3. Нисхождение в отождествление

Подумайте об океане и его волнах. Океанские глубины бесформенны и равномерно заполнены толщей воды. Но на поверхности возникают волны. Эти волны приобретают индивидуальные очертания, подобно телу и уму, но они не отделены от океана. Они являются одним из проявленных аспектов бытия. Единственная разница между проявленным (волной) и непроявленным (океаном) заключается в том, что рано или поздно волна растворится в океане. Она недолговечна. А океан остается прежним, он не меняется.

Тело и ум – это видимые, проявленные, воплощенные аспекты Источника, возникающие из непроявленных, бесформенных аспектов того же самого Источника. Проявленный аспект Источника конечен. Тело и ум будут жить, а затем умрут. Они непостоянны и существуют лишь в промежутке времени между рождением и смертью. Непроявленный аспект бытия находится вне времени, он вечен и неизменен.

Когда мы отождествляем себя с одним-единственным аспектом бытия, мы излишне привязываемся к уму и телу и живем, предавая полному забвению вечный аспект нашей природы. Мы целиком и полностью отождествляем себя с волной, сводя к ней все свое существование, и упускаем из виду океан, из которого она возникла. Такое забвение приводит к тому, что мы теряем связь с Источником, а вместе с ним теряем и внутренний покой, и непоколебимость перед лицом жизненных неурядиц.

Клеши («недуги», или препятствия), упоминаемые в «Йога-сутрах» Патанджали, картографируют процесс забывания бесформенного аспекта нашей истинной природы и излишнего отождествления с комплексом «тело-ум», который воспринимается как все наше «я». Такое ограниченное восприятие реальности приводит к крайней скованности и бесчисленным страданиям. Клеши объясняют процесс погружения в отождествление с содержимым и последствия такого отождествления. Если мы составим себе более четкое представление о том, как возникает проблема, то лучше поймем, каким образом инструменты йога-нидры помогают ее устранить. Если мы понимаем, как именно был завязан узел, нам становится легче разобраться в том, как его развязать.

Авидья (неведение, забывчивость)

Слышали выражение: «Мы – духовные создания, переживающие человеческий опыт»? На самом деле мы являемся вечным, ничем не обусловленным сознанием, проявляющим себя через опыт человеческой жизни.

Мы – океан, проявляющий себя волной. Наше тело – один из инструментов этого сознания. Глаза, уши, ощущения и мысли тела – инструменты, с помощью которых сознание взаимодействует с миром форм.

Давайте проведем аналогию с исполнением роли в пьесе. Сознание при помощи тела начинает «играть» весь спектр человеческого опыта. Когда его персонаж радуется, сознание испытывает радость. Когда у персонажа разбито сердце, сознание получает опыт разбитого сердца. Вся драма человеческой жизни, от рождения до брака и развода, все достижения и потери испытываются в полной мере, полностью принимаются и полностью проживаются. Но глубоко внутри сознание всегда помнит, что суть его не сводится лишь к этому опыту. Скорее этот опыт подобен волнам, идущим сквозь сознание. И в качестве таковых они приемлемы, целиком и полностью, они в полной мере проживаются и переживаются. Нет смысла чему-то сопротивляться. Все это часть Божьего замысла, его «постановки». И, как если бы вы играли на фортепьяно, вы вольны играть и даже наслаждаться любыми звуками, которые можно извлечь, нажимая на «клавиши жизни».

Но что происходит, если вы забываете о том, что вы сознание, выражающее себя при помощи персонажа? Что, если забываете о своей истинной природе и решаете, что вы и есть персонаж? Вернемся к аналогии с игрой на сцене. Представьте, что над сценой вместо крыши открытое небо и вы не теряете связи с сознанием, проживающим опыт человеческой жизни. Вы знаете, что, хотя сейчас играете в пьесе, на самом деле вы остаетесь небом осознанности. Но что, если вы забудете об этом? Что, если вам останутся только тело и его чувства? Это как если бы над вами, вместо неба, вдруг оказался низкий потолок. Никакой связи с тем, что находится за пределами человеческого опыта. Вы начинаете чувствовать себя отрезанным, одиноким, жертвой человеческого тела и всех его ограничений без какой-либо связи или знаний о чем-то, что находится за пределами этой «конечной» сцены. Сцена становится и средоточием, и, одновременно, тюрьмой всего вашего существования.

