Злинда (вытирая слёзы): Так и есть, падре Микаэль, в библиотеку они вошли, но оттуда не вышли! Ох, недаром моя матушка говорила, что от книг этих, одни несчастья…
Мик: Успокойтесь, дочь моя, и не вините книги. Несчастья люди причиняют себе сами, и чаще всего не посредством книг, а ввиду собственного своего невежества. Но, прошу вас – расскажите всё по порядку.
Злинда: Вот я и говорю – приходят к нам сэр Барбарус и миссис Фоллиана вчера утречком, и в библиотеку просятся. Осмотреть, говорят, хотим, оценить по-достоинству, эту, как её? Книжную коллекцию семейства Злордов! Так и сказали, а у самих глазёнки-то блестят, и друг на друга никак не налюбуются. Ну, думаю, знаем мы, как вы там коллекцию осматривать будете! Только, это ж дело молодое и благое для супругов-то… Ой, вы, пожалуйста, простите меня, бабу непутёвую, падре Микаэль! Болтаю я вечно всякое…
Мик: Ничего страшного, дочь моя! Продолжайте, пожалуйста.
Злинда: Так вот, проводила я их, сердечных, значит, в библиотеку, и дверь за ними затворила, но неплотно… Только вы не подумайте, падре Микаэль, это я не из любопытства нескромного, а, чтобы услышать, когда позовут. Вдруг понадобится что-нибудь? В общем, решила я быть неподалёку, чтобы сразу прийти, как позовут. Смахиваю себе пыль с мебели в гостиной, которая с библиотекой смежная, слушаю, как они там внутри разговаривают… Только вы опять не подумайте, падре Микаэль, я не подслушивала! Подслушивать, это, когда специально под дверью засядешь, и ухо к замочной скважине или к щели приложишь. А я не подслушивала, я работала, делом своим занималась, за которое жалование получаю!..
Мик: Хорошо, хорошо, дочь моя! Так что же вы услышали, тогда, э-э, не подслушивая?
Злинда: А ничего такого я не услышала, святой отец, я ведь не слушала специально. Сначала они вроде как про библиотеку что-то говорили, потом шутить друг с другом начали, как это у любовников бывает, потом целовались. А потом упало у них что-то, кажется книга какая-то. Они снова заговорили, всё про эту книгу, а потом… Я даже не знаю, как это объяснить, да рассказать? Хлопнуло там у них, словно пробку из бутылки вытащили. Но я удивилась тогда – откуда они бутылку-то взяли? Не было у них с собой никакой бутылки, и в библиотеке тоже никаких бутылок не было, уж я-то знаю! Я даже пыль смахивать перестала, так меня удивило всё это! Вот, стою я, значит, слушаю, в руках смётка, а в библиотеке-то – тишина! Ни тебе слова или там вздоха, какого, ни шагов, ни шороха… Тишина мёртвая!.. Постояла я немного, да подошла к двери, послушала. А тишина, как была, так и дальше осталась, что в твоём погребе! Да ведь в погребе не так – мыши пищат, вода капает, дух хозяйского предка за перегородкой скребётся, а тут, прям как могиле, аж уши заболели! Тогда я возьми и постучи. Нет ответа! Я ещё постучала, послушала, да и вошла в библиотку-то, а там… Страх-то, какой!
Мик: Что же там было страшного?
Злинда: В том-то и дело, что ничего там не было. Ничего и никого! А ведь из библиотеки нет другого выхода. И окна все закрыты намертво – замки на них попортились, чинить надо, а сейчас, не сломав, не откроешь. Гляжу и диву даюсь, а у самой мурашки по спине так и бегают, так и бегают! Пропали они, сердечные, совсем пропали! Словно утащил кто. Я уж всё там обыскала, да только ничего не нашла. Все книги на месте стояли, а под табличкой дарственной, представляете? Туфельки миссис Фоллианы, небрежно брошенные! Куда же она босиком-то отправилась?! Я вот думаю, что её вместе с мужем какое-то чудовище там утащило!..
(плачет, упав на грудь падре Микаэля)
Мик: Ну, что вы, дочь моя? Какое здесь может быть чудовище? Лучше скажите – нет ли в библиотеке какого-нибудь потайного хода?
