У меня свело живот. Как часто я слышала от него эти слова. Но в этот раз они прозвучали, словно он говорил о человеке, с которым его связывали лишь далекие воспоминания.

– А теперь прошу меня извинить, – продолжил он. – Я тут внизу видел старого приятеля.

Едва договорив фразу, Элиас повернулся к нам спиной и исчез. Я словно приросла к месту и только таращилась ему вслед.

– У вас супружеская размолвка? – спросил Энди после короткой паузы:

– Без понятия, – не сразу, ответила я. – Может быть, он заделался вегетарианцем.

* * *

Даже после двух стаканов вишнево-водочной смеси настроение оставалось на нуле. Я могла бы махнуть на все рукой и больше не думать об Элиасе. Но всякий раз, когда эта здравая мысль приходила мне в голову, в животе начинал тренировку маленький каратист. Этого идиота-каратиста я ненавидела. Он был упрям и в высшей степени неблагоразумен. Да, неблагоразумен – так я это формулировала, однако его это нимало не интересовало, так как он обладал еще и третьим свойством: был тупее осла. И в сочетании с алкоголем он пробуждал во мне то, чего на самом деле вовсе не существовало: смелость.

Опрокинув в себя остатки коктейля, я вновь стала искать удобного случая поговорить с Элиасом. Извинившись перед друзьями, я отправилась на кухню. Но сколько бы я по пути ни вглядывалась в окружающих – а я, черт возьми, вглядывалась гораздо больше, чем надо бы! – его нигде не было видно.

Добравшись до кухни, я снова наполнила стаканчик и сразу сделала здоровый глоток. Может, и правда пора с этим покончить? Каратист отвесил мне внушительный пинок. Я решила будто невзначай предпринять небольшой рейд по дому.

Гости по-прежнему веселились напропалую. Единственное, что изменилось, – они, по всей видимости, все меньше и меньше чего бы то ни было стеснялись. Так, например, мне пришлось протискиваться мимо беглого заключенного, который шарил под юбкой медсестры. Я себе несколько иначе представляла личный досмотр в местах не столь отдаленных. Словосочетание «личный досмотр» напомнило мне об умелых руках, которые блуждали некогда по моему телу, и вновь вернуло меня к мыслям об Элиасе. Да где же он, в самом-то деле? Я снова прошлась по всем комнатам, но, увы, с тем же результатом: Элиаса и след простыл.

Если бы это не граничило с паранойей, можно было бы предположить, что Элиас нарочно старается, чтобы я его не нашла. Или он, чего доброго, уже уехал домой?..

Тихо и недовольно ворча себе под нос, я стала пробираться обратно – в последней надежде, что Элиас успел вернуться к друзьям. Проходя мимо кухни и бросив туда беглый взгляд, я содрогнулась. Элиас. Стоял там как ни в чем не бывало. Привалившись к стене у холодильника, болтал с какой-то брюнеткой.

Глаза мои стали размером с мячи для гольфа, я заторопилась дальше и остановилась, только когда дверь осталась позади. Со спины девушка походила на Джессику, но я не была уверена, что это она. Заглянув в стаканчик, который был еще наполовину полон, я немножко потрясла его, взболтав содержимое. Поразмыслив, выплеснула все в цветочную кадку, повернулась кругом и направилась на кухню.

Я была настроена действовать самым решительным образом – пока не переступила порог и не увидела его. Я тут же опустила голову, сделала вид, будто его не замечаю, и прошагала прямиком к бутылкам на другом конце комнаты. Повернувшись к Элиасу спиной, я стала на чем свет стоит клясть свою девчачью трусость.

«Дыши глубже», – сказала я себе и попыталась успокоиться. Девушка и впрямь оказалась Джессикой. В этом отношении тревожиться было не о чем. Но видел ли Элиас меня вообще? По идее, должен был, ведь я прошла у него под носом.

Я все торчала у стойки и разглядывала всевозможные бутылки, словно не могла решить, что бы мне выпить. На самом деле я тянула время. Время, которым он мог бы воспользоваться, чтобы подойти ко мне.

Я промаялась минут пять, но Элиас так и не подошел. Ну почему, будь все в сотый раз проклято, он не подходит?..

