Глава 5
«В медвежьей шкуре»

Я пришла в себя, когда вокруг уже начинало темнеть. Снег стремительно окрашивался в темно-синий, небеса над головой сбрасывали на землю густой сумрак.

Я уселась и огляделась по сторонам. Мы находились под каким-то ветхим навесом, в котором зияли огромные дыры. Сквозь них я видела и глубокое, практически бездонное вечернее небо, и зажигающиеся по очереди далекие звезды.

Рядом весело похрустывали ветки в огне. В свете костра сидевший рядом мужчина казался огромным и неприветливым диким зверем. Он сурово вглядывался куда-то сквозь оранжевую пляску пламени, уложив ладони на свои колени.

– Где мы?

Я разглядела жалкие останки кирпичных стен, груду каких-то камней и полуразложившихся досок. Должно быть, именно из них Кир и распалил костер.

– На заброшенной лыжной базе.

Он не поднял головы. Я заметила, как вздулись вены на его широких кистях, что сейчас высовывались из-под рукавов зимней куртки. Наверное, он очень долго нес меня на себе и порядком устал. На какие-то доли мгновения мне даже стало стыдно, а где-то в глубине грудной клетки затрепеталось странное чувство, похожее на жалость.

– Что мы здесь делаем?

Он снизошел до того, чтобы смерить меня холодным взглядом:

– Я не успел обогнуть гору до темноты. Здесь ночевать безопаснее.

– Безопаснее?

– Да.

Я решила не уточнять, почему же здесь безопаснее и что именно он подразумевал под этими словами. Мне все еще было немного не по себе. Кажется, меня мучила совесть.

– Я бы поела…

Я поднялась на ноги и пересела поближе к огню. И поближе к своему хмурому проводнику. Сегодня он снова спас мне жизнь. Хотя мог бы запросто бросить меня одну.

«Спасибо…»

Сказать это вслух я не решилась. Но в тот момент я впервые поняла, что больше не хочу умирать. Нет. Я так много пережила за эти короткие пару дней. И мне показалось, что сейчас я стояла в начале какого-то нового этапа в своей жизни. Это новый путь. Именно здесь и начинается мое будущее.

Да, здесь. Среди этих мертвых скал. Где-то над залежами снега, над еловым бором, под этим морозным стылым воздухом. Где-то здесь. Рядом… С ним? Как глупо! Почему я об этом вообще подумала?..

Мужчина молча порылся в своем рюкзаке, а затем протянул мне бутылку воды и что-то, напоминающее дешевые и несвежие закуски к пиву.

– Это что? – Брезгливо поморщилась я.

– Вяленая оленина.

– А ничего другого нет?

Спаситель промолчал. Ну, все ясно. Нормального питания мне в этом путешествии не видать. Я с трудом отгрызла от полоски вяленого мяса один небольшой кусочек. На вкус как будто старая колбаса, которую натерли хозяйственным мылом. Просто ужасно.

Ночь быстро окутала горную низину своим холодным покрывалом. Но рядом с живыми языками пламени было уютно и тепло. Я незаметно придвинулась еще ближе к своему молчаливому проводнику. Теперь мы сидели очень близко. Стоило лишь вытянуть руку, чтобы коснуться его светлеющей бороды. Но он, казалось, совсем не замечал меня. Все думал о чем-то своем, уставившись на огонь.

– А мы здесь надолго задержимся? – Поинтересовалась я, изо всех сил слюнявя и обгладывая невкусный кусок мяса.

– На рассвете пойдем дальше.

Он все смотрел куда-то в одну точку, время от времени сжимая и разжимая свои длинные жилистые пальцы. Мне внезапно захотелось узнать о нем как можно больше… Что вообще могло толкнуть молодого мужчину отказаться от нормальной жизни и очутиться здесь, в этих кошмарных краях? Какую тайну он скрывает?

– Тебе нравится здесь, да? – Я сделала неопределенный жест ладонью, описывая полукруг в воздухе. – Нравится жить в этом месте, бродить по этим горам?

Мужчина немного повернул голову и посмотрел мне в глаза. Сейчас он всерьез напоминал мне какого-то зверя. Мощного, дикого, не привыкшего к человеку. И даже в глазах его сквозило что-то звериное, не присущее людям. Это тяжело описать словами.

– Да.

– Зачем ты сюда приехал?

Я решила не терять возможности, раз уж меня удостоили ответом. Пусть и таким сухим. Пора вытрясти из этого амбала все, узнать о нем побольше. Все же, мне с ним коротать еще не одну ночь. Наш путь будет долгим и, судя по всему, очень нелегким… Почему бы не изучить своего спутника как следует?

