Ввиду этого эксцентрические отступления являются наилучшими. Если армия отступает от А, В, С, D, E (чертеж 13) на F, G, H, J, К, то противник не может проникнуть в дугу FK, не подвергаясь опасности оказаться охваченным и окруженным.
Уже с давних времен существует правило, что при отступлении следует разбиваться на различные колонны и отряды, чтобы, как говорили, развлекать внимание противника.
Но эксцентрические отступления, насколько нам известно, никогда не выдвигались, как правило; мне кажется, я сумею доказать, что они представляют одно из важнейших правил войны.
Я уже говорил, что развлечение внимания противника в сущности является беспокойством, которое возбуждается у неприятеля относительно его флангов и тыла.
3. Что эксцентрические отступления являются наилучшими, это уже вытекает из того, что было сказано относительно нецелесообразности наступательных операций по расходящимся операционным линиям, а также единой операционной линии или по линиям, сходящимся под острым углом. Если в наступательной войне наиболее выгодными являются концентрические операции, то в оборонительной войне наилучшими должны быть эксцентрические. Сущность дела в обоих видах войны представляет полную противоположность, так как интересы наступательной и оборонительной войны противоположного свойства. Я все-таки коснусь, в частности, отступлений, хотя и очень кратко, чтобы избавить читателя от труда самому сделать самостоятельные выводы.
4. Учение об эксцентрических отступлениях критикуется теми, кто всегда озабочен сосредоточением собственной мощи. Но они не сумели из духа новейшей войны дойти до заключения, что свою мощь можно использовать лишь тогда, когда она выведена на фронт и развернута. Люди, стоящие друг возле друга, могут стрелять, люди же, которые стоят друг за другом в затылок, этого делать не могут.
Боевой порядок современных войск имеет недостаточно внутренней силы, чтобы прорвать противника натиском холодного оружия. Как придать такой сильный импульс боевому порядку, не ослабляя силы его огня, это я покажу в другом труде.
Эта всесторонняя слабость новейших фаланг и вызывает необходимость в растянутости, так как чем меньше можно добиться боем, тем больше надо стремиться достигнуть маневрированием.
Но я называю маневрированием и те случаи, когда против неприятеля выдвигают стрелков, а за ними, как за завесой, маневрируют в стороны, чтобы выиграть неприятельские фланги. Большинство современных боев, в сущности, является лишь маневрированием.
5. Из современного сражения, являющегося, как сказано, только маневром[30], легко выйти. Тяжелые пушки и конница прикрывают отступление. Если оно направляется в стороны и назад и ведется, таким образом, эксцентрически, то фланги преследующего неприятеля подпадают тактически и стратегически под такую угрозу, что он не только будет вынужден прервать преследование, но и повернуть свой фронт направо и налево.
В этом лежит тайна, как из кажущегося поражения извлечь результаты блестящей победы. Генерал, который после проигранного сражения сумеет обойти фланги своего противника, будет прославлен.
Фолар дает прекрасное правило: надо только вообразить себе, что поражения нет, и оно действительно прекратит свое бытие. Современные сражения поглощают сравнительно так мало сил, что Фридрих после такого сражения воспрянул бы с воскресшей мощью.
Чтобы извлечь пользу из проигранного боя, чтобы пожать после него все плоды победы, надо отходить эксцентрически – сперва тактически, затем стратегически. Первым вопросом при отступлении является быстрый выход из пределов поражения ружейного огня и картечи. Я не требую для этого момента эксцентрических движений. Но как только войска вышли из зоны действительного огня, начинается эксцентрическое отступление. Оно ведется на дальность пушечного выстрела тактически и продолжается затем стратегически. И оно перестает быть отступлением, как только наши фланговые колонны начнут продвигаться вперед.
Выводы из предыдущих рассуждений относительно духа новейшей системы войны
1. Из всего сказанного вытекает, что духу новейшей системы войны более свойственно выдвигать целью операций неприятельские магазины и линии подвоза, соединяющие их с армией, чем саму неприятельскую армию. Причина этому заключается в том, что новейшие армии не могут продолжительное время жить теми запасами, кои они имеют при себе, и зависят от находящихся вне армий источников. В этом они напоминают людей нашего века, которые свое благополучие, равно как и всю свою сущность, полагают во внешности, а не ищут в самих себе. Магазины – это сердце, при повреждении которого разрушается коллективный человек, т. е. армия. Линии подвоза – это мускулы, перерезав которые мы парализуем весь военный организм. Так как магазины и линии подвоза могут находиться лишь сбоку или сзади, то выходит, что фланги и тыл должны являться предметом операций как в наступательной, так и в оборонительной войне. Отсюда, в свою очередь, следует, что надлежит избегать боев, по крайней мере фронтальных боев[31]. В наступательной войне гораздо легче принудить противника к отступательным движениям путем воздействия на средства его существования, т. е., как уже было сказано, на его фланги, чем стремиться посредством атаки силой выбить его из занимаемой позиции. Он весьма скоро найдет другую позицию, на которой вновь будет оказывать сопротивление.
