Я тогда посмеялась над ней, уверенно заявив, что «со мной такого не произойдёт». Я умею управлять своим эмоциональным состоянием во время сессии. И умею расставлять приоритеты, временно задвигая в дальний угол личные проблемы, оставляя их разбор и решение на потом. Как Скарлетт О`Хара, которая думала об этом завтра (персонаж романа М. Митчелл «Унесенные ветром – прим.автора).

Теперь Милена могла бы посмеяться надо мной. Или поплакать. Она на всё способна. В любом случае сегодня у неё могла бы быть уникальная возможность наблюдать мой провал. И тому было логичное объяснение.

Вчера вечером Дима собрал часть своих вещей и, вызвав такси, уехал, сказав на прощание, что «нам надо пожить отдельно какое-то время».

Мне хорошо известно, что означает это «какое-то время». Не в первый раз я с этим сталкиваюсь. И что-то мне подсказывает, что если я не пересмотрю свою позицию по отношению к мужчине как к явлению и процессу, то рискую вновь наступить на те же грабли.

Дима ушёл. Вещи остались, и это значит, что однажды он придёт за ними. Может быть тогда, когда меня не будет дома. Ключи у него пока есть. Отбирать их я не хочу. Но тот факт, что он принял это решение в одиночку, меня коробит. Я ведь привыкла, чтобы со мной во всём считались. Сверхконтроль, мама! Твой вечный, теперь живущий со мной. И никуда не денешься. Переписать этот сценарий начисто я пока не в силах. До этого нужно дозреть, а мне стремления не хватает. Поэтому Дима, увы, не был первым. И последним, боюсь, тоже не станет. По этому поводу Пикуль красиво сказал устами Екатерины Великой: «… не стал последним, зато станешь единственным!» (перефразированная цитата из романа В. Пикуля «Фаворит» - прим. автора).

Но и я не императрица отнюдь. Хотя, видимо, в его глазах мню себя таковой. Но это уже его проекция. Зачем мне в этом копаться? Ведь Дима по-прежнему не мой клиент.

Зато в очереди на прием меня ждут другие. И, переболев ночь, утром я, как обычно, отправилась на работу, прихватив по пути стаканчик любимого цитрусового рафа, который в этот раз почему-то горчил. Как мне объяснил бариста, секрет приготовления этого напитка в том, что не менее чем за 12 часов кожуру и цедру апельсина нужно замочить в воде комнатной температуры. И только после этого ингредиенты можно использовать при варке кофе.

Что ж, мою цедру, похоже, в воде передержали. Иначе как объяснить вкус горечи на губах? Только лишь эта причина.

Что касается клиентов, мне повезло. Сегодня не было критичных случаев. Клиенты попадались обыденные, истории их рядовые. Однако дистант мой был велик настолько, что я, взглянув бы на это со стороны, сказала, что «терапевт был выключен из процесса консультирования полностью». К такому терапевту я бы лично второй раз не пошла. Но клиенты пойдут. Они ослеплены своими проблемами и проекциями настолько, что сквозь них ничего другого разглядеть пока не способны. Тем лучше для меня.

Сегодня я побуду худшим психотерапевтом, какого знаю. Позволю себе это, раз другой вариант не работает.

На часах пятница и время едва перевалило за 18.00. Мне совершенно не хочется идти домой, потому что там нет Димы. И за весь день он ни разу не дал о себе знать. Я всё ещё ощущаю вкус горечи на губах и понимаю, что с этим надо срочно что-то делать. Беру телефон и звоню подруге, благо в них недостатка пока не испытываю.

– Привет, Ленок! – кричит мне в ухо Яна Светлая (фамилия настоящая). – Как ты вовремя! Я как раз думала о тебе.

– Вот как? – верилось с трудом, но я сдержала свой саркастический порыв. – И что же ты надумала?

– Что нам неплохо было бы встретиться и приятно провести время!

– Какая потрясающая идея! – почти искренне восторгаюсь я. – Зодиаки сошлись в этот день. Я думала о том же.

Вот и тот самый якорь, способный удержать меня на плаву. А чувствовать себя бревном опускающимся на дно, ужасно тяжело. Поэтому в срочном порядке завершаю рабочий день и иду домой, впервые за много месяцев, обходя стороной свою любимую кофейню.