– Я всегда здесь был.

– В смы-ы-ысле?

Я удивленно вытаращила глаза. Что он имеет ввиду? Был всегда? Как это?

– Я здесь родился.

– Здесь? Родился?.. Здесь?!

– У тебя какие-то проблемы со слухом? – Раздраженно ответил он.

Нет… Никаких проблем со слухом у меня не было. Просто не каждый день видишь огромного белого мужика, который резво бегает по заснеженным горам, да еще и от чистого сердца радуется этому. Нормальные люди в его возрасте в это время сидят со стаканом виски перед телеком и смотрят вечерние новости. Ну, или хотя бы засиживаются допоздна в офисе, стараясь выслужиться перед начальством и заполучить долгожданное повышение.

– Но ты же не похож на местного. Ты точно родился здесь?

– Да.

– Как забавно. Я думала, что местные жители – это что-то вроде… Ну, знаешь… эскимосов. Такие маленькие, узкоглазые, черненькие.

– Ты ошибалась. Маталлары – это потомки древних славян. Дети и правнуки первооткрывателей этих мест, которые решили остаться. Они и построили поселение у подножия горы Маталлар.

– Я этого не знала.

Надо же! Вот это новость… А я с детства себе представляла маталларов совсем иначе. Думала, будто это настоящие дикари, внешне совсем не похожие на городских жителей.

– Твои родители до сих пор живут там? У горы?

– У меня нет родителей.

– Как это?

Он потянулся к стопке прохудившихся досок, взял несколько и бросил в костер. Благодарное пламя с радостью набросилось на них, взметнувшись к небесам.

– Вот так.

– Так не бывает. Кто-то же должен был тебя родить, – возразила я.

– Меня нашли в берлоге. Охотники из поселения. Притащили в деревню, там я и вырос.

Я даже вперед наклонилась, чтоб получше разглядеть его лицо. Берлога, охотники… А не лжет ли он мне? Сейчас рассмеется, едва я сделаю вид, что верю ему. А потом выяснится, что он сынок обыкновенного бухгалтера с выраженной алкогольной зависимостью и медсестры из пригорода.

– В какой берлоге?

– В медвежьей.

– Ты сумасшедший, да?

Он вздохнул. Видимо, уже немало раз он травил эту историю кому-то до меня. И реакция слушателей была примерно такой же. А как еще можно было реагировать на такую чепуху?

– Трое охотников из Маталлара выслеживали самку медведя несколько суток. Шли по ее следам. Был январь, много снега, отыскать добычу было непросто. Кое-как они вышли на берлогу, но медведицы внутри не было. Зато они нашли меня. Мне было всего пару недель от роду. Никто не знает, как я там оказался и почему медведи не задрали меня насмерть. Очевидно, медведица оттащила меня в свою берлогу, чем спасла от смерти на холоде. Охотники долго спорили что со мной делать – оставить и убраться, или забрать и отнести в деревню. И все же решили забрать. В деревне меня приютила семья главаря общины. И дала мне имя «Кир», что на языке маталларов означает «медведь».

Почему-то я ему поверила. Я и раньше про себя несколько раз называла его медведем. А теперь это странное сходство с лесным зверем стало еще более явным. Но я все же театрально закатила глаза. Нельзя так просто сдаваться. Да и звучит все это действительно слишком абсурдно.

– И теперь ты понимаешь язык животных и можешь призывать медведей на помощь, если захочешь?

– Только если нужно задавить надоедливую бабу. Спать пора.

Он внезапно оборвал разговор и поднялся на ноги. Рядом уже стояла разбитая палатка. Небольшая, из темно-зеленого непродуваемого полотнища. Но вряд ли в ней могло быть тепло и уютно спать в такую погоду.

– А мы не замерзнем?

– Я не замерзну, – бросил он.

В палатке и правда было очень холодно. Я отчаянно стучала зубами, укутавшись с головой под легкий флисовый плед. Рядом горячей грудой возвышалось бескрайнее тело спасителя. Окончательно замерзнув и испытывая невероятное желание согреться любым способом, я прильнула к нему изо всех. Буквально вмялась собой в его грудную клетку и живот.

Я ожидала протестующих фраз или того, что он оттолкнет меня от себя, вскочив с тонкого матраса. Но он лежал молча. Я знала, что он не спит. Очевидно, стук моих зубов убедил его в том, что подобные бытовые условия доставляли мне существенные страдания. Какая гуманность!

