9

Долгожданная поездка к чёрному морю, отмечалась ровно через два дня. Я почти был готов. Почти. Иногда ждал вестей от Катерины, иногда просто ждал. Теория относительности работала как никогда. Отчего то мне стало дурно и тошно, порой я корил себя за неудачу, но потом отпускало, когда вспоминал о затратах.

Сумка почти была готова, я ходил в одном и том же, и не находил себе места. Телефон молчал, всё было равнодушным, и немощным. Стихи не писались, роман стал чужим и забытым. Впервые для меня родилось желание пить. Пить чтоб забыться. Пить чтоб не мучится.

Бутыли стояли не тронутые, дисциплина это главное для писателя. И если не главное, то составляющая.

Курить я решил бросить на время, хотя бы на две недели. На море. Потом, я купил в аптеке пачку презервативов с тремя кубышками, и положил в под пакет с носками. Другое дело занимало меня, каков процент финансовых средств мне необходимо было взять, на эту концессию. Тридцать тысяч, в самый раз, подумал я. Но может статься и мало. Если гулять и разгуляться на широкую ногу, и ста тысяч не хватит. Я остановился на тридцати. Отсчитал все купюры и сунул их в лопатник для больших сумм, портмоне служил для маленьких. В пределе трёт тысяч.

Ох Господи, подумал я. Несёт нелёгкая.

После полудня я занимался физкультурой, оттачивая за эти два дня своё накаченное тело. Ростом я был не велик, но это было не главное. Как только я сделал первый глоток кофе за сегодня, зазвонил телефон.

– Готовишься к морю? – Кривой как всегда.

– Почти, да. – ответил я.

– У меня для тебя кое-что есть, выходи. – сказал он.

И я вышел. Он сидел на уличной лавке, напротив его колымага.

– Завидую я тебе. На твоём месте должен быть я. – сказал он.

– Не бойся, таких как ты, там ждут круглый год. Что у тебя для меня есть?

Он показал на машину.

– Это в багажнике. Слушай, у меня есть для тебя просьба.

– Какая? – удивился я.

– Привези хорошего вина или коньяка, ну знаешь. Это традиция.

– Не знаю. Такое вино ты и здесь купишь, какие проблемы?

– Это не то, поверь. Ну купишь?

– Ладно, что у тебя.

Он встал и подошёл к багажнику. Отперев и задрав дверь, он достал круглую и большую плетённую панаму.

– Это тебе, – сказал он. От такого подарка, я даже не знал что сказать.

– Ну спасибо, – вот что я ему сказал, и примерил на голову.

– В самый раз.

Это было что-то. Она покачивалось у меня на голове, я словно оказался в люке.

– За Катюху, что-нибудь слышно? – спросил я.

– Зачем она тебе? Забудь её, понимаешь забудь, – говорил он, и от злости распирал пальцы.

Мы попрощались, и я ушёл домой. Немного полистал старую историю сообщений, переписки с ней. Вспомнил встречу в общежитии, и заплакал. Не сильно, но было. Не выдержало сердце поэта. Хотелось выпить, и выпил. До самой полуночи, я сосал бутыль Ягера, курил сигары и смотрел на звёзды.

Сладкий сироп пьянил сильнее водки. Бальзам на травах, настоящее лекарство против грусти и печали. Звёзды мне были открыты, они сверкали и сияли, и возможно улыбались мне.

10

Утром голова не болела. Позвонила маман, спросила как дела, обещалась зайти. Похмелья не было, но было отчего то стыдно. Дисциплина не сработала, желание оказалось сильнее. Завтра, в шесть часов вечера, я отправляюсь на поезде на море, где бархатный сезон в лучах меридиана. Немного походив вокруг да около, написал стишок. О вреде курения. Но адреналин, начинал гулять по крови уже сейчас, уже сегодня. Мне предстояла бессонная ночь сегодня, и бессонная в поезде завтра.

Маман пришла в десять утра, я был чист и вымыт как девственная невеста перед свадьбой. Ни грамма намёка на пьянство. Снаружи и в теле. Однако в голове работал механизм алкоголизма для меня. Как в часах. Он был быстр и без поворотлив.

– Почти готов, – сказал я маман, когда она спросила о настроении.

– Что за странный здесь запах?

– Кто его знает, может мой одеколон, а? – сказал я, когда маман унюхала богатый запах сигар.

