На небесного повелителя уже никто не обращал никакого внимания. Всё это предстало пред глазами инопланетного наблюдателя словно происходящее в неприятном сне. Тальверу казалось, что он даже не слышит голос что-то громко кричащего верховного жреца с рядом находящейся к балкону возвышенности. Тот уже явно вовсю был охвачен исполнением своих «обязанностей».

Фетиль же всё это время поглядывала на своего возлюбленного с неподдельной радостью, после чего вдруг поняла, что тот странным образом потерян и явно недоволен сим зрелищем.

С конца прохода показались несущие дрова, а вслед за ними идущие друг за другом быки, овцы, кабаны, ведомые служителями храма.

– Останови это всё, прошу тебя. – Вымолвил ошарашенный мужчина, повернувшись к Фетиль, раздвигая руками в стороны, показывая, что, дескать, ему не нужно ничего от этих людей.

Та мигом всё поняла и кивнула головой.

– Эй, Ваше Преосвященство! – Громко воззвала она к верховному жрецу. – Ваше Преосвященство!

Тот поднял глаза и, увидев зовущую его избранницу небесного господина, посмотрел на ту внемлющим взглядом.

– Прекратите жертвоприношение! – Пыталась докричаться девушка до старца, но тот только потирал своими ладонями уши, обозначая тем, что не слышит принцессу. И то никому бы не показалось удивительным: в народе поднялся великий шум.

Тальвер уже успел вспотеть до такой степени, что одна капля упала с его носа на пол. Жертвенник уже пылал огнём, и первый здоровенный бык уже был подведён к месту своей участи.

– Стой! – Повелительным гласом воззвал верховный жрец, догадавшись в последний момент, что хотела донести до него Фетиль. Та с исключительной выразительностью на лице раздвигала руками в стороны и мотала головой, громко взывая к старцу, и тот наконец ответил той, слегка кивнув головой и подняв палец вверх, попросив тем самым подождать Её Высочество секунду.

– Его Небесное Величество не желает жертвоприношений! – Воззвав к народу, сообщила Фетиль.

– Отставить жертвоприношение! – Послышался гул в народе. – Небесный господин сказал!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Последующие дней пятнадцать ничего не затевалось. Правда, стоит сказать, что Тальвер так и оставался царем. Его кормили, одевали, предлагали душ, в общем, всё делали для его блага. Тальвера такой расклад вполне устраивал.

Фетиль начала заниматься его образованием. Интуитивно девушка с самой первой встречи с небесным господином поняла, что тот даже не знает языка того народа, в котором обитает. Похоже, что этот бог не являлся богом их народа, а, быть может, по ошибке попал к ним. Если он вообще бог. Принцесса, к слову говоря, слышала от своей бабушки о великом Боге израилевом, так называемом Яхве. В израильском народе Его называли Богом Авраама, Исаака и Иакова. У этого самого Бога в подчинении есть такие возвышенные небесные существа, которых они именуют ангелами. Что если Тальвер один из них?

В общем, кем бы он ни был, а Фетиль взялась за его обучение. Тальвер с большой готовностью сделался её учеником. В первые же дни он сразу дал знать о своём таланте к языкам. Учила же Фетиль небесного принца с пристрастием к своему новому занятию. Она сама заметила, что ей это доставляет наслаждение. Так как сие дело объединяло их, здесь легко можно было говорить о нём, как об одной из форм общения между двумя людьми.

Между небесным гостем и обычной девушкой, взятой из простой семьи, где отец работал плотником, мать же прослыла среди своего рода мудрой травницей и трудолюбивой садовницей, знающей толк во всех растениях. Между космическим пришельцем, воспитанным в современном обществе седьмого тысячелетия человеческого рода на планете Онимбия и полудикой, нецивилизованной землянкой.

Любовь превосходит любые грани. Ей не важно родство и статус. Она не смотрит на правила и ограничения. Она просто любит. Любовью сотворён весь мир.

