– Теперь, вы знаете всю правду о ЕВ.

– Да, знаю, честно говоря, я давно подозревал, что что-то здесь не чисто.

– Вы… вы должны помочь нам справится с Артуром. Вы последний, кто ещё может это сделать.

– Да вы шутите. С чего бы мне это помогать вам?! Я вам не грязная и лживая шлюха, как леди Софи.

– Возьмём, к примеру, вашу недавнюю победу. Я был поражён, когда узнал, что тысячу моих лучших кавалеристов одолел какой-то маленький батальон. Артур приказал вам защитить город, но почему он дал вам так мало войск?

– Откуда ему было знать, что врагов окажется целое полчище?!

– И вы верите в это? Целая армия всадников так близко к столице – и само ЕВ не знает об этом?! Мы оба понимаем, что это невозможно. Ещё более невероятно, что вы пережили такое. Удивлён не один только я – но и ЕВ. Он хотел вашей смерти. Ему было плевать на вас и на своих людей – всегда. Это лживое, ничтожное создание, которое заботиться лишь о собственной выгоде. Этот человек – чрезвычайно опасен. Вы сами видели те зверства, которые он устраивал с собственным народом. Сколько ещё страданий готовы стерпеть люди?!

– Но…

– Не тысячи, не сотни тысяч, а миллионы убитых. Вскоре, их будут десятки миллионов. Пока не останется никого, кроме него. Я не понимаю, сэр Найт, как вы можете защищать этого зверя. Как можно ненавидеть эту страну больше?!

Мне нечего было ответить.

– Я пришел сюда за личной местью Артуру. Мне не нужна ваша земля. Я уйду отсюда только с головой этого чудовища. Сразу, как только будет совершенно правосудие, мои войска отступят. Хватит смертей. Их и так было слишком много. Моё сердце болит за каждого из них. Умрёт только один человек – Артур. С ним, эта история закончится. Только вы один можете прекратить это безумие.

– Но… – мне нечего было ему сказать; я только спросил, – как?

– Вы должны открыть ворота в город. Их охраняют фанатики, которые не доверяют никому, кому не доверяет Артур. Вы – последний человек, который смог доказать свою беспрекословную верность короне. Они вас пустят. Вы откроете ворота. Кавалерия войдёт в город и свергнет короля убийц. Мне нужно знать – вы с нами?

Я долго молчал, опустив голову. И я ответил то, что хотел сказать с самого начала, когда увидел горящий, вместе с сотнями людей внутри, дом:

– Да…

Ночь. Последняя песчинка небесных часов взлетела вверх. Я долго бродил по пустынным улочкам города и единственными моими спутниками были тени ночных часовых на стенах. Я видел ЕВ перед тем, как вавилонская башня его правления обрушилась на землю. Он был аскетом. Он превратил своё жилище в приют для наваждений; тараканов, размером с кулак; червей, поедающих книги, настолько древние, что не было уже людей, способных их прочитать. По бесчисленным коридорам замка бродили призраки коррумпированных министров, замученных до смерти. Он остался последним, кто жил в этом доме. После него – ни один правитель не решился переступить порог логова чудовища, каковым его сделали после смерти.

Когда я предал его; и полк вражеских солдат маршем прошелся по главному проспекту города, жители приветствовали их радостными криками с балконов. Полиция сдерживала ликующих женщин, намеревавшихся отдаться в объятия своих освободителей. Мужчины на скорую руку соорудили огромное чучело своего монарха и повесили его. Столько радости в голосе народа я слышал только два раза в своей жизни: когда ЕВ пришел на трон; и когда народ, вместе с армией соседнего королевства, шел его свергать.

Он стоял на балконе своей крепости и видел, как десятки тысяч людей с криками и смехом идут к нему, чтобы кончить тиранию его правления. Когда солдаты ворвались в его покои, они увидели логово чудовища: дурно пахнущую помойку и готовые в любой момент обрушиться стены; по комнате были разбросаны осколки бутылок и их содержимое красного цвета – говорили, что это была человеческая кровь – но на самом деле, это было красное, молодое вино. Он всегда любил именно его – молодое и самое яркое. Они увидели его самого – в лучшем своём наряде, стоящем к ним спиной, заведя левую руку за спину и сжав её в кулак. В правой руке, он держал сигару и смотрел на город, залитый красками рассвета. Эта была одна из самых коротких революций в истории, когда консервативная сторона не сказала даже слова в свою защиту. Он лишь молча наблюдал, со всем своим немыслимым достоинством, будто всё, что происходит, действует по его старому замыслу.

