– Один, успокойся. Ревизии сегодня не будет. Софья Андреевна в парикмахерской. Слышишь, Вова, дело у меня к тебе есть. Деньги мне нужны срочно.

– А кому они не нужны? Тебе что, Сонька не платит? – усмехнулся официант.

– Да нет, заплатила за первый месяц. У меня у друга свадьба. Тут одной зарплатой не обойдешься.

– А ты парень рисковый? – поинтересовался новый приятель.

– Не без того! – гордо ответил Павел.

– А драться умеешь?

– Спрашиваешь! Детдомовский я – там без этого не проживешь. Ну ты даешь, Вова.

– Сведу тебя вечером к одним людям, только дело опасное, – прошептал Вова тихо.

– Я войну прошел. Там поопаснее было.

– Уговорил! – кивнул официант, – только никому ни слова. Соньке – так особенно!

* * *

Вечером на своей старенькой машинке Вова привез Павла на окраину города, показал дверцу какого-то неприметного ангара.

– Вот сюда и пойдем. Ничему не удивляйся!

Вошли оба, спустились вниз в полуподвал. А там – зал большой. И помост готовят.

– Это что, концерт? – поинтересовался Павел.

– Бои без правил, слыхал про такое?

Какими-то хитрыми ходами привел его Вова в комнатку – большую, красивую, где за столом сидели несколько мужчин.

Одного, старшего, звали Егором. Лет ему было под пятьдесят, а глаза – хитрые! Двое других, помоложе, были его «приспешниками». Володя остановился недалеко от столика, коротко поклонился сидящим мужчинам:

– Егор Иванович, здравствуйте, парня вам привел. Ну, как вы просили, посмотреть для дела…

Егор, даже не оглядываясь на Володю, продолжал выпивать и закусывать, проговорив между прочим:

– Привел? Ну и отлично. Топай давай. А парня тут оставь.

Володя быстро исчез. Егор обернулся к Паше:

– Ну что стоишь, как пень? Садись давай. Выпить хочешь?

– Я не любитель.

– Это правильно, – согласился Егор. – Спортивную форму надо держать… Вовка сказал, что ты воевал.

– Да. Вернулся недавно. Деньги нужны.

– Дело предложу жестокое, боец. Видишь, там, в зале, помост строят?

Он продолжал говорить:

– Сам догадываешься, что это такое – зрелище для сильных мужиков. Ставки на тебя будут делать. Оправдаешь доверие наше – обогатишься, нет – я тебе не помощник. Тебя как зовут?

– Павел.

– Завтра за тобой машина заедет, Павел, – тихо и внятно сказал Егор, – часиков в девять вечера. Оставь адрес – и будь готов!

Павел вернулся в дом Софьи, медленно зашел в холл. По лестнице вниз, в холл как раз спустилась Софья в развевающихся зеленых шелках.

По лицу ее было видно, что Павла она ждала и желала увидеть.

– Ты где был?

Павел насупился:

– Я тебе что, крепостной? Не обязан отчитываться, где я был и куда ходил. Кажется, так.

– Опять хамишь! Присядь! – приказала Софья.

Она усадила Павла на белый кожаный диван. Достала из бара бутылку и два стакана, конфеты. Выставила все это на столик, разлила спиртное по бокалам и стала рассказывать:

– Вот послушай. Я замуж вышла в восемнадцать лет. Он почти в два раза был меня старше. Умный, такой образованный. Кумиром был для меня. Звали его Виктором. Знаешь, на третий день знакомства сделал он мне предложение, и мы прожили с ним десять счастливых лет. По миру ездили, в галереи ходили, музыку слушали – в общем, рай был, Паша!

– Для чего мне все это слушать? – обозлился Павел.

– Так ведь больше некому, – вдруг просто искренне сказала Софья. – Нет у меня ни подруг, ни друзей. Детей мы как-то не нажили. А второго такого счастья, как Виктор, я и не встречу. А он ушел из жизни три года назад. Хотя, если честно, изменяла я ему. Глупая была, молодая… самоутверждалась… Изменяла, а все равно… любила.

– А он тебя? – вдруг поинтересовался Павел и сделал глоток спиртного.

Соня тоже опрокинула рюмку.

– Он мне однажды сказал: знаешь, Сонечка, тебя так, как я, любить никто и никогда не будет. Я посмеялась. А ведь он правду сказал. Он ушел – и никому я не нужна больше. Это страшно, когда ты никому не нужен…

– Печально, – усмехнулся Павел.

Соня села рядом с ним на белый диван, вздохнула красиво.

– Денег мне оставил, дом этот. Я сначала не плакала, когда он из жизни ушел, а теперь вот поняла: вроде при деньгах, а так одиноко. Не в деньгах счастье, Паша, – засмеялась она.

