– Нет, – смотрит на часы Ястреб, – сегодня мы никуда уже не поедем, дотемна добраться не успеем ни до следующей точки, ни до форта-заправки, все равно придется ночевать на обочине – или скорее на какой-нибудь ферме. Не вижу смысла, лучше как следует отдохнуть в Милано, хороший служебный отель тут есть, а уже завтра с рассветом выдвигаться по маршруту.
– Кстати, о маршруте…
– Влад, мы уже обсуждали: тебе незачем его заранее знать.
– Я, собственно, о другом. У тебя этот маршрут как расписан, строго фиксированной траекторией откуда-куда? Или просто обозначен список мест, которые надо посетить, без конкретного порядка?
– А тебе зачем?
– А затем, что я бы тебя настоятельно попросил этот маршрут сменить. Не конкретные объекты, подлежащие посещению, но порядок, в котором мы их проходим.
Хокинс озадаченно поправляет бейсболку. Под черепом у штаб-сержанта крутятся шестеренки думательных механизмов.
– Ты, значит, полагаешь, что на маршруте нас будут ждать, – наконец произносит он, – только не знаешь, где именно. Клянусь святым Дунстаном, Влад, на что ты такое наткнулся?
– Извини, Джеми, – отвечаю, – это незачем знать уже тебе. Для защиты периметра не поможет.
– Ладно, спрошу иначе: ты ожидаешь проблем на точке или на перегоне между точками?
Хм. Если подумать…
– На перегоне, пожалуй, нет, а вот на точке и вообще в городе – ожидаю, точно. Причем это будут скорее похитители, чем киллеры. Сам понимаешь, гарантии никакой, только предположение…
– Нет, вот на точке такого произойти не может, – твердо заявляет Ястреб. – Ну как ты это себе вообще представляешь, средь бела дня похитить человека из рабочего кабинета общего офиса и чтобы никто не заметил? Бред. А вот в городе, да если прикрытия рядом нет – реализуемо, вполне. Тряпку с эфиром к носу, заранее подогнать медицинский фургончик – и готово, самый простой ход, любые свидетели скажут, мол, человеку вдруг стало плохо и его увезла «скорая».
– Ее. Потенциальная мишень – Сара. Во всяком случае, за нее я по ряду причин опасаюсь больше, чем за самого себя.
– Да, задал ты задачку… – Сняв бейсболку, Хокинс протирает бритую макушку. – Вообще киднеппинг тут редкость. Девок в бордель, особенно из тех мигранток, что поглупее и не в курсе здешней кухни, – затаскивали, верно, бывало такое, а для какой другой надобности…
Знаю. Я слышал то же самое.
– Если я ошибаюсь, замечательно. Но хочу подстраховаться. Можем мы это сделать или придется теперь на каждый чих вздрагивать, как на минном поле?
– Утром я тебе скажу точно. Посижу над картой и с Фредом поговорю, он дороги лучше знает.
Киваю:
– Годится. Спасибо.
Как раз в это время меня сзади обнимают, целуют в ухо и просительно интересуются, обращаясь в равной степени и к Хокинсу:
– А правда мы сегодня уже никуда не едем?
– Никуда, – подтверждает Ястреб, – сейчас администратора отеля предупредим, что мы у них сегодня ночуем, и можно перегнать тачки туда.
– Дже-е-еми, – вкрадчиво мурлыкает Сара, – тебе ведь правда для этого мы с Владом не нужны?
Хокинс выразительно смотрит на меня. Я, в свою очередь, на любимую супругу.
– У тебя резко появились планы на вечер?
– Даже два плана, – кивает Сара. – Во-вторых, мы на девять вечера приглашены в оперу на «Тангейзера», Анна выдала два билета. А во-первых, у нас для этого нет никакой подходящей одежды.
Милан – значит, опера. Логично, массаракш. Не важно, что новоземельный фронтир, не важно, что на всех исследованных территориях площадью в полторы Европы народу обитает ну раза в два больше, чем в Киеве. Если мигранты из Старого Света построили город и назвали его Миланом, – значит, там обязана быть опера.