И тот единственный язык, на котором влюблённые могли легко понимать друг друга, являлся языком любви. Или, лучше сказать наоборот: язык любви был единственным родственным им обоим языком.

О, как же Тальверу далеко ещё до истинного понимания значения этого слова! Впрочем, рано или поздно ему удастся узнать, что есть любовь на самом деле.

А пока мужчина с удовольствием принимал знания своей учительницы. Та рассказывала ему немало о том, какую траву лучше всего использовать при том или ином заболевании, стоило им несколько часов прогуляться по лесу в окрестностях города; рассказывала о том, что слышала про царский дом, когда и как он был построен, если им приходило в голову прогуляться по комнатам прекрасного дворца; также Фетиль поведала Тальверу о разных преданиях, рассказывающих об истории создания её города.

Царский дом, к слову говоря, изначально отнюдь не был царским, а предназначался для жития в нём жрецов, служителей храма, того прекрасного здания с колоннами, где в честь Тальвера был устроен роскошный пир. У этих людей, что довольно странно, не было царя. Правда, дворец, на самом деле, земляне назвали когда-то «царским домом» за счёт его красоты и великолепия, в то время как верховный жрец по сути являлся управителем города. С тех пор так и осталось принято именовать прекрасное здание царским домом.

Тальвер, что бы ему ни рассказывала новоиспеченная княгиня, слушал свою подругу с неподдельным вниманием. И та довольно часто расстраивалась, когда видела, что её возлюбленный не может понять, о чём она ему толкует. Столь естественное разочарование и досада очень хорошо отражались в её глазах. Впрочем, её искренняя улыбка всё покрывала собой. Оба влюбленных друг в друге души не чаяли.

Пока среди тех двух царило глубокое умиротворение, в народе потихоньку уже начиналось волнение.

– Кто же этот небесный господин? – Говорили одни. – Что-то изменилось с момента его прихода?

– Может, мы чего-то не понимаем? – Сказывали другие.

– Да что тут понимать! – Отзывались следующие. – Всё верно, ничего в лучшую сторону не изменилось от его прихода, а только хуже стало! Неурожай как давал о себе знать, так и сейчас так же, как и тогда. А то пиршество в храме – оно только ещё больше разорило бедный, небогатый люд!

– Да вы побойтесь гнева с небес, окаянные! – Вмешивались последние, нагоняя страху на паникеров.

И так прошло дней пятнадцать с того момента, как после двух недель от сорвавшейся церемонии жертвоприношения начали ходить все эти толки. Итого почти целый месяц Тальвер жил в своём прекрасном дворце, забыв успеть о тех людях, которые так радушно приняли его, и совсем не догадываясь, какие волнения спровоцировал он своим появлением и столь тихим, спокойным исчезновением от множества любопытных глаз. По сути Тальвера могли видеть лишь обитатели и слуги дома. Простые люди, правда, достаточно часто могли узреть его на балконе, беседующего со своей избранницей. И то в основном по вечерам. А так, Тальвер и его подруга целыми днями любили гулять в лесу, вдыхая восхитительные ароматы, напевая мелодичные песни и встречая на пути разных, больших и малых, хищных и травоядных, крылатых и рогатых животных, гадов, птиц и насекомых. Сопровождали влюбленных Айван и Кириокас, благодаря которым Тальвер и Фетиль могли чувствовать себя в безопасности. Тех двоих, к слову сказать, верховный жрец уже успел наградить серебром и золотом, так как те явно немало угодили Его Небесному Величеству.

…Сам жрец сидел в раздумьях на кровати своей спальни в одну ясную ночь. Сегодня кое-кто из его собратьев высказал некоторые мысли насчёт господина Тальвига.

– Уверен ли ты, Вульг, что Тальвиг… – Произнёс старец в темноту. – Впрочем, утро вечера мудренее.

