4

Когда оружейник круто вывернул штурвал, Иницу выбросило из кресла прямо на Гланиса. Он не растерялся и подхватил ее, но то мимолетное движение губ, которое в беглом свете проносящихся мимо огней она приняла за скупую улыбку, могло обозначать и тревогу. Он был напряжен не меньше, чем она. Она торопливо юркнула обратно на свое место и пристегнулась.

Кранит исторг вопль, от которого в иной ситуации у нее бы кровь застыла в жилах. Но сейчас он ее скорее обнадежил: ведь боевой клич оружейника означает, что он уверен в победе. По крайней мере, нечто подобное она читала в старинном героическом эпосе, повествовавшем о временах задолго до падения Амуна. Ей очень хотелось верить, что Кранит – действительно тот, за кого она его принимает; кстати говоря, ведь это она назвала его Кранитом, он ей не представлялся… А много ли значат имя и бластер? И то, и другое можно украсть.

Следующий вираж пришелся ей словно удар под дых. Двигатели взревели, и шлюпка заложила крутую дугу. В ангаре собора, среди множества кораблей, такой маневр был более чем рискованным. Шлюпка заскрипела, давление на миг подскочило и ударило по ушам. Затем они снова выровнялись и на безумной скорости помчались к воротам.

Между двумя створками переборки зияла узкая щель. Слишком узкая для шлюпки – если только…

Кранит рванул штурвал, треснул кулаком по красной кнопке и прорычал что-то вроде предостережения. Шлюпка завалилась на девяносто градусов вбок и, проскользнув между мощными стальными пластинами, вырвалась наружу, в космос.

– А вот сейчас станет по-настоящему интересно, – донеслись до Иницы слова оружейника, когда рев моторов на миг поутих и Кранит пошел на разворот. Металлическая оболочка шлюпки, казалось, застонала, когда курс в очередной раз резко сменился, и Иница на секунду потеряла всякое представление о том, в какую сторону они летят. В космосе трудно ориентироваться, полагаясь только на зрение, особенно на такой скорости, но сейчас на несколько бесконечных мгновений размылись даже статуи собора и планета Нурденмарка – единственные ориентиры, которые время от времени показывались в окне кабины.

Гланис сжал ее руку, лежащую на подлокотнике, словно это могло ее успокоить, и она увидела, что теперь он действительно улыбается – даже ободряюще. Она любила эту его черту: он никогда не утрачивал оптимизма – даже когда ее выбрали невестой Божественной Императрицы, даже когда он поднимался на борт космобаркаса, даже теперь, когда Кранит шел самоубийственным курсом – не в космическую даль, а в джунгли изваяний, которыми густо зарос собор.

– Что ты творишь? – крикнула она, когда звезды за окном исчезли и впереди разверзлось ущелье между статуями.

– Пытаюсь отвязаться от них. Вы же этого хотели!

– Среди статуй?

– Конечно! Это же целый лабиринт. Все такое тесное, кривое и косое, что поверхность толком не просматривается.

«А он неплохо знаком с орденскими кораблями», – подумала она.

– Но мы же не можем спрятаться от них внутри их корабля, – возразил Гланис.

– Пока только снаружи, – Кранит двинул штурвал вперед, опрокинув шлюпку в крутое пике. Головы и плечи стальных гигантов пронеслись мимо и остались где-то наверху, а шлюпка окунулась во тьму, клубящуюся среди их километровых подножий.

Иница покосилась на Гланиса.

– Он правда летит без приборов? На глаз? В темноте?

Гланис закусил губу. И даже пожал плечами, показывая, что примирился с судьбой, – но тут шлюпку затрясло, словно они попали в аэродинамическую трубу. Кранит крепче вцепился в штурвал.

– Мне нужны еще одни руки!

Гланис вскочил, усадил Иницу обратно в кресло и протиснулся к Краниту. Чуть присев, он мог дотянуться до большинства переключателей, кнопок и рычагов. Правда, он изрядно стеснял движения Кранита, но только так шлюпкой можно было управлять вдвоем.

Свет звезд над головой померк, шлюпку обступили, словно отвесные стены, исполинские плоскости доспехов и мускулистых ног, изъеденные столкновениями с бесчисленными космическими частицами. Различить можно было лишь смутные очертания – так стремительно Кранит лавировал между стальными монстрами. Поначалу он еще давал Гланису указания, но вскоре понял, что второй пилот, не по доброй воле занявший эту должность, знает, что делать.

Со времен рокового похода Фаэля против пиратов в кориантумских войсках осталось всего несколько разрушителей и дюжины две судов поменьше, однако обращению с ними гвардию тщательно обучали. Гланис не раз тайком возил Иницу в северные леса или на болота, где гнили руины кораблей, и преподал ей ряд ценных навыков. В случае необходимости она вполне могла сама управиться с бортовыми приборами.