Злинда (переставая плакать, но всё ещё хлюпая носом): Я и сама об этом думала, падре Микаэль! В замках вечно такого добра полно бывает, но только про библиотеку ничего такого слышно не было. Злорд, когда молодой был, её всю облазил – сокровища предка своего искал, а они вон – совсем в другом месте оказались. Я ведь как думаю? Если даже наша парочка что-то такое нашла, то зачем им сквозь тот ход сбегать-то? Чтобы меня удивить, что ли? А туфли миссис Фоллиана, зачем оставила? Что за мода такая – по всяким потайным ходам, да подвалам босиком бегать? Без ног чтобы остаться? Нет, падре Микаэль, нет там никакого хода, а просто утащил их кто-то! Вот увидите, я права окажусь.
Мик: Не будем что-то утверждать заранее. Мне потребуется самому всё там осмотреть. Будьте любезны, дочь моя, проводите меня в библиотеку!
Злинда: Ой, не ходите туда, падре Микаэль! Вдруг чудовище и вас утащит?
Мик: Всё в руках Божьих, дочь моя! Но я не боюсь чудовищ и думаю, что здесь ни одно из них, не причём. Поэтому, прошу вас – не будем терять времени, ведь возможно наши друзья нуждаются в помощи!
Злинда: Как вам будет угодно, падре Микаэль! Но… Я, наверное, подожду вас снаружи? Там, э-э, у меня уборка не закончена!
Мик: Конечно, милая девушка! Уборку обязательно надо закончить, а в библиотеке я справлюсь один.
Злинда: Простите, падре Микаэль, но мне очень страшно!
Мик: Не беспокойтесь, Злинда, но, пожалуйста, пойдёмте!
...............................................................................
Мик (один; оглядывает полки с книгами): Действительно, богатая библиотека. Что ни книга, то редкое издание! Многие мне вообще незнакомы, и даже непонятно, где печатались. Словно это книги из другого мира… Впрочем, чему я удивляюсь? Вполне возможно, что так оно и есть. Ведь мой мир, по отношению к этому миру и есть – «другой мир»! Сеньорита Анджелика происходит из ещё одного мира, а сеньор Драгис ещё из одного. И мне совершенно неясно, какому миру принадлежит сеньора Фоллиана. Только с капитаном Барбарусом мы земляки…
(Позади него раздаётся хлопок, Мик оборачивается и видит лежащую на полу раскрытую книгу)
Непорядок! Видимо её небрежно поставили на полку.
(Подбирает книгу и рассматривает страницу)
Это, что, пьеса? Ах, нет, это либретто для музыкального произведения!
(Читает с выражением)
Город прекрасный!
Город счастливый!
Моря царица –
Веденец славный!
(Грохот, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Книга-либретто падает на пол; библиотека совершенно пуста, через пару минут дверь приоткрывается и внутрь робко заглядывает Злинда)
Злинда (одна): Падре Микаэль? Вы здесь, святой отец? Нет! Его здесь нет! Исчез, как и те двое. Я же говорила… Что теперь делать? Сообщить Злосе? Ага, чтобы она тоже исчезла! Скажу, что священник был, но ушёл, а куда пойдёт не сказал. А библиотеку мы закроем! Больше здесь никто не исчезнет. Понадобится – замок сломаю! Так вот…
– Неужели тебе не интересно побывать на родине предков?
– Интересно. Но, видишь ли, Фолли, я боюсь…
– Боишься? Ты?
– Представь себе, я тоже умею бояться.
– Прости! Я не хотела тебя обидеть. Но, что же такого страшного в том мире, чего нельзя встретить в других мирах?
– Фолли, дело не в этом. Просто я всю жизнь тяготился тем, что я наполовину… козёл!
Фоллиана весело посмотрела на него, но воздержалась от смеха, взяла его лицо руками и проговорила, как можно мягче:
– Мне ты нравишься таким, каков ты есть! Это совершенно неважно, кто ты, э-э, наполовину.
Барбарус засмеялся и нежно притянул её к себе.
– Ты одна такая на белом свете!
Фоллиана сузила глаза, и лицо её стало хитреньким.
– Но ведь ты говорил, что твои, эм-м, козлиные свойства нравились девушкам и до меня? – сказала она, прижимаясь к нему ещё плотнее.
– Их привлекала экзотика! – ответил Барбарус с задумчивой улыбкой. – Так, некоторых любительниц острых ощущений привлекает уродство, которое большинству кажется отвратительным. Догадайся, насколько мне было приятно сознавать подобную «привлекательность»? Видишь ли, Фолли, мне с детства внушалось, что моя козлиная часть, это недостаток, который требуется скрывать. Вот я и скрывал копыта в ботфортах, а рога под шлемом. Хорошо ещё, что рога у меня небольшие, а руки человеческие, а то бы врядли получилось дожить до зрелого возраста.
