Глава 3. Совсем не тот Армфантен

Когда-то здесь была каменная пустошь. Когда-то в моей голове не было знаний, и неоткуда было их взять. Когда-то я стоял в этой пустоши с пустой головой.

Но вы стоите не в пустоши. И ваши руки не пусты, в них есть учебник. А значит, не пуста и голова.

Слова, выгравированные на одной из плит университетской площади. Альтьер Херман Армфантен.

Теперь я понимала, отчего Дарлан так нервничал и торопился разобраться с университетским убийством. Нам только и не хватало, что ходячих мертвецов, которых поднимает не Александр. А если их станет больше? Кто знает, куда приведут эти эксперименты. А ну как понадобится вмешательство принца Гранфельтского, хозяина мертвой Армии?

Ничего нового. Или у меня талант – к любому происшествию приплетать принца. От Дара, похоже, нахваталась. Но дело в том, что у нас все действительно плохо и нестабильно. И в последнее время многие события касались принца напрямую, было от чего занервничать.

И королевы Роксаны теперь нет, а как жить без нее, пока не понятно. Жаль, она не оставила четких указаний на сей счет. Кажется, она верила, что все образуется: Александр обретет власть, интриганы успокоятся, Совет вновь будет трепетать перед наследником Ренана, Храм продолжит игры в независимость, а соседям не останется иного выбора, кроме как подчиняться дальше. Это все хорошо, но жаль, что Роксана не рассказала, как дожить до этих светлых моментов. Боюсь, даже она не могла знать всего. А еще больше я боюсь, что королеве было попросту на все плевать, ведь в последнее время она почти растеряла человечность.

– Что теперь, альтьера? – шепотом поинтересовался Янис, с любопытством озираясь по сторонам.

– Теперь подождем.

Мы добрались до приемной ректора. Альтьер Хайнрих Армфантен обещал принять нас с минуты на минуту. Врываться к ректору с боем я сочла излишним, оттого у Яниса и появилось это бесценное время на любование. Ректор обитал на самом верху главного университетского корпуса, сюда можно добраться только по узкой винтовой лестнице. На этаже ютились только небольшая приемная и сам кабинет. Конусообразный потолок темнел к середине, казалось, ему нет конца. Совсем как в Храме – как я говорила, здания изначально очень похожи.

Ректорский кабинет, в отличие от других помещений даже главного корпуса, совсем не поменялся со временем. Говорят, все в нем осталось так, как было при том самом Хермане Армфантене, основателе мертвой науки. Те же каменные стены с черными прожилками, узкие и высокие окна с видом на университетский город и улицы Тенета. Те же высеченные из камня статуи Ренана и Иреман Гранфельтских в приемной. Символы нового мира и возрождения мертвых земель. Хотя, на мой вкус, не стоило делать из людей таких великанов. Рядом с ними как-то не по себе.

– А что это? – Янис указал на выдолбленные в стене узоры. Они вились между Иреман и Ренаном и уходили наверх, под потолок. В некоторых местах узоры оплетались вокруг углублений, в основном пустых, но в некоторых еще сверкали камни рубинового цвета.

– Цветение чернисов.

– Это когда земля благословила союз Ренана с принцессой?

– Да. Но есть и другие версии той же истории, – с улыбкой ответила я. – К примеру, одна менее романтичная: Земля благословила не совсем союз. А ребенка, которого уже носила Иреман. Видишь ли, Янис, на месте Ренана было глупо выписывать себе заморскую принцессу и не заиметь с ней наследников. Сомневался он не в Иреман, конечно, а в себе. Столько лет на мертвой земле, столько всего неизведанного… это для нас жизнь здесь – рутина, для него все было иначе. Романтика на Холмах была нужна для других, а между собой эти двое уже все решили.

За мой спиной вдруг кто-то засмеялся. Я обернулась и увидела альтьера Хайнриха, он стоял, сложив пухлые руки на животе, и лукаво улыбался. А потом и вовсе погрозил мне пальцем:

– Ах, альтьера Морландер! Не вводите в заблуждение юношу. Официальные источники говорят о цветении чернисов как о чуде. Это прекрасная история, наполненная смыслом, это вдохновение даже для местных сухарей-ученых. И нет причин придумывать другие теории.

