Глава 4: Блейк

Я почувствовал это, едва приехав на спонсорское мероприятие – в воздухе пульсировало волнение, энергия буквально растекалась по помещению. Боже, как же мне это нравилось. Каждый надеялся, что ему выпадет шанс побороться за победу. Поскольку очки не переносились из сезона в сезон, а прошлые соперничества игнорировались, мы все фокусировались на текущем сезоне, а не на прошедшем. Я с улыбкой осматривал комнату. После провального прошлого года я был готов вернуться на вершину. Новый сезон, новый образ мыслей. Я собирался отстоять трон, который по праву принадлежал мне, и добавить к списку своих достижений еще один чемпионский титул. И к черту всех, кто попытается его у меня отобрать.

Первое мероприятие нового сезона всегда чрезмерно экстравагантно. Лимузины и дорогие машины выстраивались перед отелем, а гости, украшенные дорогими бриллиантами и роскошными часами, попивали шампанское внутри. Обычная толпа чванливых белых мужчин, похожих на пингвинов в своих слишком узких смокингах. Они пытались заново прожить свою юность за наш счет – то есть давая нам деньги. Я не жаловался. Благодаря их деньгам я мог водить лучшую машину в лучшей команде чемпионата. А еще на их деньги покупались абсурдно огромные ледяные скульптуры.

– Эй, позер, – окликнул меня сидящий у бара Тео. – Выпить хочешь?

Я протолкался мимо разносивших закуски официантов и уселся по соседству с моим напарником по команде. Он безо всякого стыда пил «Космо», его темно-голубые глаза светились озорством.

– Да это же мой любимый кобель во всей «Формуле». – Я хлопнул его по плечу. Людям казалось странным, что мы с Тео так близки. «Формула-1» – один из немногих видов спорта, где твой партнер по команде по совместительству еще и один из твоих главных конкурентов. Но мы с Тео знали друг друга еще с детства. Он уже тогда был настойчивым ублюдком и не давал мне проходу до тех пор, пока я не согласился стать его другом. Мы гонялись друг с другом, пока росли, и вместо того, чтобы превратить наше соперничество в ожесточенную конкуренцию, воспользовались им, чтобы стать лучшими гонщиками.

Он потер покрытый бородкой подбородок.

– Я предпочитаю «бабник», а не «кобель».

– Подумаю об этом, как только у тебя отрастут яйца, – поддел его я.

С другой стороны от Тео приземлился Лукас – гонщик «АльфаВиты». Его обычно растрепанные темно-русые волосы были зачесаны назад, серебряные перстни на пальцах блестели в свете висевшей над нашими головами хрустальной люстры.

– Кстати о яйцах. Как прошли твои зимние каникулы, Тео?

Тео зимой заметили с известной моделью в Каннах, а через пару дней – целующимся с многообещающей кинозвездой в Париже. Между девушками развязалась жуткая война в социальных сетях, по интенсивности способная посоперничать с эпизодом реалити-шоу. Тео вся эта ситуация жутко забавляла.

Я же по окончании сезона погрузился в спячку – не стал присоединяться к межсезонным вечеринкам с друзьями. Мне требовалось время, чтобы перезагрузиться и сфокусироваться на главном.

– Да кого это вообще волнует, если Блейк до сих пор не показал нам того самого милейшего писателя, Джорджа! – воскликнул Тео, обводя взглядом помещение.

Они с Лукасом принялись вдвоем сканировать толпу, поочередно отмечая сварливого вида стариков. Я так и не смог рассказать им об Элле – мне не очень улыбалось выслушивать то количество дерьма, которое они после этого на меня вывалят. «Плей-Медиа» – крупнейший спортивный холдинг в Америке, и Люк – заядлый слушатель «Трэш-тока» Коннора Брикстона и «Кофе с чемпионами» Эллы. Если бы не он, я бы и знать не знал об эпизоде ее подкаста, посвященном «Формуле-1».

– Готов поспорить, это он, – Лукас указал на низкого лысого толстяка.

– Неплохой вариант, – кивнул Тео, проводя рукой по своим каштанового цвета волосам. – Мне нравятся его щегольские подкрученные вверх длинные усы. А я думаю, это вон тот парень у двери. Ну тот, долговязый, похожий на зеленую фасоль.

– Вы оба очень сильно ошибаетесь, – сдаваясь, проворчал я.

Осматривая комнату в поисках Эллы, я легко ее нашел. На самом деле, ее невозможно было пропустить, и я удивился, что заметил только сейчас.

– Минутку. – Тео поперхнулся и поставил свой розовый напиток на стойку. – Она – журналистка?

Я кивнул, не в силах оторвать от нее взгляд. Она выглядела совершенно неотразимо в длинном, до пола, черном платье, со свободно распущенными темно-каштановыми волосами. Одежда, в которой она пришла на нашу первую встречу, каким-то образом абсолютно скрыла, что Элла обладает потрясающей фигурой с должными изгибами во всех нужных местах. Я бы не отказался увидеть ее обнаженной подо мной. Она же просто воплощала в себе секс, и, похоже, не я один это заметил.

