Глава четвертая

За минувшую ночь Морриган так и не смогла заснуть – до рези в глазах вглядывалась в сферу с душой Клио. Ей даже удалось установить некую ментальную связь с сестрой и увидеть ее воспоминания – но, увы, совершенно не те, что были сейчас нужны. Яркие обрывки прошлого – когда их мать была еще жива, когда их жизнь казалась такой размеренной и умиротворенной, расписанной на года вперед. Ощущение, впрочем, обманчивое: трудно назвать жизнь предсказуемой, когда ты – дитя легендарной Бадб. Леди Ворон – или же Леди Война, как называли Бадб те, кто не боялся сказать правду ей в лицо. А плохое о ней страшились говорить даже шепотом, ведь всем известно: у стен есть уши. И Бадб Блэр, как никто другой, умела распознавать голоса стен.

Сжимая в руках сферу, Морриган предавалась воспоминаниям, которые внушала ей энергия Клио. Жаль, в них не было ничего о том, кто заключил ее в зеркало.

Ей не хотелось призывать на помощь Ника, но другого выхода не было. Как любая ведьма, всесильной она не была. Морриган исчерпала все имеющиеся у нее ресурсы, пытаясь разгадать загадку исчезновения сестры, и надеялась, что связи Ника в Департаменте полиции помогут им обеим.

Увы, очередное разочарование. Эксперты не сумели определить по спектрографиям вид чар, что Морриган, однако, совсем не удивило: если знакомые Охотники, к которым она обратилась за советом, за годы странствий по провинции не сталкивались ни с чем подобным, то что могли знать агенты, просиживающие штаны в своих уютных кабинетах? След был оборван и вел в никуда. Соседи, доложившие полицейским о крике, не видели ни до, ни после этого ничего подозрительного.

У них не было ни одной зацепки… кроме души Клиодны.

Чем дольше Морриган рассказывала Нику о проведенном в квартире сестры обряде, тем больше вытягивалось его лицо.

– Подожди… ты хочешь сказать, что вот здесь находится душа Клио? – изумленно проговорил он, указывая на лежащую на столе сферу.

Ник смотрел на Морриган с сочувствием, и это безумно злило.

– Верно, – сухо сказала она. – А теперь мне нужно отыскать ее тело.

– Морриган, я разослал ориентировку агентам и патрульным, спектрография Клио встроена в каждый портал в Кенгьюбери. Если она в городе – ее найдут. Но…

– Она не мертва, Ник, – не выдержала Морриган. – Ее душа – здесь, а значит, она еще жива. И точка.

– Но… Ты… – Он резко выдохнул. – Прости, но ты сама сказала, что в этой сфере – душа Клио. Ее мысли, чувства, воспоминания… А значит, в ее теле не осталось ничего из этого.

– Ты не понимаешь очевидных вещей, – резко бросила Морриган. Быть может, даже чересчур резко. Но ее выводил из себя тон Ника, сочувствие и печаль в его взгляде, его жалящие слова. Он говорил и вел себя так, будто Клио уже нет в живых. А это неправда.

– Может, это оттого, что ты никогда не рассказывала мне о своем ремесле? – с холодной усмешкой отозвался Ник. – Ты постоянно пропадала на чердаке или в лесу, творила чары, но всегда отмахивалась, когда я лез к тебе с расспросами. Говорила, что я, не колдун, все равно ничего не пойму. Вот и вся твоя благодарность за то, что постоянно тебя покрывал.

Морриган помрачнела. Спасибо, что напомнил. Сколько ей было тогда? Лет девять? Десять? Жадная до всего, что касалось магии, она порой и впрямь перегибала палку, распространяя вокруг себя облако тэны. Поймай ее тогда отец Ника или его друзья из Департамента, у нее были бы серьезные неприятности.

– Может, если бы ты мне открылась, я бы понимал больше? И не выглядел бы сейчас идиотом, изо всех сил пытаясь понять, как человека с вынутой душой можно считать живым и невредимым?

Что-то в глазах Морриган заставило Ника осечься.

– Во-первых, «человек с вынутой душой» – моя сестра, Клио Блэр, и не смей ее обезличивать, – прошипела она, гневно сощурившись. – Во-вторых, я не говорила, что она невредима, но это не значит, что я должна перестать лезть из кожи вон, чтобы ее найти! В-третьих…

Морриган заготовила длинную обличительную речь, в которой слово «идиот» произносилось неоднократно и с заметной долей экспрессии, но произнести ее не дали. Помешал медальон на груди Николаса, внезапно загоревшийся красным.

Он не стал уходить в другую комнату, а тут же активировал медальон – простой, без изысков, невзрачный на фоне золотого медальона Морриган, украшенного капельками-рубинами. Перед Ником выросла прозрачная стена, по другую сторону которой находился совсем юный паренек с темными глазами.

– Сэр, пришло сообщение по вашему последнему запросу «КБ1».

