Отзывы на книги автора «Йозеф Рот»

О моем отношении к "Берлину и окрестностям" Йозефа Рота красноречиво скажет тот факт, что поначалу я предвкушала на следующей странице фотографии, но постепенно начала больше радоваться тексту. А фотографии, между прочим, превосходные.

Хайнц Линек. Вид на ночную Фридрихштрассе от входа в метро. 1926

"Берлин" – сборник статей, посвященных разным аспектам жизни города 20-30-х годов: архитектуре, развлечениям, заведениям, локациям, прессе, транспорту, культурной жизни, и, конечно, самим его жителям.

Это еще и время, когда развиваются события книги (а для меня - сериала) "Берлин. Александерплац". И если в сериале уже присутствует предвкушение безумия, разрушения, беды, то здесь ничто не предвещает разделения истории Германии и мира на "до" и "после" (хоть автор и поднимает важные для города и страны проблемы, и набирающую обороты популярность национализма в том числе («Субъект из парикмахерской», 1921). Еще можно неспешно гулять, рассматривать витрины, сидеть в кафе, наблюдать за прохожими, брюзжать по поводу нравов, подвергать сомнениям нововведения – в общем, жить этой жизнью большого города, с ее заботами и радостями, неизменным ворчанием и безусловной любовью.
Мытарства Франца Биберкопфа нашли бы отражение разве что в некоторых эссе: например, "Ночи берлинского полусвета", 1921, или «Каково искать работу», 1921:

«Кто хоть раз в жизни вместо милостыни давал инвалиду-попрошайке совет «Иди работай!» или все еще злится на непомерно высокие пособия безработным, пусть выкроит дня три свободного времени и попытается найти работу сам».

А некоторые новогодние ощущения берлинцев в 1925 году, думаю, охотно разделили бы посетители портала tut.by и в 2019 ("Берлинское новогодье и последующие дни", 1925):

«Стабильность отечественной валюты радовала истосковавшиеся по ней души. Все-таки при мысли о том, что марка перестала падать, голодать как-то легче. Личный упадок не так горек при виде отчизны, поднимающейся с колен».

Мне очень близок формат городских зарисовок о повседневной жизни, люблю эти путешествия-погружения в другую эпоху, культуру, среду. Единственное, с чем пока могу сравнить эту книгу, это «Французы, нарисованные ими самими. Парижанки» сборник , где также в легкой и ироничной манере (которая ничуть не умаляет глубины) представлены городские типажи. Вот и здесь городской уклад ярче всего раскрывается через истории таких колоритных и одновременно типичных берлинцев ("Все взаимосвязано", "Ричард без царства", "Ночной редактор Густав К.", "Мадемуазель Лариса, обозреватель моды" и др.).

Заметки написаны великолепным ироничным языком, с неизменной улыбкой, иногда язвительной, иногда грустной, иногда философской. Так пристально всматриваются и невинно подкалывают только того, кого любят.

«Господь сотворил песок исключительно для малышей, дабы они в мудром бескорыстии игры воспроизводили суть и смысл всякой людской деятельности. Они засыпают песком свои ведерки в одном месте и тащат в другое, чтобы там высыпать. На смену им приходят другие малыши, чтобы из образовавшейся горки загрузить в ведерко песок и отнести на прежнее место. Такова жизнь».

Фриц Эшен. Аллея Победы в Тиргартене, также известная среди берлинцев как "Аллея кукол". Около 1936.

Мое мнение об издании: довольно качественное издание, "Ад Маргинем Пресс", как всегда, радует отличным дизайном; есть вступительная статья, содержание, сноски; великолепные фотографии; страницы желтые, но приятные. Недостатки: непрочная "бумажная" обложка, встречаются опечатки.

Кому я порекомендую эту книгу: всем, кто любит Берлин, интересуется историей европейских городов, межвоенным временем; поклонникам "Берлин. Александерплац"; а также тем, кто просто любит хорошие тексты.

Ранее неизвестный мне Йозеф Рот ворвался в мои мысли и похитил мое сердце:) Написанные им журналистские заметки послевоенной (после первой мировой войны) Вены восхитительны, ироничны, полны чувств. О политике, социальном строе, мыслях людей, просто о быте того времени - обо всем этом можно не только прочитать, но и прожить вместе с автором статей несколько часов в Вене начала 20 века.

