Двери закрыты, свечи потушены. При свете одного единственного канделябра, Авелин и другая прислуга расстегивали ее платье и вынимали шпильки из прически, распуская ее волосы. Ижени с горечью наблюдала за процессом в зеркале. Она так старалась нарядиться к празднику. Хотела понравиться жениху. Придумывала фасон платья, подбирала прическу и украшения за несколько дней. Ну и для кого была вся эта красота? Некому было ее оценить. Платье было убрано в сундук, драгоценности в шкатулку, а прическа разделана на десятки маленьких кудряшек, которые теперь болтаются по плечам. И даже красивая рубашка и вышитый золотом халат не утешают ее. Ижени с ужасом смотрела на себя в зеркало. Служанки убирали вещи, Авелин расчесывала ее волосы и по-прежнему улыбалась.

– Какая вы красавица, графиня. Его Сиятельству повезло с такой женой.

Ижени не знала точно, красавица она или нет. Матушка всегда говорила, что она хорошенькая. Но никто не может сказать толком, что это значит. Является ли это вообще комплементом или просто утешением, для тех, кого красавицей назвать язык не поворачивается.

Авелин положила щетку и красиво разложила пряди волос по плечам. Затем еще раз осмотрела госпожу с головы до ног и, оставшись довольна, больше ничего не стала предпринимать. Прислуга покидала комнату. Авелин тоже взяла канделябр и направилась к выходу. Ижени застыла от страха. Было тяжело наблюдать за тем, как все оставляют ее одну, наедине со своими тревогами. А она до сих пор не знает, чего ждать. В добавок они выносят с собой весь свет. А последний зажженный канделябр в руках у Авелин.

– Доброй ночи, мадам.

– Постой. Разве мне не нужен свет? – с надеждой спросила Ижени.

– Вам не стоит бояться темноты, ведь бы будете не одна. Ваш супруг сейчас придет.

– И вовсе я не боюсь темноты.

Ижени держалась из последних сил, чтобы сохранить спокойствие голоса. Но когда дверь затворилась за служанкой, спокойствия как не бывало. Девушка принялась ходить из стороны в сторону по темной комнате, вновь прислушиваясь к малейшему шороху за дверью. Темнота сегодня тоже над ней издевается. И подсовывает таинственные звуки, о значении которых можно только догадываться. Вот сейчас это ее сердце так громко стучит, что она слышит его биение в ушах или все-таки это шаги по коридору? Ижени не знала ответа. Но сердце уже не билось, а тревожно замерло в ожидании.

– Лишь бы только не чудовище… не злой и не страшный… лишь бы только все это были мои выдумки…

Тишина и темнота.

– Ну подумаешь, не любит портреты. Многие не любят… У меня у самой их всего три или четыре… Ну подумаешь, устал с дороги, не пришел на пир. У нас впереди еще столько праздников. И платье я еще примеряю… Вот завтра же и надену. В честь первого знакомства. – но ободряющие мысли пронеслись быстро и растворились во мгле и страхе. – Только как же я разгляжу его в такой темноте? – с ужасом подумала Ижени. – Ну нельзя было оставить хоть одну свечу? Надеюсь, граф принесет с собой немного огня. Или не принесет… Что если он специально не принесет, чтобы я не смогла увидеть его лицо? Что если он так уродлив, что не хочет, чтобы я видела его…

Шаги в соседней комнате. Ижени замерла и вцепилась пальцами в пояс от халата. Шаги приближаются. Тяжелые, от сапог. Точно не туфли служанки. Ижени ахнула от испуга, метнулась к темной стене и спряталась за край тяжелого балдахина. Оттуда она с опаской поглядывала на дверь. А вообще-то отец говорил ей никого не бояться… И прямо смотреть в глаза своим врагам, не выдавая страха. Но легко ему говорить. Он-то не заперт в темной комнате в ожидании неизвестного чудовища.