Морриган резко вскинула голову. «КБ» в коде запроса, очевидно, обозначало «Клиодна Блэр», а 1 – степень приоритетности запроса, некий маячок для младших агентов, собирающих для инспекторов информацию по тому или иному делу. Приятно, что Ник присвоил делу об исчезновении ее сестры – не убийству и не нападению на политическую элиту – самый высокий статус. Впрочем, Морриган разочаровалась бы в нем, поступи он иначе.

– В Восточном квартале обнаружено тело девушки, предположительно принадлежащее Клиодне Блэр.

Морриган шумно выдохнула. Ник, уточнив информацию и поблагодарив агента, деактивировал медальон – тот вновь стал пластиной серебристо-белого оттенка. Взглянул на Морриган.

– Идешь?

– Нет, посижу дома, журнальчик почитаю.

Было совершенно неподходящее время для препирательств, и Морриган прекрасно это понимала. Но сгустившееся внутри напряжение давило, требовало выхода – хотя бы в виде мимолетной вспышки раздражения. Ник остался невозмутим – кажется, за годы их дружбы он успел привыкнуть к тому, что легко и просто с ней не было никогда.

Морриган вышла из дома раньше своего гостя – нетерпение подгоняло. Запирать дверь магической печатью не стала – не было ни времени, ни желания. Лишь одним коротким жестом, сплетением пальцев и слетевших с губ слов накинула на дверь тонкую призрачную паутину. В арендованной квартире и поживиться-то нечем, но даже если какой-нибудь неудачник покусится на то малое, что есть в ее доме… пусть потом пеняет на себя.

Она шла рядом с Ником, но мыслями была далеко от него. Ее сердце сейчас рядом с той, что лежала, бездыханная – бездушная – между домами Восточного квартала.

Портал-зеркало перенес их на несколько миль, отозвавшись легким трепыханием в желудке, тут же исчезнувшим. Ник уверенно вел Морриган вперед, и спустя несколько шагов она увидела полицейских и зевак. В голове вдруг что-то помутилось. Окружающий мир поблек и расплылся по краям. Лица смазались в едва различимые пятна, голоса превратились в неразборчивый шум. Четким осталось только лежащее на улице тело.

Морриган подходила ближе, медленно сокращая дистанцию между собой и казавшейся такой хрупкой фигуркой, и шаги отзывались в голове ударами молота по наковальне. Девушка полулежала, спиной прислонившись к стене и запрокинув голову.

Лицо сердечком, рассыпавшиеся по плечам платиновые локоны. Это была она. Клиодна.

Морриган обдало могильным холодом: не чары – эмоции, против которых на этот раз оказался бессилен даже хваленый ведьминский самоконтроль. Когда глаза твоей младшей сестры бездумно смотрят в небо, хладнокровие куда-то исчезает.

Наверное, со стороны Морриган могла показаться даже равнодушной – лицо превратилось в маску, в глазах нет ни слез, ни сожаления. Она не плакала, не тормошила бесчувственное тело сестры, не умоляла ее вернуться и задышать. Не было горя утраты – только твердое, как отколовшийся от скалы камень, желание исправить допущенную мирозданием – или судьбой – ошибку. Твердое желание вернуть Клио к жизни – во что бы то ни стало. Даже сейчас, видя сестру бездыханной, Морриган отказывалась признавать ее мертвой.

Клиодна Блэр была потомственной черной ведьмой – хотя и всячески скрывала от других этот факт. А черные ведьмы так просто не умирают.

Глава пятая

Видеть Клио такой – холодной, с белой как снег кожей – было невыносимо. Но еще невыносимее наблюдать, как агенты Департамента кладут ее тело в черный мешок.

Перед этим молодой эксперт осмотрел тело Клиодны и по спектрографии попытался распознать отпечаток чар. Морриган кривила губы, наблюдая за его тщетными попытками произвести на нее, хорошенькую ведьму, впечатление. Эксперт полностью оправдал ее ожидания и с треском провалился. Более того, он даже не сумел увидеть, что лежащая перед ним девушка была убита не здесь. С вырванной душой, которую наверняка заменила другая, Клио миновала портал-зеркало, ведущее в Восточный квартал, прошла несколько шагов и… умерла у одного из домов. Почему?

Кто заменил в теле Клио запертую в зеркале душу? Кому это понадобилось? Почему Клио? Кому помешала не признающая в себе ведьму ученица обыкновенной, не магической, школы и не слишком умелая зеркалица, главные дары которой – сострадание, жизнелюбие и доброта?

Столько вопросов… Столько разбегающихся мыслей в голове… Не собрать – как бисерины, рассыпавшиеся по мраморному полу.

Затесавшись среди зевак, чтобы лишний раз не мозолить глаза полицейским – Охотников они не жаловали и могли из вредности запретить использовать магию на месте происшествия, вмешиваясь в ход расследования, – Морриган вынула из сумки зеркальце и свечу.

Она надеялась увидеть хоть какой-нибудь знак, который поможет расшифровать своеобразное послание, оставленное в доме Клиодны. Понять, что за магия способна затянуть человека в зеркало. Но все было бессмысленно.

