Глава 2

Шанал закрыла за собой дверь ванной и стащила подвенечное платье. Не заботясь о том, что порвет тонкую дорогую ткань, она швырнула платье на пол. И вздрогнула. Сейчас ей было ужасно холодно, словно она промерзла до мозга костей. Она поспешно надела джинсы и слегка втянула живот, чтобы застегнуть молнию. Формы у Кэтлин были немного менее заметными, чем у нее, и это отражалось в покрое джинсов, которые любила девушка. Жаль, конечно, но нищим выбирать не приходится, – решила Шанал, просовывая руки в рукава футболки. Эта мысль содержала болезненную иронию, о которой она сейчас не хотела думать. У нее и без того забот достаточно. В том, что она только сейчас сделала, по-прежнему было нечто нереальное. Мало того, она едва была способна верить тому, что сделала это. Сбежала от всего… от всех.

Она знала, что Бертон разозлится. Справедливо? Вполне вероятно. Между ними существовало соглашение, и она уже успела узнать о Бертоне Роджерсе, что он не выносит, когда кто-то переходит ему дорогу, не говоря уже о том, когда унижают, да еще в соборе, в присутствии толпы знакомых, друзей и начальства. И она уж точно не была готова встретиться с ним лицом к лицу. Не то чтобы она боялась какого-то физического насилия с его стороны: нет, это будет ниже его достоинства. Но как объяснить человеку, считавшемуся мечтой каждой женщины, что ты больше не хочешь быть его невестой? Но она твердо знала, что не сможет пройти через это. Ей нужно пространство… время подумать. Выработать стратегию, чтобы преодолеть ситуацию, в которую она попала по своей воле.

Шанал снова вздрогнула и ощутила, как перехватило горло. Дышать стало трудно, она закрыла глаза и сосредоточилась на медленных вдохах и выдохах. Когда невидимый обруч стал разжиматься, она постаралась думать связно, обратившись к своему логическому мышлению. Тому самому, которое взвешивало все доводы «за» и «против» предложения Бертона так тщательно, что она решила принять предложение, хотя знала, что не любит его.

Обруч сжался с новой силой. Нет, она не может даже думать об этом, иначе вот-вот сорвется. Двое людей, так сильно зависевших от нее, мама и папа, будут вне себя от тревоги. За нее. За себя. Им и без того почти невозможно платить за лечение отца. Через несколько месяцев они не смогут оплачивать самые необходимые расходы, у них не будет денег даже на продукты.

Ее решение сбежать от Бертона повлияет на всех.

Но она найдет выход. Должна найти. А вдруг все не так уж плохо? Может быть, она впала в такую панику, что все кажется хуже, чем на самом деле. Но сейчас она нуждается в расстоянии. Расстоянии и здоровой дозе верной оценки перспективы. Рейф беспрекословно предоставил ей и то и другое.

Но каковы его мотивы? Делает ли он это потому, что хочет помочь ей, или потому, что стремится больнее ранить Бертона? Он приехал к ней, в дом родителей, три месяца назад, после объявления о помолвке. Не тратя времени на любезности и поздравления, перешел прямо к делу и сказал, что явился отговорить ее от брака с Бертоном. Но она ответила, что свадьба состоится, что бы он ни говорил, и очень твердо попросила Рейфа уйти, даже его не выслушав. Она знала о вражде между ним и Бертоном, и, по словам последнего, дело было в идиотском соперничестве из-за женщины. Но, что бы ни случилось, Рейф явно затаил на него злобу, и она предположила, что именно из-за этого он решил поговорить с ней.

В висках болезненно запульсировала кровь. Слишком тяжело сейчас думать об этом. Ей хотелось лечь в постель, забраться под одеяло и проспать неделю. Но вместо этого она вынудила себя двигаться – надеть носки и туфли, оставленные Кэтлин.

Глянув в зеркало, Шанал увидела незнакомку. Обычно она никогда не накладывала столько косметики и не хотела делать этого сегодня. Но Бертон настоял на том, чтобы она позволила ему прислать визажиста. Утром. Для приготовлений к этому необыкновенному дню. Она смирилась, посчитав, что это не имеет значения. Но по мере того, как накладывался каждый слой, она все сильнее чувствовала себя так, словно ее истинное «я» прячут под маской.

Каково это – быть замужем за Бертоном? Он настаивал на беспрекословном выполнении своих решений и душил все, что отличало ее, пока сама личность Шанал не была похоронена под грузом его желаний.

Она нагнулась над раковиной и отмыла лицо дочиста, спеша вернуть хотя бы эту часть себя.