– А как же разумное сомнение?

– Только если сомнение действительно разумно. А у вас, альтьера Морландер, всегда был живой ум при чрезмерном желании оспорить все новоузнанное, – он посмотрел на Яниса: – Однажды Иделаида написала целую работу, в которой пыталась доказать, что на особый цвет растений влияет количество погребенных за день. Если число достигает некоего пика, чернисы окрашиваются в рубиновый цвет.

– Я назвала это научным подходом.

– Наука переплетена со словом Земли слишком тесно. Наша задача – не допустить ошибок и не отнять ее мертвый голос.

Что сказать – вряд ли довольно радикальный Херман Армфантен одобрил бы такие слова потомка. Но альтьера Хайнриха можно понять: его университет принимает не только охочих до мертвой науки, но и сотрудников Храма. Да на территории его университета расположен сам Храм! Альтьеру Хайнриху, как и Дару, нельзя жонглировать одним лишь мнением. В его интересах верить во всякое.

Ко всему прочему, любого Армфантена всегда можно заткнуть деянием предка: сивиллы. Их создание породило много проблем. А мертвая чума случилась как раз под Тенетом. Эта история никогда не канет в лету. Думается мне, она и в этот раз готовится выбраться наружу.

– Вы проходите, проходите, – спохватился альтьер Хайнрих. – Молодой человек с вами, как я понимаю, из полиции? Сейчас сюда поднимется альтьер Асвальд, мне показалось, он в нашем разговоре к месту. Видите ли, он лично курировал погибшего молодого студента.

Я представила Яниса, мы расселись по местам. Тут как раз и подоспел альтьер Асвальд. Пришлось повторить процедуру знакомства заново, а после обмениваться ничего не значащими репликами о погоде и работе университета. Обменивался Янис, я же разглядывала Цедеркрайца-младшего. До чего он похож на отца! Поставь рядом – не отличишь! Может, только по выражению лица, у альтьера Асвальда оно как-то попроще. И улыбка с намеком на душевность, хотя взгляд настороженный. Мужчина все-таки помнил, зачем мы здесь собрались.

– Предлагаю перейти к делу, – напомнила я о цели визита. – В лаборатории мы с Янисом уже побывали. Теперь хочется послушать ваше мнение, альтьеры. И, что самое важное, ваши пожелания, альтьер ректор.

Мужчина посмотрел на меня с недоумением:

– Кажется, я не совсем вас понял, Иделаида. Разве мои пожелания не очевидны? Произошедшее ляжет темным пятном на репутацию университета, виновный должен понести наказание.

– Значит, ищем его и наказываем?

– Да. А какие еще могут быть варианты?!

Я пожала плечами:

– Любые. Но лучше обговорить их сразу, здесь и сейчас. Чтобы потом все были довольны результатами расследования, какими бы они ни были. Потому что я собираюсь именно найти и наказать, раз уж приехала. Это вас устраивает?

– Да! – ответил альтьер Армфантен уже с ноткой праведного гнева. – Не хочу даже думать, на что вы тут намекали, уважаемая!

– Убийца из Тенета. Это может быть тот, кого вы хорошо знаете.

– Но позвольте, вы ведь на данный момент побывали лишь в лаборатории, – вмешался альтьер Асвальд. – Разве не рано делать такие выводы? Тенет закрытый город, без сомнений, но чужаки здесь бывают. Иногда проездом, иногда останавливаются на несколько дней. Разумно поискать и среди них тоже. Тем более, зная специфику совершенного преступления… сивиллы практикуют некромантию, история знает немало случаев. И этот может быть одним из них.

А вот и сивиллы всплыли, кто бы мог предсказать такой поворот.