– Сара, золото мое, – стратегически отступаю на шаг, – вообще-то в той же Америке народ в театр и оперу ходит разве что не в бикини и шортах. В джинсах и майке самолично наблюдал…
Рожденная в культурной столице Союза Сара гордо выпрямляется во весь свой невеликий рост, грудь вперед, кулаки в бедра, очки сверкают (по сюжету полагалось бы сверкать глазам, но лучи склоняющегося к закату светила отражаются именно от квадратных поляроидных линз).
– Значит, так. Прямо сейчас мы идем покупать тебе костюм и мне новое платье. После этого в гостиницу, приводим себя в порядок и переодеваемся. А потом в оперу. Возражения не принимаются. Все ясно?
Ясно, ясно. Подмигиваю Хокинсу: ты уже все понял насчет перемены семейного статуса или нужны дополнительные пояснения? – беру Сару под руку, и мы отправляемся выполнять вышеизложенную культурную программу субботнего вечера.
Гарантирую одно: что бы там любимая супруга ни думала насчет правильного костюмного фасона, револьвер где-нибудь в кармане я припрячу. Ибо если этого не сделать – по закону подлости наверняка понадобится, а нету… Пусть лучше при себе будут шестьсот граммов ненужного железа, зато на сердце спокойнее.
Здание оперы, если сравнивать непредвзято, классом приблизительно соответствует вузовскому «дому культуры». В киевском политехе, по крайней мере, нечто похожее, только из стекла и бетона вместо камня сухой кладки, и чуток покрупнее – в политеховский главный зал поместится под тысячу рыл, а сюда сотни три с небольшим. Само же представление, пожалуй, на уровне клубной самодеятельности, оперными артистами можно не кривя душой назвать только двоих из полутора десятков представителей сценического кагала.
Но это если непредвзято и если помнить, что такое настоящая опера в заленточных реалиях. Я пока еще помню, Сара тоже, а вот те, кто прошел «ворота» несколько лет назад – вполне могли и забыть. Если же судить по новоземельным стандартам, то равных миланской опере попросту нет, ибо она такая одна-единственная. Обычный театр имеется в Порто-Франко (видели, уровень исполнителей примерно такой же), а еще, рассказывали, театры есть в Новой Одессе, Зионе и забыл в котором из городков у бриттов; кроме того, организован «эротический театр» в Нью-Рино, ну там скорее для ценителей современного высокого искусства, где сюжет и прочие драматургические особенности отброшены как устаревшие…
В общем и целом, однако, вечер удался. Развеялись, «вышли в свет» в изначальном смысле данных слов, а не в нынешнем американском «go out», каковой термин употребляется нынешними американскими аборигенами, когда им надо выбраться из апартаментов куда угодно, хоть в ближайший бар или на пляжную дискотеку… полный «аут», короче говоря. Ну и Сара потешила сердце одежным шоппингом – иногда на нее находит; новое платье, как она полагает, подчеркивает ей нужные выпуклости и скрывает ненужные (как по мне, у женщины ненужных выпуклостей не бывает, однако на эту тему спорить с ней бесполезно). Ходить по здешним улицам на шпильках, пожалуй, не самый удобный выбор, но раз под руку со мной и не торопясь, то и ладно; вот хочется любимой иногда доставать мне макушкой не до подбородка, а хотя бы до носа – я что, буду лишать ее мелких радостей жизни? А минус пять с лишним сотен в кошельке – хрен с ним, не разоримся, чай, не каждый день…
В опере давали «Тангейзера», так что на обратном пути мы закономерно болтаем о вагнеровских операх вообще. Сара в данной сфере разбирается куда лучше, чем я, и пересказывает несколько занятных моментов. В частности, самое известное творение герра Рихарда, «Кольцо Нибелунгов», все режиссеры ставят в «облегченном» виде, тогда как полная авторская версия постановки, оказывается, предполагает двадцать часов непрерывной игры, причем в финале сцена, актеры, оркестр и зрители должны быть погребены под обломками горящего оперного театра…
– Маэстро знает толк в извращениях, – смеюсь я. – Однако могу его понять, отображать Геттердаммерунг[36] чем-то меньшим было бы неуважением к эпическому сюжету.
