– Они отплясывали, – продолжала женщина, покачав головой, – даже не знаю, как сказать… что-то вроде тверка или как это называется? И я подумала: ну нет, в этом явно что-то не то.

– Эммм… – Голос у Эмиры вдруг сделался очень высоким. – Вы это сейчас серьезно?

Брайар чихнула в Эмирину ногу.

«Пенн-Стейт» подошел ближе. Перед собой, на уровне груди, он держал телефон – снимал видео.

– Огосподибоже. – Эмира загородила лицо пальцами с облупившимся черным лаком на ногтях, как будто случайно попала в кадр чужой групповой съемки. – Вы можете отойти?

– Думаю, запись может вам пригодиться, – сказал он. – Хотите, вызову полицию?

Эмира опустила руку и спросила:

– Зачем?

– Скажи-ка нам, большая девочка, – специальным задушевным голосом спросил охранник, присев на одно колено, – кто это с тобой?

– Лапушка, – ласково произнесла женщина, – это твоя подружка?

Эмира хотела наклониться к Брайар, обнять – может, увидев ее лицо прямо перед собой, Брайар обратится к ней по имени? – но она знала, что у нее катастрофически короткая юбка, а тут еще и эта запись на телефон. Внезапно ее судьба словно бы оказалась в руках ребенка, считавшего, что брокколи – это малышки-деревья и что если спрячешься под одеяло, то тебя никто не найдет. Брайар сунула пальчики в рот. Эмира задержала дыхание. Брайар сказала: «Мира», и Эмира подумала: слава богу.

Но охранник сказал:

– Не тебя, детка. Вот эту твою подружку. Ее как зовут?

– Мира! – выкрикнула Брайар.

– Это мое имя, – сказала Эмира охраннику. – Эмира.

– По буквам можете сказать? – спросил охранник.

– Эй-эй-эй, – попытался привлечь внимание Эмиры тот, с телефоном. – Вы не обязаны показывать удостоверение личности, даже если они потребуют. Закон штата Пенсильвания.

– Я знаю свои права, чувак, – сказала Эмира.

– Сэр? – Охранник встал и обернулся. – Вы не имеете права вмешиваться. Речь идет о преступлении.

– Стойте, что-о? О преступлении? – Эмире показалось, что она погружается на дно: вся кровь, сколько ее было в теле, теперь с шумом плескалась в ушах и за глазницами. Она наклонилась, подхватила Брайар на руки, расставила ноги для равновесия и отбросила волосы за спину. – О каком таком преступлении? Я работаю. Я в данный момент зарабатываю деньги, и, спорим, я получаю в час больше, чем вы. Мы сюда пришли посмотреть на орешки – так что, мы арестованы или можем идти? – Говоря все это, Эмира прикрывала ушко Брайар, а та погрузила ручку в глубокий треугольный вырез Эмириного топа.

Стукачка снова поморщилась, поднесла ладонь ко рту и на этот раз сказала: «О черт».

– Значит, так, мэм? – Охранник тоже шире расставил ноги – под стать Эмире. – Вы задержаны и вам задают вопросы, потому что под угрозой безопасность ребенка. Пожалуйста, опустите ребенка на пол.

– Окей, знаете что? – Эмира принялась извлекать телефон из крошечной сумочки; левая ее лодыжка мелко дрожала. – Я сейчас позвоню ее отцу, и он придет. Он белый и старый, так что вам всем тут сразу полегчает.

– Мэм, ну-ка, успокойтесь. – Выставив ладони в направлении Эмиры, охранник опять заглянул в глаза Брайар: – Скажи, детка, сколько тебе годиков?

Эмира вбила в телефон первые четыре буквы контакта Питер Чемберлен и нажала на ярко-голубой номер. Сердце чуть не выпрыгивало из груди – она чувствовала его удары под ладошкой Брайар.

– Сколько тебе годиков, зайка? – подключилась женщина. – Два? Три? – И, повернувшись к охраннику, сказала: – На вид около двух.

– Огосподибоже, ей почти три, – пробормотала Эмира.

– Мэм! – Охранник уставил палец ей в лицо. – Я обращаюсь к ребенку!

– Да-да, конечно. К кому же еще. Би, посмотри на меня. – Эмира заставила себя сделать веселое лицо и дважды чуть подбросила малышку на руках. – Сколько тебе лет?

– Раз, два, три, тетыре, пять!

– А мне сколько лет?

– С днем рожденья!