Спустя полчаса я дома. Едва захлопнув входную дверь, с наслаждением скидываю одежду и туфли. Деловой костюм идеального психотерапевта будет невыгодно смотреться в каком-нибудь увеселительном заведении, которое я с моей светлой подругой намереваюсь в этот вечер посетить. Поэтому, отдав традиционную порцию внимания коту (единственному моему верному мужчине), я быстро иду в ванную, чтобы смыть с себя остатки сегодняшнего позора. Встаю под прохладные струи воды, и спустя несколько секунд остываю. Вот так лучше. Разгоряченный ум – плохой спутник особенно в вечер пятницы. Без сожаления готова его нокаутировать. Хотя бы до завтра. А там посмотрим, что будет.

Теперь пора подумать о гардеробе. Выбор у меня велик. Походы по магазинам иногда помогают отвлечься от ненужных мыслей. Я быстро просматриваю один за один свои прелестные наряды и останавливаюсь на декольтированном чёрном платье с открытыми плечами и спиной. То, что нужно. Подчеркнёт фигуру и откроет всё то, что именно сегодня я готова открыть. И вряд ли те, кто меня в этом увидят, заподозрят обман: в обнажённом теле нередко с трудом можно распознать столь же обнаженную душу. Она будет сокрыта от посторонних глаз за этой смелой, демонстративной вуалью моей фальшивой сексуальности и развратности.

Яна заезжает за мной и поднимается на мой этаж. Я открываю ей дверь в тот момент, когда делаю заключительные взмахи тушью, не глядя в зеркало, просто по инерции. Подруга смотрит на меня и с нескрываемым удивлением и полным отсутствием восторга в глазах делает комплимент: «Лена, ты сегодня просто неотразима!»

– Спасибо, – улыбаюсь я, нисколько ей не веря. Но этот обмен любезностями – обязательный атрибут счастливой женской дружбы. На нем она стоит прочно до тех пор, пока не вмешается третье лицо. Как правило, мужчина. Но на наше счастье, между мной и Яной разлада по этому поводу никогда не было. Надеюсь, и не будет. Подруги – объекты важные, необходимые. Без них не было бы этих пятниц.

– Я заказала нам столик! – начинает рассказывать Яна. – Шампанское, дискотека, а ближе к ночи обещают стриптиз! Как тебе?

– Шампанское ненавижу.

– Тогда водка, – моментально предлагает Яна. И я, к её удивлению, соглашаюсь. – Ты же не любишь крепких спиртных напитков, – напоминает она.

– Сегодня хочу попробовать полюбить, – отвечаю я. И моя подруга, конечно, воспринимает это как шутку. Пусть так и будет. Делиться с ней своими сердечными переживаниями я не собираюсь.

Мы готовимся к выходу ещё в течение часа. Оказывается, надо наложить на лицо ровный тон и под глазами нарисовать «стрелки». Последнее всегда считала безвкусицей. Но Яна настаивает, что так я буду выглядеть эффектней, и я, может быть, впервые в жизни с ней не спорю. Пусть сегодня будет так. К черту снобизм.

Яна сообщает, что на улице пошёл дождь, но нас это совершенно не смущает. Карета в виде обычного жёлтого такси стоит у подъезда. Мы садимся в неё и называем адрес. Водитель окидывает нас взглядом, а потом удовлетворённо хмыкает. Он, определённо, знает это заведение. И если бы не его смена, то с удовольствием присоединился бы к нам. Но… в жизни всегда есть место несовпадениям.

Пока мы едем, слушаем зажигательную музыку, что-то из девяностых. Я точно не помню слов, но это явно знакомая история. Вдруг подумала, как редко в последнее время я стала выбираться куда-либо, вот как сейчас. Работа, работа – и всё это бесконечным потоком, которому конца и края нет. Нынешний век – он такой. Мобильность – вот лучшее качество, оттачиваемое отнюдь не годами. Нет, ты должен быть мобильным сию секунду. Иначе как докажешь, что ты в строю? Общество других не примет. Отторгнет за ненадобностью. Словно инородное тело, неизвестно как попавшее в общую струю и мешающее нормально двигаться тем, кто в теме уже давно. Да ты и сам себя не примешь, проигрывая в постоянном сравнении. Всегда рекомендую своим клиентам переставать сравнивать себя с другими. А учиться проводить параллели между собой прошлым и собой настоящим. Найденные плюсы потом реально удивляют. Оказывается, человек за некий отрезок пути многое успевает сделать. Только не замечает этого, принимая как должное и забывая себя хвалить.

