Но в каждой ее весточке ощутимо больно не хватало той приветливости и легкости, что определяли стиль Джейн раньше, и Элизабет понимала, что былая ее безмятежность теперь скрыта от людей тяжелыми грозовыми тучами. Барышня вчитывалась в каждое слово, что исподволь сообщало ей о боли, с таким вниманием, которого эти письма едва ли удостаивались при первом прочтении. Постыдное смакование мистером Дарси несчастья, причиной которого стал он сам, сделало сострадание Элизабет тяжелой доле сестры еще острее. Большим утешением для нее была мысль о том, что визит его в Розингс должен закончиться уже послезавтра, и еще б(льшим то, что почти через две недели она снова увидит Джейн и всеми своими силами, что дает ей любовь к сестре, постарается излечить ее раненную душу.