«Три этажа. И подземный этаж. Лучше несколько. Зависит от одобрения строительного плана», – на удивление, в чате отметилась не Барби, а Хель.

«Подробнее?» – спросила в чате же Хэйт, как наименее занятая в процессе избиения стекляшек.

«Завтра мне передадут чертежи. Есть инженер. Оборудуем под землей помещения для тренировок. Двор, возможно, тоже. Первый этаж для представительства мануфактуры, кузни, лаборатории и прочего. Второй: зал для сборов клана и личные комнаты основателей, кроме лидера. Главе клана третий этаж», – последовал развернутый ответ.

«Мне и одной комнаты хватит», – смутилась глава клана.

«Неверно. Для дворянства не хватит. Этажа – да. Для главы титул «дворянин» желателен. Скидки, бонусы и репутация всему клану», – отмела возражение демоница.

– Несколько подземных этажей для тренировок, – с трепетом проговорила Мася. – Несколько!

«Малый портальный камень тоже лучше установить под землей», – добавила к вышесказанному Хель.

– Нам нужно очень много трофеев, – с надломом в голосе сказала Хэйт. – Я бы предложила ускориться, но вы и без того шустрите, как можете…

– Старый, забытый мем из древней культовой игрушки помните? «Нужно больше золота!» Это ж про нас, – продемонстрировал стремительность вливания в коллектив Локи. – «Нужно построить зиккурат!»

Малый портальный камень с возможностью переноса по трем (максимум) координатам: либо к стационарным портальным вратам, либо к другому такому камню, стоил скромных сто тысяч золотых.

– Как насчет того, чтобы открыть еще одну расу? – предложила рачительная гномка, причем по голосу так и не сказать было, шутит она или спрашивает всерьез. – Водоплавающих отметаем, остаются летающие.

– Письмо! – полным уныния голосом возвестила чернильная клякса.

– Летающие уже заняты. Разработчиками для переноса почты, – вздохнула Хэйт, гадая, что случилось у Сорхо?

Ведь все прочие игровые ее знакомцы из френдлиста с недавних пор могли просто написать сообщение в чат клана, не заморачиваясь с корреспонденцией.

Рэй с Локи быстро сработались. Знание уязвимых мест превратило разбор местных мобиков на осколки в рутину. Не будь разницы в уровнях, для приноровившихся ребят зачистка помещений и вовсе бы трудов не составила. Посмертные осколочные взрывы старалась брать на себя Маська, а на остальное хватало лечения с регенерацией от Хэйт. Не спешить и не подставляться, с этим девизом можно было выбить все стекла в доме.

Хэйт заскучала: эффективность трубки с иглами была ощутима на кухарке, но у мобов от игл разве что царапки на поверхности появлялись. Чем аккуратнее они перемещались, тем реже нужно было лечить товарищей по группе.

И потому она пошла на вольность, какую никогда бы не позволила себе в обычном походе: достала лист бумаги с карандашом и начала делать эскиз стеклянной козочки, как раз заносящей копытце для удара. Так, подлечивая периодически, она с дюжину листов перевела. Наброски же отправлялись в инвентарь, на место чистых листов. Когда же все мобы первого этажа были убиты хотя бы по разу, и группа собралась на перерыв с перекусом в холле, перед подъемом по лестнице на второй этаж, Хэйт занялась наброском горничной, по памяти. Благо, люстра все еще валялась: вероятно, пока в здании есть игроки, так она лежать и будет. Чинить цепь никто не станет.

Потом, в порыве срочного вдохновения, попросив приятелей обождать несколько минут, перенесла на лист и кухарку, с тесаком в одной руке, сковородой в другой, с паром от кастрюль и оседающим облаком из ядреных приправ на фоне.

– Друзья, я готова к свершениям, – горящим взором окинув холл, сказала адептка. – Благодарю за ожидание. Поверьте, оно было не напрасным!

Как выяснилось вскоре после подъема на второй этаж, степени отображались не в процентах, что было бы удобно для нее, а текстовыми обозначениями. Так, устойчивость к магии у стекляшек была полной. Уязвимость же к разным типам оружия (у разных стеклях) варьировалась от незначительной до средней. Предположительно, если создатели игры не изменили своим привычкам, шкала выглядела так: незначительное – слабое – среднее – сильное (как раз такого не попалось пока взгляду) – полное. Подводить числовые или процентные промежуточные итоги все же было рано. Только с полнотой все было ясно без попыток вычислений.

Собственно, в рядовых схватках с мобами участие Хэйт на этом и завершилось: как только ребята узнали, за что она получила доступ к новой информации, все дружно забряцали бутыльками с эликсирами. И попросили весьма настойчиво не отвлекаться, если прямо помирать кто-нибудь не начнет. И то, об умирании пообещали предупредить громким возгласом. Заранее.