– Может, – не стала я спорить с уважаемым альтьером. – А может, и нет. А может, мы предоставите мне честь строить догадки, раз уж я действую от лица королевской полиции? Спасибо, альтьер, я надеялась на ваше понимание. Итак, думаю, всем присутствующим теперь понятно, отчего я уточняла насчет расследования. Да, это может быть сивилла. Но если это будет кто-то из Тенета, вы готовы к обнародованию преступника? К его наказанию?

– Абсолютно, – незамедлительно ответил альтьер ректор. И повторил: – Абсолютно! То, что случилось с парнем… это вопиюще, ужасно и несправедливо! Совсем еще ребенок, ему жить и жить! А потом служить и служить… и так нелепо… наверняка вы слышали: ему теперь нет дороги в Посмертье. Он сгорит, исчезнет и все. Останется только пыль. Университет опозорен, теперь мы должны показать всем, что не допустим повторения подобного кошмара! Мы настроены решительно!

– Мне нравится ваша позиция, – улыбнулась я, одновременно поглядывая на Цедеркрайца. Тот все еще душевно улыбался, но такое чувство, что я успела его чем-то взбесить. Душевность его улыбки была с душком. – Теперь я бы послушала подробности, тем более, здесь куратор погибшего Эспена.

Но слово взял альтьер Армфантен.

Уже в который раз меня порадовали все той же историей: мертвый парень, аудитория, лаборатория, восстание из мертвых, шок и ужас. Я терпеливо слушала, потому что зачастую в таких повторениях проскальзывают столь необходимые для расследования мелочи. Тем более, альтьер ректор и участвовал в событиях, и искренне интересовался происходящим. Даже слишком интересовался. А еще он много суетился, повторялся и переживал за судьбу университета, как будто убийство могло как-то навредить.

Это волнение или норма? Понаблюдав за альтьером Асвальдом (равнодушно слушал рассказ коллеги), я пришла к выводу, что все-таки норма. Похоже, ректор просто сам по себе такой суетный и переживательный. Раньше эти качества успешно скрывались за деяниями его предков, ведь от Армфантена подсознательно ожидаешь чего-то особенного и безжалостного. К тому же, я была студенткой, а теперь видела ректора в несколько ином свете.

– Что насчет самого Эспена Хакцелля?

– Хороший мальчик, весьма перспективный, – тут же зачастил ректор. – Его семья, знаете ли, происходит из Равнсварта, и Эспен стал первым, кому открылись двери университета. Большая честь, весьма большая! И такое давление… но он справлялся, был одним из лучших студентов! Ужасная потеря и для университета, и для Мертвоземья. Вы можете подумать, что заявление слишком громкое, возможно, так и есть, но уверяю вас, Эспен был именно таким студентом. Драгоценным.

Я посмотрела на альтьера Цедеркрайца:

– А вы как думаете?

– Возразить не могу, – скупо ответил он. – Эспен Хакцелль действительно был одним из лучших на своем курсе. Но, как и сказал ректор Армфантен, тут ничего удивительного: ему первому была оказана честь поступления. Такими возможностями не разбрасываются даже глупцы.

– Вы его курировали.

– Все верно. Эспен писал работу о мертвой чуме и явлении сивилл.

– А вы в этой теме хорошо разбираетесь?

– Достаточно, чтобы указать путь студенту.

Думаю, не будь рядом ректора, ответы альтьера были бы еще менее любезными. Он и так цедил слова, будто за каждое потом придется расплачиваться кровью. Душевная улыбка давно покинула его лицо, оно стало злым. Странно ли это? Скорее нет, чем да. На Дарлана, к примеру, вообще все так смотрят, и я в том числе. Словосочетание «королевская полиция» ни у кого не вызывают энтузиазма. А уж если представитель этой самой королевской полиции не лебезит и задает неприятные вопросы, от свирепых взглядов точно никуда не деться.

– И что это за путь? Если не секрет, конечно.

– У меня есть черновой вариант его работы, можете взглянуть.