2. В оборонительной войне скоро поймут всю бесплодность параллельных позиций и параллельных маршей, с целью создать плотину, которая бы остановила противника. Не существует ни одной позиции, как бы она ни была хорошо приспособлена к местности, как бы удачен ни был ее выбор для прикрытия территории, из которой нельзя было бы изгнать неприятеля быстрым маневром, направленным на фланг, даже если он располагает превосходными силами. Поэтому я могу трижды подписаться под правилом, хотя и являющимся новым, что в сущности никогда не следует вести оборонительной войны, а следует немедленно переходить к наступательной, действуя на неприятельские фланги и оперируя против его тыла. Даже будучи слабым, искусный полководец может атакой магазинов и линий подвоза принудить к отступлению и переходу к оборонительной войне более сильную армию, тем более что достаточно лишь приблизиться к операционным линиям, чтобы их убить, т. е. прекратить по ним движение. Таким образом, общее правило таково: «следует располагаться не прямо против неприятеля, а у него на фланге»[32].
Различие между стратегией и тактикой
1. Прежде чем распространять правила стратегии на тактику, надо сначала установить, каково наше мнение о стратегии и тактике и где надо провести между ними границу.
Тактика во всем ее объеме является наукой о боевых передвижениях, имеющих своим предметом неприятеля; стратегия же – наука о передвижениях, в которых противник является целью, но не предметом[33].
Тактика в тесном смысле является наукой о боевых передвижениях в пределах поля зрения неприятельской армии, точно так же как стратегия в широком смысле представляет науку о передвижениях, происходящих вне пределов зрения противника.
Это второе, более наглядное определение слишком ограничивает пределы тактики, исключая из ее сферы подход колонн к сражению; тем не менее последний относится к тактике и должен рассматриваться вместе с ней, так как он накладывает исключительно определенный отпечаток на тактические движения в узком смысле этого слова. Однако надо дать еще более наглядное определение. Для совершенно узких лбов надо давать и непросторные объяснения. Для них я введу еще поправку в данное мною определение и скажу: где обмениваются ударами, там тактика; где не дерутся – там стратегия.
Стратегия состоит из двух главных частей; марш и лагерь[34]. Тактика состоит из двух главных частей: развертывание и бой или атака и оборона. Все это вместе есть война.
Тактика является дополнением к стратегии. Первая заканчивает то, что подготавливает вторая. Тактика является ультиматумом стратегии; последняя ею заканчивается или с ней сливается. Как уже говорилось, началом тактики является развертывание походных колонн перед сражением. До этого момента – все стратегия, с этого момента – все тактика.
Тактические заключения
Все стратегические правила могут быть применены и к тактике, если только понятие базиса подменить линией фронта боевого порядка, а вместо операционных линий иметь в виду направления движений и стрельбы.
Можно всегда избежать боя, если только не подпускать противника на слишком близкое расстояние.
Никогда не следует встречать атаку, оставаясь на месте, а надо самим переходить к наступлению, разве что позиция будет почти неприступной.
Нет позиции, которая не могла бы быть обойденной.
Надо только развлекать противника на фронте, а самим набрасываться на один или оба его фланга.
Надо противника охватывать, т. е. иметь более длинный фронт, чем у него.
Когда вы находитесь на фланге противника, то вы охватываете его, хотя бы он был гораздо более многочислен.
Стрелковый бой в рассыпных строях выгоднее, чем ведение боя выравненными, сомкнутыми строями, которые к тому же быстро приходят в беспорядок.
Так как при применении рассыпного строя фронт растягивается на большее протяжение, то тем легче будет выйти на фланг противнику.
Пехота всегда должна поддерживаться конницей. Это достигается успешнее всего, когда последняя расположена во второй линии.
Лучшим построением против конницы является колонна. Следовательно, надо или сражаться в рассыпном строю, или свертываться в колонну.
Тем не менее опыт показывает, что пехота, даже построенная в колонну, гибнет под ударом конницы, если последняя мужественна; причина этому лежит в характере вооружения пехоты.
Поэтому пехота ни при каких обстоятельствах не должна быть оставлена без защищающей ее конницы; исключением является лишь такая местность, где конница неприменима.
Отступление из боя следует производить эксцентрически, весьма быстро и под защитой конницы. Так прикрытое отступление может вестись без особой опасности даже в беспорядке.
После проигранного боя надо немедленно направить мысль на организацию новой наступательной операции. Достаточно себе представить, что вы не разбиты, чтобы и в действительности перестать быть разбитым[35]. Надо ввязываться лишь в неупорный бой. Надо избегать сражений и полагаться на маневрирование.
Из принципа базиса вытекает, что рано или поздно верх должны одержать массы, т. е. большее число бойцов и большее количество материальных средств, которыми ведется война, а не более высокая дисциплина, тактика или более высокий дух борющегося против численного превосходства меньшинства, как это было в древности, разве что разница в численности не была достаточно значительна[36].