Осведомились, много ли у нее с собой листов. Хэйт повинилась, что по ошибке купила вместо одной стопки из ста листов десять таких стопок: кто-то выкинул их на аукцион по цене ниже, чем у неписей, а как там лишний нолик в сделке появился, ей неведомо. Впрочем, вся сделка «потянула» на два с половиной золотых, что не превысило честно поделенного прибытка от распроданного хлама из озерного сундука. Так что на весь сумасшедший дом с лихвой должно было хватить материала для набросков.

Геро получил команду держаться строго за спиной хозяйки на метровом расстоянии, чтобы и опыт шел, и не отхватил стеклянного заряда в организм. К моменту неприятной встречи с помощниками Стеклодува детеныш гидры добрался до двадцать пятого уровня и нового умения. Пассивного, по доброй традиции. Еще одно «шкурное» умение легло в его копилку, к «толстокожести» прибавилась «чешуйчатая кожа» с занятным описанием: при полученном ударе оружие противника может соскользнуть при условии успешной проверки на прочность. Как всегда, без бутылки (хотя бы эликсира завалящего) понять по описанию, как оно будет действовать, было проблематично. Зато чешуя питомца, прежде зеленая, потемнела до малахитовой, по краям окрасившись бордовым.

Гномочка пообещала вскорости «милому малышу» (это питомцу адептки, а не кому-то из присутствующих парней) сделать подарочек, но сначала им всем дружно придется завалить дядечку… дядечек… что-то среднее.

Это ее так вид помощников сбил с толку, они были сиамскими близнецами, с одной парой ног, но выше талии тело разделялось на два: две грудных клетки, две пары рук, две головы. Убийца, пробегавший второй этаж исключительно в режиме невидимости, о помощниках упомянул вскользь, без каких-либо деталей. У деталей же было два щита, булава и нечто изогнутое, что Хэйт приняла за серп, а Кен со знанием дела назвал – хопеш.

Как вскоре выяснилось, точек зрения на бой у них тоже было две: Локи с Рэем попробовали помощников «растащить», поочередно нанося удары и отпрыгивая с двух разных боков близнецов. И те, как миленькие, растаскивались: каждая половинка пыталась прикончить своего противника, в итоге они мялись на небольшом пятачке. Оставшаяся группа так же поделилась, Кен стрелял со стороны Локи, Мася развлекалась с арбалетом со стороны Рэя. Хэйт поручили сначала, пока вроде как нет особой опасности, сделать набросок, а потом уже включаться в сражение.

Не обошлось без сюрпризов: сдвоенные гномы подпрыгивали, оглушая противников на пару секунд, швыряли случайным образом свое оружие в одного из врагов: так, один раз прилетело булавой в рисующую Хэйт, вообще к тому моменту ничего не сделавшую в этом бою. Хорошо еще, что дружный окрик помог среагировать и частично уклониться, летящая булава ударила вскользь, всего четверть здоровья сняла. О последствиях прилета булавы в головушку оставалось только догадываться. К счастью, товарищи не зевали. К несчастью, брошенное оружие снова оказывалось в гномьей руке спустя несколько секунд.

«Кому метательные шпильки, кому хопеши с булавами», – покачала не разбитой головой Хэйт и вернулась к наброску.

Щиты «гномодублей» тоже были не для красоты: на них и часть ударов с выстрелами принималась, они же и оглушение наносили. Впрочем, знакомые с траекторией движения щита при станящем ударе на примере своей гномочки, убийца с авантюристом не попадались под аналогичные удары помощников.

При падении здоровья в «красную зону» помощники издали вопль с эффектами: ошеломления, головокружения и потери слуха. Правда, после кухарки с ее специями к чему-то подобному ребята и готовились, так что к началу вопля совсем рядом с ними никого не оказалось, а пока парочка решала, в какую сторону им ковылять, самый опасный эффект ошеломления закончился.

Словом, кроме запаса здоровья и частоты блокирования ударов, ничем близнецы не выделились. Как-то даже разочаровали.

Зато с них выпали: щит и… сорок пять золотых. Это были первые монеты, полученные в стенах дома Стеклодува, как будто вся наличность работников осела в карманах этих «вышибал».

По трудам была и награда: не сказать, что кто-то сильно утомился в этом бою, так что и единственному цельному предмету (плюс золотишко!) были рады. Хэйт так и вовсе четверть боя карандашиком по бумаге шкрябала, а потом чуть-чуть иглами «поплевалась», стараясь попадать не в щиты. И даже за эту малость система насчитала ей бонусных четыре единички к силе и одну к ловкости.