И вы будете страдать, пропуская через себя все это, искренне веря, что это и есть вы, что ничего больше нет и быть не может. Опыт жизни уже не ощущается как нечто такое, чему следует дать полную свободу и что следует переживать в полной мере. Люди начинают его бояться, потому что оказываются лишены более широкого контекста мира и покоя, в котором на самом деле разворачивается жизнь. В такой позиции вы больше не ощущаете себя «духовной сущностью, проживающей человеческий опыт». Вы перестаете ощущать, что были здесь до переживаемого опыта, есть во время его и будете после него, – ведь теперь вы сами стали этим опытом.

Как только сцена становится всей вашей вселенной, вы начинаете чувствовать: что-то здесь не так. Конечно, не так! Вы забыли о всей совокупности своего собственного «Я», но сами этого не знаете. У вас только осталось ноющее чувство, подсказывающее, что вам нужно что-то большее… а может, наоборот, чего-то в вас слишком много. Так часто бывает, когда вы отправляетесь в путешествие, – изводящая мысль, будто вы забыли что-то важное, но не можете вспомнить, что именно. В результате вы постоянно испытываете дискомфорт, с которым надо что-то делать. Это чувство можно сформулировать как «что-то не в порядке», «что-то неправильно». Иногда мы решаем, что неправильно что-то «там», во внешнем мире; иногда нам кажется, что неправильно «здесь», «внутри», то есть это с нами что-то не то. Неважно, как мы интерпретируем это чувство; приходит оно по единственной причине: утраты связи с Источником.

Забвение своей истинной природы называется авидьей. Санскритское слово видья означает «знание». Авидья же – это отсутствие знания, или неведение. Это главная проблема, из которой проистекают все остальные. Мы ошибочно считаем, что вся наша сущность сводится к разуму и эмоциям. Мы принимаем себя за нечто такое, чем на самом деле не являемся. В этом изначальная ошибка. Йога-нидра способна ее исправить. В христианстве такая ошибка называется «грехом». Грех, в прямом смысле слова, означает «нарушение». Сбившись с правильного пути, мы страдаем. Вот в чем «первородный грех», дающий начало всем остальным «грехам». Но с точки зрения йоги такое состояние – не вечно, из него можно выйти.

Йога-нидра восстанавливает знание истинной природы в качестве той, что пребывает до, во время и после любого жизненного опыта. При помощи ее техник мы предоставляем возможность всему спектру жизненного опыта наполнить сосуд целостности и всеприятия – совсем как небо, которое без всяких усилий содержит в себе множество вещей. Без такого сосуда мы чувствуем себя потерянными в мире вещей, но с базовым знанием своего «Я» в качестве сосуда всего сущего мы можем отдыхать в том месте, сквозь которое проходит все содержимое жизни. Мы способны оставаться спокойными и сосредоточенными, так как находимся не в потоке, а стоим на берегу. Вот что такое йога-нидра.

Асмита (эгоизм)

Тело и ум рождаются в этом мире. Как у персонажа в пьесе, у них есть своя предыстория. Тело и ум появились в конкретной семье, в окружении определенных культурных и социальных норм и верований. У этого персонажа имеется некий опыт, и приятный, и болезненный, сформировавший то, каким образом тело и ум думает, действует и ведет себя в настоящий момент. Эти разнообразные виды влияния мы можем назвать «программированием». Программы – прошлый опыт, обучение и социализация, которые заставляют людей вести себя именно так, а не иначе. В таком программировании нет ничего плохого или неправильного. На самом деле для нормальной жизни тела и ума оно совершенно необходимо.