Суд был быстрый. За преступления против человечности, ЕВ Артур Готтендаль был приговорён к казни через повешенье; дело не подлежало дальнейшему рассмотрению. Его бросили в камеру. Тем временем, весь мир принял участие в сооружении эшафота. Он был построен в рекордный срок – одиннадцать с половиной минут – примерно столько мучились его жертвы, прежде чем он разрешал нанести удар милосердия; в противном случае, агония могла продолжать невообразимо долго. Есть вещи, которых нет даже в аду; но которые точно есть в истории мучений нашей страны. Хороший рассказчик – никогда не говорит всей правды до конца. Кое-что – он всегда оставляет для себя. И я не рассказал вам всей правды об Артуре. Это не правда, что его ненавидели все. Были люди, которые восхищались и обожали его, прекрасно зная, что он сделал. Спустя полвека после его смерти, отечественные социологи провели опрос граждан нашей страны, задав только два вопроса: «Кто, по вашему мнению, сделал больше добра, чем все остальные, для вашей страны в историческом плане?» – 97% ответили: Артур Готтендаль. Второй вопрос: «Кто, по вашему мнению, сделал больше всего зла для вашей страны в историческом плане?» – 89% ответили: Артур Готтендаль.

За день до его казни я зашел к нему. Когда я вошел в его камеру, я увидел, что она размерами и обстановкой мало чем отличалась от его покоев в Бардовом Замке. Увидев меня, он улыбнулся:

– Здравствуйте, Даниэль, – он говорил, будто ничего не произошло и мы просто встретились, чтобы прогуляться, как обычно, вечером в патио.

– Ты знаешь, что я сделал?

– Знаю.

– Но знаешь, зачем?

– Это я тоже знаю.

– Я должен был. У меня не было другого выхода. Я верен своей стране.

– Я понимаю. На твоём месте, я бы сделал то же самое. У меня не осталось ни единого союзника в этом мире. Какие у меня были шансы, дружище? Один союзник, один преданный человек – уже этого достаточно, чтобы удержать корону. Но когда и его нет – шансов не остаётся.

Я кивал головой каждой его фразе.

– Если бы я только мог удержать тебя – всё было бы иначе. Это напоминает мне рассказ одного русского священника: «Когда пришли за социалистами, я молчал – я не был социалистом; когда пришли за богатыми, я молчал – я не был богатым; когда пришли за евреями, я молчал – я не был евреем; а когда пришли за мной – уже некому было заступиться за меня». Вот так вот.

Он рассмеялся.

– Вот, я шучу-шучу и ставлю себя в совсем неплохое положение. И ты должен понять, что я на тебя – совсем не злюсь. Даже, если бы ты хотел этого – не дождался бы. Считай, что это – твоё мелкое наказание – безнаказанность. Ведь ты заметил, что над тобой нависло проклятие – ты не умеешь проигрывать – просто не способен на это. Мне тоже так казалось. И кажется так до сих, как бы смешно это ни звучало.

Он снова приглушенно дал волю смеху, который перешёл в болезненный кашель. Кашель сменила тишина. Здесь – она был абсолютна и невыносимо – она резало уши своим жестоким безразличием.

