Пролог

Грустно, когда заканчивается чемпионат мира. Или Европы. Неделями живешь с одними и теми же героями. Футболисты становятся гостями твоего дома, сидя в телевизоре любимыми попугайчиками в клетке. И кажется, что никуда они не денутся, как фамильная реликвия из серванта. Так думал я в девятилетнем возрасте, прощаясь с чемпионатом Европы и сборной Валерия Лобановского. Черный Тюльпан – Гуллит кивнул головой, и первый мяч влетел в ворота Дасаева. Ван Бастен махнул ногой где-то у углового флага, и дедушкин сосед чуть не подавился овощным салатом. Сборная СССР проиграла финал, хотя казалась мне лучшей в мире. С этого момента я начал смотреть футбол. Не всем повезло так заблуждаться.

Фотография Дасаева, искусно выведенная на неплоский экран немецкими телевизионщиками при перечислении составов, вызывала восторг. Это был вратарь сборной огромной страны.

– Дасаев, – с уважением сказал дедушка.

– Он лучший? – переспросил я.

– Да, – кивнул в ответ дед с видом Цезаря. – Вратарь сборной СССР. Номер один.

Мне было все равно, что делает Дасаев. Как ловит, как пропускает. Я был от него без ума. Просто потому, что о нем так сказал дед, которого я очень люблю. Дед веселый, много шутит со мной и всегда рад, когда я приезжаю на его юг с моего скованного холодом севера. Знай я раньше, что такое конфедераты и республиканцы, съехал бы с ума еще в девять…

Чемпионат закончился, и я стал искать футбол в телевизоре, хотя раньше он меня раздражал. Ведь дед из-за него бросал со мной играть и усаживался с важным видом в красное кресло. Но сборная СССР обыграла Англию и Италию. В воротах был Дасаев. Я хотел все делать, как он. Хотя и не знал, что именно.

«Локомотив» (Москва) – «Динамо» (Киев). 4 августа 1988 года. Теплый вечер. На улицу с друзьями я не иду, хотя в Черкизово «всего» 13 200 зрителей. О «Локомотиве» знаю лишь то, что он в Москве «никому не нужен». Так только что сообщил дед.

У нас положено болеть за слабых – их образ поддерживает Юрий Семин, почему-то в гордом одиночестве сидящий на лавке, словно все его помощники разбежались и лишь ему до всего есть дело. В воротах разминается черноволосый парень с усами. У него желтый свитер, такой же, как у Дасаева.

– Дед, это кто? – спрашиваю недоверчиво.

– Черчесов, – снисходительно отвечают мне.

– Хороший вратарь?

Дед медленно кивает. Словно долго думал именно над этим вопросом, пока голкипер разминался и плевал на перчатки.

Сильные же, они забивают много и сразу, разве нет? Киев не мог. Вратарь по фамилии Черчесов, похоже, не зря надел желтый свитер – несколько удачных бросков расстроили Протасова и Беланова. Я смотрел во все глаза: неужели играть умеет не только Дасаев? Под конец тайма Заваров все же забивает. Черчесов расстроен. Достает мяч из сетки с таким видом, будто что-то пошло не по его плану. Как будто он вообще никогда до этого не пропускал. Во втором тайме происходит неожиданное: Калайчев сравнивает счет. И бежит по полю, рубя рукой воздух. Словно «Локомотив» вообще никогда до этого не забивал. Тем более киевскому «Динамо». Так я узнаю, что в футболе бывают сенсации. Результаты – вопреки предначертанному, когда летит в мусорку мнение «широкой публики».

– Дед, а Черчесова позвали в сборную?

Тот отрицательно качает головой. Странно… Я не знал, что так думал и сам вратарь, отданный «Спартаком» «Локомотиву».

