Джульетта старалась не выпускать из виду Дворецки. Она чувствовала себя в относительной безопасности, пока видела брата.
Жеребкинс не мог удержаться от некоторых теплых чувств к пленившему его аморфоботу – в конце концов, кентавр лично вырастил его в лабораторной пробирке.
Элфи прикидывала, работает ли ее оружие в этом липком дерьме или снова превратилось в бесполезный хлам.
Артемис поражался, насколько это его нынешнее положение напоминает то время, когда он был пленником собственного разума.
Мне нужно, чтобы все сели на противоположную скамейку в ряд по росту. – Это говорит синдром Атлантиды, вершок, – заметила Элфи. – Сопротивляйся.
Вау! – выдохнул он. – Эта тварь, пожалуй, самая страшная из всего того, что когда-либо пыталось меня убить.