Эмира перевела взгляд на охранника:

– Довольны? – Гудки в телефоне прекратились. – Мистер Чемберлен? – произнесла она. В трубке что-то щелкнуло, но никто не отозвался. – Алло! Это Эмира. Вы меня слышите?

– Я сам хочу поговорить с ее отцом, – сказал охранник и потянулся за ее телефоном.

– Какого хера? Не прикасайтесь ко мне! – Эмира все телом развернулась, и Брайар ойкнула. Она прижимала к груди Эмирины черные синтетические волосы, перебирая их, точно четки.

– Не стоит к ней прикасаться, – предостерег охранника «Пенн-Стейт». – Она не оказывает сопротивления. Она звонит отцу ребенка.

– Мэм, пожалуйста, будьте любезны, передайте мне телефон.

– Слушай, перестань, ты не имеешь права забирать у нее телефон!

Охранник, по-прежнему протягивая руку к телефону Эмиры, развернулся и гаркнул:

– Отойдите, сэр!

С прижатым к уху телефоном, с руками Брайар в своих волосах, Эмира завопила: «Да ты даже не коп! Сам отойди!» – и увидела, как меняется его лицо. Вот теперь я тебя вижу насквозь, говорили его глаза. Вот теперь я точно знаю, кто ты такая, – и у Эмиры перехватило дыхание, когда он начал вызывать подкрепление.

И тут в ее телефоне раздался голос мистера Чемберлена. «Эмира?» – произнес он. И потом: «Алло?»

– Мистер Чемберлен? Вы можете прямо сейчас прийти в «Маркет депо»? – Теперь в ее собственном голосе – как раньше в голосе миссис Чемберлен по телефону – сквозила с трудом сдерживаемая паника. – Потому что они тут думают, что я похитила Брайар. Пожалуйста, можете прийти поскорее?

Он пробормотал что-то среднее между Чтооо? и О боже. Потом сказал:

– Уже иду.

Эмира никак не предполагала, что внезапно наступившая тишина окажется хуже яростных обвинений. Пока они выжидали, чья же возьмет, на лицах всех пятерых была написана скорее скука, чем праведное возмущение. Эмира играла в гляделки с полом, Брайар гладила ее волосы. «Как грива у моей лошадки», – сказала она, а Эмира чуточку подбросила ее и сказала: «Угу. Это очень дорогая прическа, так что, пожалуйста, аккуратнее». Наконец она услышала звук разъезжающихся автоматических дверей, быстрые шаги – и из ряда с хлопьями для завтрака вынырнул мистер Чемберлен, а Брайар показала на него пальчиком и объявила: «Это папа».

Мистер Чемберлен, судя по его виду, всю дорогу бежал бегом – на носу выступили бисеринки пота. Он положил руку Эмире на плечо:

– Что тут происходит?

Эмира вместо ответа передала ему дочь. Стукачка отступила на шаг и сказала: «Вот и славно, тогда я пошла, а вы сами разберетесь». Охранник начал извиняться и оправдываться, сдернув с головы форменную фуражку, и тут как раз явилось подкрепление.

Эмира не стала ждать, пока мистер Чемберлен закончит читать охранникам лекцию о том, что он их давний покупатель, что они не имеют права задерживать людей без должных оснований и что с их стороны совершенно неуместно подвергать сомнению его родительские решения. Она просто шепнула ему:

– До завтра.

– Эмира, – сказал он, – подождите. Позвольте я вам заплачу.

Она замахала руками:

– Вы мне пла́тите по пятницам. Пока, Брай, увидимся на твоем дне рождения.

Но Брайар на плече мистера Чемберлена уже засыпала.

Выйдя наружу, Эмира побежала за угол, в противоположном от дома Чемберленов направлении. Она остановилась перед закрытой кондитерской, где на витрине за опущенной решеткой были выставлены капкейки; пока она набирала сообщение, сама не зная кому, руки все еще дрожали. Глубоко вдыхая через нос и выдыхая через рот, Эмира пролистала длинный список песен – сотни названий. Она покачала бедрами и одернула юбку.

– Эй-эй-эй. – На углу показался «Пенн-Стейт» и зашагал прямиком к ней. – Эй, как вы? Все нормально?

Эмира слегка пожала плечами – тоскливое движение ну-я-не-знаю — и прикусила щеку, держа телефон на уровне живота.