Полоска света под дверью. Что ж, так уже лучше. По крайней мере, последнюю версию с огнем можно откинуть. Ижени взяла себя в руки и вышла на середину комнаты, едва слышно ступая по ковру на носочках.

Твердый шаг у самого порога, звук с которым дергают ручку. Ижени уже ничего не чувствовала, включая руки и ноги, только не моргая смотрела на дверь.

Скрип старинных дверных петель, свет нескольких свечей врывается в комнату. Темная фигура у порога, а в руках у нее золотой канделябр. Фигура переступает через порог, и свет от канделябра падает на лицо незнакомца. Ижени широко раскрывает глаза. От ужаса у нее перехватывает дыхание. Перед ней низенький худой старичок с длинными серебристыми патлами волос до плеч. Лицо его угрюмое и сморщенное, нос длинный и кривой, а подбородок рассекает ужасного вида шрам с запекшейся кровью. Старичок злобно зыркнул на нее парой черных глаз, которые угрожающе сверкнули при свете свечей. Ижени ахнула от испуга, хотела сделать шаг назад, но ноги больше не держали ее. Тошнота подступила к горлу, комната закружилась как в темном и мрачном водовороте, и она упала без чувств на ковер. Больше она ничего не помнила. В это время часы в большом зале пробили полночь и тяжелый день закончился.

***

Как кружится голова. При любой попытке открыть глаза ее начинало тошнить от того, как быстро вращается комната. Но открыть глаза было нужно, иначе не разглядеть, что здесь такое происходит. Ижени глубоко вздохнула и постаралась сфокусировать взгляд. Только теперь она увидела полутемные очертания спальни, краешек балдахина на противоположном конце кровати и человека, чье лицо и черные пряди волос освещал желтый свет канделябра. Свечи стояли рядом на комоде. А незнакомец сидел на стуле у изголовья кровати и внимательно смотрел на нее спокойным и уставшим взглядом. Не старик, без единого шрама на лице, с очень приятным и довольно приветливым взглядом светло серых глаз из-под темных ресниц.

Ижени также спокойно смотрела на него. Ей было так хорошо и удобно лежать на мягкой подушке, что она даже не пыталась шевелиться. Но затем сознание вернулось к ней и в глазах отразился испуг и непонимание. Она шевельнулась, поняла, что снова может чувствовать руки и ноги и быстро привстала на постели. В этот момент таинственный незнакомец заговорил с ней:

– Надеюсь, Вам лучше, мадам. Может быть, позвать слуг или врача?

– Н-нет, не нужно. – Ижени поняла, что и голос вернулся к ней, хоть и звучал он немного хрипло.

– Давайте я принесу Вам воды. – учтиво предложил мужчина.

– Нет, благодарю. Однако… Что-то я совсем ничего не понимаю. Что произошло? Кто Вы?

Она вопросительно смотрела на незнакомца, ожидая ответа. И тот ответил, как ни в чем не бывало.

– Понимаю, мы еще не были представлены друг другу. Мое имя – Реджис де Баккард. Добро пожаловать в Манже, графиня. Теперь я могу Вам это сказать.

Он наклонил голову, приветствуя ее. Ижени все еще смотрела на него непонимающе и озадаченно.

– Вы – граф де Баккард?

– Именно.

– Тот самый? Не какой-нибудь другой?

– Другого и нет. Что Вы имеете в виду, мадам?

– То есть – Вы мой муж?

– Получается, что так. Если, конечно, Вы та самая Иванжелина Кавелье, дочь барона де Фоссе, которая приехала сюда с севера и с которой мой поверенный подписал договор о браке.

– Да, это я. Конечно, это я…

Ижени вдруг почувствовала такое огромное облегчение, что язык заплетался, и она едва выговаривала слова.

– Я так рада видеть Вас, граф… Но как же… Кто был тот страшный человек, которого я видела в дверях? Неужели мне все это просто почудилось?