– Убедительная просьба для тебя, не пей.

После этих слов, я молча кивнул головой и задумался. Мои мысли крутились и она похоже это поняла.

– В чужом городе, за такие дела, выкинут в море, а потом ищи тебя.

– Хорошо, – сказал я.

– Нашёл на чём уедешь?

– На такси.

После некоторых бесполезных расспросов, мы позавтракали, и поговорили. Я спрашивал о том как спят в поезде, она всё о том же. Возвратил меня обратно на землю, свист телефона.

«Абонент просит Вас перезвонить.»

Нет уж, подумал я. Пошла она куда подальше. Терпеть больше не было сил. Я выключил звук, сам посматривая на включенный экран. Прислав ещё три сообщения, она замолчала. И снова покой был оставлен, и снова во мне бушевал зелёный лес, где каждая верхушка деревьев была надломленна и устала.

– Проводить тебя завтра? – спросила маман.

– Не нужно, – ответил я.

Думаю, мне стоит не много поднабраться, что бы не было страха. Когда маман ушла, я снова посмотрел на пропущенные вызовы, и бросил телефон на стол, как фантик от конфет. Решил подумать какую брать с собой книгу, и взял «Хлеб с ветчиной». Без книг, я не мог.

Первым что мне нужно было сделать, когда выйду с поезда, взять такси и доехать до санатория. Волновало меня лишь то, что вместо того чтобы ехать по назначению, таксист начнёт вилять и путать дороги, что бы взять больше денег. Потом я успокоился, и меня взволновало другое. Что если у меня в поезде украдут деньги. Как с этим быть? Выйти по нужде, а сумку оставить в купе? Я ехал первый раз на поезде, было волнение. Треволнение. Срастётся ли, и кто будет со мной ехать?

Началось, подумал я. Стоит остыть. Залез в холодную ванную и принялся ждать. Иногда я погружался с головой, затаив дыхание, но не отпускало. Засел я по хорошему. Когда вылез из ванны, оделся и вышел на улицу.

– Дай закурить, – спросил один бомжеватого вида.

– Не курю, – сказал я и двинул дальше.

Магазины были невзрачны, серы и однотипны. Люди на друг друга, не обращали никакого внимания. Я выскочил из супермаркета, посмотрел как влюблённые пары двигаются то назад, то вперёд и вернулся домой. Нахлынуло вдохновение, и я продолжил писать роман.

11

Билеты лежали на столе. Скорый поезд, купейное место, нижний ряд. В 18:00 отправление, в 9:05 прибытие на юг. В голове что-то вертелось, сердце стучало нарушая спокойное дыхание. Снова проверил всё ли на месте, и заглянул в телефон. Было пусто. Хотелось выпить для смелости, но переубедил себя последствием. Лёг на диван и открыл книгу. «Воровка книг». Ничего в голову не шло, всё было мимо.

Когда пришла маман, мне стало легче.

– Только не пей в поезде, я прошу тебя, – сказала она. Выкинут на станции пьяного, будешь сидеть.

Она была права, пить в поезде было опасно.

– Билеты сразу показывать, или потом спросят? – спросил я.

– Главное запрыгнуть в поезд, и в свой вагон.

– Понятно.

Мне хотелось что бы зазвонил телефон, и это была Катерина. Я бы с радостью никуда не поехал, только бы остаться с ней, только бы вернуть то что я потерял. В трудные минуты для мужчины, женщина лучшее успокоительное.

– Когда приедешь туда, позвони, – сказала маман, и я кивнул.

Часы показывали 12:15 и моему беспокойству не было предела.

– Это волнение, но хорошее волнение, – сказала маман. – Всё будет хорошо.

И я согласился. Принял ванну, нашёл нужные вещи, раскидал деньги на мелкие расходы в поезде, и включил телевизор. Шли новости. Французский президент разоблачён в половых связях со своей любовницей, фотомоделью из Испании. Народ не доволен, и вспоминает красную революцию.

Вот это страна, подумал я. Высшее лицо Государство изменил своей жене и своему народу. Повинен смерти на длинном деревянном колу. А у нас, хоть колом по голове чеши.