Оборудована шлюпка была по-спартански: набор датчиков и всего один монитор, на котором мерцали цепочки символов и цифр – координаты полета. Их то и дело сменяли рекомендации развернуться и сменить курс, но Кранит игнорировал советы компьютера. Один раз в динамиках затрещало, и женский голос выплюнул невнятные обрывки слов. Гланис отключил радиосвязь, и кабину снова заполнил лишь шум турбин и пугающий скрип сварных швов и заклепок.

Мрак металлического каньона, образованного постаментами, то и дело озаряли вспышки призрачного красного света, словно за некоторыми изваяниями горели костры. И хотя в вакууме это было невозможно, иллюзия впечатляла. Лишь через некоторое время Иница сообразила, что это освещение, установленное рабочими, которые ремонтируют статуи; а мигают огоньки потому, что их то и дело заслоняют снующие туда-сюда черные силуэты.

– У нас есть цель или что-то вроде того? – осведомилась она, когда корабль заложил очередной вираж.

Кранит молча кивнул.

– И?

– Нас ждут.

– Кто?

Гланис мрачно покосился на Кранита.

– Союзник, – ответил оружейник.

Гланис заорал:

– Перехватчики! У нас на хвосте!

Конечно, это был лишь вопрос времени – когда их обнаружат. Про их побег из ангара в считаные секунды доложили на командный мостик, и Сетембра наверняка уже перебралась с баркаса на борт космической крепости. Матушка Ордена лично будет руководить охотой на Иницу. Напав на след, перехватчики на бешеной скорости понеслись по лабиринту между статуями.

– Сколько? – уточнил Кранит.

– Четыре, – Гланис бросил взгляд на монитор и поправился: – Пять.

Оружейник ткнул пальцем в окно. Сверху в темноту спускались еще пять огоньков, явно нацеливаясь перерезать им путь.

– Десять, – прошипел он и рванул ручку штурвала вправо. Шлюпка по дуге прошла между двумя исполинскими ногами, слегка задев колено. Раздался оглушительный грохот, на лобовое стекло брызнули потоки бело-голубых искр. Кранит прибавил тяги и нырнул глубже во тьму. Иницу бросило вперед и тут же снова вдавило в кресло.

– У нас случайно нет орудий? – поинтересовался Гланис.

– Нам уже много раз везло, парень. Но не настолько же.

Иница наклонилась вперед.

– Нам понадобится еще много везения, чтобы выжить.

– Не беспокойся, тебя они не убьют, – сказал Кранит.

– Они – нет.

– Положись на меня. Я знаю путь.

– Но почему-то все время меняешь курс!

– Я знаю много путей.

В природе не существовало двух одинаковых соборов: статуи всюду стояли по-разному. Даже если Кранит уже устраивал подобные сумасшедшие гонки на другой крепости Ордена, здесь ему это не поможет. Они до сих пор живы лишь благодаря его мгновенной реакции – этого Иница не могла не признать. Но тут на нее вновь пахнуло жевательным табаком, и она задалась вопросом, в какой мере его отвага порождена этой чертовой травой.

Перед самым носом шлюпки вспыхнул и потух лазерный стержень – весьма меткий предупредительный выстрел. Нити света одна за другой пронзали вечную ночь у подножия статуй, и в их сполохах Иница вдруг заметила нечто такое, чего здесь вообще не должно быть.

Целая охапка шупальцев взметнулась со дна ущелья – их было не меньше дюжины, самые большие достигали метров сто в длину. Они извивались подобно водорослям, и когда очередной предупредительный залп прорезал тьму, Иница увидела изборожденную шрамами серую кожу существа, притаившегося внизу. Очевидно, оно уже не в первый раз попадало под обстрел.

– Космический вьюн, – буркнул Кранит, в очередной раз выворачивая штурвал.

– Я думала, их не существует, – пробормотала Иница.

– Скажи это нашему новому приятелю.

Космический вьюн, кажется, был твердо намерен убедить их в своем существовании: одно из шупальцев треснуло по стеклу кабины. Они клюнули носом и чуть было не рухнули в колышущийся хаос на дне, но Кранит неимоверным усилием выровнял шлюпку. Издав яростный вопль, он принялся вилять то вправо, то влево, так стремительно меняя направление, что Иница едва могла уследить за движением штурвала. Наконец вьюн остался позади, и они помчались дальше по дну стального лабиринта.

– Настырные твари, – пробурчал Кранит. – Хорошо, что они не терпят рядом собратьев по виду. Скорее всего, второго такого мы здесь не встретим.

Во рту у Иницы пересохло, язык и нёбо горели. Она на мгновение прикрыла глаза, пытаясь отогнать образ многорукого чудовища, которое жило там, где жить невозможно.

– Дома у нас считалось, что это вымышленные существа, – прошептала она.

– Про меня ты думала то же самое, верно?

– Как же они выживают в космосе?

– Они не опасны, если их не пугать. Они живут в космосе миллионы лет, приспособились и к холоду, и ко всему прочему. Каждые сто лет они сжирают одно из собственных щупалец.

Гланис изучал колонки цифр на мониторе.

