Да, может, оно и нехорошо, но вот не было у меня им веры. И гляжу на сестриц, ажно побелели обе. Старшая пальчики к вискам прижала, глазоньки закатила, того и гляди сомлеет. Младшая хлопочет да на меня позыркивает.
Ну а как тетка-то за руку болезную, которая не болезная вовсе, схватила, так и стала та плакаться, что, мол, смертушку свою чует, вот и решила в последний раз щец откушать. Ага… тетка-то ей разом объяснила, кто такова. И что не лечить прибыла, лечить-то она не обученная, но страдания облегчить.А ежель не покается обманщица, то и облегчит.
Разве ты не видишь, что эти разговоры не для стола? Она и так ничего не ест…– Может, – Арей криво усмехнулся, – и вправду стоит отвару какого выпить?Любляна всхлипнула, и по щеке ее скользнула хрустальная слеза. Только, может, и черства у меня душенька, а не поверила я оной слезинке.
Иного я сама не едала. Да только за столом энтим кусок в горло не лез.Сидят боярыни, старшая подушками обложена, потому как зело слабая. Младшая пряменька, по правую руку сестрицы устроилась. Эта ест так, будто в тереме царском впроголодь их держали, а старшей знай кусочки махонькие подкладывает.
Там оконца помыть, стены поскресть, дорожки от пыли выбить да из зевов печных пепел повыгребсти.А заодно уж украсить что стены, что полы плетениями рисованными.