Глава 16. Интермеццо третье – дорога в Новый Свет

Так прошло две недели. Для тех, кто думает, что это мало, скажу – даже опытный моряк через два часа такого режима заявит об усталости, а через два дня вымотается до предела.

В один прекрасный день мы вдруг обнаружили, что вокруг никого нет. Неужели все утонули? После того, что нам довелось увидеть и пережить, это казалось вполне возможным. То, что мы ошибались, выяснилось, когда поняли, что берег, видневшийся по левому борту, исчез. Это означало, что мы либо слишком удалились от британского побережья, либо вообще поменяли направление. Правильным оказалось второе.

Ветер с «норда» переменился на «ост-норд-ост» и нас уверенно понесло вглубь Атлантики.

Даже если бы у нас было новенькое, крепкое, хорошо оснащённое судно с полным трюмом припасов, такое путешествие всё равно было бы нелёгким и опасным. У нас же было под ногами совсем старое, потрёпанное бурей, судно, а от запасов оставались только крохи на дне мешков и капли на дне бочек.

Как на грех, из-за бури ни я, ни Магдалена не могли открыть проход к тому острову, где мы с Гёзом не так давно выхаживали раненого дона Мигеля. Об архипелаге, на котором я жил, когда растил Анхе, я уж не говорю – проход намертво закрылся, когда я туда Драську отправил. Теперь я смогу его откупорить только в драконьем облике, а вернуть таковой несколько сложнее, чем превратиться в попугая!

Когда буря немного утихла, мы смогли определить своё положение. Да, открытие это никого не порадовало. Оказывается, нас занесло далеко на юг, и сейчас самой близкой землёй к нам были мавританские земли в Африке.

Попасть туда было хуже смерти. Испанцы с маврами были не просто на ножах, а в принципиальных разногласиях по всем вопросам. Иначе говоря, считали друг друга холодными беспринципными убийцами, едва ли не нелюдями, явившимися в мир людей ввиду происков дьявола.

Если честно, то и у тех, и у других были на то основания. Положение усугублялось тем, что наш экипаж был к тому же… не мужским. Даже в христианском мире, вне покровительства могущественной и богатой семьи Самбульо, можно было весьма основательно вляпаться в сквернейшую историю. Остаётся гадать, какое впечатление наша команда произвела бы в мире мусульманском. Невольничий рынок – наиболее вероятная участь для всех кто был на борту «Анхелики», но скорее всего нас просто перебили бы, приняв за демонов.

Можно было повернуть обратно, но по-прежнему дул противный ветер, с которым мы, с нашим слабым парусным оснащением, и при отсутствии вёсел, никак не могли справиться. Судно нуждалось в ремонте, хоть пока что не давало течь, что само по себе было чудом. Тем не менее, обратную дорогу оно могло не выдержать. И тогда дон Мигель после долгого совещания с Магдаленой и со мной, решил идти по направлению к Новому Свету.

Конечно, это выглядело, как безумие. Да, это и было безумием, но что нам оставалось? Не идти же к неизведанному побережью Чёрной Африки? Если бы даже удалось там пристать, то перспектива быть съеденными хищным зверьём или каким-нибудь местным племенем, не прельщала никого. В Новом же Свете мы могли рассчитывать попасть в испанские владения на Кубе или ещё каком-нибудь острове Караибского архипелага.

Хуже всего было то, что у нас закончились припасы. Но пираньи не унывали – они были обучены добывать себе пищу, где угодно, могли подолгу поститься, не жалуясь при этом на судьбу. Становились только злее в драке.

Как только погода позволила, они тут же наловили рыбы, оказавшейся вполне съедобной и недурной на вкус. Проплывая мимо странной отмели, ухитрились даже насобирать устриц, но это плохо закончилось – пару дней команда страдала от жуткой диареи.

А ещё, на борту «Анхелики» имелся опреснитель. Самбульо не были чужды прогрессу, а потому такая вещь, как перегонный куб была им известна хорошо. Эта многофункциональная штуковина, собранная лично доном Мигелем при помощи Магдалены, превращала морскую воду в пресную и с ней можно было подолгу путешествовать, не приставая ни к какому берегу. Так себе получалась водичка, но всё же лучше чем ничего.

