Цитаты из книги «Подарок на всю жизнь»

лактозы и мало жиров и поэтому у них будут колики, срыгивания и повышенное газообразование. Так оно и было, вначале дети недополучали жиров. Но они сами модифицировали два оставшихся фактора — время между кормлениями и выбор между одной грудью и двумя, так что на протяжении дня им доставалось столько же жиров, сколько и другой группе, и никаких жалоб у них в результате не было.

Половине матерей порекомендовали отнимать у ребенка первую грудь через десять минут после начала кормления, а второй половине — ждать, пока ребенок выпустит грудь добровольно. Ожидалось, что дети из первой группы будут получать слишком много жидкости, слишком много

Таким образом, нет лучшего способа испортить себе лактацию, чем уменьшить количество прикладываний. Всякий, кто советует кормящей матери придерживаться четырехчасового либо трехчасового перерыва

Все эти изменения нормальны. То, что груди наливаются и из них подтекает молоко, не означает, что молока много; это скорее небольшие проблемы начального этапа кормления, исчезающие, когда грудь начинает работать на всю катушку.

Кризис трех месяцев (название я придумал сам, в других книгах оно мне не встречалось) бывает не у ребенка, а у матери. С ребенком все замечательно, у него все в порядке. А вот мать пугается и считает, что у нее нет молока.

когда младенец начинает плакать, газов в нем мало, а вот когда уже какое-то время проплакал — много. Дело в том, что младенцы, плача, глотают воздух, а так как срыгивать и плакать одновременно они не могут, этот воздух накапливается

Не все придерживаются единого мнения о том, из-за чего у младенцев случаются колики (в дальнейшем я изложу свою любимую версию), но тех, кто всерьез отстаивал бы теорию «газов», кажется, больше уже не осталось.

со временем дети постепенно как раз не спать, а бодрствовать. Им надо пройти путь от пятнадцати или двадцати часов сна в сутки, характерных для новорожденного, до семи или восьми, привычных взрослым. Очевидно, им приходится со временем спать все меньше и меньше.

Не правда ли, это печально — страдать и не иметь никого, на кого можно опереться, от кого ожидать сочувствия? А теперь представьте, что дома вы не одна. Вон сидит ваш муж и читает книжку. Вы плачете — а он даже не поднимает глаз от книги. Или он кричит на вас: «Помолчи же наконец, я пытаюсь почитать!» Не правда ли, так даже хуже, чем плакать одной? Вдобавок к уже имеющемуся страданию вы еще и чувствуете себя отверженной и униженной. Вам кажется, что муж вас уже, видимо, не любит. Ведь если любимый человек плачет, нам не может быть все равно.

так что вы теперь сидите дома одна и плачете. Не правда ли, это печально — страдать и не иметь никого, на кого можно опереться, от кого ожидать сочувствия? А теперь представьте, что дома вы не одна. Вон сидит ваш муж и читает книжку. Вы плачете — а он даже не поднимает глаз от книги. Или он кричит на вас: «Помолчи же наконец, я пытаюсь почитать!» Не правда ли, так даже хуже, чем плакать одной? Вдобавок к уже имеющемуся страданию вы еще и чувствуете себя отверженной и униженной. Вам кажется, что муж вас уже, видимо, не любит. Ведь если любимый человек плачет, нам не может быть все равно.