– Ну да, не в деньгах, а в их количестве. Для меня сейчас этот разговор какой-то не актуальный. Я спать хочу.

Софья подсела к нему ближе.

– А для меня – актуальный. Никто и никогда, кроме Виктора, ничего романтического в моей жизни и не совершил. Были любовники – телом моим пользовались, деньгами… Радости – никакой.

Она вдруг попыталась погладить Павла по щеке. Но он аккуратно убрал ее руку.

– Иди ложись. Тебе больше сегодня пить не надо.

Он был прав, уже к его приходу Софья выпила прилично! Но что поделать, ужасно волновал ее этот молодой человек. Красивый, яркий, сильный. Что сильный – видно сразу. Женщина всегда тянется к сильному мужчине. И не важно, старше он или моложе. Ее тянуло к Паше, как магнитом. Остановить себя она не могла.

Соня снова потянулась, чтобы обнять его.

Павел встал с дивана.

– Соня, романтика – она или есть, или ее нет. Ты красивая, не старая еще, но я для тебя – только водитель. Запомни это!

– Ты уверен? – Она подошла и обняла его за плечи.

Павел оттолкнул ее от себя, но Соня крепко висела у него на шее.

– Что ты теряешь, дурачок? Со мной хорошо, не напряжно, я ничего просить не буду! Только радовать тебя!

Павел решительно шагнул из холла. Он уже дошел до своей комнаты, когда услышал, что она плачет. Сидит на диване и просто плачет, как маленькая девочка. Не приказывает, не требует жестким железным голосом, а уже почти рыдает.

– Никому я не нужна. Подчиненные меня ненавидят. Ни родных, ни близких нет. Витька умер, никому просто не нужна, никому. Так и помру одинокая…

Сначала Павел думал, что она дурачится. А потом пригляделся – нет. На полном серьезе плачет. Богатая и одинокая красивая тетка…

И вдруг жалость захлестнула его. Не железную леди Соню, а маленькую девочку вдруг увидел он на белом диване. Красивую, зеленоглазую, несчастную…

Он вернулся, обнял ее, прижал к себе мокрое от слез лицо.

– Эй, ты чего?

И вдруг она утихла, прижавшись к его груди, как ребенок.

– Не уходи, пожалуйста…

…А наутро они проснулись вместе, на том самом белом диване.

Соня встала первая, накинула шелковый халат и пошла наверх по мраморной лестнице.

– Ты куда? – не понял Павел.

Соня остановилась на лестнице, улыбнулась:

– Спать можно с кем угодно. А просыпаться – только с тем, кого любишь по-настоящему. Или одному. Запомни это!

Павел нахмурил лоб.

А она засмеялась и зашагала вверх.

– Ничего, подрастешь – поймешь.

* * *

Ольга, нацепив очки на нос, все что-то считала и пересчитывала. В школе с математикой у нее было не очень, поэтому все и не сходилось! Устала уже!

В комнату вошел Сергей, только что вернувшийся с работы.

– Мам, это я.

– А ты что так рано?

– Меня пораньше отпустили. Знают, что перед свадьбой дел невпроворот. А где Ленка?

– Пошла к клиенткам платья мерить. Она, кстати, вот еще две тысячи рублей принесла, тоже за какой-то заказик. Господи, молодец у нас девочка! – всплеснула руками будущая свекровь.

– Мама, поесть дай! – попросил голодный Сергей. – А ты что считаешь?

– Так я это, расходы-доходы по торжеству. – Ольга прикрыла свои бумажки.

Сергей изумился:

– Какие с торжества, мама, могут быть доходы?

– Как какие? – сама удивилась мать недогадливости сына. – Денег вам подарить должны? Должны! Ну, я подсчитываю приблизительную сумму.

– Мам, ты что, с ума сошла? Кто что принесет – и на том спасибо, – сказал Сережа.

– Нет, сыночек, это ты с ума сошел, – ехидно улыбнулась мама. – Людям не скажешь, что дарить, они тебе и принесут пять одинаковых сковородок или, того хуже, одинаковые настенные часики. Оно тебе надо? Надо, чтобы денежки дарили, денежки. Я со Светой, Ленкиной подругой, договорилась, она это прямо всем намекнет. Ну, чтобы деньгами несли, по-правильному.

– Не намекнет, – отрезал Сергей.

– Это почему же?

– Да потому что я запрещаю. Плохо вымогать из людей деньги, некрасиво это, – настаивал сын.

– А свадьбу не окупить красиво? А сколько у нас нужд по дому, по хозяйству, ты думал? – кипятилась мать. Она аж вскочила.

Сергей усадил ее обратно.

– Мама, сядь, услышь меня и запомни раз и навсегда: это наше с Леной дело. Раз и навсегда запомни: свои проблемы мы решаем сами, и ты в них нос не суешь.