– Вот поэтому я, как узнала эту историю, на «Нибелунгов» больше ни ногой, – соглашается любимая. – А то мало ли, вдруг очередной режиссер тоже, как ты выражаешься, знает толк в извращениях…
Добираемся до гостиницы, поднимаемся в номер, включаем свет…
– Тихо заходим и садимся на диван, – полушепотом произносит по-английски человек в темном спортивном костюме и спецназовской шапочке-маске, закрывающей всю морду лица. В левой руке пистолет, твердо нацеленный в нас толстой трубой глушителя.
Отстраненно замечаю, что для итальянской территории оружие не самое типичное – ПБ. Русский спецназ? Ликвидатор из КГБ? Ну бред же, с какой стороны ни глянь…
Ага, а еще можно предположить, что этот самый бред своим воплощением обязан моей паранойе.
Господин Гендерсон, надеюсь, ваша группа прикрытия отследила нужный момент и вышла на Зета. Ибо если нет, тогда я даже не знаю, что еще должно случиться, чтобы они наконец сделали то, зачем вообще вся эта операция была затеяна.
Зато знаю другое: там, в гостиной, сидя на диване в удобной киллеру позиции, мы оба трупы. Даже если ему нужно «сперва поговорить» и что-то у нас вызнать; потом, уходя, попросту глупо будет оставлять нас в живых…
Сара, испуганно пискнув, оступается и падает, неуклюже взмахнув обеими руками и вцепившись вместо меня в сумочку. Едва успеваю подхватить жену под руку.
– Да будь он проклят, этот каблук… – выдыхает она.
По-английски.
Как там у меня в досье – «склонен к быстрым и неожиданным решениям»? Вы абсолютно правы, фрау Ширмер. Между прочим, в досье у Сары можно смело прописать то же самое, иначе мы бы не подошли друг другу так вот сразу, с первой встречи почувствовав полную общность.
Каблук-то, может, и сломан, но «в сердцах» Сара воскликнула бы это по-русски. По-английски – значит, намеренно играя на публику.
Диспозиция: мы в коридоре у закрытой входной двери, любимая супруга почти висит у меня на правой руке, а человек в маске оперным силуэтом прорисован в проеме, ведущем в гостиную. В коридоре неяркий свет желтой сорокаваттки, в гостиной темно.
Поворачиваюсь вполоборота к Саре, перехватывая ее под мышки; скрытая корпусом правая рука ныряет в карман и нашаривает револьвер. Удержать одной левой упитанную барышню, у которой сломана как минимум одна из шпилек, я не могу, и она оседает на пол вдоль стены, все так же сжимая сумочку.
Толстый цилиндр пэбэшника дергается. Самый опасный миг.
Но звезды на нашей стороне: в это мгновение выстрела нет, а уже в следующее я всаживаю две пули в район вооруженной руки противника, а Сара посылает из «йерихо» три «пустоголовых» подряд в грудь и голову. Откуда у нее оружие? Из сумочки, разумеется, в вечернем платье даже компактный пистолет прятать неудобно, зато в дамской сумочке в самый раз…
Пять выстрелов в узком коридорчике бьют по ушам не хуже автоматной очереди, ну и звукоизоляция служебного сюита на стрельбу явно не рассчитана. В коридоре топот ног, дверь номера без особых церемоний слетает с петель и в номер боевым колобком в кувырке ныряет Хокинс, обеими руками сжимая «файв-севен»…
Но ему стрелять уже не в кого.
– Ну вы даете… – произносит ввалившийся следом Фред, возвращая в кобуру свой «кольт». – Целы?