Пребывая в полупьяном состоянии, я обратился ко времени. На часах было 15:05. Мне стало не по себе, от мысли что пора собираться в путь, вызывать такси и ехать на вокзал. На душе было грустно, и тоскливо. Из за стекла автомобиля я прощался на время со своим городом, под музыку Кикабидзе.

– Мои года, Мои богатства.

Маман в такси не поехала, я просил дать мне возможность уехать одному, а она просила в поезде не пить.

– Куда едем? – спросил таксист в солнечных очках.

– На юг, – сказал я, глядя на его кожаные перчатки на руках.

– Хорошее дело, молодое. Там сейчас бабья, утонешь в любви. Главное чтобы деньги были.

– Это да.

Накинув на голову бейсболку, водитель продолжил.

– Да, было дело молодое. Кстати, выпить хочешь? У меня есть тут кое-что.

– Не сейчас, – сказал я.

– Ты что, в поезде собираешься ехать трезвый?

– Ну да, а что?

– Не смеши, совсем пизданулся. Пиво хотя бы возьми. Запомни, как в поезде отпразднуешь, так и отпуск на море проведёшь. Это закон. Как с чёрной кошкой.

– Я не суеверен, и в приметы не верю.

– Ну посмотрим. Обратно будешь ехать, позвони мне, и расскажешь как прошло?

– Хорошо, – сказал я, и он дал мне свой телефон.

Когда мы приехали на вокзал, я расплатился с ним и вышел на жирную дорогу, где гуляли зеваки, менты и воры в законе.

До поезда было ещё несколько часов. Я сел на свободную лавку, и принялся рассматривать округу. Вокзал был небольшим, остался от царского режима. Я высморкался в платок, и обратил внимание на человека, который на меня смотрел, или отводил в сторону взгляд. Захотелось курить, но это было опасно. Охрана стояла совсем близко, это было самоубийство.

Далее, ко мне подсела женщина. Явно не местная, слишком много фарса в движениях рук, и смелости глаз. Я решил спросить.

– Вы не в Лазаревское?

Она повернулась ко мне, не много подумала, а потом ответила.

– Нет, Я в Мурманск.

Ого, подумал Я. Далековато будет. Жаль, что не со мной. Найти бы попутчиков, куда проще было бы.

«Поезд маршрутом Москва-Мурманск» опаздывает на полчаса» – выразился динамик на крыше вокзала.

– Отлично, как всегда, – сказала сидящая со мной, после чего нервно вынула сигарету из сумочки.

– Могут ругаться, – сказал я ей и показал на охранника.

– Задолбали, – недовольно высказалась она.

Я посочувствовал ей, и сделал вид.

А вдруг мой тоже задерживается, подумал я и забеспокоился. Женщина встала и ушла в неизвестном направлении. Ничего не менялось, всё было по прежнему. Пока ко мне не подошла девушка с ребёнком.

– Парень ты долго будешь здесь сидеть? – спросила она.

Я удивился и подумал над ответом.

– Как получится.

– Парень, побудь с ребёнком, я отойду в туалет, – сказала она, и положила спящую девочки на скамью, рядом со мной.

– Хорошо, побуду, – сказал я и посмотрел на маленькую девочку, и мне что-то напомнило.

Проводив девушку взглядом до вокзального туалета, я обратился на часы, но было ещё рано. Люди пребывали и убывали, а охранник обратил на меня своё не ускользающие внимание. Время шло, пять минут прошли как и не бывало, но молодая мамаша не возвращалась. Я занервничал и полез за сигаретами, но вспомнил об охране. Их было трое и стояли они возле большой машины, с тонированными стёклами. Смотрели они порою на меня, и переговаривались. На ногах задрожали пальцы, и я решил встать и направиться в женский туалет. От туда вышла усталая проводница, и я спросил.

– Девушки там нет, черноволосой, в синей футболки?

– Не видела, – ответила она в сторону, будто не мне.

Погодя, я потянул на себя дверь в женский туалет и вошёл. Все толчки были пусты, и теперь я встревожился не на шутку. Когда я вышел, то увидел как охранники стоят возле ревущего на скамье ребёнка. Они обернулись и заметили меня.

Попал, подумал я. Приехали. Медленно и уверенно как только можно, я зашагал к трём не доверяющим мне обезьянам.

– Ваши документы, – сказал один из них.

Я протянул ему паспорт, и посмотрел на скамью. Девочка, которой и не было четырёх лет, ревела на весь вокзал, пульсируя глазами по сторонам, в поисках матери.

