Глава 3

Чтобы проводить китайцев, Подвирный сам распахнул внутреннюю дверь офиса. Каждому персонально – кивок головой и рукопожатие. Сам закрыл дверь. В приемной с ними разберется администратор. Юристы, готовившие бизнесмена к визитам андеррайтеров и будущих инвесторов, рекомендовали удалить из приемной сотрудника службы безопасности, но у Подвирного не лежала к этому душа.

Как-то странно, когда нет под рукой охранника. Электронные системы наблюдения – хорошо, информационная безопасность – отлично, промышленная разведка, прогнозы враждебных действий конкурентов, все эти новомодные вещи – прекрасно. Но стопроцентную гарантию дает только страховой полис. Его страховой полис – вот эти вот подтянутые парни в плохо сидящих пиджаках. Его первый бизнес, кстати. Один из них всегда с ним – в офисе, в машине, в магазине, у салона красоты, у ресторана, возле дома на Новорижском шоссе. Подвирный расставался с личной охраной только у барьера таможни в аэропорту «Шереметьево-2». За пределами России он почему-то чувствовал себя в безопасности.

Замигал огонек внутренней линии. Подвирный нажал кнопку телефона:

– Да?

– Олег, я вам сегодня еще нужна?

Еще одна причина держать в приемной охранника – чтобы ни у кого в компании не было соблазна посудачить, не вызывает ли шеф, задерживаясь допоздна, молодых секретарш в свой кабинет для решения «личных вопросов» за закрытыми дверями. Шеф консервативен и непогрешим! Дверь его офиса всегда открыта (уж, по крайней мере, не заперта)…

– Нет, Светлана, на сегодня все, можешь идти.

– Прошу прощения. Рыбки…

Подвирный обернулся на огромный, во всю стену, аквариум.

– Да, разумеется. Спасибо, что не забыла.

Дверь отворилась, и миниатюрная администраторша прошла-протанцевала к аквариуму с пакетиком корма для декоративных рыб. Блузка полупрозрачная, юбка сантиметров на десять короче нормы… Пока Светлана, став на цыпочки (юбка задралась еще выше), занималась рыбками, Подвирный отстучал короткое сообщение руководителю отдела персонала: «Наталья, напомни администраторам о дресс-коде, пожалуйста. Понимаю, что они стараются для меня, но это лишнее. Спасибо, Олег».

– До свидания, Олег.

– Спасибо, Света, до завтра.

Дверь плавно закрылась.

Наконец-то можно спокойно поработать. В офисе осталась только охрана, личный водитель, да десятка два менеджеров. Подвирный не поощрял переработку, но и не гнал трудоголиков из офиса. В основном это его замы, а также начальники отделов, которые, как и он, любят работать допоздна. Это также менеджеры по закупкам, которые всегда в контакте с производителями, работающими из Германии, Голландии, Австрии, Франции, Великобритании. Рабочий день у них начинается и заканчивается соответственно – у кого по Гринвичу, у кого по среднеевропейскому времени.

Можно спокойно поработать… Подвирный потянулся за мышью и почти снес со стола чайную чашку, до половины наполненную крепким кофе. Усмехнулся, подвинул чашку к клавиатуре – и чуть не расплескал. Да меня колотит, сообразил он. Я перевозбужден! Какое там «спокойно поработать»…

Тринадцать лет, тринадцать лет… Старт с полного нуля, начальное накопление – цель оправдывает средства! Переориентация бизнеса, поглощение нужных активов – цель оправдывает средства! Лучшие становятся кандидатами в команду, но остаются только самые преданные, балласт – за борт, без сожаления, уничтожая репутацию!

Мелких конкурентов – к ногтю! Частников, прилавки, магазинчики – под каток! С крупными конкурентами – непрекращающаяся драка, на каждый укус – ответ сокрушительным ударом! Вы нам – пожарную инспекцию, мы вам – настоящих пожарных, на красных машинах, пусть попробуют спасти ваш выгоревший склад! Вы нам – налоговую полицию, мы вам – ОМОН, руководство в КПЗ, офис опечатан! Вы нам – угрозы, мы вам – действия! Понравилось неделю безвылазно просидеть в бизнес-центре под охраной? Или в загородном доме с обрезанным телефоном? А в перевернутой машине полсуток с переломами пролежать?..

Подвирный обнаружил себя у окна, грозящим кулаком невидимым конкурентам. Эк меня занесло, ухмыльнулся он. Уж давно нет и тех конкурентов, и тех методов. Мы теперь законопослушные, белые и пушистые. У нас международный аудит. У нас взаправдашний пиар-директор ждет не дождется отмашки, чтобы грандиозную пресс-конференцию устроить о нашем выходе на биржу. Не на РТС, черт подери, на нью-йоркскую фондовую биржу! И будущие держатели акций – вон они, только что откланялись, все как на подбор желтолицые и узкоглазые. Само китайское народное правительство, говорят, выразило интерес! Из достоверных источников известно!