– Два перехватчика по-прежнему у нас на хвосте. Но ведь эта скотина не могла уничтожить восьмерых, правда?

– Очень маловероятно.

Иница указала через лобовое стекло наверх.

– Вон они. Еще трое.

То поддавая тяги, то притормаживая, Кранит дикими зигзагами петлял между статуями. При этом он ловко уворачивался от могучих телес, которые внезапно выныривали из темноты, словно титаны сходили с подножий, чтобы преградить им путь.

Иница нагнулась вперед.

– Скоро они додумаются уйти в гиперпространство? Мы настолько близко, что нас просто унесет вместе с ними.

Маневры Кранита становились все рискованнее, казалось, он с головой ушел в эту опасную игру.

– Им понадобится время, чтобы запустить гиперпривод. По моим оценкам, еще пара минут.

– А где же твои союзники?

– По ту сторону собора.

– Но мы просто не успеем облететь весь корабль…

– Мы и не будем его облетать, – перебил оружейник. – Мы пролетим насквозь.

– Что за бред! – воскликнул Гланис. – Мы не можем просто так пролететь через собор!

– Как я уже говорил, нужно просто знать правильный путь.

И тут Иница поняла, на что он намекает. Расположения статуй он, конечно, знать не мог – но мог знать древний тип судна, на котором они разрослись, словно коралловые рифы. Гигантские корабли, погребенные под изваяниями, не менялись тысячу лет.

– Тебе известно, что находится под всем этим великолепием? И как оно устроено?

Губы Кранита скривились в ухмылку.

– Поверь, какое место ни возьми – я там уже бывал.

Да, в посвященных ему легендах так и говорилось. Но одно дело – слушать их, будто детскую сказку, и совсем другое – сидеть позади деда, который постоянно жует табак и сам про себя рассказывает эти дивные вещи.

– Держитесь! – крикнул он, задрал нос корабля, взмыл ввысь вдоль исполинского нагрудного доспеха, заложил дугу над плечом и круто нырнул вниз. Казалось, шлюпка вот-вот разобьется, врезавшись в пол… но пола больше не было. Было отверстие, в которое Кранит и направил шлюпку. Когда они подлетели к самому устью глубокой шахты, на ее стенах вспыхнули лампы, словно звериные глаза в ночи.

– Охладительный колодец, – сказал он. – Их тут много.

– А что они, пардон, охлаждают? – осведомился Гланис. – Соборы ведь движутся не за счет тяги, а за счет…

– За счет тотемов? – перебил Кранит. – Ты правда в это веришь, парень? Что корабли ведьм летают благодаря магии?

– Нам всегда так говорили, – заступилась за Гланиса Иница.

Считалось, что в сердце каждого собора заключен тотем – не поддающееся описанию создание, сообщающее ведьмам часть своей силы. Тотемы якобы состоят в загадочной связи с черной дырой Камастракой – космической сущностью, которую Орден почитает и в честь которой получил свое название.

Миллионы лет назад внешнего рукава галактической спирали коснулась карликовая галактика, в центре которой вращалась, словно водоворот, черная дыра. При этом столкновении в воронку засосало множество миров – целый шлейф из солнц, которые Камастрака потянула за собой. По сей день в Барониях и Марках на ночном небе можно увидеть рваную ленту звезд, раскинувшуюся где-то далеко-далеко во Вселенной. Катаракта. Царство Иконокласта.

– Все это ерунда, – отрезал Кранит. – Магия, волшебство… лишь бы лапшу на уши повесить.

– Но ведьмы-то существуют, – возразила Иница.

Оружейник презрительно улыбнулся.

– Чокнутые бабы, которые поклоняются космическому чудищу. К магии все это имеет такое же отношение, как фокусы в цирке, – он говорил громко, резко и – Иница почувствовала – не совсем искренне. Скорее всего, он просто пытался успокоить их перед тем, как они окажутся в непосредственной близости от тотема.

Тут вмешался Гланис:

– Глубоко сожалею, что мне приходится прерывать ваш теологический диспут, но кого-нибудь интересует, что перехватчики летят за нами по шахте?

– Когда мы доберемся до тотемной зоны, они повернут назад.

– Только что ты сказал…

– Дело не в том, во что верю я, а в том, во что верят они. У наших приятелей на перехватчиках поджилки затрясутся от страха, когда мы вторгнемся в святая святых собора.

За штурвалом перехватчиков ведьм не было: женщины, принадлежащие к Ордену, никогда бы не рискнули сесть в подобные машины. Как правило, пилотами становились мужчины, которые поступали на службу к Ордену под сильным пропагандистским давлением и за хорошую плату. В полете каждый из них состоял в духовной связи с ведьмой, находившейся на борту собора: она диктовала ему свою волю и передавала важнейшие сведения. Пилотов заменить легко – в отличие от ведьм. Поэтому те, кто летал на перехватчиках, рисковали головой, а их судьбу решали «напарницы» внутри собора.

Тотемная зона.