Повертев головой, я никого не увидела, зато услышала громкий хохот: кажется, парни двинулись в противоположную от морского берега сторону. Если Воин отправился с ними, я его лично придушу… когда еще раз найду, конечно. Занятая мыслями о предполагаемой каре Ароктийского, я заметила слабый огонек впереди, он помаячил впереди и исчез, нырнув в ближайшую подворотню. Это мог быть Воин, но с таким же успехом это могли быть и те самые глаза, что заманивают жертв в море. Не знаю, почему это вообще пришло мне в голову, похоже, история Ру-Ру все же произвела впечатление.

Пока я топталась у входа, прикидывая, стоит ли бросаться в подворотню, или глупостей на сегодня уже достаточно, кто-то бесцеремонно толкнул меня в спину. Я оглянулась – позади никого.

Еще толчок. На такое морское чудище не способно, зато одно конкретное и земное – вполне себе. Вряд ли у кого-то из местных хватит магии на похожий фокус, да еще со значительного расстояния.

И опять толчок!

– Да поняла я, поняла! – зашипела я и, толкаемая ветром, влетела в темную подворотню. А там попала в крепкие объятия, в нос ударил резкий запал алкоголя.

Я отстранилась и не без ехидства поинтересовалась:

– Никак упал в бочку со спиртным? Фу!

– Кудрявая, ты едва все не испортила! – Мартин схватил меня за руку и потащил в темноту. Улочка была до неприличия узкой, об освещении тут никто не слышал и идти приходилось почти на ощупь. Но это мне, Воин двигался уверенно, темнота ему не мешала. Да и пьяным он больше не выглядел.

Далеко идти не пришлось – вскоре мы уперлись тупик. Как оказалось, он и был нашей конечной целью: воровато оглядываясь, Воин легонько подтолкнул меня к ветхому заборчику, а сам навис сверху, надежно закрыв спиной улицу. Его манипуляции забавляли, так и подмывало спросить, это он так меня закрывает от случайных прохожих, или наоборот? В обоих случаях старался он зря – я с трудом могла разглядеть даже его лицо, а чтобы видеть хотя бы на шаг вперед… тут нужен был особый дар, не меньше.

– Теперь расскажешь, что я там чуть не испортила? – спросила я.

И получила лаконичный ответ:

– Все!

– Это я могу. Может, объяснишь в чем дело?

– Ты здесь одна? Хотя о чем я, конечно нет! Наверняка советник Стрейт отправил с тобой чокнутого Алекса! – Воин закатил глаза, но впечатления не произвел.

– Алекса, а еще Нику и Раса. Хотел прибыть и сам, но посчитал, что слишком много чести, – охотно поделилась я. – Теперь твоя очередь: в какие игры ты играешь? Что за шайка была сегодня с тобой? Что за странная конспирация? И что за, простите меня боги, внешний вид? Ты на запойного бродягу похож… и после такого ты не имеешь права называть чокнутым Алекса.

– Ты еще и защищаешь его? Психа?!

– Поговорим о нем? – грозно уточнила я.

– Фу, вот еще, – предсказуемо фыркнул Ароктийский. – Значит, все в сборе? И давно вы здесь? Вряд ли, я бы узнал… сегодня прибыли или вчера, да?

– Да. Ты узнал, что случилось с Кроосами?

– С Кр… а, с семейкой. Нет. Пока нет.

– С «семейкой»? Я, конечно, не осуждаю, но трое человек убиты, а ты занят непонятно чем, и совершенно не желаешь объяснить…

– Кроосы не были невинными, уж поверь мне.

– Отлично, – кивнула я, хотя отличного тут мало, – и где же они нагрешили?

– Не знаю.

– Издеваешься?

– Немного, – хмыкнул Воин и на мгновение стал похож на себя прежнего. – Честно говоря, я пытаюсь придумать, что же мне с вами делать, а ты отвлекаешь меня вопросами. Но я вроде как рад тебя видеть, Кудрявая. Выглядишь неплохо, насколько я успел разглядеть.