Газетная журналистика - это ремесло красноречиво рассуждать на любую тему, без ее глубинного понимания, и ремесло это порой тем лучше спорится, чем меньше этого понимания и попыток понять присутствует у репортера. Так сказать, метод остранения создает больший эффект.
Мало что можно узнать о Берлине той эпохе из этой книги: несколько эффектных бытоописаний разных социальных слоев, набор журналистских штампов, без которых не может обходиться никакая литературная поденщина. Принцип в том, что все написанное приложимо к любому крупному городу тех времен. Автор не затрудняет себя попыткой осмысливать реальность, да и в Берлине он проездом. А его аудитория, судя по названиям газет в которых опубликованы его пестрые заметки, это жители провинциальной Праги, консервативного Мюнхена и ряда небольших немецких городков.
Немного жаль потраченного времени. Думаю, что о Вене Рот мог бы написать более познавательно.

У меня стало очень субъективное восприятие книг (ну и фильмов, и вообще). Чтобы книга зашла, нужно, чтобы:
- действие происходило в начале прошлого века
- события происходили в Германии (в идеале в Берлине), Польше, Прибалтике, в крайней случае станах Скандинавии.
- язык писателя. Не знаю, как сформулировать, чем язык Фейхтвангера отличается от Филиппа Рота, но он определённо отличается, и Фейхтвангер, как и Йозеф Рот, мне отлично заходит, в отличие от Филлипа Рота и Джона Уильямса (к примеру). Может быть, какая-то немецкая дотошность, правильность, но этого, безусловно, недостаточно, еще и талант писательский не помешает.
Ну и все. И сюжета даже особого не нужно, если соблюдены эти три условия, то книга будет мне интересна, я ее дочитаю до конца и буду счастлива.
Вот про эту книгу: это сборник рассказов. Очень напомнило по стилю Аверченко, скорее его ранние рассказы, в поздних много желчи, весьма объяснимой, а здесь, у Рота, такой желчи нет, но присутствует элемент ностальгии, "раньше было лучше", видно, что автор тоскует по старой доброй довоенной Германии, и я тоскую с ним. Много юмора, немного специфичного; я хотела вставить цитату из главы "Стиральная машина", но пришлось бы переписывать всю главу, невозможно вырезать одно-два предложения, так как автор уже отредактировал свою статью и оставил все самое лучшее, а я могу только обкромсать, и это все испортит.
И еще очень много Берлина, с указанием адресов, названий кафешек, разных заведений, театров... И еще фотографии тех лет. Все это соль на рану сейчас, но надеюсь, когда-нибудь путешествия снова станут доступны, и Берлин, для тех, кто его любит, тоже.

В 1924 году Йозеф Рот издал свой первый роман, короткий, газетный, потрясающий роман. Газета, для которой он работал журналистом, с удовольствием опубликовала «Отель»Савой»». Йозеф Рот уже успел поработать корреспондентом для разных газет: венских, пражских, берлинских и некоторых других. Его газетный стиль - едкий и ироничный - полностью меняется, когда он работке над романом.
Внимательность к деталям, бытовые зарисовки соединились с талантом обобщения. «Отель «Савой»» стал метафорой окраин Европы после Первой мировой войны. Возвращенцы, беженцы, нищие, ростовщики, проститутки, которым больше нечего продать - все собрались в фешенебельном отеле. Фасад, лифт и лифтбой, прислуга, мягкие постели, на семи этажах люди заняли места в соответсвии с плачевностью своего положения. Самые горемычные - на последнем этаже. Метафора немного напоминает «Господина из Сан-Франциско», но трагедия отеля глубже, она повсеместна. Ненужные, изломанные люди, разучившиеся жить, просто ожидают смерти.
Этот роман всего на минутку показывает нам жизнь персонажей, иногда только намекая на их судьбы, на их будущее. Но в каждой сцене уже читается предчувствие новой войны, новых потрясений и непоправимости мира.
Для отечественной литературы тема не очень любимая. В читательском сознании ее стараются всячески оттенить другими событиями. Мотивы Первой мировой, разумеется, присутствуют в сюжетах русских авторов, но не в качестве общечеловеческого конфликта, а скорее как личные истории.
Поэтому особенно интересен взгляд с той, другой стороны. Автор не заламывает ручек, не кается, не плачет. Его герой - солдат, возвращающийся из русского плена. Он хочет быстрее добраться до дома, но на это нужны деньги и он останавливается на пороге Европы, в маленьком городке в отеле «Савой». Он включается в местное сообщество, которое ищет денег или ждет их от американского миллионера благодетеля. Что-то изменить или улучшить они не пытаются, для этого надо любить жизнь, а за годы войны они это чувство утратили.
Причина войн и разрушений, геноцида, террора и репрессий - расчеловечивание человека. В этот момент расчеловечивания и застал своих героев Йозеф Рот. Описал их с журналистской точностью и художественной всеохватностью.

