Глава 4
Обломки крушения

Лео захлопнул крышку компьютера, вылез из-за стола и обошел вокруг кресла.

– Твой отец снова поехал к месту крушения, – сказал он, глядя мимо Уне на море.

Уне обернулась и увидела, что рыбацкая лодка отца скрывается за Стейнхольменом. С другой стороны в том же направлении шла еще одна лодка.

Сесилия взяла бинокль.

– Полицейский катер, – пояснила она.

Лео поднял свою камеру и настроил объектив.

– Что они собираются делать?

– Я могу позвонить папе и спросить, – предложила Уне и достала мобильник.

И тут зазвонил телефон Лео.

– Это моя мама, – сказал мальчик, – алло.

Он обменялся с матерью короткими фразами, потом повесил трубку.

– Мне надо бежать, – сообщил Лео, – машина с вещами приехала. Помогу маме все разгрузить и расставить по местам, – и он исчез на лестнице.

– Папа не отвечает, – Уне сунула телефон обратно в карман, – поедем сами посмотрим?

Сесилия кивнула. Отец подарил Уне собственную лодку – десятифутовую пластиковую посудину со старым подвесным двигателем.

Они сбежали по лестнице к стойке регистрации. Один из гостей у стойки разговаривал с отцом Сесилии. Отец поднял голову и помахал девочкам рукой.

Сесилия подошла к стойке и стала ждать, пока отец закончит с гостем. Это был один из тех двух иностранцев, которые жили в пансионате. Он говорил по-норвежски, иногда вставляя английские слова. По разговору Сесилия поняла, что иностранцы хотят задержаться, по меньшей мере, еще на одну ночь.

– Все в порядке? – спросил отец, когда гость ушел. – Ты хочешь поговорить?

– Нет, но о чем, – ответила девочка.

Сесилия знала, что отец беспокоится: ведь это его дочь нашла мертвеца. Но он не особо умел говорить о сложных вещах. Вот мама всегда могла поговорить о чем угодно, плохом или трудном.

– Ты уверена? – спросил отец. Сесилия кивнула.

– Выяснилось, кто он такой?

– Нет, полицейские будут расследовать вместе с Видаром, – сказал отец, глядя на Уне.

– Мы тоже поплывем, – решила Сесилия, – прокатимся.

Отец с сомнением посмотрел на нее.

– Не забудь спасательный жилет, – попросил он.

Сесилия кивнула.

Эгон на веранде поднялся и замахал хвостом. Девочки вышли, отвязали пса, он бросился вперед, и Сесилия с Уне побежали за ним к пристани.

Десять минут спустя все уже сидели в лодке: Уне около мотора, Сесилия с Эгоном на носу. Ветер развевал длинные светлые волосы девочки, соленые брызги попадали ей на лицо.

Они бывали на Стейнхольмене много раз до того, но обычно заходили с внутренней стороны. Теперь Уне шла к бухте вокруг острова, чтобы избежать подводных течений.

Отец Уне поставил свою лодку рядом с полицейским катером. Попавшая в крушение лодка лежала в расщелине на песке. Корпус ее треснул, повсюду валялись куски пластика и стекловолокна.

Казалось, полиция уже закончила расследование. Они перекладывали какие-то мешки из разбитой лодки в лодку отца Уне.

Уне пришвартовала свою лодку рядом с лодкой отца. Старый Тим тоже приехал и стоял рядом с Видаром. Он помахал девочкам с палубы. Старый Тим, большой, сильный, с огромной бородой и громким голосом, тоже был матросом, но ходил на больших судах в дальние плавания.

– Чем они занимаются? – спросила Уне и привстала, чтобы лучше видеть происходящее на той лодке.

– Смотрят, были ли там еще люди, – пояснил Старый Тим своим громоподобным басом.

– И как, были?

Старый Тим покачал головой:

– Кажется, нет. Полицейские нашли сумку с одеждой и туалетными принадлежностями на одного человека.

– А известно уже, кто он?

– Мне, во всяком случае, не сказали, но вроде лодка из Дании.

Уне и Сесилия повернулись и посмотрели на горизонт, откуда пришла лодка. Море было таким синим, что небо бледнело на его фоне.

– А как они поступят с лодкой? – спросила Уне.

– Нужна баржа с краном, чтобы ее поднять, – сказал Старый Тим, – если работу поручат твоему отцу, то он получит хорошие деньги. Но это точно не в ближайшие несколько дней. Сейчас нужно сохранить все найденные предметы и ценности.

Отец Уне принес три больших мусорных мешка и помахал детям. Казалось, ему не понравилось, что они там, но он им ничего не сказал.

– Ерунда какая-то, – обратился Видар к Старому Тиму, складывая мешки перед кабиной, – полицейские отобрали то, что, по их мнению, интересно, но попросили меня сохранить и другие вещи, пока они не узнают, кому это все принадлежит.

Старый Тим расчесал пальцами взъерошенную бороду:

– Не нравится мне это, – он так сжал свою палку, что пальцы его побелели, – надо иметь вескую причину, чтобы потащиться ночью на море в шторм.