Стук в дверь заставил ее очнуться. На время забыть о тех вопросах, с которыми она не хотела сталкиваться. На которые не хотела отвечать.

– Ты в порядке? – услышала она голос Рейфа.

Нет. Не в порядке. Во всяком случае, сейчас. Но оставалось надеяться, что когда-нибудь будет.

– Входи, – откликнулась она.

Он вошел, и она заметила, что на нем поношенные, облегавшие бедра джинсы и синий рыбацкий свитер крупной вязки, льнувший к его широким плечам, отчего они казались невероятно сильными и мужественными. Словно он мог вынести на них тяжесть мира и даже этого не заметить. Она очень на это надеялась, опасаясь, что стала ближе к нервному срыву, чем полчаса назад.

– Нам пора. Я положил в багажник сумку с вещами для тебя. Брюки, свитера и куртку потолще, чем у Кэтлин. Они слишком тебе велики, но, по крайней мере, не замерзнешь. Можем по дороге остановиться, купить белье, туалетные принадлежности и все, что тебе понадобится.

Шанал кивнула. Какое облегчение, когда кто-то о тебе заботится! Кто-то хоть иногда думает вместо тебя!

Шанал вышла из комнаты вслед за Рейфом, даже не взглянув на холмик тюля, все еще лежавший на полу ванной.

– Мне нужно позвонить родителям, – сказала она, когда они остановились перед дверью гаража. – Дать им знать, что со мной все хорошо.

– Уже сделано, – немедленно ответил Рейф. – Они посылают свою любовь.

Разве? Или посылают упреки, страхи за будущее, поскольку она разбила их единственную надежду на спокойную обеспеченную жизнь? Деньги, которые Бертон согласился заплатить после их свадьбы, никогда не появятся. Мало того, теперь у нее даже нет работы.

– Они… Они в порядке?

– Беспокоятся за тебя, но я заверил их, что о тебе позаботятся.

Она проглотила всхлип и что-то пробормотала в ответ. Но тревога в ее голосе заставила Рейфа повернуть голову и присмотреться к ней.

– Все обойдется, Шанал. Ты все сделала правильно. Так ли это? Или она просто уничтожила не только будущее родителей, но и свое собственное?

Рейф открыл для нее пассажирскую дверь джипа и пошел к водительскому месту.

– Мак загружает плавучий домик всем, что тебе понадобится, по крайней мере на неделю, – сообщил он, садясь за руль и пультом закрывая дверь гаража.

– Я возмещу тебе все расходы, Рейф. Обещаю, – уныло пробормотала она.

– Сейчас не стоит об этом волноваться, – отмахнулся он. – Почему бы тебе не откинуть сиденье и не закрыть глаза? Выглядишь совершенно измотанной. Попытайся немного поспать, хорошо?

Она послушалась совета, но, как оказалось, была слишком взвинчена, чтобы спать, и вместо этого слушала, как он говорит по телефону с младшим братом Кейдом и договаривается, чтобы тот забрал машину, которую Рейф оставил припаркованной около церкви.

Ее терзало чувство вины при мысли обо всем, что он сегодня для нее сделал. А теперь вызвался отвезти ее в Маннум, чтобы она могла хорошенько все обдумать.

Человек, с которым она никогда не вела себя дружелюбно, похоже, готов для нее на многое.

Может, это просто характеризует его как человека, – думала она, слыша, как он со смехом предупреждает брата не слишком превышать скорость, когда будет проезжать по холмам Аделаиды по пути к его дому. Человека, которого, нужно признать, она не слишком хорошо знает.

Закончив разговор, он включил радио, настроенное на канал классической музыки. Она очень удивилась, поскольку считала, что он, скорее, любит поп-музыку или рок.

Но опять же, что Шанал в действительности знала о нем, кроме того, что он кузен ее лучшего друга? Да, он всегда бывал на семейных собраниях в «Мастерз», куда ее приглашал Этан. Но Рейф тремя годами младше, а когда они встретились, ему было пятнадцать, ей уже восемнадцать, так что разница казалась значительной. Она мгновенно посчитала его ребенком и с тех пор почти о нем не думала.

Она рано поняла, что он влюблен в нее, но предпочла игнорировать его чувства. Да и его тоже. По большей части. Сначала это давалось легко, особенно еще и потому, что их дорожки редко пересекались. А когда думала о нем, даже сейчас, по-прежнему смотрела как на ребенка. Шанал и не заметила, как он навсегда оставил детство позади.

До этой минуты.