Щит отдали гномочке, хотя та, скромно шаркнув ножкой, сообщила, что ее нынешний щит ничем не хуже. Кен отлично помнил параметры экипировки своей прекрасной половины (особенно стоимость брони), и эпический щит на двадцать пятый уровень выдерживал сравнение с легендаркой тридцать пятого. Так что Масе поручили хранить у себя ценность, чтобы после выставить на аукцион, если ценность сия не выпадет при весьма вероятной смерти на этаже с главным боссом.

Дальше, вплоть до подъема на третий этаж, художница занималась художествами, изредка отвлекаясь на подхил.

Перед подъемом было совсем жиденько в плане мобов. В клан-чате подозрительно притихла Барби…

«Ребят, у вас там все хорошо?» – спросила Хэйт, закончив очередной набросок.

«Норм», – откликнулся Монк. – «Небольшое спонтанное ПВП. Почти закончилось».

«Подробности клещами тянуть? Как вы вообще ухитрились найти ПВП в данже с посещаемостью чуть выше нуля?» – девушке оставалось только головой качать.

«Свинья грязи найдет», – нашел секундочку для чатика и Рэй. «Барби, дорогая, я любя».

«Три гнома, орк и хуман», – решил внести ясность Рюк. – «Стали клеить демоницу, бард стукнул лютней самого наглого, хумана. Отправили их на респ. Танцовщица лупит барда за то, что он не профильно применил инструмент. Плеткой лупит. Монах разбирает трофеи. Орчанка ржет. Я собираюсь в офф, спать пора».

Дальнейший чат потонул в обещаниях больно стукнуть «главного свинтуса». Если не стукнуть, то натравить на него кошечку, шерстяное исчадие ада и воплощение бессонницы в одном миниатюрном тельце. Потом Барби потребовала не бить «главгада» без нее, но была мягко отправлена Кеном в реал, петь куплетик про безвременье исчадию ада. По кругу, пока ушки у кошки не свернутся в две трубочки. Кен был назван гением (и не только орчанкой), чат вскоре затих: «младшая» группа отправилась в реальный мир.

– Предлагаю утереть нос всем неудачникам до нас, – уверенно сказала гномочка, поставив ногу на ступень лестницы, что вела к Стеклодуву. – И закошмарить дядьку с первого прохода.

Единственное помещение третьего этажа никак не походило на логово страшного босса: подсвеченная через большие витражные окна с растительными узорами комната выглядела, как рабочее место скульптора (художника?), скрещенное с лабораторией алхимика. Шкафы, причем не деревянные, а металлические, по дальней стене, ряд металлических же столов с разноцветными кристаллами, прозрачные вазы с цветными осколками, чаши с кварцевым песком, две больших печи. Колбы с жидким цветастым содержимым и округлые сосуды. Набор разнообразных кистей, палитра, коробочки с красками; щипцы, ножницы, длинные трубки, разные инструменты непонятного назначения.

Хозяин помещения на опасного и грозного босса тоже не походил: сухонький такой седовласый гном, безусый, безбородый, что для гномов мужского пола в возрасте редкость: усы с бородой, длина их, способы плетения и другие нюансы, многое могут сказать дотошному наблюдателю. Очки с двумя разными стеклами: одно прозрачное, другое зеленое. Серый безразмерный балахон без рукавов, но волочащийся по полу.

– Вы внизу шумели? – перестал вышагивать по кругу в центре комнаты Стеклодув. – Поделки побили, работничков проучили? Теперь, значится, со мной решили побороться?

– А надо? – автоматически спросила Хэйт, оглядывая комнату-лабораторию-мастерскую.

– А трофеи как же? – вопросом на вопрос ответил старичок, чем немало смутил девушку: она не ожидала никакой иной реакции, кроме ответной атаки, разве что с некой вступительной речью, их (речи) разработчики любят прописывать боссам, которые в принципе разговаривать могут.

Личам там всяким, некромантам, ведьмам доморощенным…

– Трофеи, это, конечно, здорово, – осторожно подбирая слова, как будто по тонюсенькому льду ступая, ответила Хэйт. – Но разве они – самое важное?

Рядом легонько поперхнулась гномочка.

– А что же по-твоему важнее трофеев, чужеземка? – сощурил как минимум один глаз (тот, что за прозрачным стеклышком, глаз за цветным было плохо видно от входа) Стеклодув. – Ну-ка, удиви старого.

«Чужеземка» была приятным разнообразием после «пришлых», «мальков» и «юной леди». Хэйт это обращение определенно понравилось. А еще ей вспомнилось, как эстетично была оформлена долина вокруг дома. Ну и что, что после милого диалога им придется биться с этим гномом, а потом, скорее всего, подниматься с холодной плиты круга воскрешения и скорбеть об утраченной экипировке? Это не умаляло восхищения девушки работами необычного игрового босса.

– Искусство, – решительно ответила она. – И мастерство. И красота, конечно же.