Мы приехали в клуб гораздо быстрее, чем я ожидала. То ли водитель попался лихач, то ли ехать совсем недалеко. Мы вылезли из машины, не забыв поблагодарить нашего извозчика за столь резвую езду. И прямо в лицо мне ударили разноцветные огни. Глаза ослепли на мгновение. Мы медленно приближались, и я уже ощущала на себе несколько пар любопытных глаз. За этим сюда и идут.

Внутри шумно и дымно. Здесь не курят, дым искусственно созданный. Он блуждает по залу, заполняет собой сцену, окутывает лёгким туманом и совсем не кружит головы. Мне вспомнился другой дым – рассветный, в тумане над рекой. Утренняя роса по траве холодила босые ноги. Где-то над головой в сплетающихся между собой ветвях деревьев сладко пели первые птицы, возвещая начало нового дня. Нам было тогда мало лет – мне и моему милому другу, спутнику моих летних каникул. Он жил в соседнем доме вместе с бабушкой. И так же, как и я, приезжал на лето погостить. Детям ни к чему город. В нём слишком тяготит усталость. А ранее долгое пребывание в его стенах нередко провоцирует депрессию. Я почти была готова узнать её вкус, но родители вовремя забили тревогу. И отдали меня на два месяца к бабушке. А потом это стало традицией.

Я не возражала. Тогда в городе мне было скучно. И одиноко. А в деревне друзей найти проще. Потому что там людей мало. И все стараются держаться друг друга. В тринадцать лет я познакомилась с Яшкой. В четырнадцать он меня поцеловал.

Ну, а дальше – огни большого города и неоновый свет ламп. Яна толкнула меня локтем, проверяя реакцию. Нет, обстановка ничуть не будоражила. Но я постаралась натянуть на лицо улыбку и, ловко демонстрируя почти идеально белый ряд ровных зубов (природное богатство), прошла следом за ней к забронированному столику.

Заказ делала она. Я только кивала, смутно различая обрывки её фраз. Но когда передо мной поставили бутылку водки, всё-таки, удивилась.

– Ты и впрямь решила это заказать? – спросила я подругу.

– Конечно. А что такого? Ты же сама сказала, что готова попробовать всё, – невинно хлопая глазами с наращенными ресницами, произнесла подруга, перекладывая, тем самым, ответственность на мои плечи. Что ж, раз ты так…

– Наливай, – я протянула ей рюмку. – Но с условием: ты выпьешь это вместе со мной.

– А как же шампанское? – протянула она.

– После.

– Градус нельзя понижать, – напомнила Яна. Она, оказывается, знаток этого дела.

– Значит, с собой заберёшь, – уверенно заявила я. – А водку в одиночестве пьют только алкоголики. Я не спешу в их стройные ряды.

Яна засмеялась, как это часто происходило, когда я, думая, что говорю вполне серьёзные вещи, неожиданно вызывала у неё смех. Что ж, юмор – понятие двусмысленное. Очерчивает тонкие грани, заметить которые и разглядеть под силу не каждому. Не хочу сказать, что подруга моя тупа, но зачатки имеются. А впрочем, большего мне от неё не надо.

Мы схлестнулись рюмками. Не помню, чтобы я когда-нибудь пила из такой посуды. Яна взяла в руку дольку лимона, посыпанную сахаром, намереваясь закусить. Я решила, что лучше запить соком.

Но сделать этого не успела.

Залпом (я знаю точно, что лучше пить водку именно так) опрокинув содержимое рюмки, я потянулась за стаканом сока, чтобы как можно скорее перебить эту горечь, которую я даже проглотить полностью не смогла. Плохая была идея, подумала я, прежде чем, бросив взгляд на сцену, не увидела там знакомый силуэт. А когда дым вокруг него рассеялся, и черты лица стало видно отчётливо, я сделала судорожный глоток и… остановилась, так и не сумев добраться до спасительной жидкости апельсинового оттенка.

Русые волосы, схваченные сзади и стянутые в тугой хвост. Бледное лицо с горящими голубыми глазами. Идеально сидящий на нём костюм. Безукоризненная фигура. И он – само воплощение идеала и превосходства.

Я узнала этого человека. Ошибки быть не может.

Глеб Карамазов – отчим Есении.

Какого черта он только здесь забыл?