До того, как она осознала, что мальчик определенно стал мужчиной. Мужчиной, на которого можно положиться, когда иного выхода просто не оставалось.

Она открыла глаза и стала наблюдать, как он ведет машину, сосредоточившись на дороге. Руки уверенно лежали на руле. Он был немного стройнее Этана, но, если не считать этого, семейное сходство было неоспоримым. Ростом чуть больше шести футов, с темными, зачесанными назад волосами и синими глазами, которые, казалось, всегда замечали немного больше положенного, Рейф, как и остальные члены семьи Мастерз, был красив. Ему очень шел загар – побочный эффект работы на свежем воздухе над лозами, растущими в различных виноградниках фирмы «Мастерз». Но все равно, если приглядеться, разница была. В Рейфе бурлила постоянно подавляемая энергия, тогда как его кузен всегда был спокоен и все делал размеренно. Но Рейф, несомненно, был человеком действия, и его непосредственность была одной из тех причин, по которым она по-прежнему считала его ребенком, порывистым и легкомысленным, не учитывавшим последствий своих поступков. Сегодняшний день – прекрасный этому пример. Что там Этан говорил о Рейфе? Ах да. Он из тех, которые всегда прыгают, прежде чем посмотрят, куда именно приземляться. Но сегодня она была воистину благодарна ему за это. Он ни разу не спросил, почему она сбежала со свадьбы. Просто увез ее, когда она об этом попросила.

Не будь его, она бы понятия не имела, куда идти и что делать. Она никогда не была порывистой и импульсивной. Каждый поступок тщательно планировался и обдумывался. До сегодняшнего дня. Когда она удрала из собора, у нее не было плана. И не было убежища. Просто хотела убраться подальше, не думая о том, что будет потом. Слава богу, Рейф побежал за ней. Она никогда не считала его белым рыцарем, но он точно ее спас. И уверенности в том, что пока что он держит ситуацию в руках, вполне достаточно, чтобы она расслабилась. По крайней мере, ненадолго.

Пошел мелкий, унылый дождь, и Рейф включил «дворники». Их ритмичное шуршание по стеклу успокаивало, и Шанал снова закрыла глаза, едва сознавая, что погружается в сон. А проснувшись, обнаружила, что осталась одна в машине. Выпрямилась и потерла затекшую шею, после чего огляделась, но не смогла понять, где находится. Зато увидела Рейфа, выходившего из маленького бакалейного магазинчика на другой стороне дороги. Вернувшись в машину, он бросил Шанал пластиковый пакет.

– Не хотел будить тебя, но надеюсь, что угадал размер.

Она открыла пакет и увидела пачку из шести цветных трусиков и дамские туалетные принадлежности. Шанал густо покраснела при мысли о том, что он выбирал ее нижнее белье. Но она постаралась не думать об этом. Следует быть благодарной за то, что он так практичен.

– Спасибо, похоже, ты действительно угадал. И еще раз спасибо за то, что помог сегодня. Я… не знаю, что делала бы без тебя.

Эмоции угрожали захлестнуть ее, но тут она почувствовала, как теплые сильные пальцы сомкнулись на ее руке, которая мгновенно загорелась. Удивленная своей реакцией, Шанал вырвала руку. Он пристально глянул на нее:

– Без проблем. Хочешь есть?

Ей следовало бы в этот момент наслаждаться роскошным обедом, заказанным в центре приемов. Желудок сразу скрутило. Она не могла придумать ничего менее привлекательного.

– Пока что нет. Как насчет тебя?

– Я могу подождать, – спокойно ответил он, включая зажигание и выводя джип на дорогу.

– Мы далеко от реки?

– Еще минут десять.

Верный своему слову, он вскоре остановил машину у небольшой пристани для яхт. Дождь прекратился, но дул прохладный ветер, и, выйдя из машины, Шанал зябко обхватила себя руками. Нужно было захватить куртку Кэтлин.

– Вот, надень.

Шанал поймала пуховик, который Рейф взял с заднего сиденья джипа, и с облегченным вздохом просунула в рукава руки. И почти сразу же стало тепло, словно он обнял ее и дал утешение, которого она так отчаянно жаждала сегодня. Она молча последовала за ним на причал, где их уже ждал незнакомый мужчина.

– Мак, это мой друг Шанал. Мак кивнул ей лохматой головой:

– Поднимайтесь на борт, я все вам покажу.

Шанал была удивлена роскошью обстановки. Яхта, одна из самых маленьких у Мака, могла похвастать тремя спальнями и была просторнее небольшого таунхауса, который она снимала в Аделаиде, прежде чем пришлось перебраться домой, чтобы помочь родителям.

