Я превращаюсь в другого человека? Теперь так и будет? Или это однократное явление – аномалия, вызванная усталостью и перенапряжением?
Спать я больше не могла. Продолжила читать о расследовании.
Я проснулась с бешено бьющимся сердцем. Долго думала, что могло меня так напугать. Потом поняла, что не помню, где я. Первой мыслью было разбудить Петера. Вырвать его из объятий сна и спросить, где мы находимся. Почему мы в чужой кровати. Но я вовремя успокоилась, осознав, что этого ни в коем случае нельзя делать. Петер не должен знать!
Я попыталась напрячь память, но всплыл только Илулиссат: айсберги, холодный кристальный воздух. Ощущение бесконечного счастья.
Мне не стоило покидать Гренландию. Там я была сильной и счастливой.
Не знаю, что за человек Ханне, но мне ее жаль. Должно быть, ужасно терять память и быть вынужденной записывать все, что происходит, в тетрадь. Но она умная. Хоть и не сразу, но я понял, зачем она сделала указатель. Чтобы не пролистывать весь блокнот, когда забыла одну вещь.
Ханне умная. Умная и одинокая. Ей не с кем поделиться своими страхами.
Даже с Петером.
«У нас с тобой много общего, Ханне», – думаю я.
«У тебя есть тайна, и у меня тоже».
Я следую за Мелиндой в ее комнату. Пол завален одеждой: стринги ярких цветов, кружевные лифчики, вывернутые наизнанку джинсы. Мелинда поднимает их и швыряет через комнату. Джинсы приземляются рядом с кроватью.
Удушающе пахнет духами. Письменный стол завален косметикой.
Все такое красивое: румяна с блестками, подводка для глаз, тени всевозможных цветов, тюбики с неизвестным содержимым, розовая косметичка с буквами, вышитыми стразами.
«Пахнет стокгольмцами», – обычно говорит папа и морщит нос.
– Можешь помочь мне выпрямить волосы утюжком? – спрашивает Мелинда.
– Конечно, – отвечаю я, стараясь скрыт
Парни не должны заниматься волосами. Только парикмахерам-геям из Стокгольма такое может нравиться или артистам, которым важно, чтобы девочки лайкали их в «Инстаграме».
Распахивается дверь, и в комнату влетает Мелинда. Она одета в облегающее черное платье до середины бедра. Красивое платье, совсем не в стиле Мелинды. Слишком красивое для нее. «Вот бы его примерить», – мечтаю я, разглядывая сестру. Не могу выкинуть эти мысли из головы.
Это как болезнь. Избавиться от мыслей невозможно. Они преследуют меня, как упрямый щенок, который таскается за тобой повсюду и трется о ноги. Бесполезно говорить ему прекратить, потому что он принимает мое недовольство за желание поиграть.
Но я не хочу.
Я хочу, чтобы эта болезнь прошла. Оставила меня в покое и исчезла в лесу, как тот полицейский.
Я к нему абсолютно равнодушна. Нахожу его жалким и даже смешным. Он как маленький мальчик, нуждающийся в подтверждении своей принадлежности к мужскому полу, но от меня он этого подтверждения не получит.