Тим поднял голову и посмотрел на парившую над ними чайку.

– Странно, – сказал он и ударил палкой по доскам, – очень странно.

Глава 5
Девять комнат

Ребята валялись в траве перед верандой пансионата и смотрели в синее пустое небо.

Сесилия жевала травинку.

– Вы сюда насовсем? – спросила она, переворачиваясь со спины на живот. Лео лежал с закрытыми глазами.

– Да нет, – сказал он, не открывая глаз, – когда-нибудь переедем.

– Сколько раз вы переезжали?

Лео пожал плечами:

– Семь или восемь, кажется.

Уне взяла длинную травинку и пощекотала мальчика под носом. Лео отмахнулся, как от мухи.

– А твой отец? – спросила Сесилия. – Где он?

Лео снова пожал плечами и коротко сообщил:

– Они в разводе.

– А чем он занимается?

– Журналист.

– В какой газете?

– Он работает на телевидении.

– Ты шутишь? На телевидении?

– Да, но вы его не видели.

– Почему? На каком он канале?

– «Аль Арабиа».

– Он что, араб?

Лео кивнул:

– Отец живет в Дубае. Мы видимся раз в год – он приезжает в Норвегию каждую зиму.

Больше никто ничего не говорил. Уне снова пощекотала Лео соломинкой. На этот раз он открыл глаза и понял, что никакой мухи нет. Уне засмеялась, Лео набросился на нее, Эгон рванулся к ним, тоже влез в игру, и они завозились в траве.

– Как ты думаешь, зачем тот человек явился сюда? – спросила Уне, когда все наконец успокоились. Она опять легла на спину, положив руки под голову.

– Мертвец-то?

Уне кивнула.

– Старый Тим считает, что у него были плохие намерения.

– По крайней мере выглядит подозрительно, – сказал Лео, – приехал один на лодке из Дании, посреди ночи, в такую погоду! Кем бы он ни был, это важно.

– Может, ему назначили встречу? – предположила Сесилия.

– Кто?

– Не знаю. Например, мужчина с биноклем.

– Или кто-то из пансионата, – подумала Уне вслух.

Лео поднялся.

– У вас есть список гостей? – спросил он. – Мы могли бы посмотреть.

В этот момент Эгон вскочил, залаял и бросился вперед.

– Что случилось, Эгон? – Уне повернулась к собаке.

– Там человек с биноклем, – сказала Сесилия.

Она поднялась и приложила руку к глазам, глядя туда же, куда смотрел Эгон. На огороженной смотровой площадке около Олоддена был мужчина. Он стоял в той же позе, что и на фотографии из мобильника Лео.

– Давайте возьмем велики, – предложила Уне и побежала к велосипедной стойке, где постояльцы отеля могли взять велосипеды напрокат.

Солнечный луч пересек бухту, проскользнул через густой лес и снова осветил побережье.

Когда ребята подъехали к тому месту, где видели мужчину, никого уже не было. Они прислонили велосипеды к кривой сосне с тянущимися через всю дорогу корнями. Вкусно пахло вереском и сосновыми иглами.

Сесилия посмотрела на изгородь, потом на море. Ветер шевелил цветы, растущие из расщелин, а далеко внизу волны белыми барашками накатывались на берег. Именно там Старый Тим нашел ее маму.

Уне нагнулась и подняла окурок.

– Куда же этот человек пошел? – спросила она и отбросила окурок.

– Может, обратно, – предположила Сесилия.

– Или на маяк.

Сесилия повернулась к маяку. Ей не нравилось круглое здание и тот свет, который лился оттуда сквозь ночную темноту. Сесилии он всегда казался мрачным и жутким.

– А ты что думаешь, Эгон? – спросила Уне и села рядом с собакой.

Эгон облизал ее ухо, Уне засмеялась:

– Ну не сейчас. Хватит лизаться! Где этот человек?

Эгон не прореагировал.

– Давайте проверим маяк, – предложила Уне и села на велосипед.

Маяк был сложен из камня и покрашен в белый. В нем было четыре этажа, между двумя верхними этажами – красное кольцо. Вокруг c голодными криками кружили чайки.

Рядом стоял пустующий дом смотрителя. Окна домика были закрыты ставнями. Ребята прислонили велосипеды к стенке и огляделись. Дул теплый ветер, поверхность моря напоминала стекло и сияла так, что болели глаза.

– Здесь никого нет, – сказал Лео.

– Но он здесь был, – возразила Уне, – посмотри сюда. Та самая марка сигарет. Такую же я нашла около смотровой площадки.

Она подтолкнула носком ботинка смятую красно-белую пачку. На ней большими буквами было написано: «Мальборо».

– Чистая и сухая, – сказала Уне, подбирая пачку, – скорее всего, он приходил сюда сегодня.

В доме было две комнаты, по одной на каждой стороне коридора, и те, кто жил на маяке, могли выбирать себе любую. Уне попробовала обе двери – они не поддались, тогда она толкнула ближайшее окно. На подоконнике валялись дохлые мухи.