Цитаты из книги «Идеальных родителей не бывает! Почему иногда мы реагируем на шалости детей слишком эмоционально»

Что до его дочери, то она уже успела соорудить себе панцирь бесчувствия. Она отдалилась от самой себя, окружила себя толстым слоем ваты в надежде защититься от болезненных уколов отцовского сарказма.

Эти оскорбления можно назвать эмоциональными подзатыльниками.

Сознание того, что мы поступаем вопреки своим убеждениям, вызывает в нас чувство вины и тревоги. От него совсем недалеко до признания: «Я – нехороший человек». Уж лучше заставить себя вовремя «передумать». Разумеется, это бессознательный процесс и он протекает не без нашего сопротивления.

Противоречие между убеждениями («Бить детей нельзя») и поведением («Когда ребенок плохо себя ведет, я ему наподдаю») создает напряжение. Это напряжение должно толкать нас к изменению своего поведения, чтобы оно соответствовало нашим ценностям. К сожалению, намного легче поменять образ мыслей, чем образ действий, особенно если мотивация последних уходит корнями в давние детские травмы. Тогда мы переформатируем свои убеждения таким образом, чтобы они поддерживали наши действия, например заявляем, что «от хорошего подзатыльника еще никто не умер».

Когда проявление насилия носит одиночный, изолированный характер, мы говорим об импульсивном поведении. Но если родитель не может

Стремление унижать, оскорблять, осуждать и бить ребенка возникает как проекция нашего собственного гнева, подавленного в детстве. Если нас обижают, мы злимся. Но если нам запрещено выразить эту злость тем или иным образом, наш гнев многократно усиливается под влиянием фрустрации. Напоминание о том, как нас заставляли молча сносить обиды, может заставить этот гнев переродиться в ярость и ненависть. Агрессивная компульсивная реакция – это одновременно и месть, и попытка исцеления. Но об этом мы еще поговорим.

Но если родитель не может удержаться и бьет ребенка по поводу и без повода, перед нами – компульсивное поведение. Автоматизм телесных наказаний, переходящий у родителя в привычку, свидетельствует о том, что это компульсивная реакция.

Когда родитель бьет ребенка или наносит ему словесное оскорбление, он, сам того не сознавая, может получать некую «выгоду». Пока природа этой выгоды остается не проясненной и не выведенной в область сознательного, родителю очень трудно изменить свое поведение.

С нами происходит что-то непонятное, что никак не соотносится с реальностью: мы упрекаем детей с горячностью, намного превосходящей тяжесть их проступков.

«Меня сейчас кое-что тревожит, но ты тут совершенно ни при чем» – вот что они хотят от нас услышать