– Ещё, мне бы очень хотелось, что бы ты понял: всё, что я совершал, я совершал из любви к своему народу – так нужно было поступить. Поставь себя на моё место. Ты ещё совсем ребёнок, а уже сирота. За плечами – тебя ответственность за целый народ, которой нет до тебя дела. Ты – король в стране воров, убийц и ублюдков, где каждый, кто только может, только тем и занимается, что ворует – от бедных, до богатых. Ты ни разу не видел голодающих. А о тяжелых увечьях – слышал только из книг. А потом – идёшь по улице и видишь как голые, тощие и больные дети, старики, беременные женщины – умирают прямо на холодных и гнилых улицах. И ты – ответственный за всё это. Нельзя спрятаться от этого ни за каменными стенами замков, ни за спинами солдат. Понимаешь, что это – столица твоей страны, за которую ты в ответе: перед людьми и богами. Что бы ты сделал на моём месте? Как говорить с людьми, которые не понимают языка морали? А что остаётся – закрыть глаза и просто жить себе дальше? Но я не могу позволить себе такую роскошь – всё меня трогает, всё приносит боль. Знаешь, что сказал мне настоятель моего лицея, когда я отправился на родину, чтобы взять её: «Никогда не забывай – кто ты такой; и никогда не забывай – кто такие другие». И я помню это до сих пор. Я – король. В цепях, свергнутый – но король. Они – мои подданные. И я готов лично убить каждого второго, но что бы все остальные – имели лучшую жизнь. И я заплатил за это свою цену. Я продал душу по самой низкой цене. Я сражался – я проиграл. Но скажи: разве я – самый худший тиран в истории? Загляни в учебник истории. Что ты там видишь? Прогресс построен на фундаменте из трупов. Помнишь, кем мы были? Посмотри – кем мы стали. Разве это – не тот результат, ради которого стоит убивать. Это жестоко. Но иного выхода – я не вижу. Мне больно думать о тех, кто умер по моей вине. Я успокаиваю себя мыслями, что так надо было. Но по ночам – я не сплю. Мне снятся миллионы мертвецов – они зовут меня к себе. С меня достаточно. Я сделал всё, что было в моих силах. И я оплакиваю дочь нашего соседа и сына его десницы – я знаю, что значит терять близких людей. Надеюсь, что моя смерть – хоть как-то упразднит всю мою вину перед ними. Мне очень жаль. Вона была нужна, чтобы сплотить людей – дать им понять, насколько важно держаться вместе. Это стоит очень больших жертв. Погибли сотни тысяч – я знаю. Зато, у оставшихся – была бы возможность отстроить страну заново – более лучшей, чем та была когда-то. Моя миссия окончена. Завтра – я умру. Такова моя воля. Я уже всё решил. Я не оставил приемника. Мне всё равно, что будет с моей семьей – её не будет больше. Мне всё равно, что будет с этой страной – ведь без сильной руки, вас ждёт только хаос и упадок. В конце концов, время решит всё за нас.

Я сказал ему тогда:

– ВВ, ты – ничто и идеи, и цели твои пусты, если для твоей победы – нужно пролить слезу невинной звезды.

Он повернулся ко мне и сказал:

– Я знаю.

Он сказал:

– У меня есть последняя просьба к тебе.

– Какая?

– Живи, – сказал он, – ты ещё не стар. Тебе ещё рано думать о смерти. Раньше, я думал, что смогу сделать свою страну счастливой. Я ошибался. Я думал, что смогу сделать счастливыми тех, кого знаю. Но они стали только сильнее ненавидеть меня. Теперь, я понимаю, что самое большее, что мы можем сделать – это стать счастливыми сами. У меня не получилось даже этого. Измени себя – и считай, что эту жизнь – прожил не зря…

Вечером, Его Величество вели через толпу к последнему приюту в его жизни – к эшафоту. Его забрасывали гнилыми фруктами; со всех стороны была слышна отборная брань. Он шел с высоко поднятой головой, не смотря на всю ту грязь, что летела в него. Я знал, что стоит ему лишь бросить злобный взгляд в толпу, как эти звери тот час же умолкнут, как дрессированные псы перед хозяином. Они боялись его, даже запертого в кандалы. Но Артур позволил им делать всё, что им угодно. Не смотря ни на что, сегодня – был день его триумфа.

Я мог бы вновь предать своих хозяев и устроить второй военный переворот. Я мог поднять защитников города против иностранцев и прогнать их из столицы. Я мог вновь посадить на трон Артура. Армия поддержала бы меня – а я бы поддержал короля. Но я этого не сделал. Его Величество пожелало умереть – и я не в праве ему перечить. Он сделал всё, что должен был – всё, что было в его силах. Люди могут ненавидеть его – и будут правы – он действительно был монстром. Люди могут восхищаться им – и будут правы – он действительно был лучом света в непроглядной тьме.