…Для кого утро мудренее, а кому ночь являет свои картины и образы, называемые снами и сновидениями. Тальвер знал, что сны иногда могут оказаться явью. Этой ночью его занесло на прекрасную гору Айверон, к основанию которой недавно Айван и Кириокас водили небесного господина с его подругой. И снова Тальверу предстала та чудесная картина с овцами. Второй раз он поднял голову и увидел, как белоснежные создания бродили вокруг него в спокойствии и умиротворении, жуя неторопливо свежую зелень, время от времени поглядывая на незнакомца.

Ничто не предвещало ничего дурного. Но в какой-то момент пушистая белая шкура стала сползать с безобидных, славных овечек, и пред очами Тальвера предстали свирепые волки. Мужчина испугался. Прежде чем произошло нападение, он успел проснуться.

– Аааа… – Простонал Тальвер. – Проклятый сон! С самого утра испорчено настроение! Впрочем… – Мужчина улыбнулся. – Меня не съели!

И тогда Тальвер подумал, что неплохо бы позавтракать. Он умылся и пришёл на отведённую отдельно для него комнату для принятия пищи и увидел там поджидающую его Фетиль в новом гламурном, расписном фиолетово-голубом платье. Завтрак уже радовал глаз своими роскошными блюдами, аккуратно и правильно расставленными на столе.

– Доброе утро, Фетиль! – Поздоровался Тальвер на языке землян.

– Тальвер, как я рада тебя видеть! Мой прекрасный господин… – Вторила пташка своему герою на своём же языке, чтобы тот в лишний раз не расслаблялся. – Как спалось?

«Только не это», – подумал Тальвер, понимая, что изъясняться придётся на неродном языке. Фетиль уже давно не давала своему новоиспеченному ученику поблажек, так как считала, что небесный принц должен быть достаточно талантлив и мудр, для того чтобы вникать в неизвестное и изучать порой не слишком-то изучаемое. Сама Фетиль была не против понимать язык Тальвера, но решила, что пока пришелец находиться среди людей её народа, то пусть он пока и трудится над тем, чтобы понимать и быть понятым среди тех, среди кого ему сейчас приходится находиться.

Впрочем, Тальвер сам это осознавал. Да он и не ленился учиться. Тем более что как сама Фетиль, так и занятие учебой помогали забыть ему то, почему он здесь оказался.

Принеся свой супер-планшет, Тальвер, стараясь изо всех сил говорить как можно более простыми фразами, использовал ещё и экран, для того чтобы нарисовать на нем то, что для него было не под силу сказать.

– Тебя во сне хотели съесть эти овцы-хищники? – Уточнила Фетиль.

Тальвер кивнул головой.

– О, мой прекрасный господин! – Рассмеявшись, воскликнула та. – Какие же интересные сны тебе снятся!

…Кому снятся яркие и красочные сны, а кто проводит время в скучных переговорах…

– Половина людей этого города уже подозревают в сём пришельце с небес что-то неладное. – Заметил Вульг, темноглазый старец с широким и крутым, нависающим над глазами лбом.

– Позволь, Вульг, он же нисколько не опасен! – Ответил на это верховный жрец Рахаим.

– Этот год выдался не самым урожайным по сравнению с предыдущими… – Подумал вслух Толас, высокий восьмидесятилетний мужчина с большим носом и кучерявыми седыми власами.

– Ну а что если надо подождать ещё немного? – Не унимался Рахаим. – Мы так долго ждали пришествия на нашу землю какого-то чуда. Может, господин Тальвиг всё же откроет нам смысл своего пришествия к нам?

– Ты прав, Рахаим. – Подтвердил Вульг. – Не будем торопиться. Поживём – увидим.