– Но ведь окружающие всё равно знали об этих твоих особенностях?
– Знали, – вздохнул Барбарус. – Но, одно дело знать, а другое – видеть воочию. «Дурная слава» била по нервам, особенно в детстве и подростковом возрасте, но она же помогла мне в будущем. Репутация «нечистой силы» на службе у Великого инквизитора, заставляла бояться и граждан, и разбойников, и подчинённых. В результате меня слушались беспрекословно, и в девяти случаях из десяти бросали оружие при появлении моего отряда, предпочитая сдаться в плен. С той же целью я имитировал непонятный иностранный акцент и не совсем человеческое поведение. Редко кто осмеливался вступить в схватку со мной и моими людьми! Такой противник был либо чрезвычайно глуп и переоценивал свои силы, либо обладал исключительной доблестью, вызывающей уважение.
– Ты мой непобедимый герой!
– Это так, но однажды твой «непобедимый герой» был побеждён таким противником, которого сперва не воспринял всерьёз.
– Ты про принцессу Анджелику?
– Да, про неё и про её немыслимую команду. Они ухитрились опрокинуть меня аж четыре раза!
– Как это?
– Первый раз был самым непочтенным. Это случилось, когда я впервые увидел ведьму в странной одежде, летающую над городом. С ведьмами, обитающими в горах, у нас было вполне официальное и взаимовыгодное соглашение – они обязались не появляться в пределах города и его окрестностях, а мы не делали в горах карательных рейдов, закрывали глаза на тайные ритуалы, если они не касались людей, и всякое такое. Поэтому я, как капитан стражи, считал своим долгом арестовать нарушительницу. Признаюсь – я проявил несообразительность. Надо было сразу обратить внимание на детали, ясно показывающие необычность ситуации. «Наши» ведьмы летали обнажёнными, а эта девушка была одета и без метлы. Кроме того, она была явно сбита с толку, напугана и дезориентирована. Когда к утру, она засела на колокольне собора, то, похоже, застряла там, не в силах ни улететь, ни спуститься вниз. Увы, я тогда проявил тупоголовое упрямство. То, что на самом деле было растерянностью, я принял за злой умысел и действовал с помощью устрашения там, где всего можно было добиться, ну, лаской, что ли? Мне надо было очистить площадь от зевак, уговорить девушку не двигаться, вызвать верхолазов, организовать доставку длинных лестниц и всё в таком же духе. Вместо этого я угрожал, запугивал и даже приказал своим людям стрелять. Не на поражение, а для острастки, так-как думал, что это отрезвляюще подействует на «обнаглевшую ведьму». А тут ещё появились добровольные помощники из тех, что любят добить того, кого уже бьют и утопить того, кто уже тонет. Они забрались на крышу соседнего дома и обстреляли принцессу из охотничьих луков, решив, что раз она ведьма, то в неё можно стрелять.
– А принцесса Анджелика действительно ведьма?
– Моя матушка говорила, что – да. Только она необученная, непосвящённая ведьма. Ведьма по природе! Но обладает при этом такой огромной силой, какая сопоставима с мощью самой королевы ведьм. Кстати, она какая-то пра-пра-правнучка этой королевы.
– Ничего себе!
– Да, но тогда никто об этом не знал, в том числе и она сама. Эх, мне бы надо было тогда согнать тех дураков с крыши! Ведьма принцесса или нет, но тогда её спасло только то, что ретивые мещанчики совершенно не умели стрелять. Но тут события повернулись совершенно неожиданным образом, потому что к ней на помощь прилетел дракон!
– Представляю, как там все перепугались!
– Это верно. А я перепугался, едва не больше всех, так-как подумал, что он сейчас начнёт громить город! И он действительно кое-что сделал.
– Что именно?
– Нагадил нам на головы, после того, как я приказал дать по нему залп из арбалетов. Уделал всю площадь! Это потом я понял, что с нами поступили гуманно. Если бы тогда принцесса приказала своему другу напасть, он оставил бы от моего отряда, от меня самого и от всей толпы, лишь кучки пепла, которые пришлось бы собирать веником на совок. А так, будущий мистер Драговски, выразил нам своё глубочайшее презрение, забрал подружку и «сделал крылья» в сторону гор.
– Надо же! А ведь я долгое время думала, что это метафора, когда слышала, как его называют драконом.
О проекте
О подписке