В расстроенных чувствах я схватила бутылку водки, намереваясь хранить верность главному коктейлю сегодняшнего вечера. Я сделала небольшой глоток, но мой рассудок, беспрестанно твердивший, как смехотворно мое поведение, постепенно отвоевывал позиции. Нужно просто заговорить с ним и узнать наконец, в чем проблема. Точно! С каменным выражением лица я обернулась – около холодильника никого не было.

Элиас ушел. Как и Джессика.

Рот у меня распахнулся. Я переставала верить в случайности.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы найти дорогу назад в гостиную. Присоединившись к остальным, я избрала белый картонный стаканчик своим новым наперсником.

Это сработало. Моя смелость, которая взяла было тайм-аут и носилась по Берлину в чем мать родила, надев детские нарукавнички для плавания и попискивая надувной уточкой, постепенно возвращалась. Я наблюдала за дверью в коридор, словно гепард в засаде, и выжидала подходящего момента. На этот раз я с ним заговорю. На этот раз, черт побери, я точно с ним заговорю!

* * *

Времени прошло немало, но мое ожидание было вознаграждено. Элиас мелькнул в толпе. Я сделала глубокий вдох, сжала руки в кулаки и пошла за ним. Но легче сказать, чем сделать: сперва нужно было найти Элиаса в этой сутолоке. Впрочем, это оказалось не слишком трудно: шевелюра цвета корицы выдала его. Не выпуская цель из поля зрения, я постепенно сокращала разделявшее нас расстояние. Оставалось два-три шага, когда справа вынырнул темноволосый мужик, перехватил Элиаса и радостно хлопнул по плечу.

– Ну, Шварц? Где ты оставил свой бирбонг^[2]?

– Очень смешно, – донесся его ответ, а я замерла, вытаращив глаза. Элиас стал было поворачивать голову в мою сторону, и тут я стремительно опустила взгляд и, словно сумасшедшая, ринулась прочь.

Дура. Трусиха. Эмили! Я остановилась, три раза дала сама себе пинка под зад и постаралась поскорее убраться.

* * *

Час спустя я уныло подпирала стенку в коридоре. Уже четыре раза я обошла весь дом, следуя за Элиасом по пятам, будто какой-то чертов Коломбо. Четыре раза! Я была настолько вне себя, что соображала уже довольно смутно.

В двух из четырех случаев, что я следила за ним, он внезапно исчезал, будто в воздухе растворялся. Дом, конечно, был огромным, но все-таки не настолько. Для меня оставалось загадкой, как ему это удается.

Во время последней вылазки я подобралась к Элиасу так близко, как не подбиралась еще ни разу за целый вечер. Стоило протянуть руку – и я коснулась бы его; запах его одеколона окутывал меня. Моя голова работала изо всех сил в поисках слов, которыми я могла бы его окликнуть. Но в итоге голова бросила меня на произвол судьбы, и я так и не посмела сделать последний шаг, отделявший меня от него.

Вдруг ни с того ни с сего Элиас остановился и повернулся ко мне. Воззрился на меня, и я, будто рыба, молча вытаращилась на него в ответ. Прошло несколько секунд – я опустила голову и не глядя в его сторону рванула на кухню.

Хэллоуинская вечеринка определенно достойна отдельной главы мемуаров, так как в этот вечер я испытала ненависть к самой себе в невиданных доселе масштабах.

Надежда на то, что Элиас не замечает моих преследований, давно уже умерла. Не в последнюю очередь потому, что для человека настолько неуклюжего, как я, незаметная слежка – задача из разряда невыполнимых. Неизвестно, по какой причине, но совершенно точно я навлекла на себя ненависть мстительного народца – цветочных горшков. Эти гады то и дело попадались на моем пути. Именно им я обязана тем, что чуть не разбила нос на глазах у всей чертовой толпы. Грохот привлек и внимание Элиаса. Успел ли он меня увидеть, не знаю, поскольку я пустилась наутек так быстро, как никогда в жизни.

– Это ты мне?

Я подняла голову и взглянула в лицо рыжеволосому молодому человеку.

Я бы не дала ему больше шестнадцати-семнадцати лет. Разве он не должен в такое время быть в постели?

– Прости? Что?

– Твоя футболка, – ответил он и указал на надпись.

Я закатила глаза. Проклятая футболка. «Укуси меня». Нет, дружок, это точно не тебе.

– Да вообще-то нет, – пробормотала я и посмотрела в сторону, дабы не потерять из виду Элиаса.

– Тебе, наверняка, весь вечер покоя не дают?