Тут и Лена вернулась домой. Видит: Ольга сидит за столом, обняв руками голову, плачет.

– Что это с мамой, Сережа? – удивилась Лена.

– Это она плачет, – пояснил сын, – потому что я сказал, что гости деньгами на свадьбу сбрасываться не будут.

Лена улыбнулась:

– Тетя Олечка, вы не плачьте, нужны деньги – я заработаю. И Сережка сейчас при деле.

– Да чего вы там заработаете? Смешно даже слушать! А ты знаешь, сколько будет стоить-то это торжество?

Ольга вышла из комнаты, хлопнув дверью.

– Я ничему плохому не учу, – ворчала она из своей комнаты, – а только жить по правилам! По правилам! Как все!

* * *

Вечером Павел пришел на бой, ничего не боясь.

В зале было полно народу, все жаждали зрелищ.

На ринг вышли два бойца – огромный, но малоповоротливый Бык и подвижный, ловкий Паша. Прозвучал сигнал к бою.

В зале, на почетном месте, сидел Егор вместе с его приспешниками. Его глаза внимательно следили за Пашей.

– Посмотрим, на что способен этот ваш боец Красной армии.

Схватка началась…

Бык, который весил килограммов на двадцать больше, ухватил Пашу и довольно быстро почти подмял под себя.

Зал разочарованно загудел. Казалось, исход встречи понятен! Но до конца было еще далеко!

Паша вырвался, нанес один за другим Быку несколько ударов по корпусу и по огромной его голове. Дрался он мастерски и с азартом. Вообще, слово «азарт» было у Паши в крови – такой шапками закидать может!

Выпады его были неожиданны, а удары точны и сильны.

Егор удивленно поднял бровь:

– Ты смотри, живехонек! Я уж думал, все, спекся.

Первый приспешник зашептал в ухо шефу:

– Рано пока загадывать, Егор Иванович.

Бык снова напал на Пашу и страшным ударом повалил его с ног. Толпа зрителей загудела. Егор поднялся с места.

Да и все ждали – встанет Паша или нет…

* * *

Сергей вошел в комнату. Лена сидела за столом и о чем-то думала.

– Что ты не ложишься?

– Не спится.

Сергей подошел, попытался обнять Лену.

– Ну, ты чего, обиделась, что ли?

– Я не обиделась, я расстроилась.

– Слушай, ну, в конце концов, может, она и права. Может, надо жить как все?

– У тебя что, своего мнения нет? Мне страшно. Ты так всю жизнь и будешь жить маминым умом?

* * *

– Раз, два, три… десять, двадцать… – считала толпа.

Они кричали. И он встал! Несмотря ни на что!

И Павел снова двинулся к Быку. Чувствуя текущую по лицу кровь, Павел кинулся на Быка с таким отчаянием и с такой силой, что исход боя был уже практически понятен.

Он молотил его, как грушу, в припадке ярости хватая за ноги и ударяя об пол. Наконец он сел на тело противника, нанося ему удары – один, второй, третий!

Публика бесновалась. Это была красивая победа!

И Павел кричал вместе со всеми от счастья. Усталый, мокрый и окровавленный.

Прозвучал гонг, судья поднял его руку. Он – победитель!

Зал ликовал!

Озадаченный приспешник склонился к уху Егора:

– Это что же, Егор Иванович, платить ему надо?

Егор усмехнулся:

– Кинь ему мелочовку. С него хватит. За этим парнем никто не стоит.

Зал был уже пуст. Павел вышел из душевой, вытираясь полотенцем. Лицо его «украшали» гематомы и синяки, но главное – он выиграл бой!

Один из приспешников Егора передал ему в конверте жиденькую пачку денег.

Павел вскрыл конверт и ошарашенно посмотрел на мелкие купюры.

– Не понял, вы чего, оборзели? Это все?

– Бери, пока дают! – Бандиты усмехнулись в ответ.

– Мы по-другому договаривались. Я свое слово сдержал! – закричал Паша.

– Вали отсюда, пока охрану не позвали, – пригрозили ему.

Павел рявкнул:

– Дайте деньги – и я свалю, чтобы рож ваших не видеть.

– Ты, щенок, подавись тем, что дали. – Первый бандит вырвал жалкие купюры из рук Павла, кинул ему в лицо: – На!

Тут Паша озверел! Недолго думая, он схватил обоих приспешников, повалил на землю. Они вопили, зовя охрану. Забежавших в зал охранников Павел умелыми ударами по очереди повалил с ног. И вырубил короткими, наотмашь ударами по голове. А потом достал из кобуры у одного из охранников оружие, направил на противников.

– Вы теперь меня знаете. Выстрелю и глазом не моргну. Деньги! Ну?

Оба бандита начали копаться в карманах, вытаскивая деньги.

Павел забрал у них купюры.

– Вот так-то оно будет лучше!