– Обязательно, – улыбнулась я. – Но хотелось бы в двух словах…

– Асвальд, ну что ты вредничаешь, в самом деле! – заволновался альтьер ректор. – Ида, вы задали очень правильный вопрос! Совершенно справедливый! Конечно, конечно, мы вам все расскажем! Мы ведь хотим как можно скорее разобраться во всем… Асвальд, давай же, отвечай на вопрос альтьеры Морландер! Скорее!

– Я и так собирался это сделать.

– Может, по пути за тем самым черновым вариантом? – внесла я предложение, поняв, что присутствие ректора растянет этот разговор до вечера. – Хотелось бы его забрать прямо сейчас. К тому же, кто-то должен показать мне аудиторию, в которой все произошло. Уверена, альтьер Цедеркрайц с удовольствием пойдет мне навстречу.

– Боюсь, у меня скоро практическое занятие.

– Ничего, опоздаете.

И опять альтьер Армфантен оказался на моей стороне. Он завел речь о репутации университета и о готовности сделать для расследования все, что потребуется. Опоздание на какое-то там утреннее занятие – сущая ерунда. Разумеется, Асвальд в полном моем распоряжении. Тем более, он и так уже опоздал, пока ректор толкал речь.

Альтьер Асвальд, правда, все багровел и багровел, но начальству возразить не посмел. В результате мы вместе вышли в приемную, едва не забыв про Яниса. Тот выскочил следом с круглыми от непонимания глазами.

Цедеркрайц-младший все не переставал свирепеть:

– Не хотелось бы опаздывать на целый день, так что…

– Пройдемте в аудиторию, – решила я.

Шли мы в тишине, я решила приберечь вопросы и дать мужчине отойти.

И план сработал, потому что альтьер Асвальд заговорил сам:

– Все это время аудитория была закрыта. Это моя идея, я сразу распорядился, что полиция должна все осмотреть. Тело парня вынесли, остальное не трогали, в аудиторию никого не пускали и даже окна не открывали. Собственно, они там и не открываются, это старая часть здания.

Оказалось, эта речь была вступительной. Вскоре мы оказались перед дверью, альтьер отпер несколько замков и пропустил нас с Янисом вперед. Подумав, сам зашел следом.

Дальше альтьер совсем оживился и даже показал, как и где все произошло. Тело парня лежало между рядами, ровно вытянутое по проходу. Руки вдоль туловища, ноги прямо. Голова направлена в сторону кафедры. Ряд ближайший к окну.

– Аудитория запирается на ночь?

– Нет, тут нечего брать.

Я огляделась. Значит, именно здесь все случилось. Как сказали в лаборатории, парень задохнулся. Но внешних повреждений на нем не было, если его и задушили, то скорее всего подушкой. Хотя от подушки почти всегда на лице остаются следы в виде небольших красных точек. Значит, способ убийства был иным. Пока в голову ничего не приходило, но и путь до аудитории с подушкой в руках, а потом обратно, ведь на месте преступления ее не оказалось… тоже вариант не самый правдоподобный. Ладно, над этим стоит подумать еще.

Мы с Янисом разошлись, исследуя территорию, разглядывая редкие пятна крови на полу и мебели. Вскоре Янис позвал меня и указал на неприметную дверь за кафедрой, она почти полностью сливалась со стеной, но при ближайшем рассмотрении не оставляла сомнений в своем назначении.

– Что там? – обратилась я к Цедеркрайцу.

– Там хранятся учебники, материалы для занятий и прочие вещи, – без выражения пояснил альтьер. – Аудитория на ночь не запирается, а вот кладовая закрыта всегда. У каждого преподавателя, допущенного к данной аудитории, есть при себе комплект ключей.

– У вас он есть?

– Нет, в этой части здания я не преподаю.

Я широко улыбнулась:

– Хочу взглянуть, что внутри.

Альтьер Асвальд вздохнул и молча вышел. Мы с Янисом продолжили осмотр, тут как раз и альтьер подоспел со связкой ключей. Еще несколько замков, и мы смогли полюбоваться помещением без окон, затхлым и узким. Мне подумалось, что в таком как раз можно задохнуться. Эта мысль явилась и не дала закрыть дверь с другой стороны. Я прошла в кладовую и опустилась на пол. Не знаю точно, что собиралась найти, но что-то в этом помещении не давало покоя.