С пивом в руке, улыбаясь во весь рот, он прислонился к стене возле меня.

Я вздохнула. Ну почему всегда не те?..

– Нет, поздравляю, ты первый, – отозвалась я, стараясь, чтобы мой ответ звучал хотя бы вполовину не так грубо, как задумывался. В конце концов, парнишка не виноват, что у меня настроение ниже плинтуса.

– Серьезно? – удивился он. – Даже не верится. Наверно, остальные трусят спросить тебя об этом.

О-о, так я беседую с мистером Смельчаком, кто бы мог подумать.

Я подавила зевоту и хотела было буркнуть раздраженно: «Наверняка», – как вдруг Элиас появился в холле и направился прямиком ко мне. Хотя… Похоже было, что он опять собирается пройти мимо.

Не дыша, я настороженно посмотрела на него. К моему изумлению, он не отвел взгляд. Бирюзовые глаза…

Пожалуйста, остановись! Пожалуйста, остановись!

Но он и не подумал уступить моей безмолвной мольбе. Перевел взгляд с меня на моего несовершеннолетнего нового знакомца, оглядел его – и в следующее мгновение уже прошел мимо.

Ошарашенная его неожиданным появлением и тем фактом, что опять застыла как вкопанная, я несколько секунд смотрела ему вслед. Затем отхлебнула еще вишнево-водочной смеси, стиснула стаканчик в кулаке и решила: сейчас или никогда!

– Сорри, отлично поболтали, но мне пора! – бросила я своему смелому собеседнику, развернулась и, не сказав больше ни слова, продолжила преследование.

Чтобы не выпускать Элиаса из виду, требовалось перемещаться в определенном темпе, что в моем не слишком трезвом состоянии, в свою очередь, требовало определенной концентрации. Это оказалось довольно тяжело, но усилия себя оправдали. Без всяких эксцессов мне удавалось подобраться к нему все ближе и ближе. Уж в этот-то раз я с ним заговорю. И будь что будет! В этот вечер я уже достаточно опозорилась. Да о чем я – в этот вечер? До конца жизни позору хватит!

Как называют людей вроде меня? Сталкеры? Да, думаю, это подходящее слово. Боже, я и Элиас похожи гораздо больше, чем я долгое время считала. Мы почти что можем основать собственную террористическую организацию. «Элиас, – твердила я себе, – я просто позову: “Элиас”, – тогда он остановится, и мы поговорим. Точно».

В теории все было хорошо. А вот на практике дело стопорилось.

Ну всё, сказала я себе и сделала решительный вдох. Но едва я открыла рот, чтобы наконец-то окликнуть его по имени, как Элиас свернул в какую-то комнату и закрыл за собой дверь. Буква «Э» повисла в воздухе, и я захлопнула рот. Пройдя еще пару шагов, я остановилась у порога. В глаза бросилась табличка. «Туалет для гостей».

Я почувствовала, как каменеет лицо.

Я преследовала Элиаса по пути в туалет. Я. Преследовала. Элиаса. По. Пути. В. Туалет.

Господи, да никакой я не сталкер – просто чокнутая психопатка!

Ураганом я бросилась в гостиную, отчаянно надеясь, нет, молясь, чтобы Элиас этого не видел.

В расстроенных чувствах я торчала в гостиной, пока со мной не заговорила Алекс. Ее жалобный монолог о туфлях, ради которых она уже не первую неделю обшаривает все обувные Берлина, я слушала вполуха.

– Знаешь, про любые другие туфли я бы сказала: ладно, нет так нет. Но не про эти. Они такие красивые, Эмили, ты знаешь, какие они красивые?

Я покачала головой.

– Они светло-розовые с черным, а сзади, на пятке, такой вот бантик. Самый чудесный бантик, какой я только видела. А спереди, на мыске, там…

Дальше я не слушала. В комнате появился Элиас. Он прошел в паре метров от нас и остановился у противоположной стены, рядом со стереосистемой. Привалившись спиной к стене, он стал наблюдать за танцующими чудищами.

На протяжении десяти минут я украдкой то и дело косилась на него. Несколько раз он, увы, заметил мой взгляд. Внутри у меня все тряслось, как нимб Алекс, который по-прежнему покачивался туда-сюда.

Подойти к нему? Но, стоя рядом со стереосистемой, не очень-то поговоришь.