Все то, чему мы обучались с раннего детства, отлично помогало нам выживать и успешно развиваться в том окружении, в котором мы оказались. Например, программирование учит нас понимать, когда стоит переходить улицу, а когда нет. Оно подсказывает, как взять в руки нож так, чтобы не порезаться, что безопасно есть и пить, а что нет. Программирование также прививает нам более тонкие навыки – например, касающиеся определенных социальных норм: как получить и сохранить работу, как оставаться законопослушным гражданином, приносящим пользу обществу. По большому счету, программирование определяет, что мы думаем, как мы думаем, каковы наши мнения и каково мировоззрение. Тело и ум фактически запрограммированы так же, как компьютер. Комплекс «тело-ум» действует в полном соответствии с тем, что в него было заложено – либо в этой жизни, либо в одной из предыдущих.

Именно эту «предысторию» персонажа в пьесе мы обычно называем «эго». Это совокупность накопленных мыслей, верований и опыта, которые мы привыкли называть «я». Как видите, нет ничего неправильного ни в самом эго, ни в том, что оно запрограммировано. Все это совершенно необходимо для нормального функционирования на этом плане. От этого не нужно избавляться.

Так когда же возникает проблема? Проблема возникает тогда, когда вы начинаете считать, что ничего, кроме этого, нет. Вы отождествляете себя с созданной умом программой, отвечающей за ощущение себя как «я». Отождествив себя с персонажем и его предысторией, вы становитесь им; и это накладывает ограничения на ваш мир. Вечное «Я», хотя оно никуда не девается, предается забвению. Вместо него вы начинаете называть «я» свои опыт, чувства, мысли и мнения. Такое состояние называется асмитой, или эгоизмом.

Рага и двеша (влечение к приятному и отвращение к неприятному)

Как только мы теряем связь с вечным «Я», мы попадаем «под обстрел» бесконечного внешнего опыта и внутренних на него реакций, не оставляющих нас в покое ни на секунду. От них нет ни спасения, ни отдыха; никакой покой в данном случае невозможен, ведь вещи по природе своей всегда будут двигаться через сосуд сознания. Если слиться с волнами жизненного опыта, им не будет конца. Мы так и будем сражаться с их натиском, всю жизнь, за исключением очень коротких промежутков времени. Ведь мы лишились своего тыла, ощущения целостности, с позиций которой можно переживать любой жизненный опыт.

И вот нам начинает казаться, что единственный способ справиться с возникшим дискомфортом – это что-то сделать. Положить чему-то начало. Отыскать целостность при помощи людей, мест и вещей, которые находятся на «сцене». Мы больше не можем позволить жизни просто происходить, как делали это тогда, когда осознавали себя океаном, являющим миру свои волны, когда наслаждались игрой в человеческий опыт. И вот жизнь превратилась во что-то, чем нужно управлять, что нужно контролировать и обустраивать, чтобы как-то справиться со смутным внутренним беспокойством и обеспечить себе хотя бы относительное спокойствие и стабильность. Легкость бытия, которой мы наслаждались, когда помнили об Источнике, лежащем за пределами вечно меняющегося опыта, утрачивается. Чтобы вернуть себе потерянное чувство целостности, нам приходится полагаться не на Источник, а на ресурсы окружающего мира.

Если судить по моему опыту, такую смутную тревогу испытывают абсолютно все живущие в этом мире. У всех нас есть чувство, будто мы что-то потеряли, упомянутое выше ощущение «что-то не так»; в результате мы чувствуем себя либо перегруженными, либо страшно одинокими. Все мы стремимся к ощущению внутреннего покоя – такому состоянию, в котором шум внутри затихает и мы можем полноценно отдохнуть. У каждого отдельного человека и в каждой отдельной культуре существуют свои способы достижения такого отдыха – будто то отношения, деньги, успех или признание.