Элла оживленно беседовала с Джози. Неудивительно, что Джози взяла ее под крыло. Она работала в «МакАлистере» уже несколько лет и знала всех и вся. Мне нравилась Джози. Нас нельзя было назвать лучшими друзьями, но мы неплохо ладили. Тео пытался с ней замутить, но она хранила верность своему парню, Эндрю. А я с большим удовольствием наблюдал за тем, как она раз за разом отшивает моего напарника по команде.

– Чувак, – челюсть Лукаса отвисла до пола, обычные хладнокровие, собранность и сдержанность разом покинули его. – Ты вообще знаешь, кто это?

– Биограф Блейка, чувак, – ответил Тео, закатив глаза. – Бро, он же только что это сказал. Прочисти уши.

– Это же Элла Голд… ну, ведущая подкаста «Кофе с чемпионами».

Я не стал упоминать, что раз подкаста больше нет, то и она больше не его ведущая.

– Та самая, что уморительно шутила о нашем малыше Блейки? – Тео ткнул меня локтем. – Когда ты собирался нам рассказать?

– Никогда, – пробубнил я себе под нос. Мечтать, очевидно, не вредно.

Мои друзья отхлебнули свои напитки и наградили Эллу взглядами, которые я знал даже слишком хорошо. «Ну уж нет». Я моментально отвел взгляд от нее и яростно уставился на них.

– Парни, она под запретом.

Тео удивленно посмотрел на меня.

– Ты заявляешь на нее права?

Я закатил глаза и проигнорировал его вопрос. Я не вступал в отношения, и мои друзья прекрасно это знали. Меня слишком часто бросали, чтобы я тешил себя надеждой, что кто-то захочет остаться, поэтому я придерживался стратегии «вдул и бросил», и это меня вполне устраивало. Если нет никаких ожиданий, нет и задетых чувств.

Тео с Лукасом с удовольствием подоставали бы меня и дальше, но нас начали сгонять на наши места за столиками. Я оказался с краю, по соседству с Мэрион, а судя по карточке с именем Эллы, ей предстояло сидеть между Тео и Андреасом – нашим спортивным директором. Мне оставалось лишь наблюдать, как они общаются между собой.

Ужин выдался в точности таким же скучным, как я и ожидал. Глава Международной автомобильной федерации произнес речь, затем выступили несколько спонсоров, а руководители команд произнесли тосты. Вскоре после того как подали десерты, Элла присела на освободившееся место Мэрион и наградила меня до грешного сексуальной улыбкой. Ее глаза были цвета карамельных яблок, которые мы с сестрой покупали в детстве на Камден-маркете. Сияющая смесь зеленого, коричневого и золотого.

Видимо, она решила сделать вид, что нашего вчерашнего разговора никогда не происходило. А Джордж не шутил, когда говорил, что она не выносит самовлюбленных. Но я был более чем рад подвергнуть ее испытанию.

– Доволен сегодняшним вечером? – спросила она.

– Мм-хм-м, – я уставился на стакан в ее руке. – Не подумал бы, что ты из тех, кто пьет ром с колой.

– Я его и не пью, – она покачала головой, и ее щеки залились румянцем. – Когда я в последний раз пила ром, я потом пыталась попасть в квартиру, используя кредитку вместо ключей.

В моей груди зародился смешок.

– Это кола зеро, – пояснила она. – Мне больше нравится диетическая кола, но приходится довольствоваться тем, что есть. Поскольку меня легко уносит, а это первое мое крупное мероприятие… я решила остановиться на газировке.

– Газировке?

– Содовой. Прости, среднезападные привычки. Я еще и кроссовки твои кедами могу назвать. – Она сделала глоток, и на стенке стакана остался след розовой помады.

– Скажи, – она заговорщически наклонилась ко мне, словно хотела поделиться секретом. – Ты представлял, что курица – это я?

Я уставился на нее с зачарованным удивлением. «Что?» Нет, я конечно смотрел на грудь, но на ее, а не куриную. Судя по тому, что подчеркивало ее платье, сиськи у нее зачетные. Сочные и упругие. Я задумался, какого цвета у нее соски – классического розового, бледно-кораллового или вишнево-красного.

– Ты довольно агрессивно разделывал курицу, – пояснила она, убирая упавшую на глаза прядку волос. – Либо никто не научил тебя, как правильно держать нож и вилку, либо ты использовал ее в качестве куклы вуду.

Вырвавшийся у меня смешок застал меня врасплох.

– Нет, я не изображал из себя колдуна вуду. Я просто не голоден.

Я не стал добавлять, что мой аппетит подавил прием экстренных антидепрессантов. Груз ожиданий тяжело на меня давил, и мне требовалось что-то, чтобы снять напряжение.

Элла взяла с моей тарелки нетронутую булочку, оторвала кусочек и положила в рот. Даже маслом намазывать не стала.