Он кинул полотенце и, пятясь с пистолетом в руке, двинулся к выходу. Бандиты орали вслед:

– Ты не знаешь, с кем связался! Ты еще увидишь, ублюдок!

Но Павел только смеялся в ответ:

– Не пугайте меня, дураки, я пуганый. Сидеть здесь, пока я не выйду.

Он вернулся в дом Софьи. Она уже спала.

Робко постучал в дверь ее спальни.

Софья открыла, не задавая лишних вопросов, уложила в свою кровать.

И до утра он был счастлив. Потому что долгие годы всегда ночевал один. И жил один. И ему, как и самой Софье, просто нужно было человеческое тепло рядом. А Софья была теплая. И красивая. Надо было только суметь немного растопить эту ледышку. Он сумел.

Любовь ли это была? Павел не задавал себе такого вопроса… Немного отогрелся – и ладно.

…Утром он встал, не дожидаясь ее пробуждения. Собрал сумку. Когда вышел из своей комнаты в холл, Софья шагнула ему навстречу:

– Значит, все-таки едешь?

– Да.

– Езжай на моей машине, – вдруг предложила она.

– А вдруг разобью, не страшно? – усмехнулся Паша.

– Мне ничего не страшно! – сказала она. И это было правдой.

Павел обернулся в дверях:

– А ты что, пешком ходить будешь?

Софья печально пожала плечами:

– На такси буду ездить. Возвращайся. Я скучать по тебе буду, Пашка! Правда!

В Приморский он домчался быстро. По дороге, в маленьком бутике купил себе новый костюм, который сидел на нем совершенно шикарно, как влитой! Молодые продавщицы просто ахнули, когда увидели такого красавчика.

– Ну прям жених, – засияли девчонки.

– Ошиблись, девушки, жених – не я.

И в этом красивом сером костюме он доехал до деревенского домика Сереги! Обнял жениха. Серега чуть не плакал от радости:

– Я даже не могу сказать, как я рад! Мам, если б не он, ты б меня и не увидела.

Ольга плакала, обнимая Павла:

– Спасибо вам, Пашенька. Спасибо вам, миленький.

Павел растрогался:

– Да что вы, тетя Оля. Ой, Сереж, я забыл – это тебе. Вот вам подарочек. Он протянул Сергею огромную красивую коробку с бантом. – Сервиз китайский, будете чай пить! А это вам, тетя Оля!

– Что это? – обалдела Ольга.

– Духи французские, – объяснил Павел.

Сергей присвистнул с восхищением:

– Ну ты, Пашка, крут. А тачку такую где взял?

Паша пожал плечами:

– Купил!

Сергей вновь обнял друга:

– Ты молодец. А я пока так, по мелочи зарабатываю.

А дальше случилось самое важное. Дверь с улицы открылась, и в дом вошла Лена. Она увидела, как обнимаются друзья, как сияет Ольга. На гостя прекрасная рыжеволосая Лена смотрела внимательно и ласково.

– А вот и Ленка вернулась, невеста моя, – обрадовался Сергей.

Он взял ее за руку, подвел к Паше.

Паша обернулся, улыбка сбежала с его лица. И словно молния пробила его насквозь. Он смотрел на Лену затаив дыхание и ничего не мог вымолвить.

А Сергей суетился:

– Познакомься, Ленка, это Павлик. Считай, что брат мой. Вы тогда в госпитале не встретились, но ты знай: после вас с мамой он самый дорогой для меня человек…

Лена внимательно глядела на Павла. Он – на нее. И стало сразу понятно, что только раз в жизни у человека бывает такая встреча. Они ничего не видели, кроме друг друга. И не слышали тоже.

– Ну, чего ты, Пашка, знакомьтесь! – улыбался Сергей.

– Я – Павел!

Она взяла его руки в свои ладошки – легкие и теплые, прошептала:

– А я Лена. Невеста Сережина.

Им обоим этот миг показался вечностью…

А Оля уже торопила:

– За стол, за стол. Садимся за стол!

* * *

А в это время официант Володя обслуживал клиентов. Он и не заметил, как в зал ввалились два приспешника Егора.

– Вова, поди сюда, – поманил один из них.

Официант почуял неладное, подошел, улыбнулся елейно:

– Ой, здравствуйте.

– Ты нам что подсунул? Где эта гнида? – чуть ли не на весь ресторан заорал второй.

У Вовы колени затряслись, он-то хорошо знал, что Егор и его люди не шутят.

– Это вы про кого, про Пашку, что ли?

– Про Пашку, про Пашку. Могила плачет по твоему Пашке теперь, – зашипел первый приспешник. – Он, стервец, зуб мне выбил! Пушку у охранника стырил и слинял. Так что не надо из себя дурака строить. Адресок его давай. Твой «подгон» был!

Володя раскололся сразу.