Он был диктатором, который больше всего на свете любил свой народ. И всё, что он делал, чем бы это ни было, он делал из любви к нему – даже, если это было жестоко. Он посвятил свою жизнь стране и умирает сейчас за неё. Кто любит людей больше Антихриста? Кто способен их понять? Кто способен причинить им больше всего страданий?..

Он сам надел петлю себе на шею, как модный сарафан перед балом. Он окинул толпу своим львиным взглядом, заглянув в глаза каждому из них. Все замолчали, в последний раз преклонив голову перед королём. Они плевали в него. Они ненавидели его. Они восхищались им.

И вот, палач нажал на рычаг. И Его Величество, задыхаясь, в последний раз – станцевал в петле.

Это было на закате. После его смерти – тирания не прекратилась. Люди продолжали умирать. Но, не смотря на это, очень медленно, наша страна становилась на ноги.

Когда последний луч солнца – у страны не было больше королей. Все разошлись по своим домам. Наступила ночь. Никто во всём городе так и не смог уснуть, думая, что общая бессонница коснулась только его. Всю ночь – жители города смотрели в окна своих домов. Всю ночь – шел проливной дождь, будто слёзы миллионов мучеников падали на землю.

На рассвете – он утих. Все вышли на улицы с котелками и спиртовками, чтобы сделать кофе с цикорием, кориандром и чёрным перцем прямо под лучами солнца нового мира. Настал новый день. И все верили тогда – настала новая жизнь.

И над столицей самой несчастной в мире страны засияла радуга…

Книга Оранжевого

Большой рассказ

Play music: “Fsa III” by “Wildhoney”

Оранжевый – это цвет жизни – за пять минут до её конца.

К дому, что стоял у самого берега моря, подходит молодой человек – его имя мы не узнаем никогда – в оранжевой майке и в тёмных очках. Его волосы были спрятаны под белой шляпой; на его лице застыла лёгкая, азартная улыбка. От него исходил свет и шел он, почти не касаясь ногами земли, будто был не из этого мира, а из вселенной, где мы лучше, чем те, кем являемся сейчас.

Дом напоминал Атлантиду, которая не утонула, но была оставлена людьми. Вся красота и жизнь – ушла вместе с ними. От дома осталось лишь тело, лишь память красоты. Пришлось бы приложить немало усилий, чтобы добыть из этих руин хоть песчинку того восторга, который он приносил когда-то одним своим видом. Но никто бы и не стал делать этого, больше предпочтя думать, что дом – заброшен; и что всегда был таким.

Он постучал в полуразвалившуюся дверь и в мутном глазке показался скромный зрачок ярко-красного цвета, будто это был детёныш старого дракона. Парень в белой шляпе растянул улыбку до ушей. Этой встречи – оба ждали уже давно:

– Эй, выходи давай, чего ты ждёшь.

Дверь открылась. По ту сторону мёртвого мира, стояла фигура. Это был парень, приблизительно, того же возраста, что и его гость. Вот только: он был полно его противоположностью. Всё в нём было чёрное – не только одежда и волосы. Только кожа белая как снег, которого он никогда не видел. Он был высок и мускулист. Но никогда бы не позволил себе применить свою силу против кого-либо. Более робкого и пугливого существа, чем этот гигант, сложно было сыскать. Его пальцы были толстыми и грубыми, но ловкими и умелыми; когда у парня в белой шляпе они были как волоски, но предназначенные быть частью плотной кисти.

– Ты долго не появлялся, – сказал хозяин, слабо улыбнувшись, – как долго тебя не было? Две недели? Три?

– Почти полгода.

– Ох, тогда и я сидел здесь столько же.

– Не грусти. С тобой что-то случилось?

– Всё как всегда. Чёрт, мне казалось, что ты пропадал три недели максимум. Или это так быстро проходит время, или просто тебя так трудно забыть.

– Ты ещё не понял, зачем я пришел?!