О том, что случилось за год до этого, я узнал уже годы спустя. «Спартак» приехал в Вильнюс. Это сейчас «Жальгирис» считает за благо пройти фарерский «Клаксвик» в ранней стадии квалификации Лиги Европы. Его союзный стадион снесен два года назад, и теперь на этом месте отель с видом на прожекторы. А тогда Нарбековаса, Иванаускаса и Баранаускаса уже высматривали в Европе, которая только училась определять на вкус менталитеты союзных республик. В тот вечер литовцам повезло: Дасаев был травмирован, а Константин Бесков в поисках его дублера авторитарно ставил на двадцатичетырехлетнего Черчесова из Орджоникидзе. Говорят, на тренировках у «молодого» получалось плохо, партнеры с трудом понимали, почему именно он должен играть у них за спиной. Но идея дискутировать с Бесковым отчего-то никому не приходила в голову. Страшно.

«Жальгирис» долго раскачивался, но в последние десять минут тайма стал засыпать мячами сетку «Спартака». К перерыву получилось три, затем еще два. Красно-белые уходили в раздевалку растоптанными, тихо ругаясь на того, кого считали главным виновником разгрома (Черенков и Пасулько его более или менее смягчили – 2:5). Это был второй матч Черчесова за «Спартак». После такого надолго запираются в комнате. Руки перебирают вещи, голова отказывается мыслить рационально, приказывая организму: «Беги откуда пришел!»

Молодой вратарь Станислав Черчесов сидел в сауне. На самой верхней полке, где пекло вытапливало из стен последние остатки смолы. Думать о светлом в такие минуты было решительно невозможно, разве что растворяться в самоедстве, прокручивая раз за разом издевательские голы, как получился у Нарбековаса во втором тайме. Соседом по пыточной был тренер Петр Шубин. Едва слышное потрескивание нагретых поверхностей – единственный звук, нарушавший гнетущую тишину. Наконец заговорил «молодой»:

– Петр Евгеньевич, скажите, когда я стану вратарем высокого класса?

Шубин молчал, как будто не слышал. На самом деле каждое слово Черчесова доходило до него по отдельности, никак не связываясь в единый смысл. Тренер молчал, словно забыв, как дышать. В конце концов Шубин как-то очень громко хмыкнул:

– Ну ты даешь… Тебе только что полные ворота мячей накидали, а ты думаешь, как стать вратарем высокого класса. Станешь, видимо, раз так хочешь. Если ничто тебя не берет…

Через девять лет – после удачной карьеры в «Спартаке», вместившей в себя шесть выигрышей в группе Лиги чемпионов, победы над «Наполи» и «Реалом» и полуфинал Кубка кубков – Станислав Черчесов приехал в «Тироль». Партнерам показалось странным, что вратарь, которого преподнесли как легенду, на тренировках пропускал даже то, что в него летело. Гротеск усиливали черчесовские штаны, в которых вратарь привык играть. «Да ты русский медведь», – смеялись партнеры. Черчесов внимательно на них смотрел…

Когда пришло время официального матча, вратарь вдруг ожил: «Теперь смотрите: я – никакой не медведь. Я – осетинская пантера». И прыгал по углам так, что игроки «Тироля» украдкой искали в его форме пропеллер. «Если Стани что-то вобьет себе в голову, расшибется в лепешку и добьется этого», – говорил сосед Черчесова по раздевалке в Инсбруке чех Патрик Йежек.

Набор идей у Черчесова был легким по существу и сложным для исполнения. Для начала выйти на сцену, когда Дасаев назначен лучшим в стране, где за свержение идола могло последовать наказание. Затем уехать в Германию и стать своим, хотя изначально там игроков из бывшего Союза воспринимали как приехавших на заработки «глухонемых». Когда летом 2018-го сборная России обыграет Испанию в плей-офф чемпионата мира, Черчесов найдет нужные слова в ответ на вопрос немецкого журналиста о преждевременном вылете Германии и о своем отношении к этому:

– Мне очень жаль, что так случилось с Германией. Ее тренер – мой бывший наставник и друг, в этой стране у меня родился сын.