– Чей ребёнок? – спросил другой охранник, обладатель палки и пистолета.

– Откуда мне знать, – ответил я.

– Но ты же здесь сидел, вместе с ней, – говорил другой, разглядывая мой паспорт.

– Девушка принесла, – сказал я.

– Какая девушка? – нагло спрашивал охранник, перебирая страницы моего паспорта.

– Чёрненькая в синей футболки, сказала отойдёт в туалет, – говорил я.

– Короче, пошли с нами, – сказал охранник пряча мой паспорт в нагрудный карман куртки.

– За что? – спросил я поникшим голосом. – У меня скоро поезд, куда идти?

Руки мои задёргались, я струхнул не на шутку.

– Писать протокол будем.

Я посмотрел на часы, до поезда оставался час. Они двинулись вперёд, и я пошёл за ними. Пребывал поезд с Питера, люди бежали мне навстречу, я шёл против их течения. Как всегда. Три охранника завели меня в охранный пункт, и предложили присесть. Я сел.

– Куда направляешься? – спросил один, ковыряясь в компьютере.

– На море, – сказал я.

Другой охранник посмотрел мне на руки и сказал.

– Открывай сумку и доставай всё на стол.

Я охуел.

– Зачем? – спросил.

– Ты что не слышал? – крикнул он и взял мою сумку из рук.

Положив её на стол, он дёрнул замок с такой силой что порвал молнию на ней.

– Блядь, – сказал он, и начал выкладывать на стол все мои вещи.

– Зачем едешь на море? – спросил тот за компьютером. Третий стоял рядом с ним.

– Отдыхать, – ответил я, полностью потеряв надежду, веру, настроение, и радость.

– Наркоту везёшь? – спросил тот что шарил в вещах. Он выложил всё, включая кошелёк с большой суммой. Пересчитав деньги, он бросил кошель на стол.

– Лапиков, куда ты едешь? – снова спросил тот за компьютером.

– Лазаревское, – ответил я, глядя как мои вещи тормошат, проверяют каждый тюбик с кремом для загара, и проверяя каждый носок. Я был раздавлен. Прошло десять минут, до поезда ещё сорок.

Током или молнией меня пробила мысль. А где девочка?

– А где девочка? – сказал я вслух.

Они все переглянулись.

– Иди, забери её, – сказал тот что за компьютером, ближнему своему.

Он пошёл и на меня бросил нездоровый взгляд. Мои джинсы были вывернуты наизнанку, все таблетки и туалетные приборы разбросаны по столу, а сумка изнасилована как семнадцатилетняя после вечеринки. Полчаса оставалось до поезда.

Дверь открылась, и на улице я услышал голос диспетчера. Приходил поезд на Мурманск, а охранник вошёл и встал у порога.

– Девочки там нет, – сказал он.

Клацанье клавиатуры прекратилось, впрочем как и шмон моих вещей.

– А где же она? – спросил охранник за столом, выпучив нижнюю губу.

У порога не ответили, лишь пожали плечами. Постояв так две минуты, он прошёл вдоль стены к окну, и закурил. Дыму некуда было уходить, ведь единственное окно было закупорено и наколочено гвоздями.

– Свободен, – сказал охранник за компьютером. – Собирай манатки, и что бы через десять минут, тебя здесь не было.

Я вскочил со стула и начал накидывать все свои вещи обратно в сумку. Получалось не очень, её раздуло а половину ещё нужно было засунуть. Я начал заново. Выкинул что накидал и сложил всё снова, аккуратно. Они все трое стояли, и смотрели. Когда я упаковался, сумка выглядела ещё хуже прежнего. Молния не работала, и олимпийка выглядывала наружу. Я был раздавлен, и унижен.

Открыв дверь я увидел солнце, людей и свободу.

Поезд стоял и ждал своей минуты. В каждом часе, есть своя худая минута. Я нашёл свою. Перрон был унизан грузинами в шлепках. Они курили и ждали следующей остановки. Глаза их были коварны. Они разглядывали всё что можно, смеялись на нами, надо мной. Взгляд был не добрым. Куда они ехали, неужели в Мурманск?

Я сел на скамью. Уже на другую. Поезд тронулся, грузины запрыгнули, двери закрылись, колёса застучали.