– Одним глазом разглядеть?

– Одним… а, ты о фингале? Как там говорят? Мужчину синяки украшают?

– Шрамы.

– Ты что-то путаешь.

– А ты – морочишь мне голову! – разозлилась я.

– Ничего подобного, я просто радуюсь, что наша шайка в сборе. Одному в таком болоте не разобраться… тут столько всего творится, что и советнику не разобраться. Только нам это под силу. Во главе со мной, само собой.

– Убийство Кроосов оказалось сложнее, чем выглядит?

– Кроосов? Ну да, вроде того…

– Ты же не ловишь чудище морское, верно? – с подозрением поинтересовалась я, сообразив, что Кроосы Воина волнуют мало. Но если не они, то кто? Насколько я знала, у Гезелькрооса было всего три проблемы: нераскрытое убийство семьи, вера в чудовище и странные жители. Но последних искать особо не надо.

– Спятила? – обиделся Воин и, понизив голос, продолжил: – Убийство Кроосов – это просто яркое событие, оно привлекло внимание столицы. Семья-то известная, богатая по местным меркам, возможно, их даже допускали к королевскому двору… но я случайно узнал, что за последние годы в этом демоновом городишке пропало как минимум десяток девушек. Возможно, больше. Но про десять я успел выяснить наверняка. Все бесследно исчезли и только некоторых из них удалось найти, и находили их на берегу, а после – спешно хоронили. Местные молчат в тряпочку и откровенничать не желают, вытянуть из них лишнее слово – это ж удавиться можно, как сложно!

Похоже, у Гезелькрооса обнаружилась еще одна проблема, о которой за минувшие сутки никто даже не упомянул. Переварить услышанное оказалось непросто, некоторое время я обдумывала услышанное. Интересно, что я узнаю завтра? Что местные лопают на ужин случайных приезжих из столицы?

– Ты… при тебе кого-нибудь нашли?

– Нет.

– Но как ты узнал?

– Услышал случайно, но заинтересовался. Потом пришлось проявить инициативу и немного потрудиться. Люди реально пропадают, Кудрявая. Девушки исчезают, будто их и не было никогда. И никто ни сном, ни духом.

– Значит, вот чем ты занимаешься в местных барах? Трудишься?

– Ага.

– Знаю, прозвучит нелепо, но пропажи могут быть… случайными, —предположила я. – Город не самый безопасный, одни скалы чего стоят. А сколько троп и лестниц на них высечено? Поскользнуться – раз плюнуть.

– Не уверен, что все дело в скользких ступенях, – покачал головой Мартин и неожиданно наклонился ниже. Теперь он касался меня щекой, его дыхание щекотало шею. – Сзади кто-то есть, да? – еле слышно прошептал он, заставив меня вздрогнуть.

Не шевелясь, я сосредоточилась на ощущениях: я чувствовала тревогу Мартина, его радость от нашей встречи и возможно, от моей близости. А еще я уловила чужую тревогу, она смешалась с неодобрением, недовольством. Чужие эмоции, посторонние.

– Да.

Он едва заметно кивнул и напрягся, точно готовясь к броску. Я перевела взгляд вниз, на его руку – меж пальцев уже сверкали знакомые голубые искорки магии. Воинственный настрой, ничего не скажешь. Раньше за Ароктийским такого не водилось, он не торопился вступить в драку. Его так Гезелькроос доконал? Приучил всегда быть начеку?

Сама возможность драки меня пугала, один раз все уже закончилось плохо. Я попыталась повернуть голову и разглядеть, кто же таится в темноте, но ничего не вышло. Но на помощь пришел дар – чужие чувства словно сложились в картину, показывая знакомое лицо.

– Постой, – одними губами прошептала я, накрывая руку Воина. – Кажется, я знаю, кто это. Олли, бармен.

– Он не должен знать…

– Я поняла, – прошептала я и, повысив голос, на всю улицу рявкнула: – А ну живо отпусти меня! Иначе закричу! Что ты себе позволяешь?