– А что мне?

– Я здесь, чтобы вытащить тебя из этой кануры. Ты ведь уже гниёшь заживо. Посмотри на свою кожу. Лето кончается, а тебе и грим не нужен, чтобы сойти за грёбаного вампира из плохого фильма. Тебе нужен воздух, кент.

– А ты изменился…

Парень в белой шляпе схватил хозяина дома за руку и вытащил его в реальный мир. Он мог бы легко поднять наглого гостя одной рукой. Но хоть и крича ему всю дорогу, что не хочет уходить и ему нужно сделать ещё кое-какую работу по дому, он всей душой был благодарен этому духу, что вытащил его из тёмной пещеры. Внешний мир был полон чудес. Большой, бледный парень знал о них, но давно уже не видел. Одни пахли хорошо, другие, откровенно, воняли.

Дом остался далеко позади. Парень в белой шляпе снял атрибут своего местоимения и показал морю свои кудрявые, рыжие волосы. Он помахал ею кому-то вдалеке и надел обратно.

– Я не буду спрашивать, что случалось, ок? – сказал он заведя руку за плечо другу, – а ты не будешь мешать мне помочь тебе. Расслабься – будет весело.

– Такое впечатление, что ты никогда не скучаешь.

– Я скучаю, когда думаю, что где-то в мире, во имя равновесия, кто-то грустит вместо меня. Пошли, бро.

Бро и не думал возражать. Они приближались к маленькому городку на побережье. Все дома городишка были выбелены до такого состояния, что казались облаками. Они прижимались друг к другу как можно теснее, чтобы почувствовать себя единым целым. Сам город, казалось, был одним большим облаком, однажды решившим спустится с небес и прожить оставшуюся вечность у моря.

Посреди города они наткнулись на машину, по её виду, пережившую не одну войну. На её капоте сидел афроевропейский подросток в майке, спортивных шортах и с поедающим взглядом смотрел, как они приближаются. К правой двери прижался парень с маленькой бородкой и длинными волосами красно-фиолетового цвета, доходившими ему до половины спины. Он надменно парил абрикосовый вейп; и если бы двое появившихся перед ним были муравьями – ничего в его взгляде не изменилось бы. За рулём развалюхи сидел рыжий парень, весь покрытый веснушками. Он, блаженно прикрыв глаза, отбивал сумасшедший ритм по рулю автомобиля; если бы не наушники, он был бы похож на одержимого.

Отреагировал на прибытие парня в белой шляпе и бледного гиганта только чернокожий парень, соскочив с капота.

– Эй, Юлий, что ты здесь забыл?

Парень с бледной кожей смущённо опустил глаза.

– Йо, не приставай к нему, Джам, – пригрозил ему парень в белой шляпе, – он ведь может разозлиться.

Джам подошел к нему. Он положил массивную ладонь ему на плечо так, что тот слегка наклонился. Он явно намеревался сломать наглому коротышке лопатку. И сделал бы это, если бы Юлий не толкнул его в грудь. Джам взбесился и гневно посмотрел на него. Возможно, дело дошло бы до драки, если бы не раздался оглушительный сигнал старого автомобиля.

– Эй, Джам, пулить твою мать на льду, успокойся! Нам пора двигаться к грёбанному пляжу. Я не хочу опоздать из-за того, что вас обоих придётся вести в больницу.

Тот взял себя в руки и стряхнул со своих плеч невидимую пыль.

– Ладно, так и быть, живите сегодня. Поехали, Мишель.

– Йо, подождите, ребята! – остановил их парень в белой шляпе, протянув левую руку вперёд и сняв тёмные очки, смотря теперь на троих парней кристально-голубыми глазами, – можно нам с вами.

Джам презрительно засмеялся. Его смех был больше похож на храп. Он саркастически взглянул на них, дескать, а как сами-то думаете?! Но парень с длинными, до самого пояса, красно-фиолетовыми волосами, толкнул его в плечо.

– Да ладно, бро, чего бы им не поехать с нами?! Нас будет пятеро – а это во много раз лучше.

– Ты рофлишь?! Ты хочешь взять их?!