Стало гораздо теплее. Под его кожей бушевало живое медвежье сердце, стремительно разгоняющее кровь по выступающим венам. Я остаточно мелко подрагивала, поджав колени к груди, когда на мою спину внезапно грохнулась огромная горячая ладонь. Ну вот и настал конец моим обогревательным маневрам. Сейчас он вышвырнет меня вон из палатки или даже отвесит затрещину… Но спаситель одним рывком притянул меня к себе, запрятав куда-то в область между своей шеей и бедрами.

Мне давно не было так спокойно и умиротворенно в глубине души. Показалось, что все мои недавние страдания и беды остались далеко позади, где-то за кронами вечнозеленых елей, затерялись в вязком свете покинутых городских улиц. Мое горе тихо поедала и растворяла река прошлого. Я ощущала себя крошечным существом в лапах сурового зверя. Но этот зверь не собирался терзать меня.

Я чувствовала запах его кожи, терпкий и почему-то как будто даже родной, хорошо знакомый мне. Словно из другой, прежней и давно забытой жизни. Сердце его гулко и часто ходило ходуном под ребрами, в которые я упиралась своим лицом. Он лежал совсем рядом, занимая своими плечами всю ширину крошечной палатки, как будто языческий бог обособленного крошечного мирка. Я жадно вдыхала запах горячего тела, цепко обхватив его лопатки своими руками.

Глупая жертва, которая добровольно шагнула в лапы свирепого хищника… Но почему мне не страшно? Ведь я совсем его не знаю. И легкомысленно отогреваюсь в руках чужого, огромного человека где-то в затерянной, безмолвной ледяной глуши?..

Я уже почти уснула, лежа в тесных медвежьих объятиях, когда где-то за горой раздался протяжный волчий вой. Я вздрогнула, открыла глаза и напряглась. С той стороны вершины по ночному снежному полю бродил голодный хищник. Как далеко он от нашей палатки? Не учует ли он двух нежданных путников?.. А вдруг он придет сюда?

– Тебе нечего бояться, пока я рядом, – низко загудело где-то над моей головой.

И я снова ему поверила…

Впервые после смерти дочери мне не снились изматывающие кошмары. Я проснулась на рассвете отдохнувшей, бодрой и даже немного веселой, несмотря на морозную погоду. В палатке Кира не было.

Я выбралась наружу. Костер все еще полыхал, а рядом с ним снег разрывали свежие человеческие следы. Затем они тянулись прочь, исчезая где-то за разрушенными обветшалыми стенами.

Я прождала долгих несколько минут. Его все не было. Мне стало страшно. И очень холодно. С ужасом я представила, как останусь здесь одна. Ночью, в полной темноте. Посреди заснеженной пустыни. Там, где рядом бродят голодные звери. Где негде спрятаться и нельзя согреться…

Из глаз хлынули слезы. Я металась вокруг костра, в страхе вскидывая руки и крича изо всех сил:

– Кир! Ки-и-ир! Где ты? Кир!

Мое безумие прервал сипловатый бас, раздавшийся позади моей спины.

– Я ходил в туалет.

О, эти протяжные и ненавистные прежде, нелепо растягиваемые гласные буквы! Сейчас это был лучший звук на свете, самый приятный и сладостный для моего слуха.

В порыве благодарности и нахлынувшего чувства облегчения, я бросилась мужчине прямо на шею, повиснув на нем, словно неуклюжий щенок. Слезы на моих щеках все еще отблескивали в свете блеклого утреннего солнца. Но страх уже полностью отпустил.

– Я думала, что ты бросил меня здесь одну.

– Я бы забрал палатку.

Я с трудом подавила желание хлопнуть его ладонью по лицу. Вместо этого я разжала руки и мягко опустилась в снег, отстраняясь от него. Он посмотрел на меня по-новому. Когда-то на меня смотрели так ранее. Но он – никогда. Неужели я нравлюсь ему? Или я сама придумываю себе то, чего нет? Воображаю?

– Пора идти.

Я потушила костер, забросав его снегом. Кир быстро собрал рюкзак, скрутил одеяло, матрас и палатку, пристегнул их ремнями на пояс за спиной.

– Снова собирается метель, в этот раз нам обязательно нужно обогнуть гору до наступления темноты, – он немного помолчал, а затем добавил. – Надеюсь, что сегодня ты пойдешь своими ногами и мы будем двигаться быстрее.

Он пошел вперед. Я послушно пробиралась следом. Солнце поднялось выше, осветив сверху белую пустошь у подножия горы. Задорно искрился иней на редких деревьях, растущих здесь.

С обратной стороны скалы голодный волк медленно убирался прочь, оставляя на рыхлом снегу круглые следы когтистых лап. Долиной целиком завладел новый морозный день.