Нет, умнее дождаться подходящего момента. Но как решить, какой момент подходящий? Я понятия не имела, однако мне было ясно, что я догадалась об этом, как только он наступит. Так и произошло. Через какое-то время Элиас отделился от стены и направился к выходу на террасу. Снаружи, судя по всему, никого не было – только темнота. Элиас нырнул в нее и исчез из виду.

Это будет самая распоследняя попытка. Сделав солидный глоток водочной смеси, я сунула стаканчик Алекс.

– Извини, мне нужно на свежий воздух, – сказала я.

Она оглядела меня.

– Плохо себя чувствуешь?

Сумасшествие – это плохое самочувствие? Наверно, да.

– Не волнуйся, – ответила я. – Я немножко переборщила с выпивкой, а в доме так душно.

– Окей, – кувнула она и пожала плечами, – тогда я поищу Себастьяна.

Я проводила подругу взглядом, а когда она вышла из комнаты, закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Если и сейчас ничего не получится, я поеду домой и наконец выброшу Элиаса из головы. Я решительно кивнула своим мыслям, сделала глубокий вдох и направилась на террасу. Едва я переступила порог, навстречу повеял прохладный ветерок. Потирая плечи и озираясь, я осторожно двинулась вперед. Шум постепенно затихал по мере того, как я уходила в дальний угол террасы. Элиаса и след простыл.

Может, он пошел в сад? Я помедлила на лестнице, которая вела вниз, и попыталась разглядеть во мраке хоть что-нибудь. Света, который исходил из дома, хватало ровно на то, чтобы немного рассеять темноту на террасе. Я еще крепче обхватила себя руками. Куда, черт возьми, он делся? В конце концов, ведь не может же человек просто так испариться…

– Зачем ты бегаешь за мной?

Схватившись за сердце, я испустила истошный вопль и оглянулась.

Элиас стоял, привалившись плечом к стене дома, у самой двери на террасу, и с интересом смотрел на меня. Черт возьми, как я умудрилась его не заметить?

– Я? – спросила я, гордо выпрямляясь. – Да как… как… как тебе в голову могло прийти, будто я бегаю за тобой?

Супер, Эмили, испорти все окончательно – отличная идея!

– Эмили, – проговорил он спокойно, – ты некоторое время назад даже в туалет меня проводила.

Проклятье! Я почувствовала, как краснею, больше всего на свете мне хотелось сейчас же раствориться в воздухе и провалиться сквозь землю.

– Ладно… Возможно, я немножко бегала за тобой… некоторое время назад, – призналась я.

– Немножко? – Он поднял брови. – Да ты весь вечер ходишь за мной по пятам.

Завороженная его бархатным и в то же время грубоватым голосом, я не сразу взяла в толк, что он заметил мои преследования. Ладони у меня взмокли.

– Так зачем ты это делаешь? – с интересом спросил он.

Возможно, дело было в алкоголе, возможно, в отчаянии, которое накопилось за неделю, – не знаю, но меня наконец прорвало…

– Послушай, Элиас, я просто не понимаю, что происходит! Три раза на этой неделе я была у Алекс, и по крайней мере два раза из трех ты был дома. Где ты прятался? В своей комнате! В своей комнате, Элиас! И никакого «Ой, что-то мне захотелось попить, а вот и Эмили с Алекс сидят в гостиной, почему бы мне не поболтать с ними» – нет! Ты и носу не высунул! Но это далеко еще не всё! – кипятилась я. – Уже много месяцев ты каждый божий день шлешь мне эсэмэски или одолеваешь нахальными звонками. Но за эту неделю – ничего! Вообще ничего! – Я развела руками. – А сегодня? Что это было? Элиас, ты оделся вампиром, я стою перед тобой в идиотской футболке, на которой написано Bite Me! Ты понимаешь? Ты – вампир, а я – Bite Me! – Я несколько раз провела пальцем по надписи на моей груди. – Никогда не поверю, что тебе в голову не пришло в ту же секунду стопятьсот дурацких ехидных шуточек! Или мое горло слишком пестрит следами от укусов? Элиас, – отчаянно воззвала я, – если ты подсел на наркотики, мы найдем выход!

Он смотрел на меня с печальной улыбкой, которая приводила меня только в большее бешенство.

– Эмили, – проговорил он наконец, – а тебе не приходило в голову, что я жду, чтобы ты мне написала или позвонила?