Я моргнул.

– Откуда ты знаешь, что я не отложил ее на потом?

– А ты отложил?

– Нет. Но кто вообще ворует чужие булочки?

Элла запрокинула голову и беззастенчиво рассмеялась – звук получился одновременно задорный и соблазнительный.

– Ты только что сказал, что не голоден. И едва ли это можно назвать воровством, мы же не в «Отверженных».

Она открыла сумочку, чтобы достать телефон, и я мельком увидел перцовый баллончик, лежащий рядом с блеском для губ. Наверное, для красивой женщины, путешествующей по незнакомым странам, это имело смысл, но моя усиленная охрана могла причинить куда больше вреда, чем крохотная канистра с газом.

– Ого, уже так поздно! – произнесла она, обращаясь к самой себе. – Я, пожалуй, поднимусь к себе и немного посплю. Джетлаг и все такое. Увидимся завтра?

Я коротко кивнул, не в силах побороть возникшую смесь недоверия и разочарования. На самом деле у меня и не было особого выбора, кроме как увидеть ее завтра. Ее задница этом платье выглядела чертовски притягательно, и она ушла, совершенно не осознавая, сколько оценивающих взглядов привлекла. По крайней мере, эту ее часть я бы увидел завтра с большим удовольствием.

Час до начала гонки – самое нервное время. Час перед началом первого Гран-при сезона? Абсолютный хаос. Зрители по телевизору видят только как гонщики небрежно катят по стартовой решетке, готовые к гонке. Им недоступно то, что творится за кулисами. Механики проводят последние проверки, инженеры проговаривают стратегию на гонку, журналисты суетятся вокруг, задавая надоедливые вопросы. Бокс – сердце любой команды, и он просто бурлит, когда все носятся и орут в организованном хаосе.

Шестьдесят минут: пока команда подключала генераторы и охлаждающие вентиляторы, я делал заключительную разминку и несколько упражнений на реакцию.

Сорок минут: Пит-лейн^[11] открылся, и я вышел из гаража вместе с механиками, нагруженными оборудованием. Фанаты аплодировали с трибун, этот звук музыкой лился в мои уши. Я сделал быстрый установочный круг, знакомясь с условиями трассы и отмечая все корректировки, которые нужно будет внести в последнюю минуту.

Тридцать минут: Я заглушил двигатель болида, и меня отбуксировали к стартовой позиции. Я выпрыгнул из кокпита^[12] и направился к началу стартовой решетки для соблюдения формальных процедур, а механики в это время проводили последнюю проверку, измеряя и контролируя все, что получится. Под звуки государственного гимна Бахрейна я постарался успокоить бешено стучащее сердце.

Двадцать минут: Джози и остальные члены маркетинговой команды «МакАлистера» сновали вокруг болида и делали фото, которые, я не сомневался, уже сегодня появятся в социальных сетях команды. По соседству с ними подобно стервятникам кружили журналисты, задававшие вопросы, которые я, хвала наушникам, мог игнорировать.

Пятнадцать минут: Я забрался обратно в кокпит, мои руки в перчатках уверенно легли на руль. Меня окутало чувство покоя. Нигде во всем мире я не чувствовал себя настолько настоящим.

Десять минут: Все, кроме водителей стартовых экипажей и чиновников ФИА^[13], покинули стартовую решетку. Моя грудь расширилась, тело наполнила легкость.

Семь минут: Моя команда провела самые последние проверки, прежде чем снять с шин покрышки и опустить болид со стойки.

Пять минут: Механики и прочий персонал покинули решетку, на ней остались только двадцать гонщиков – мои конкуренты, мои друзья, мои враги. Весь мой мир сжался в один двухчасовой цикл.

Три минуты: Мы сделали формировочный круг, пытаясь одновременно прогреть тормоза и шины и остудить двигатели. Потом я еще раз на пробу нашел точку сцепления и вернулся на стартовую решетку. На первое место, в поул-позицию^[14], туда, где мне самое место.

Одна минута: Загорелось пять пар красных сигналов. Загорелся первый сигнал на информационном табло. Начался обратный отсчет. В наушнике загудели голоса гоночных инженеров. «Пошли, пошли, пошли».

Сорок пять секунд. Загорелся второй сигнал. Волнение толпы заглушило звук двигателя.

Тридцать секунд. Загорелся третий сигнал. Шлем скрыл широкую улыбку на моем лице. Я готов.

Пятнадцать секунд. Загорелся четвертый сигнал. Что-то вибрировало энергией – или болид, или я сам.

Десять секунд: Я гиперсконцентрировался на трассе перед моими глазами. Загорелся пятый и последний сигнал.

Пять секунд. Затишье перед бурей. Мои пальцы барабанили по рулю. Всплеск нервной энергии появился так же быстро, как и затих.

Ноль. Все пять сигналов погасли, возвещая о начале гонки. Пора, детка. Я был готов напомнить миру, кто я такой и на что способен.