Давно известно, что злая шутница – Фортуна, обожает крайности в гадостях. После почти месяца сплошных бурь и штормов, наступил полный штиль, а холод сменился удушливой жарой. Из трюма вылез на солнышко, забытый всеми, кроме Магдалены, Ганс Древолом. Несмотря на происхождение от ганзейских моряков, бедняга очень страдал от морской болезни и ужасно стыдился этого. Практически всё плавание до сих пор он провёл в качестве балласта, но все знали, насколько этот силач незаменим, когда речь идёт о тяжёлой работе или отчаянной драке.

А ещё я думаю, Магдалена взяла его с собой, чтобы несколько сгладить женский перевес, получившийся в команде «Анхелики». Я помню, как доставалось Драське в подобной ситуации, несколькими столетиями раньше!

Конечно, Мигель это вам не дракон-оборотень, но ведь он тоже живой человек, к тому же юноша, едва входящий в возраст мужчины. Каково ему было ежедневно видеть три десятка полуобнажённых девичьих тел? Но дон Мигель дал клятву верности юной сеньорите Алисии, а клятва верности для Самбульо значила больше чем сохранение жизни.

Теперь пришло время Ганса. Пара дней хорошего питания поставили парня на ноги. Бледная зелень его щёк сменилась обычным румянцем, в глазах появился живой блеск, а застоявшиеся мускулы требовали дела! И дело нашлось.

«Анхелика» не имела спасательных шлюпок, так-как из-за малых размеров судна они заняли бы слишком много места на борту. Но за кормой, как собачка на верёвочке, за кораблём следовал миниатюрный ялик.

Лёгкая лодочка, чудом уцелевшая во время всех злоключений, вмещала в себя всего шесть пираний или одного Ганса. Догадываетесь зачем? «Анхелика» была высокобортным ганзейским судном и не имела вёсел, полагаясь лишь на парусное оснащение, как уже говорилось – весьма примитивное. Но её небольшие размеры давали возможность буксировать этот корабль в штиль с относительной лёгкостью.

Этим и занялся Ганс. Конечно, проделать весь путь, таким образом, было немыслимо, но выйти, пусть и черепашьим шагом, из полосы штиля, удалось где-то через неделю.

И вот, наконец, подул сначала лёгкий бриз, а потом и свежий ветер. Трудяга – Ганс снова отправился в трюм, зато пираньям наконец-то нашлась работа. Именно наконец-то, потому что обстановка на борту была наэлектризованной по уже упомянутым мной причинам.

Говорят, что женщина на корабле – к несчастью. Когда речь идёт о судне с командой из мужчин, это совершенно справедливо. Даже не претендуя, на пассажирку открыто, они инстинктивно становятся агрессивнее и нетерпимее друг к другу. У нас была противоположная ситуация. Думаете от этого легче? Как бы ни так!

Я уже говорил, что дон Мигель, соблюдая клятву, данную своей невесте, изо всех сил старался больше смотреть на морские волны, чем на своих матросов. В результате он чуть было не свернул себе шею. Пираний же сдерживала в этом отношении только тяжёлая рука Магдалены.

Вообще-то, у свирров всегда были свои, особые взгляды на отношения между полами. Здесь женщинам предоставлялось несравненно больше свободы, чем это был принято в строгом и зажатом христианском мире. Конечно, этот маленький народец тоже принадлежал к католической церкви, но имел свои обычаи и традиции, принесённые из глубин веков и сохраняющиеся в качестве тайных учений. Сеньоры Самбульо в их дела не лезли, и даже я, прожив около пятисот лет бок-о-бок с этими милыми головорезами, знал о них далеко не всё.

Однако мне было известно, что это племя сквозь пальцы смотрит на так называемую невинность девиц, по которой с ума сходят все народы вокруг. Девушки, как пираньи, так и не имеющие этого статуса, (пираний среди свирров женского пола была примерно треть), сами выбирали себе жениха по взаимной симпатии.

Любовь здесь стояла на первом месте, а то, что она приходит к человеку частенько по несколько раз в течение жизни, признавалось очевидным. Так что девушки и юноши у них нередко, хоть и не всегда, имели добрачные связи, а задавать вопрос о девственности предмету своей симпатии считалось неэтичным.

Семьи у них существовали, но переход из одной семьи в другую, в том числе и временный, не был запрещён, как для мужчин, так и для женщин. Поэтому здесь и священники были тоже из свирров. Непросто было утрясти этот вопрос с церковными властями, но крупные пожертвования со стороны семьи Самбульо сделали дело. Сеньоры понимали, что союз со свиррами дороже золота и важнее самого лучшего оснащения их кораблей. А ведь они жили морем, и те, и другие!