– Слушайте, это ни в какие ворота не лезет, – сказал он. – Я все снял. На вашем месте я бы послал это дело прямо в новости, и тогда вы бы могли…

– Ффух. Ага… но нет, нет. – Она отбросила волосы с лица. – Ни за что. Но… все равно спасибо.

Он помолчал, провел языком по зубам.

– Окей, но этот тип вел себя как полный мудак. Вы не хотите, чтобы его выперли с работы?

Эмира рассмеялась.

– Чтобы что? – Она переступила с ноги на ногу на своих высоченных шпильках и сунула телефон обратно в сумочку. – Чтобы он пошел в другой магазин и околачивал там груши за девять долларов в час? Я вас умоляю. Не хватало, чтобы кто-нибудь погуглил мое имя и увидел меня под мухой, с чужим ребенком на руках в долбаном супермаркете на Вашингтон-сквер.

Мужчина выдохнул и поднял руку – сдаюсь. Под другой рукой у него был зажат бумажный пакет «Маркет депо».

– Я в том смысле… – Он упер свободную руку в бедро. – Они бы вас завалили бесплатными продуктами, на целый год хватило бы. Это как минимум.

– А, ну да, конечно. Затариться на год каким-нибудь дерьмом типа комбучи.

Он рассмеялся:

– Справедливо.

– Можно мне ваш телефон, – Эмира пошевелила указательным и средним пальцами, протягивая руку. – Это нужно удалить.

– Вы точно этого хотите? – спросил он осторожно. – Я серьезно. Это тянет на большой материал. Типа, на целую статью.

– Я не журналистка, – сказала Эмира. – И в интернете не зависаю, так что…

– Погодите, а как вам такой вариант? – Он достал телефон. – Дело ваше, я с удовольствием удалю. Но давайте сперва отправлю вам на мейл, мало ли, вдруг передумаете.

– Я не передумаю, но…

– Чисто на всякий случай… Вот, вбейте свой адрес.

Просто потому, что дать ему адрес было легче, чем отговорить, Эмира, придерживая одной рукой ремешок сумочки, другой начала было набирать свой мейл. Но, увидев в поле «От кого» KelleyTCopeland@gmail.com, она остановилась и спросила:

– Стоп, какая на хер Келли?

Он моргнул:

– Келли – это я.

– А. – Эмира закончила набирать адрес и подняла взгляд. – Что, вот прямо так?

– Ладно, ладно. – Он забрал у нее свой телефон. – Я в школе учился, меня этим не проймешь.

Эмира улыбнулась:

– Неудивительно, что вы ходите в этот магазин.

– Эй, вообще-то я в него не хожу. – Он рассмеялся. – Но да, вы меня вогнали в краску. У меня сейчас в этом пакете два вида комбучи.

– Угу, – сказала она. – Вы удалили?

– Да. Все, ничего нет. – Он показал ей экран и прокрутил назад. Последним оказалось фото неизвестного мужчины с желтым самоклеящимся листочком на щеке. Что было написано на листочке, она не разглядела.

– Окей. – Эмира убрала прядку волос, прилепившуюся к покрытым блеском губам, и послала ему грустную – ну-я-не-знаю – улыбку. – Окей. Тогда пока.

– Ага, счастливо, спокойной ночи, берегите себя.

Он явно рассчитывал не на такое прощание, но Эмире было все равно. Она направилась к станции метро, по пути набирая сообщение Заре: Приезжай как только сможешь.

Эмира могла бы взять такси – миссис Чемберлен наверняка оплатит ей поездку, – но не стала, потому что никогда так не делала. Она мысленно отложила эту будущую двадцатку и поехала в Кенсингтон, где снимала квартиру, на метро. Во втором часу ночи Зара позвонила в домофон.

– У меня это на голову не налазит, – сказала Зара, сидя на Эмирином унитазе. Взгляды подруг встретились в зеркале, перед которым Эмира смывала макияж. – Потому что, ну… – Зара обхватила лицо руками. – С каких пор хип-хоп считается тверком?

– Не знаю. – Эмира стерла помаду махровой салфеткой. – Кстати, если что, – добавила она с извиняющимся видом, – мы с ними там это обсудили. И все сошлись на том, что я танцую лучше тебя.

Зара закатила глаза.

– Не то чтобы мы с тобой соревновались, – сделала вторую попытку Эмира. – Просто я победила, вот и все.

– Мать, – сказала Зара, – это могло очень плохо кончиться.

Эмира рассмеялась и сказала: «Зи, все норм», но потом прижала тыльную сторону ладони ко рту и беззвучно заплакала.