Воин понял меня быстро и подыграл:

– Ну же, я знаю, что ты не прочь развлечься…

– Даже не мечтай! – зашипела я, отталкивая его от себя.

– Эй! – наше мини-представление заставило Олли выступить из темноты и подойти ближе. – Отпусти девушку.

– А если я не хочу ее отпускать?

– Тебе придется.

– Не хочу тебя расстраивать, но ты хозяин только в своем жалком баре, – высокомерно заметил Мартин, зачем-то удерживая меня за локоть. – И там ты можешь командовать и даже угрожать, раз уж заклинания доступны только тебе одному.

«Так вот почему завсегдатаи «Змея» так отчаянно махали кулаками» – поняла я.

В столичных заведениях магические возможности ограничивали редко, даже наоборот, ставили специальные ринги: захотелось выяснить отношения – добро пожаловать. Похоже, в Гезелькроосе придерживались иных методов.

– А здесь улица, – продолжил Воин. – Здесь я делаю, что хочу.

– Хорошо, я понял. И чего же ты хочешь?

– Ее, тупая твоя голова!

– Кхм… – влезла я, заподозрив, что Воин слишком увлекся. – Не думаю, что тебе нужны неприятности, верно? Я обещаю забыть о случившемся, если ты сейчас же уйдешь!

– Девушка права: тебе же не нужны неприятности? – эхом отозвался Олли.

– Может, я люблю неприятности?

– Тогда стоит поискать их в другом месте.

– Пока не стало слишком поздно, – со значением добавила я, выдергивая руку из цепкой хватки Мартина. С его эмоциями творилось что-то непонятное и я никак не могла разобраться: то ли он так увлекся ролью хулигана; то ли зол на Олли, потому что он нас застукал; то ли с ним происходило что-то, моему пониманию недоступное.

– Возможно, я так и поступлю, – после небольшой паузы пообещал Воин и рывком прижал меня к себе. – До встречи, девочка! – он не очень аккуратно чмокнул меня в щеку, успев шепнуть на ухо: – Сегодня.

После чего исчез в темноте, напоследок задев плечом Олли. Тот казался самим спокойствием, но был зол, даже в бешенстве. И думай тут, что у него на уме: возможно, он просто ненавидит придурков, а быть может, все куда сложнее. Но одно хорошо – Воина я еще увижу, и очень скоро, если его «сегодня» означало именно сегодня.

Олли не спешил ко мне приближаться, держался на расстоянии.

– Ты как, Таната? – коротко поинтересовался он.

– В растерянности, – ответила я чистую правду.

– Говорил же, не стоит шататься здесь в одиночестве. Зачем ты пошла за ними? Я думал, что ты останешься в баре…

– Вышла проветриться. Думала, они уже ушли.

– И вот чем это обернулось, – угрюмо заметил Олли. – Идем, провожу тебя немного… а еще лучше – до самого дома, – он дождался, пока я поравняюсь с ним и зашагал рядом, все еще сохраняя небольшую дистанцию. – Где ты остановилась?

– В месте под названием «Багровая Скала», – охотно ответила я. – А разумно вот так оставить бар, полный людей?

– За ним присмотрят.

– Хорошо. Значит, ты не нашел меня за стойкой и решил проверить, не нажила ли я неприятности?

«Или тобой двигали другие соображения?» – мысленно добавила я.

– Могла бы просто сказать спасибо, – буркнул Олли.

– Спасибо.

До «Багровой Скалы» мы шли молча, несмотря на мои попытки завести разговор. Уж не знаю, что за мысли мучали Олли, но отвечал он неохотно, казалось, парень совсем погрузился в себя и меня практически не замечает. Приветливый и милый бармен как-то очень быстро, я бы даже сказала, по-гезелькроосски шустро, превратился в угрюмого молчуна. Возможно, это его обычное состояние и приветливым он был лишь в первую нашу встречу, стараясь создать благоприятное впечатление.