1. При новой системе войны превосходство большего числа бойцов над меньшим вытекает уже из того, что нельзя позволять себя охватить, и из выгод, которые дает охват (окрыление). Если вы имеете больше людей, чем противник, и умеете надлежащим образом использовать это превосходство, то большие искусство и храбрость его солдат не помогут. Превосходные по качеству войска в лучшем случае могут победить тех, которые находятся непосредственно против их фронта; они могут их отбросить. Однако тем временем другие части противника окажутся на их флангах, а насколько это опасно, нам уже известно из предыдущего. Следовательно, чем дальше продвигаются победители, тем больше они подвергаются опасности быть окруженными и отрезанными от своих магазинов. Их должна беспрерывно беспокоить мысль о сохранении их сообщений. Если связь с базисом оказывается под угрозой, победители должны сменить попятным движением свое движение вперед и вместо того, чтобы преследовать побежденного противника, начать спешное отступление. Следовательно, нельзя сказать: с 30 000 человек обученных и храбрых войск я разобью трижды превосходного противника. Это могло бы иметь место лишь в том случае, если бы численно превосходное войско неумело руководилось, иначе – нет. Более храбрые и лучше дисциплинированные должны отходить, если будут выдвинуты отряды на их фланги.
Не говорите: они также могут выделить части, чтобы освободить свои фланги; этим путем они ни на шаг не подвинутся вперед, так как по существу это движение имеет оборонительный характер. Затем этот маневр еще сильнее раздробит более слабое войско, что приведет к утрате всех выгод, которые можно ожидать от сосредоточения сил. Следовательно, по-видимому, неизбежно, что более сильный очень скоро принудит к отступательным маневрам более слабого, и к тому же не давая боя.
2. Следовательно, в новейшее время победа будет на стороне превосходного числом, а не на стороне более храброго и более искушенного в тактическом искусстве. Однако превосходные числом должны быть искусно руководимы, так как иначе в бою фронт против фронта более храбрые и лучше обученные обратят противника в бегство.
Элементы, которыми ведется война, относятся к понятию м а с с в такой же степени, как и число бойцов. Последние не могут существовать без первых, что и является самым существенным. Следовательно, количество продуктов питания определяет победу наравне с числом бойцов; то же можно сказать об обмундировании, оружии, пушках, боевых припасах, одним словом, обо всем, что необходимо для ведения войны. Таким образом, в новейших войнах решающим оказывается количество людей и материальных предметов.
Поскольку в наше время можно все иметь, если обладать деньгами, постольку количество последнего товара получает решающее значение; блеску золота до такой степени трудно противостоять, что нужные для войны предметы, не имеющиеся в собственной стране, можно купить даже в неприятельских государствах. Торговая связь между народами работает против разделения, образуемого войной. Я не хочу и упоминать о преимуществах подкупа как метода для достижения своих намерений. По этому поводу уже Монтекукколи говорил: для войны надо иметь три вещи, а именно: деньги, деньги и деньги[37].
Однако материальные средства, которыми ведется война, независимы от денег в той степени, в какой важно их иметь близко под рукой и иметь возможность предупредить неприятеля в сборе большей их массы. Если бы какое-нибудь государство имело больше денег, чем враждебное ему, но меньше военного материала, под которым надо также подразумевать и людей, и если бы оно было вынуждено подвозить эти материальные средства войны издали, может быть, даже из-за моря, то оно, безусловно, не справилось бы с государством, более бедным в денежном отношении, но более богатым материальными средствами войны. Последнее государство скорее сосредоточило бы превосходную числом массу и подавило бы первое ее тяжестью. Государству, более богатому деньгами и более бедному в отношении материальных средств войны, и небольшие количества последних обошлись бы несравненно дороже, чем противнику, о котором можно сказать как раз обратное. Цена вещей растет прямо пропорционально протяжению, на которое их приходится транспортировать.
3. Следовательно, решающее значение получает возможность в более короткий срок сосредоточить большую массу материальных средств войны, по сравнению с противником; если кому-нибудь покажется странным, что я отношу людей также в категорию материальных средств войны, то я добавляю: и возможность сосредоточить большее число бойцов.
Однако одного нагромождения масс, требуемых для войны, недостаточно; они должны быть расположены упорядоченно, наиболее выгодным образом.
В предыдущих главах мы рассмотрели, каков этот наиболее выгодный способ. Принцип базиса учит, что материальные средства войны всех видов должны быть так же развернуты, как и бойцы перед каждым боем. Эти нагромождения будут только тогда действительны, когда они будут вытянуты в одну линию, одно рядом с другим, а не в затылок одно другому. Это есть стратегическое развертывание[38]. Так как сбор материальных средств может быть обеспечен лишь при группировке их в крепостях[39], то в сущности линия стратегического развертывания прежде всего образуется рядом с укрепленными пунктами, расположенными друг возле друга.
Наиболее выгодное начертание – по вогнутой дуге, которую этот фронт образует против неприятеля. Если бы массы обеих сторон были равны и с одинаковым искусством маневрировали – предпосылка, правда, невозможная, – то очертание фронта, на котором эти массы развернулись бы, получило бы решающее значение, т. е. армия, охватывающая или развернутая на более длинном базисе, должна оттеснить противника.
О проекте
О подписке