Может быть вам покажется, что в племени, в течение поколений дающим лучшие абордажные команды своим господам, царил сплошной разврат и распутство? Отнюдь нет.

При большей свободе, семьи там были крепче и дружнее чем у самых строгих христиан любых конфессий. Упомянутые мной переходы были редкостью, а если и случались, то не наносили никакого ущерба – о них просто молчали, не предавая этому значения катастрофы.

Здесь не было тайных походов «налево», не было «соломенных вдов», не было брошенных и лишних детей. Никому в голову не приходило стыдить и преследовать девушку, забеременевшую до брака. От неё не отказывались родители, её не изгоняли из селения, не предавал анафеме священник. И шансов выйти замуж с ребёнком на руках у неё было столько же, сколько у тех, кто детей не имел или вообще соблюдал целомудрие в силу своей природной склонности.

Детей свирры любили и не понимали, как это можно делить их на "законных" и "не законных"? Они знали только один закон, запрещающий человеческую жизнь – смерть во всех её проявлениях. Закона запрещающего эту жизнь создать, удобным для людей способом, для них не существовало!

А вот связи между сеньорами и вассалами не приветствовались, ни с той, ни с другой стороны. Не запрещались, а именно не приветствовались.

Не скажу, что ничего подобного не случалось за пятьсот лет истории семьи. Бывало, чего греха таить! И всё бы ничего, но никто не знал, как после этого относиться к бастардам. Как к господам или как к равным себе? Сеньоры не могли вести такой замкнутый образ жизни, как их непритязательные вассалы и, увы, у них была проблема с «лишними» детьми.

Такое потомство плохо вписывалось и в ту, и в другую среду, но бросать этих детей никто не собирался. Самбульо брали их под своё крыло и устраивали где-нибудь на стороне, либо держали при себе всю оставшуюся жизнь. Последним из таких отпрысков была Магдалена, приходившаяся дону Мигелю тёткой, а его отцу сводной сестрой.

Пираньи не приставали к своему молодому сеньору. Напрямую никто из них ему в подружки не навязывался. Но эти глазки… Эти невольные вздохи, эти невинные жесты, которые женщина делает, не отдавая себе отчёта. Это ведь здорового парня могло свести с ума! Нет, я говорю не в осуждение. Когда я завёл для Анхе первых пираний, в качестве подруг по детским играм, то не собирался их разводить, а потому преднамеренно не взял мальчиков. Но теперь на моих глазах прошло столько поколений…

Новые люди оказались такими интересными, что я научился любить их! Я стал понимать человеческую любовь и всё, что сопутствует продолжению их рода. А потому, конечно, не осуждал пираний за их естественную реакцию на молодого самца, каким был для них дон Мигель. Но при этом я понимал, что ситуация становится взрывоопасной.

Дело дошло до того, что в одно прекрасное утро две девушки подрались, ещё несколько бросились их разнимать, но сами ввязались в драку! В результате пять или шесть из них слетели в воду, а побоище едва не стало массовым.

Магдалена тогда рассвирепела не на шутку! Тумаки достались и правым, и виноватым, а кое у кого основательно распухли надранные уши. От более жестокой расправы, девчонок спасло только заступничество дона Мигеля, но им всё равно пришлось в наказание вычистить и вылизать всё судно, чуть не до стерильного состояния.

Так что, когда подул, наконец-то, ветер, этому рады были все, и прежде всего ваш покорный слуга! Работа лучше всего ставит на место мозги, съехавшие от зова природы, когда его нельзя удовлетворить. Пираньи сами это понимали, и теперь бегали по судну, жадно хватаясь за любое трудное дело. Они буквально рвали друг у друга снасти из рук! Сердце радовалось смотреть на этот энтузиазм, но я знал, что проблема не решена, а лишь отложена на неопределённый срок.

Некоторое время мы весело летели по волнам, благо ветер был попутным, а погода хорошая. Беспокоило только судно – оно скрипело и стонало под ногами, наводя на мысли о том, что ему уже слишком много лет и что если во время предыдущего ремонта кто-нибудь из мастеров проглядел одну-две трещины в несущих балках, оно может просто развалиться при очередном натиске волн.

Но пока что всё шло хорошо. День, когда острова архипелага покажутся на горизонте, приближался. И они показались, эти зелёные, пушистые кусочки рая! Показались вместе с лёгким облачком, невинно плывущим из-за горизонта по лазурному небу в нашу сторону…