Скажем больше: Германия дала Черчесову то, что он использовал летом 2018-го.

Дорога от дома до тренировочной базы в Дрездене лежала по берегу Эльбы. Станислав Черчесов ехал на работу и невольно бросал взгляд на реку. Вдоль нее выстроились дома с аккуратными садиками. Один из них, впрочем, был исключением: неприбранный, заросший. Бросался в глаза, словно сгоревший сарай посреди лавандовых полей. Черчесов посмеялся в усы: «Чей же это садик такой страшный?»

Цветной батут, стоящий посреди хаоса, заставил напрячься. Вратарь сбавил скорость, присмотрелся. «Это же мой садик. Вот что значит привычка входить в дом только с улицы и не обращать внимания на все остальное!» В первый же выходной семья наводила порядок в саду.

Эту историю Черчесов вспоминал, когда один из кандидатов в его сборную России раскритиковал действующего тренера своего клуба. Так же этот игрок высказывался и о предшественнике. Странно, когда футболисты считают, что непорядок исключительно вокруг них.

Всегда быть игроком высокого класса, не считаясь с мнением окружающих на свой счет, – единственный путь из-под облаков, до которых иногда можно дотронуться в родном городке Черчесова. Уверенность в своих силах у людей бывает природная, бывает показная, а бывает сочетание и той, и другой. Потому что, если не хватает первой, поддержать на плаву себя и других можно своевременным внешним проявлением. Даже если оно, как выражаются иностранцы, «аррогантно». Нет, не «даже если» – именно только если оно вопиюще категорично!

На поле в «Спартаке» он мог быть легендой. Мог вернуться в него руководителем, пусть и номинальным, или пойти по агрессивному пути. На одном из советов директоров с привлечением тренера Владимира Федотова и спортивного директора Станислава Черчесова серьезные мужчины, дающие деньги, обсуждали возможность приобретения Алешандре Пато. В семнадцать лет нападающий перешел из бразильского «Интернасионаля» в «Милан», где должен был стать Неймаром нулевых. «Спартак» также обозначал активность в переговорах с бразильцами, акционеры уверяли, что готовы биться с продавцами до конца. Когда в красно-белом кабинете были готовы объявить настоящую войну «Милану», дошла очередь высказать мнение спортивному директору Черчесову.

– Я уверен в одном: это не тот игрок, который нам нужен, – заявил он и заставил голоса стихнуть.

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил один из собравшихся.

– То, что Пато нам не подходит. У него цель – играть в Европе, на другом уровне, в клубе с совершенно иными претензиями. Нет смысла устраивать войну кошельков. Лучше обратите внимание на этого парня – он всего на три года старше Пато, зато амбиции его клуба поскромнее, а скорость у этого нападающего такая, что очень скоро трансфер окупит себя.

Пауза слишком контрастировала с огнем дебатов, только что сотрясавших кабинет.

– И что за клуб представляет этот ваш нападающий? – наконец прозвучал вопрос.

– «Гояс», – ответил спортивный директор.

Последовал тяжелый вздох:

– Стас, ну все-таки нужно понимать, где «Спартак», а где «Гояс»! Кто-нибудь из наших болельщиков знает, что это за клуб такой?

Черчесов приподнялся за столом.

– А вы Алагир знаете?

– Нет, где это?

– В Осетии. Я – оттуда!

Вскоре в «Спартак» за шесть миллионов евро перешел нападающий Веллитон, забивший в итоге за красно-белых более полусотни голов. В гонке бюджетов, стартовавшей в российском футболе в середине нулевых, трансфер выглядел компромиссом между желанием клубных руководителей сорить деньгами и возможностью приобретать действительно подходящих игроков. В похожей манере Черчесов позже рекомендовал «Динамо» приобрести дебютанта «Штутгарта» по фамилии Рюдигер, который чуть ли не случайно успел сыграть один матч за основной состав. На сей раз услышали его хуже, теперь защитник сборной Германии выступает за «Челси».