Хотя, между нами, дураки китайцы. Им бы сейчас вложиться, а не после размещения. Заработали бы на порядок больше. Нет, тянут, осторожничают…

Вызову-ка я Осипова, решил Подвирный. Потолкую с ним о новой пиар-стратегии в новых условиях. Вернулся за рабочий стол, подвинул к себе телефонный аппарат.

– Андрей, добрый вечер, домой не собираешься?

– Добрый вечер, Олег. Так смысла же нет, пробки. Раньше девяти вечера без толку выезжать.

– Есть время поговорить?

Глава 4

«Я приехал сюда в отпуск, и обязан загореть», – сказал себе Крейн. За время реабилитационной терапии он усвоил очень четкий распорядок дня, и решил пока без надобности его не нарушать. Ровно в восемь утра он спускался на завтрак в ресторан отеля «Луксор», в девять уже лежал в шезлонге у бассейна, в одиннадцать отправлялся в свой номер и принимал душ. На изучение города он отвел два дня.

На третий день у бассейна около десяти утра он буквально в метре от себя услышал русскую речь. Голос женский. Нет, конечно, это не она. Откуда ей тут быть, среди отдыхающих? Но взглянуть все равно нужно. Крейн досчитал до десяти и медленно повернул голову. Крашеная блондинка в очень нескромном для этих мест купальнике что-то внушала толстому лысому спутнику в узких плавках, также достаточно неуместных. Явно русские. «Затравленный русский взгляд», – вспомнил Крейн.

– Ну и черт с тобой, – сказала блондинка. – Я все равно выпью.

Она повернулась лицом к Крейну, пошевелила губами, что-то соображая. Крейн приветливо улыбнулся и произнес:

– Can I help you?

Блондинка обрадовалась и, запинаясь, проговорила:

– Ю донт ноу, ай кэн бай самсинг ин зе бар, он май намбер?

На европейских курортах обычно записывают покупки, еду и напитки на счет гостиничного номера, сообразил Крейн.

– Uh, I don’t think so, – лучезарно улыбаясь, ответил он. – I believe they prefer cash here. Sorry for that.

– Идиоты, все у них не как у людей, – сообщила блондинка своему лысому другу.

Крейн еще раз лучезарно улыбнулся ей во все тридцать два идеально ровных зуба, и, откинувшись в своем шезлонге, вернулся к книге. На одной из заправочных станций его внимание привлекло сначала заглавие – «Беглый присяжный», а потом и имя автора, показавшееся знакомым – Джон Гришем. В списке книг автора он обнаружил два известных ему названия. Этих романов он не читал, но видел фильмы по ним – «Фирму» с Томом Крузом и «Дело о пеликанах» с Джулией Робертс и с этим, из «Славы», похожим на молодого Сидни Пуатье… как же его? В общем, неважно. Книга оказалось интересной, читалась быстро.

В полдень Крейн шел перекусить в Интернет-кафе. «Перекусывал» он до вечера. Здесь он мог не опасаться, что его запросы вызовут подозрение и разрушат «легенду». Каждый день он проводил за компьютером пять-шесть часов, пока глаза не начинали болеть от бесконечного перелистывания Интернет-страниц.

Даже неизвестно, что сложнее – найти людей, которые семь лет назад занимались бизнесом в России, или девушку, которая, возможно, совсем недавно выступала в шоу «Enter The Night»! Семь лет назад он провел с ней очень странную ночь, если это можно назвать «ночью» – в машине, по дороге из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас. Причем она была за рулем. Причем, возможно, от нее не будет никакого толку. Хотя почему бы все равно ее не найти?

Тысячи статей, заметок, реплик в гостевых книгах, конференциях, блогах. Тысячи фотографий.

На четвертый день он столкнулся с русской парой – блондинкой и ее лысым другом – у входа в отель в одиннадцать утра. Он шел в отель, они, с заспанными лицами – загорать. На пятый день они так и не появились – видимо, проспали. Зато Крейн нашел информацию о русских бизнесменах.

В тот вечер он напился в казино «Луксора» до беспамятства. Весь шестой день ему было очень плохо, он не загорал и не занимался поиском в Интернете.

На седьмой день он нашел девушку.

В отель с таким названием – «Сан-Ремо» – он бы прежде и шагу не ступил. Шоу можно было смотреть бесплатно, заказывая напитки в баре. Когда появились четыре легко одетые девушки и стали для начала показывать фокусы с картами, Крейн сразу сообразил, какими будут более масштабные трюки. Впрочем, проделано все было с большим вкусом. Вот девушка пока еще вроде бы одета, вот она достает откуда-то из воздуха два больших веера и прикрывается ими буквально на долю секунду, и тогда веера превращаются в конфетти, а девушка остается в пышном головном уборе и узких стрингах.

Тут-то Крейн и узнал Ингу. На каблуках-стилетах она казалась очень высокой, а головной убор с перьями и сценический грим сильно меняли лицо, но это точно была она. Крейн потерял всякий интерес к шоу. Важно было не упустить момент… ну, и не напугать девушку.