…Никуда не торопился и Тальвер, смотря на своё отражение в воде, погрузив свои ноги в прохладную речку, в то время как Фетиль также с опущенными ногами в воду сидела рядом с ним и рассказывала разные истории про то, как в этих местах она гуляла со своими бабушкой, дедушкой, матерью, реже всего с отцом, ходила сюда по грибы да по ягоды и как однажды встретила в лесу… лешего! Правда, про последнее озорница осозналась, что это шутка.

– Кириокас, – позвал рядом сидевший на старом пне Айван. – Может, сообщить господину Тальверу (Фетиль научила лесников правильно произносить имя своего господина), что ему…

– Что? – Спросил Кириокас, разлегшись на поваленном дереве, сложив руки под голову.

– …Может угрожать опасность.

– Ты имеешь в виду, рассказать ему о том, что говорят про него люди?

– Ну да.

– Айван, ты же знаешь, худых вестников никто никогда не любил, и зачастую их даже наказывают.

– Да, но… стоит хотя бы предупредить его.

– Предупредить бога о том, что ему грозит опасность от людей? – Фыркнул Кириокас. – Тебе самому не смешно?

– Ну а что тут такого-то? Разве не помнишь, что говорила Фетиль? Быть может, он и не бог вовсе, а этот, как его там… Собственно говоря, я и раньше это слышал от своего деда. Ещё этот народ верит, что к ним должен прийти так называемый мессия.

– Ангел? – Вспомнил Кириокас. – А мессия тут причём? Что ж, у них один, у нас свой…

– Да нет же! – Не унимался Айван. – Если Яхве есть единый Бог, и нет никаких богов кроме него, то и мессия должен явиться именно их народу. А господин Тальвер самый что ни на есть ангел, пришедший от Бога Яхве для того, чтобы принести сюда добро и свет… ну, или что-то в этом роде. Да сам подумай, какой бог будет отказываться от жертвоприношений?

– Что ж, это, пожалуй, ты сказал верно, а всё остальное – ерунда какая-то. Прости, Айван, но мне сложно вникнуть во все твои размышления.

– Знаешь, если одно ты сам почитал достойным рассмотрения, значит и всё остальное, сказанное мной, имеет место быть.

– Айван, тебя ничем не остановишь! – Возмутился Кириокас.

– А тебя, Кириокас, поди убеди в чём-либо.

– Ладно, твоя взяла. Но ответственность за последствия несёшь ты. – С этими словами охотник, покряхтывая, поднялся и пошёл вслед за обрадованным согласию своего товарища Айваном к Тальверу и Фетиль. Подойдя к влюблённым, лесники остановились в нерешительности. Их присутствие тут же учуяли мужчина и девушка и обернулись, с любопытством глядя на лесников.

Кириокас, надвинув брови на глаза и с серьезным видом взглянув на Айвана, кивнул тому головой, чтобы тот говорил.

– Его Величеству может угрожать опасность. – Начал охотник.

– В смысле? – Встревоженно спросила Фетиль, оглянувшись на Тальвера, и тот поймал её беспокойный взгляд. – О чём ты говоришь, Айван?

– Ты не слышала? Некоторые люди в нашем городе думают, что господин Тальвер что-то скрывает от них. И они хотят выяснить, что небесный гость из себя вообще представляет.

– И многие настроены, как я понимаю из твоих слов, против него?

– Ну, не то, что против…

– Айван! Говори, как есть…

– Беда, Фетиль, беда.

– Так, возлюбленный мой господин Тальвер… – начала Фетиль, посмотрев тому в очи, – ты слышал, что сказал Айван?

– Тальвер услышал. – Ответил тот. – Недаром снился мне недобрый сон сегодня.

– Дорогой господин мой, так разберись со своими врагами!

– Моя возлюбленная Фетиль, пойдём, отойдём. Подождите нас, парни.

– Что ты хотел сказать мне, господин мой?

– Доля моя нелегка, моя прекрасная Фетиль.

– О чём речь, о, мой небесный принц?

– Я не в силах противостать буду этим людям, если оно того понадобится.

