Почему, подумал Боян устало, печально, люди не могут оставаться на таком месте, какому не в силах найти названия, почему они хотят знать больше, вечно хотят знать больше правды? Все приходит к концу, когда объясняется – верно или неверно.
Рассудок, одураченный гордостью, не признаёт мудрости, которая проистекает из печали. Поспешно хватаешься как за некое средство за чувство собственного достоинства, не понимая, что именно оно – вернее, чем смирение – превращает сердце в робкий орган, просящий о защите.
– человек только один раз начинает жить, и это происходит в момент рождения. Когда люди говорят, что намерены начать с чистого листа, они принимают желаемое за действительное: то, что случилось раньше, то, что было вчера, произошло не напрасно.
Возможно, у каждого в жизни есть черта, которая сообщает тебе после того, как ты ее переступил, некую истину, неведомую тебе раньше, черта, за которой одиночество – уже не выбор, а единственно возможный способ существования.
Но мораль, я думаю, та, что все мы до единого допускаем ошибки в своих рассуждениях и что мы не должны пользоваться ошибками друг друга. Как бы я поступила на твоем месте, не имеет значения. Важно, что я решаю на своем месте.
Есть старая китайская сказка. Кузнец хвастался, что сковал самый острый наконечник копья на свете – такой, которому нипочем любая броня; потом он похвастался, что сковал крепчайшую броню, которой нипочем любое копье.