Сначала – пара слов о содержании. Истомленный скукой и приевшимся гаремом шах Персии решает совершить дружественный вояж в Европу – экзотики ему захотелось. И совершает – (почему-то) в имперскую Вену. На балу, устроенном императором Австро-Венгрии в его честь, шах возжелал одну из первых красавиц империи, графиню В. О чем уведомил приставленных к нему слуг императора. У слуг дилемма: даже мысли быть не может о разговоре о таком деле с графиней, но как же отказать царственной особе, правителю не такой уж далекой (война и всё такое…) державы, который привык получать «на блюдечке» любой свой каприз! Дело спасает бравый ротмистр барон Тайтингер, прикрепленный к дворцовой канцелярии для «специального использования». Дело в том, что барон и сам давно безответно влюблен в графиню В. – и вот пару лет назад он повстречал девушку-простолюдинку, весьма похожую на графиню. Девушка, Мицци, от этой встречи родила сына – дело житейское, барон откупился галантерейной лавкой. Мицци, зачем-то, судьбой хозяйки галантерейной лавки не прельстившись, пошла еще работать в один из венских борделей. В общем, найти ее и уговорить сыграть перед шахом роль графини было не сложно. Шах подмены не заметил, пылкостью «графини» был удовлетворен и распорядился подарить «графине» жемчуга на память. Шах отбывает на родину – и это завязка истории, далее повествование растягивается на 15 лет и 250 страниц, описывая судьбы Тайтингера, Мицци и ряда причастных и сделавших себя таковыми лиц.
Главное впечатление о книге: у меня ни один персонаж этой книги не вызвал хоть какой-то симпатии. Героям совершенно не хочется сопереживать. И дело не в том, что персонажи картонные или шаблонные – нет, отнюдь, я чувствую, что автор их намеренно изобразил такими. Это же – сказка - как явствует из названия, ну а какая живость образа у, скажем, колобка или шестого козленка из «Волка и семеро козлят»? Персонажи Рота все сплошь поверхностные, недалекие, мелочные люди. Главная интрига тут как раз в том, способны ли герои, а конкретно Мицци и Тайтингер, на какие-либо осознанные возвышенные, благородные мотивы.
В самом конце произведения шах снова приезжает в Вену, и тем самым автор замыкает экспериментальную систему, куда поместил персонажей. Дает в начале катализатор (шах приезжает в первый раз), герои реагируют, меняются; автор инкубирует их еще 250 страниц – и снова дает катализатор. Есть ли тут чему еще реагировать правильно? Не кончились ли человеки? По-моему, результат эксперимента неутешительный.

Довольно бесцветный роман, роман, написанный дилетантом. Как я понял, автор силился показать Лодзь того времени, так вот целостной картины не получилось, лишь урывки, бессвязанные фрагменты. Отель символизирует рушащийся мир. Замысел угадывается, равно как и провал его реализации.

А вот рассказы у автора хорошие. Особенно "Левиафан".

Сам роман мне показался довольно интересным - и атмосфера, и довольно удачные описания персонажей. Но вот переводчик и корректор (да и вёрстка текста местами) очень огорчили: много откровенно корявых фраз и глупые орфографические ошибки.

Очень ёмкие образы и запоминающиеся сравнения и детали, как и подобает хорошим репортажным текстам. Книга может послужить "демо-версией" всего творчества Рота, во всяком случае, я заинтересовался

Не знаю, как эту книгу занесло в мой список на прочтение, я абсолютно не могла этого понять на протяжении всего процесса чтения.
Роман, который не оставил никакого следа в моих мыслях: довольно бесцветный и неприглядный.