– Мастерство – это очень важно! – поняв, что их все еще не атакуют, поддержала подругу Массакре. – Стеклодувное мастерство, несомненно, важное, сложное и деликатное. Инженерия, которой я занимаюсь, тоже из таких.

– Любопытно, – потер подбородок местный босс, после чего обратился к парням. – А вот вы не хотите разве заполучить ценную вещь? Скажем, легендарный кинжал? Пылится у меня один…

– У нас свое все есть, спасибо, уважаемый, – за всех парней ответил Кен, тайком показав кулак кинжальщику.

Видимо, включился в отыгрыш: если человек – ролевик, этого из него не вытравить, даже если уши развесистые пририсовать.

– А работников побили тоже ради искусства? – всплеснул руками Стеклодув.

– Именно, – настал «звездный час» художницы. – Взгляните: вот ради этого состоялся наш поход.

Она осторожно протянула старому гному кипу изрисованных листов. Даже если он их уничтожит – невелика потеря, достижение уже повысилось, да и по второму кругу первый и второй этаж они должны без особых проблем пройти снова, случись такая надобность. На листах были все встреченные по дороге к старому мастеру монстры: изящный фламинго, что не очень-то изящно ухватил за ягодицу авантюриста, обезьянка, прыгнувшая откуда-то с полок на Маськину голову, отряд огромных комаров, клином налетевший на кинжальщика, множество, множество других… Все стеклянное разнообразие творений Стеклодува.

– Я позже непременно их раскрашу, – пообещала Хэйт пораженному гному, который не забыл все же вернуть листы владелице. – Все они нападали на нас первыми, без разговоров, и приходилось им отвечать. Ваш портрет, я надеюсь, я смогу написать без всех этих лишних, отвлекающих грохота, вспышек и беготни?

– Сможешь, чужеземка! – зычно рассмеялся босс. – А сумеешь удивить не только словом, но и делом, подарю сувенир. На память.

Хэйт повернулась к своим, сделала большие круглые глаза, получила четыре кивка в ответ. Достала очередной чистый лист, карандаш.

– А как вы победили бывшего хозяина кинжала? – полюбопытствовал Рэй. – Того, который пылится? Очень интересно.

– Так горелочкой прижег его слегка, – достал откуда-то колбу с длинной тонкой трубкой из металла босс. – А как надоели его пляски, в печь запихнул.

В подтверждение того, что гном не шутит, одна из печей загудела, пыхнула жаром.

– А можно огоньку из горелочки, куда-нибудь в сторонку? – на волне творческого порыва попросила совсем уж в наглую художница. – Пожалуйста! Так будет достовернее и живописнее.

Нельзя было упускать такую возможность, к какому бы результату это не привело. Возможно, зайди они в следующий раз к этому гному, он бы с порога встретил их струей огня из горелки, хорошей такой струей – мастер показал, как действует его инструмент, впечатляющий и компактный огнемет.

– Скажите, уважаемый Стеклодув, – обратилась к боссу любознательная гномка. – А вы не думали о создании оружия или брони из стекла? Или украшений: если они, как и ваши создания, будут невосприимчивы к магии, им же цены не будет!

– Кстати, в одной очень старой игрушке была стеклянная броня, припоминаю. И щиты, и оружие, – поддакнул Локи. – Они там были с очень неплохими характеристиками.

– Что мне бездушные поделки и бесполезное золото? Меня высмеяли, когда я предлагал создать армию из стекла. Сначала был смех, а затем пошли шепотки: что, если ему удастся, и он возжелает власти? Разогнать решит со своей армией, никому другому не подчиняющейся, все это длиннобородое старичье, кличущее себя Советом Старейшин. У них затряслись поджилки, они изгнали меня с обжитых гномами земель, а я ведь мечтал о величии гномов, о безопасности. О днях, полных мира и процветания. Со мной ушли самые верные работники, мы с ними вместе создали все в этой долине… А старичье все трясется, ждет, когда я приду мстить. Нет, мне не нужно мастерить ерунду на продажу, у меня иная цель.

– И вы ведь однажды придете? – спросил Рэй. – Я бы пришел.

Гном хищно оскалился; Хэйт спешно принялась «выхватывать момент», перенося эту ухмылку на лист бумаги.

– Может, да, может, нет. Время покажет.

«Вокруг полно гор», – нанося последние штрихи, подумала художница. – «В них можно рыть лабиринты до бесовых глубин, никто и не узнает. А в лабиринтах незаметно складировать стеклянное воинство, которому не нужно есть, пить, спать»…

– Готово, – выдохнула она на лист. – Конечно, это всего лишь набросок, в красках было бы намного выразительнее.

– Нравится! – гаркнул Стеклодув. – Сейчас, сейчас, подберу сувенир…

Хэйт с внутренним трепетом подтвердила создание альбома. Это было что-то совсем новое и неожиданное, даже на фоне диалога с данжевым боссом.