– Чем тут пахнет? – спросила я у Цедеркрайца. Он держался в стороне, но после моего вопроса прошел в кладовую и принюхался.

– Полагаю, чем-то, связанным с ботаникой.

– Пожалуй, – вокруг и впрямь стояло множество баночек со всякой всячиной. И пахнуть они могли все одновременно. А были еще и старые книги, коробки и целый шкаф в углу, забитый непонятно чем.

– Ничего странного не видите?

– Нет, – ответил мужчина с недоумением. – А вы видите?

– Нет, но я и не бываю в таких кладовых постоянно. Нужен кто-то, кто преподает здесь, вдруг он заметит больше. Можете привести преподавателя, закрепленного за этой аудиторией?

– То есть, вы хотите сорвать еще чьи-то занятия?

– Именно.

– И на каком основании, позвольте поинтересоваться?

Я вздохнула:

– К чему эти споры, альтьер? Да, я хочу сорвать еще чьи-то занятия, только за этим сюда и пришла. Вам это не нравится, ваше право. Вы вольны выразить недовольство, это тоже ваше право. Но вы, кажется, торопились? И быстрее будет молча привести ко мне преподавателя, потому что я об этом попросила. Есть и более длинный путь: вы дойдете до ректора, пожалуетесь ему и уже он вынесет решение, как со мной быть. Но альтьер Армфантен, насколько могу судить, решительно настроен поддерживать расследование. Так что, полагаю, после визита к альтьеру ректору вы все же сходите за преподавателем и вернетесь. Мы будем здесь, ожидать.

Цедеркрайц вылетел прочь со скоростью пули.

Янис покачал головой.

– Что не так? – удивилась я.

– Думаю, вежливая просьба тоже бы сработала.

– Думай лучше о расследовании. Увидел что-нибудь?

– Боюсь, альтьера, я даже не знаю, на что смотреть. Слишком все отличается от моей обычной работы, – Янис, похоже, обиделся, хотя и старался не подавать виду. Но смотрел куда угодно, только не в мою сторону.

– Не стоит давать мне советы насчет вежливости, Янис, я сюда не друзей заводить приехала, а убийцу искать. На этом и сосредоточимся, договорились?

– Конечно.

Вскоре вернулся альтьер Асвальд вместе с низкорослым мужчиной, он представился альтьером Ромреном и сообщил, что читает лекции о травах. Еще один ботаник. В кладовую альтьер заглядывает редко, но ключи у него имеются и он не раз там бывал, разумеется. Странного на первый взгляд ничего, а вот запах… да, обычно в кладовой пахнет старыми книгами, иногда – сыростью. А сейчас все перебил аромат растения под названием фритилария.

– Наверное, банка открыта, – заключил он, вглядываясь в полки. Затем подпрыгнул на месте и ткнул пальцем наверх: – Ну вот, я же говорил! Старые банки, крышки сидят не очень плотно, стоит задеть полку… хорошо еще, фритилария безопасна, только пахнет уж очень сильно, мертвая земля придала растению резкий аромат. Хотя тут ничего опасного и не хранится. С такими-то банками…

– Говорите, это растение не может вызвать удушение?

– Нет. Скажу больше: я таких растений-убийц в принципе не знаю. Отравление – совсем другое дело, вот тут было бы над чем поразмыслить… Ну что, я помог? Хотелось бы вернуться к студентам, у меня сейчас неспокойная группа. Есть там один заводила, энергии хоть отбавляй, лучше не оставлять его группу без присмотра.

– Можете идти, спасибо за помощь.

Альтьер Ромрен удалился под торжествующую улыбку Цедеркрайца.

– Ну что, расследование продвинулось? – спросил он.

– На месте не стоит. Но я рада, что ваше настроение улучшилось, ведь с вами мы только начали.