В то время как вечное «Я» остается просто фоном, который позволяет вещам приходить и уходить, мы, будучи персонажем, не можем позволить вещам приходить и уходить, потому что мы и есть эти вещи. Сосуд служит пространством для любого рода вещей, но, если мы забываем о сосуде, наше благополучие начинает зависеть от его содержимого. Теперь содержимому нельзя позволить просто быть, им нужно усиленно управлять. Такое впечатление, что теперь единственный способ стать счастливым – это заполнить сосуд «счастливыми» вещами. Меньше всего мы хотим видеть там боль и утраты. В результате мы перестаем в полной мере впускать в себя и постигать определенные аспекты человеческого опыта. Более того, делаем все возможное, чтобы его избежать.

Если представить, что наша жизнь состоит из клавиш, подобно клавиатуре фортепиано, получается, что некоторых клавиш мы боимся. И единственный способ почувствовать себя если не целостным, то хотя бы «в порядке» – начать решать, какие ноты мы хотим видеть в своей жизни, а какие нет. Вместо того чтобы захотеть испытать жизнь во всех ее проявлениях, сыграть на всех ее клавишах, единственным способом для нас чувствовать себя относительно спокойно оказываются попытки держаться подальше от «плохих» клавиш и поскорее добраться до «хороших». В результате мы начинаем безжалостно фильтровать опыт собственной жизни, пытаемся изо всех сил зацепиться за одни вещи, а другие старательно от себя отгоняем. Мы привязываемся к тому содержимому сосуда, которое нам нравится, и боимся того, что не хотим видеть в сосуде. И все потому, что решили, будто бы содержимое сосуда определяет наше благополучие.

Опыт перестает доставлять удовольствие сам по себе, что присуще ему от природы и является неотъемлемым его свойством. Опыт превращается в способ справиться с внутренним беспокойством, который мы все чувствуем по жизни. Теперь еда уже не просто еда; секс не просто секс; работа не просто работа. Все они становятся способами почувствовать себя хорошо и не почувствовать плохо. Секс, отношения, деньги, машины, дома, работы, повышения по службе и признание окружающих – все это становится инструментами, с помощью которых мы прячемся от боли разъединения с Источником.

Как будто бы, оказавшись в изоляции от своего истинного «Я», мы отправляемся к эго и начинаем спрашивать у него: «Как мне почувствовать себя целостным? Как почувствовать себя счастливым?» К сожалению, рецепты счастья, которые способно дать эго, основаны исключительно на его прошлом опыте. Ум биологически устроен так, чтобы оперировать в рамках двоичной системы, обеспечивающей выживание: удовольствие или боль.

Поэтому единственное, что он может знать о том, как почувствовать себя целостным, основано на его знании о том, как сохранить целостность физического тела – достигая удовольствий и избегая боли.

Существует четыре базовые стратегии счастья, которые способен дать вам ум:

1. Он может сказать вам, что делало вас счастливым в прошлом, и предложить воспроизвести этот опыт.

2. Он может сказать вам, что делало вас несчастным, и предложить избегать этого опыта.

3. Он может сказать, чего вам недоставало в прошлом, чтобы быть счастливым, и предложить наверстать упущенное.

4. Он может сказать, что́ общество считает необходимым для счастья, и предложить вам обеспечить себя этими вещами.

Если вы приглядитесь к любым рецептам счастья, предлагаемым вам умом, вы сможете вычислить, что все они сводятся к одной из этих четырех стратегий. Ум – система закрытая. Он не может открыть вам ничего сверх того, что уже было в него заложено. Это не значит, что ум плохой; это лишь означает, что он ограничен в своих возможностях дать нам те ответы, что мы ищем. Когда мы живем умом, искомое счастье не может быть ничем иным, кроме как «освеженной» версией прошлого.

Если мы будем следовать рецептам, предлагаемым умом, вся наша жизнь сведется к тому, чтобы пытаться избежать болезненного опыта. Мы так и будем бегать от боли, вместо того чтобы жить. Мы будем делать все возможное, чтобы не испытать боли отказов, разбитого сердца, провала и одиночества. А еще мы будем инвестировать свое время в противоядие от боли – в удовольствие.

Вы никогда не сможете стать целостным, если будете жить наполовину.