– Правда? – Не могла понять принцесса.

– Открою тебе тайну, диво ты моё ненаглядное. – Тальвер шумно выдохнул. – Никакой я не бог.

– Так кто же ты?

– Человек.

Фетиль прикрыла ладонью рот от изумления.

– Так ты… с другой планеты? Ну, есть такие звездочёты, которые говорят про некие звёзды, то есть планеты, которые вроде бы и звёзды, но они сродни вот этой зем…

– …Планете Земля, на которую я прилетел, как ты говоришь, с другой планеты.

– И ты…

– Да, я то же, что и ты. Я человек.

– Так благодаря твоему пришествию не должны прийти большие урожаи, новые технологии строительства городов, новые… я не знаю, ну, все те вещи, про которые говорят жрецы?

– Стой, Фетиль, помедленнее, я не могу уловить твои мысли. – Попросил Тальвер, ещё не до конца овладевший языком землян.

– Я про то, что ты вовсе не собираешься приносить процветание в наш город? То есть, ну… раз ты не бог?

– На своей планете я специалист по межпланетным пространствам, а не созидатель. Вряд ли я смогу как-то вообще вам пригодиться. – Объяснил Тальвер, использовав слово «специалист» на родном языке, до этого уже ознакомивший Фетиль с некоторыми подобными словами из своего наречия, которые отнюдь даже в другой интерпретации не использовались в её народе.

– По межпланетным… – Повторила задумчиво Фетиль. – И что тогда делать?

– Или ты убеждаешь свой народ, что я не желаю им сделать никакого зла, и что я отнюдь не опасен для них, или…

– Что? – Беспокойно вымолвила Фетиль.

– Придётся бежать.

Вот это Фетиль не желала больше всего услышать. Как всё прекрасно начиналось, а тут!

– Ты уверен, что они могут почуять в твоём лице какую-то угрозу? – У Фетиль мурашки прошли по коже, она сама понимала, насколько порой бестолковы и глупы бывают люди.

– Я немного разбираюсь в такой науке, которая у нас именуется психологией. – Пояснил Тальвер.

– Психо…

– Когда люди не могут в чём-то разобраться, они становятся психами и способны на многое. Правда, я нигде это не прочитал, а сам до этого дошёл.

– Знаешь, хотя мне всё это не нравится, но я согласна с тобой. – Призналась Фетиль. – Как я слышала такую фразу: видит беду праведник и укрывается от неё. Так что делай, что считаешь нужным. Я с тобой хоть на край света.

– Фетиль! – Взволнованно обратился Тальвер к верной подруге. – Прекрати!

– Нет, я уже сказала своё слово. – Из глаз прекрасной девушки потекли слёзы. – Я скажу тебе позже, почему…

– Нет, нет, не плачь! – Стал уговаривать Тальвер прелестную душу и, не выдержав, заплакал сам. – Почему же не скажешь сейчас?

– Рано тебе знать. Всему своё время. – Объяснила Фетиль, вытирая слёзы рукой.

– Я с самого начала нашел в тебе нечто прекрасное. – Сознался Тальвер, держась с Фетилью за руки.

– Ладно, уж не об этом сейчас. – Попросила тронутая искренностью молодого человека девушка. – Так как ты сказал, мне сначала стоит обратиться к своему народу?

– Думаю, оно того стоит. Тогда я лучше узнаю опасность всей ситуации. Ничего не стоит делать второпях.

– Хорошо. Я постараюсь их убедить.

– Да нам не нужно уже убеждать себя в том, что Тальвиг – бог, или Тальвиг – злой дух, нам остаётся уже только избавиться от него! – Толас, чьи подозрения насчёт безнадёжности ситуации оказались даже более сильными, чем у Вульга, высказал следующую мысль.

– Но он не сделал нам ничего дурного! – Тут же запротестовал Рахаим, который всегда был против кровопролития, если его толком нельзя оправдать.