Внезапно наступил тот знакомый многим момент, когда ветер внезапно уходит из парусов. Недоставало только пароходного гудка вдалеке. Я молча таращилась на него.

– Боже, Эмили, – продолжал он, – мне просто не хотелось действовать тебе на нервы.

Я скроила скептическую гримасу, и даже он сам, казалось, осознал, как смешно прозвучали эти слова.

– Ладно, ладно, конечно, мне хочется действовать тебе на нервы, – согласился он. – Но не всерьез…

Элиас говорил загадками.

– Могу я поинтересоваться, с чего вдруг такая перемена? То есть еще в выходные, в кемпинге, ты не упускал возможности позлить меня, и внезапно на ровном месте, после пяти месяцев, ты решаешь больше не действовать мне на нервы? Может, я что-то упустила?

Элиас вздохнул и бросил быстрый взгляд на мыски своих ботинок, прежде чем ответить.

– Знаешь, – тихо проговорил он, – мне было очень хорошо в кемпинге. Но стоит мне подумать о том, что тебе там было плохо, у меня все внутри переворачивается.

Я нахмурилась.

– Но с чего… с чего ты взял, что мне там было плохо?

Я слышала, как он выдохнул. Элиас то поднимал взгляд, то в смятении отводил от меня глаза.

– Мне так показалось, – наконец выговорил он и пожал плечами.

Да что же произошло? Я-то думала, стоит мне с ним поговорить, все прояснится – но то, что я слышала, приводило только к новым вопросам. Бессмыслица какая-то.

– Скажи мне, Элиас, – проговорила я, – это какая-то новая уловка?

Элиас внимательно посмотрел на меня, словно хотел убедиться, что я действительно имела в виду то, что сказала. Выражение моего лица ответило «да» на его безмолвный вопрос, и он презрительно фыркнул.

– Ладно, забудь, – бросил он и отделился от стены, намереваясь вернуться в дом.

А мне что, оставаться здесь? С тысячей вопросов? Об этом он не подумал?

– Да постой, черт возьми!

Я рванулась за ним и крепко схватила за руку. Элиас остановился, посмотрел на мои пальцы, вцепившиеся в его локоть, и медленно перевел взгляд на мое лицо.

– В кемпинге было не так уж плохо, – сказала я и ослабила хватку.

– Не так уж? – В его голосе прозвучали возмущенные нотки.

– Вовсе нет! Как тебе это в голову взбрело? Я не имела ни малейшего понятия о том, что с тобой происходит! Но этот новый Элиас меня пугает, – сказала я и провела рукой по волосам. – Ты можешь… можешь… не можешь ли ты… не можешь ли ты просто стать снова прежним?

Неужели я правда это сказала?

О господи, судя по недоверчивой физиономии Элиаса – правда сказала.

О нет…

Мне снова хотелось раствориться в воздухе.

Три, два, один. ДАВАЙ!

………

Проклятье!

Элиас слегка наклонил голову и вздернул брови.

– Ты сказала, мне лучше стать прежним?

– Я? – Истерически засмеявшись, я покачала головой. – Нет, конечно, нет. Ты меня не так понял! Я… я сказала, завтра день будет снежным!

Глаза Элиаса засверкали, а губы изогнулись в до боли знакомой вызывающей усмешке.

О да, вот и он! Плохо дело. Совсем плохо… Люди, помогите…

– Знаешь, если подумать хорошенько, – сказал он и угрожающе надвинулся на меня, – я предпочел бы вернуться к твоей футболке.

Я замотала головой и сделала шаг назад, но Элиас продолжал наступать на меня.

– Хватит! – воскликнула я, когда моя спина коснулась стены. Он подходил все ближе и ближе. Животом он прижался к моему животу и наклонился ко мне. Моя грудь вздымалась часто-часто. В голове всплыли слова «безопасное расстояние», но меня словно парализовало, я не могла пошевелиться. Смотрела не отрываясь в такие близкие бирюзовые глаза, под которыми он намалевал себе глубокие тени, и чувствовала, что сердце с каждой секундой бьется все быстрее. Приподняв уголок губ, он медленно провел пальцами по моей руке. У меня по спине побежали мурашки. Элиас был так близко, что я слышала его запах.

Неотрывно глядя мне в глаза, он коснулся моего запястья, стиснул его и поднес к своему лицу.

Защищайся, Эмили, защищайся!