Улучшив момент, он взял за пуговицу смуглого официанта.

– Братец, мне бы познакомиться с девушкой, – затараторил он по-испански. – Вон с той, которая сейчас держит птичью клетку. Передай ей записку, прошу тебя по-человечески!

Крейн одолжил у «братца» карандаш, схватил салфетку и нацарапал на ней несколько слов по-русски. Вместе с запиской в ладони «братца» исчезла двадцатидолларовая купюра.

Шоу закончилось уже час назад. Крейн допивал третью чашку кофе, когда у прохода появилась она – высокая шатенка, причесанная каре, в серых джинсах и замшевой куртке, на лице никаких следов макияжа. На плече рюкзачок. Увидев Крейна, она сильно побледнела, и все же подошла решительным шагом.

– Чему быть, того не миновать. Я знала, что это вернется. По крайней мере, ты жив.

– Я жив, – улыбнулся Крейн. – И что бы там ни было, я на тебя не в обиде. Просто расскажи мне все. Чистосердечное признание… Что ты пьешь после шоу, пиво?

Инга помотала головой:

– Минеральную воду, газированную.

Крейн подозвал официанта и попросил бутылку «Эвиан». Помявшись, спросил:

– Трудно найти работу, когда шоу закрывается?

Инга пожала плечами.

– Всегда по-разному. Смотря кому. Смотря какую работу. Я тут университет закончила, у меня диплом, есть публикации. Я радиохимик, кстати. Ну и… как видишь.

Официант принес бутылку воды и высокий стакан с надетым на ободок кружочком лимона.

– У нас в «Enter The Night» была звезда – Аки, «танцовщица 21– го века». На самом деле ее зовут Акке, она голландка. Ей, в принципе, работать уже не надо – она вышла замуж за одного шишку из «Тропиканы». Но она такая… ее не остановишь. Учится на адвоката.

– А почему шоу закрыли? – поинтересовался Крейн. – Оно ведь достаточно долго держалось, насколько я понял.

Инга вздохнула:

– Те, кто занимается шоу-бизнесом в Лас-Вегасе, вообще-то очень четко отслеживают интерес публики. Именно поэтому мы и держались так долго. На «Enter The Night» всегда был аншлаг. Перед началом шоу можно было купить билеты только за самые дальние столики. Это при том, что днем мы всегда давали «семейный» вариант, и только вечером – топлесс.

– Так в чем же была проблема?

Инга пожала плечами:

– Вегас изменился. Он всегда меняется. В начале девяностых, например, кто-то решил, что имидж центра развлечений, эксплуатирующих человеческие пороки, вредит городу, и нас стали причесывать под стандарт «для всей семьи». Тогда, кстати, и появилось шоу «Enter The Night», ведь предыдущее шоу «Стардаста», «Lido de Paris», было куда откровеннее… Но то было десять лет назад. А теперь курс опять поменялся на противоположный. Вот нас и закрыли. Теперь мы тут голые показываем фокусы. Акке, пока не поступила в свой университет, какое-то время продюсировала «Безумных девчонок» в «Ривьере», – видел афишу с задницами? Это еще ничего…

Страшась ответа, Крейн задал вопрос:

– Слушай… Так ты нарочно тогда подсела ко мне в машину?

Инга вскинула на него глаза:

– Jesus, конечно нет! Не в чем мне чистосердечно признаваться, понимаешь? Я уже почти забыла о тебе через пару дней, но тут кое-кто появился.

– Кто?

– Знаешь, в те годы в Вегасе не было столько русских, сколько теперь. А тут сначала ты, потом этот тип… После шоу меня дождался. Сначала, правда, говорил по-английски. Поздравил с прекрасным выступлением, а потом спросил – ехала ли я сюда из Реседы с таким-то? Ехала, говорю, а где он? А он говорит – нет, не ехала. Он, говорит, тебе приснился.

Инга сделал большой глоток воды, поперхнулась и закашлялась, на глазах выступили слезы. Крейн протянул ей салфетку, подождал. Спросил:

– Как выглядел этот человек?

– Хорошо выглядел. Такой, средних лет. Симпатичный, на кого-то из наших советских артистов похож, вроде Ланового. Был очень хорошо одет. Я уж подумала – не клюнул ли на меня, наконец-то, местный миллионер. Спрашиваю – почему это приснился? И тут он по-русски: «Ты ведь не хочешь, чтобы твоих родных стали по одному вылавливать из Невы? Да и какая разница, ночевал-то твой дружок в Реседе, так что его теперь и хоронить не надо».

Эту часть чистосердечного признания Крейн не понял.

– Насчет «хоронить не надо» – это о чем?

Инга широко раскрыла глаза:

– Так ты не знаешь? Не знаешь о землетрясении? Вот чудак, а еще с «чистосердечным» лезет! Я ведь тебе, выходит, тогда жизнь спасла…