Мир Теней снова безмолвствовал.

Даже здесь, на улице, Морриган видела пятна тэны, как черно-сизый дым повисшие в воздухе то тут, то там. Этот след – оборванный, уже порядком растаявший, оставляла за собой Клио, когда шла сюда. Но даже в Мире Теней Морриган не могла соединить клочки тэны в единое целое, чтобы последовать за тем, кто наложил на сестру эти странные чары. И Николас, который какое-то время стоял неподвижно, прислушиваясь к своим ощущением, к разочарованию обоих, покачал головой. След вел в никуда. Все ниточки, которые могли привести их к убийце Клио, оборвались.

Морриган вернулась в дом сестры, где в воздухе все еще витал шлейф ее легких, цветочных духов. Оставшись в одиночестве и тишине, лихорадочно размышляла. План, поначалу показавшийся едва ли не безумным, понемногу обрастал новыми деталями и все отчетливее формировался в голове. В тот момент, когда она твердо решила действовать, раздался настойчивый стук.

Ворон, зависнув в воздухе, клювом стучал в закрытое окно. Любой другой счел бы это странным и плохим знаком. Любой другой, но только не она.

Морриган открыла ставни. Черная, словно тэна, птица вспорхнула в комнату. Приземлилась на полу, чтобы мгновением спустя обернуться невероятно красивой молодой женщиной с тонкими чертами лица и длинными иссиня-черными волосами. Мало кто догадывался, что в венах этой красавицы застыла такая же черная – мертвая – кровь.

– Здравствуй, мама, – спокойно сказала Морриган.

– Клиодна… Я видела…

Голос Бадб Блэр, легендарной черной ведьмы, звучал хрипло. За время, проведенное в обличье ворона, она понемногу разучалась говорить, и каждая новая беседа с дочерями давалась ей непросто.

Ей было доступно любое обличье – будь то птица или хищный зверь, но отчего-то Бадб неизменно выбирала ворона – символ утраты, горя и кровавых жертв. Наверное, это вполне закономерно: та, к чьим ногам прежде складывали трупы убитых на войне – на войне, развязанной самой Бадб или во имя Бадб, – и та, что давным-давно была мертва, но отказалась покидать родной мир навсегда, воспевала смерть как неотъемлемую часть жизни.

Даже будучи мертвой, Леди Ворон не оставила дочерей. Хотя Морриган, унаследовавшей ее характер и часть способностей, Бадб благоволила куда больше. Она не могла отдать дочерям свою силу, львиную долю которой потеряла вместе с физическим воплощением, не могла защитить их своей некогда невероятной по мощи магией – почти все, что у нее осталось, уходило на то, чтобы поддерживать существование в мире живых. Но она была рядом – так часто, как могла.

– Магия…

– Ты что-то знаешь о ней? – встрепенулась Морриган. – Видела, как это случилось?

Ей бы толику везения… Но не в этот раз – Бадб сокрушенно покачала головой.

– Не была рядом. Магия незнакома.

Разочарованно выдохнув, Морриган побарабанила по столу длинными ногтями.

– Морриган… Я знаю, о чем ты думаешь.

Она встретила взгляд матери твердым взглядом.

– И отказываться от задуманного не собираюсь.

– Может, будет лучше оставить все как есть? – Теперь голос Бадб больше походил на прежний – глубокий, грудной, с хриплыми нотками, когда-то очаровывавший и легковерных юнцов, и искушенных мужчин.

Морриган изумленно взглянула на мать, которая растирала ладонями руки и плечи. В своем новом пограничном состоянии между жизнью и смертью она отчего-то все время мерзла. Не помогала ни магия, которую призывали для матери Морриган и Клиодна, ни теплые шали, ни растопленный камин. Все-таки смерть, даже не отнимая души, все же что-то забирала. И, наверное, этим «что-то» было живительное тепло, которого мертвым так недоставало.

– Поверить не могу! Ты предлагаешь мне смириться со смертью сестры?

– Смерть – еще не конец, – наставительно произнесла Бадб.

– А только начало пути, знаю-знаю, – раздраженно бросила Морриган. В любимом изречении матери было зерно истины, и говорить подобное справедливо… о ком угодно, но только не о Клио.

– Я не предлагаю тебе смириться с утратой – такие, как мы, никогда не уходят навсегда. Но только подумай: она будет рядом со мной, мы вместе – уже вдвоем, две прекрасные черные птицы! – будем присматривать за тобой.

– И кому от этого будет лучше? – мрачно спросила Морриган. – Кому, кроме одной тебя?

Бадб ничего не сказала. Впрочем, все было ясно без слов.

Легендарная Леди Ворон страдала от одиночества. И пускай посмертие открывало перед ней новые горизонты: возможность видеть то, чего не видят другие, наслаждаться свободой и изучать мир, раскинувшийся за ее черным крылом, она все же… тосковала. Бадб хотела превратить трагедию с Клио в новую жизнь для них обеих.