Сара переводит на него остекленевший взгляд, а я быстро отнимаю у супруги пистолет. Любимая, ты молодец, ты даже не представляешь, какой ты молодец, все это я тебе сейчас расскажу, а профи охотно подтвердят, но пост-боевой адреналиновый шок у тебя сейчас в полный рост, в таком состоянии оружие лучше отложить и до утра не трогать.
– Целы… – отвечаю я, глядя на рваную дырку в обоях. Ровно между нами. Успел-таки нажать на спуск, массаракш.
Хокинс, включив свет в гостиной, занимается быстрым осмотром клиента. Сдергивает с трупа шапочку-маску и сдавлено ругается.
– Клянусь святым Дунстаном, Влад, ты не догадаешься, кто это! Готов сотню экю поставить!
Даже так?
– Сотню отдашь, когда будет удобно, – отвечаю я, крепко растирая Саре заледеневшие ладони. – При жизни сей недокиллер был известен окружающим как директор миланского представительства господин Корб.
Теперь сдавленно ругается Фред, пораженно глядя не на убитого, а на меня. И чего удивляться-то?
Ведь очевидно, что Зет с такой оперативностью отреагировать не мог, разве что здесь же в Милане и жил, а это вряд ли, большие орденские боссы не только работают, но и обитают вдали от простых смертных. О проколе в банке данных вот прямо сейчас знали двое: обнаруживший его я – и директор Корб, которому я доложил о находке. Если именно Корб и был персоной, ответственной за такой прокол, вполне логично устранить меня (ну и Сару за компанию, муж и жена – одна сатана, поговорка существует не только в русском языке), а замаскировать это устранение под то, что мы, мол, застукали в номере грабителя, который перепугался и открыл огонь… признаться, вариант этот у меня мелькнул еще до оперы, но я не счел его вероятным.
Как-то глупо вышло; Корб сам же меня, можно сказать, на этот прокол и навел, велев «все проверить» – я и проверил, мне несложно. Или он надеялся, что я даже после прямой просьбы не смогу эту дыру найти, полагал, что она спрятана гораздо глубже и хитрее?
А вот это, кстати, возможно, если сам Корб не программер, а только посредник и заодно стрелочник, который окажется крайним при обнаружении серьезной дыры. Выходит, Зет, без тебя тут таки не обошлось…
Все равно – глупо. Да, я узнал о дыре, но ведь обновление системы автоматически закрыло эту дыру и уничтожило все следы ее появления. Завтра мне уезжать, а Корб остался бы сидеть на прежнем месте, и ничего бы ему скорее всего не было… внутреннее расследование начнется уже потом и все равно ничего не найдет; дыра была, а теперь нету, финиш. И я ему это открытым текстом сказал.
Я сказал, да. А вот если он, как многие персоны вне зависимости от занимаемой должности, числит компьютер «черным ящиком», а всех без исключения программеров – великими волшебниками, которые из этого ящика достают все потребное по ситуации… ну что я, мало таких встречал? Вот именно. Корб знал, что он стрелочник, и решил, что я вызнал ВСЕ – а не только то, о чем сказал… и соответственно его дальнейшая жизнь и карьера прямо завязаны на мое намерение передать эти сведения наверх.
Глупо, массаракш. От Зета я ожидал действий умнее и более сложных схем, от них и пытался подстраховаться.
Ага, а Зет тут вроде ничего еще не сделал, не так ли? Нынешний случай – инициатива стрелочника, не более.
Ладно. Милан, судя по косвенным, лишь одна из точек в сети Зета, то есть впереди теоретически может возникнуть нечто схожее. Надо на будущее ввести в расклад и таких вот стрелочников… причем их, в отличие от Зета, особо умными людьми не назовешь, умный человек так вот глупо рисковать солидным местом и приличным окладом не будет. Лично я бы не стал.
Верно, моя ошибка.
Опасно недооценивать противника – но, массаракш, не менее чревато и переоценивать его способности. Сейчас нас обоих спасла фактически быстрая реакция Сары, иначе до оружия ни мне, ни ей не добраться бы, а сумели бы мы провернуть нечто схожее в гостиной – еще бабушка надвое сказала…
О проекте
О подписке