– Вы уже водили такие яхты? – спросил Мак.

– Нет, но уверена, что Рейф мне поможет.

– Лучше Мак тебе покажет, – отговорился Рейф. – Тебе следует знать, что делать, когда выйдешь на реку.

Она отметила, что он сказал «тебе», а не «нам». Шанал встревоженно уставилась на него. Паника вновь стиснула горло.

– Ты не поплывешь со мной?

* * *

– Дай нам минуту, – попросил Рейф перед тем, как увести Шанал на палубу. Он был потрясен, ощутив, как сильно она дрожит. После сна Шанал казалась спокойнее и взгляд уже не был таким потрясенным. Но сейчас все вернулось, и с процентами.

– Вот, – сказал он, выдвигая железный стул из-за такого же обеденного стола на палубе. – Садись.

Сам он присел перед Шанал на корточки и стал растирать ей руки, расстроенный тем, что они казались ледяными.

– Я думала, ты тоже поплывешь, – прошептала она. – Ты же не бросишь меня, правда?

Рейф изучал ее, замечая откровенную мольбу в прекрасных зеленых глазах и сведенные брови. Он не собирался плыть с ней. Честно говоря, ему в голову не приходило, что она этого захочет. Все, что он сегодня сделал, – вытащил из неприятной ситуации и организовал побег, которого она хотела. Ему в голову не приходило, что он может быть ей еще чем-то полезен.

Все, что он знал о ней до сегодняшнего дня: как она умна и сильна, как уверенна и достойна восхищения, – рухнуло у него на глазах. Он посчитал, что плавучий дом будет для Шанал идеальной возможностью вырваться из привычной среды и подумать. Решить, что делать дальше, когда придется вернуться. И зачем он ей нужен? Почему она хочет, чтобы он был рядом, когда только сейчас оставила своего жениха у алтаря?

Хотя она была женщиной, которая, по его мнению, не задумается публично унизить мужчину.

Вспомнить хотя бы его позор, когда она много лет назад в присутствии всей семьи, смеясь, отвергла все попытки пригласить ее на школьный выпускной бал. Рана мучила его сильнее, чем он был готов признать. Конечно, это несравнимо с тем, что она сотворила с Бертоном, но ее метод показывать, что она не заинтересована в мужчине, запоминался надолго, если не навсегда.

– Прости, – прошептала она, прерывая его мысли. – Я прошу слишком много, когда ты уже сделал достаточно для меня. Просто…

Она прикусила губу и стала смотреть на простиравшуюся перед ней реку.

– Просто?… – подтолкнул он ее.

– Не хочу быть одна, – вырвалось у нее.

В голосе звучала такая растерянность… черт, да во всей фигуре была такая растерянность, что его словно ударили в солнечное сплетение. Ее тонкие пальцы сомкнулись на его запястье.

– Ты уже сложил сумку, – сказала она в неловкой попытке пошутить, прежде чем вновь стать серьезной. – Рейф, пожалуйста. Я знаю, что прошу большого одолжения, но мне нужно быть с кем-то, кому могу доверять. Только пока не приду в себя.

Она доверяла ему? Он хотел бы сказать, что это взаимно, но уж точно не доверял ей. По пути сюда у него было время подумать. Когда он говорил с ней после помолвки, она безапелляционно заявила, что свадьба состоится. Он сомневался, что любые его доводы заставят ее передумать. Очевидно, делая выбор, она никогда не принимала в расчет его мысли или чувства. Так что же в ней изменилось? Должно быть, она что-то скрывает, и, возможно, это что-то и есть причина ее затравленного взгляда.

Он стал обдумывать ее просьбу. К такому он не готов. И все же что тут плохого? Работа на семейных виноградниках определенно имела свои преимущества зимой, поскольку дел становилось меньше, особенно когда он заканчивал зимнюю обрезку лоз. Сейчас его не держали никакие неотложные обязанности. Ничто не помешает ему взять недельный отпуск, если за это время Шанал настолько оправится, что опять будет готова встать лицом к лицу с миром. Кроме того, на борту яхты три спальни.

Шорох в каюте привлек его внимание. Мак терял терпение и постоянно бросал на него любопытные взгляды. Придется принимать решение. Оставить ее одну или плыть с ней. Он знал, что сделал бы Этан. Более того, чего именно ожидал от него Этан.

Иногда фамильная честь бывает тяжким бременем.

– Хорошо, – выдохнул он. – Я поплыву с тобой.