При всей своей серьезности Реджис де Баккард позволил себе слегка усмехнуться, услышав это заявление.

– Ну не такой уж и страшный, думаю. Это мой слуга, Роберт. Просто он сегодня не в форме, тоже устал от долгой дороги. А шрам получил недавно в конюшне. Новая лошадь разошлась не на шутку. Я просил его принести Вам свет, прислуга говорит, Вы боитесь темноты. Но видимо старых седых лакеев со шрамами Вы опасаетесь намного больше. Прошу извинить меня за доставленные неудобства, графиня.

Ижени смотрела, как учтиво он склоняет темную голову, слушала его приятный спокойный голос, что так вежливо обращался к ней, любовалась прекрасным глубоким взглядом серых глаз. Она никогда в жизни не испытывала такого облегчения.

– Так это всего лишь слуга… И я все это время ждала вас… Только Вас… Какое счастье…

Она наконец-то облегченно выдохнула, и на лице ее засверкала улыбка. И не просто улыбка, в порыве радости ей хотелось смеяться. Смех практически душил ее, вырываясь наружу, как когда-то пытались вырваться слезы. Ижени не сдержала его, засмеялась, прикрывая лицо рукой. Одновременно с тем ей не хватало воздуха, и она едва могла дышать. Но ей было так хорошо при мысли, что все страхи наконец позади, что она не обращала на это внимания. Пока голова вновь не закружилась, и она не почувствовала себя совсем плохо. Ижени поспешно спрыгнула с постели на пол, прикрывая лицо ладонью.

– Прошу меня извинить.

С этими словами она скрылась в соседней комнате. Граф проводил ее обеспокоенным взглядом, раздумывая как ему быть. Однако через несколько минут она вернулась и снова присела на кровать, удобно устроившись на подушке.

– Это все то странное вино. – сказала она с виноватой улыбкой. – Я ничего не ела целый день, не нужно было пить его. Но Авелин сказала, оно поможет от волнения.

– И Вы все же выпили? – поинтересовался граф.

– Да, к сожалению. Может потому мне и стало так плохо.

– Что ж, я полагаю, мне следует уйти сейчас и позволить Вам отдохнуть. День выдался тяжелый.

Ижени испуганно схватилась за его руку. Она сама не ожидала от себя этого жеста. Но ей показалось, что если сейчас он вдруг уйдет, то снова куда-то исчезнет, растворится в ее сознании, точно его никогда и не было, и все ее страхи, от которых она минуту назад избавилась вернутся к ней с новой силой.

– Нет, прошу Вас, не уходите. Не оставляйте меня одну. Снова.

– Но Вы не здоровы, Вам нужен отдых.

– Я в полном порядке. И теперь прекрасно себя чувствую. А если Вы уйдете, я буду думать, что все это мне почудилось или приснилось. А это ведь не так. Скажите, Вы ведь и правда – он? И это встречи с Вами я ждала все эти долгие дни после подписания договора? К Вам я ехала в такую даль, с окраины до самой столицы, без родных, без прислуги, оставив всех друзей и знакомых? Это Вы мой муж – граф де Баккард?

– Да, это я. Вы можете быть спокойны. Вам не почудилось.

– И Вы останетесь?

– Останусь, если таково Ваше желание, графиня.

Ижени улыбнулась, испытав очередное облегчение. Он не уйдет. Они всегда будут вместе. Кажется, он прекрасный человек. Они непременно будут счастливы. Она любовалась им в тот момент, когда он встал и подошел к комоду, на котором стоял горящий канделябр. В эти минуты ей казалось, что они уже встречались прежде. Где-то в ее мечтах. Оставалось лишь отыскать друг друга в реальности, что и случилось сегодня. Она почувствовала себя по-настоящему счастливой и, не таясь, сказала об этом.

– Я так рада, что мы наконец-то встретились, граф.

А Реджис де Баккард ничего не сказал. Просто наклонился и задул свечи.