Политическая система и выборы

Политическое устройство империи зиждется на демократической форме правления. Высшие руководители любого уровня избираемы, всегда на определённый по продолжительности период, после чего подлежат перевыборам. Вершиной правящей вертикали является Глава Империи. Его власть не абсолютна, он делит её с Имперским Сенатом и Имперским Парламентом, с первым он разделяет исполнительные функции, а со вторым законодательные. Имперский Сенат – высший орган исполнительной власти империи. Состоит из 1800 представителей. Именно он из числа своих членов избирает Главу Империи. Срок полномочий последнего составляет 16 лет, но может быть продлён сенатом до 21 или 25 лет. Конституция разрешает одному и тому же лицу занимать высший государственный пост не более двух сроков, после чего оно пожизненно утрачивает право выдвигаться кандидатом в Главы Империи и занимать ключевые посты в правительстве, такие как должность премьер-министра или военного министра. Соответственно максимальная длительность пребывания Главы Империи у власти ограничена 32-50 годами. В Имперском Сенате имеют место фракции, и если баланс сил между ними нарушен, может быть инициировано досрочное отрешение текущего Главы Империи и выбор нового.

Применяемую в империи модель избирательной системы называют квотово-иерархической. Выборы осуществляются по ступенчатому принципу, когда более низкий уровень системы управления страной определяет руководителя следующей ступени, той что на один уровень выше. Население городов избирает депутатов в местные муниципалитеты, депутаты избирают мэра города, региональных представителей и региональные власти, те в свою очередь планетарные власти, те секторальные (сектор – сегмент космического пространства империи, включающий одну или более соседствующих звёзд, у каждой из которых есть заселённая планета), секторальные же выбирают своих представителей в имперский парламент и имперский сенат. Квотовость означает, что не всё зависит от решения назначенной «ступени», квота – это доля голосов извне. Обычно она принадлежит соседним ступеням. Она всегда не слишком велика, но безусловно тоже значима, тоже способна повлиять на результат. Например при избрании секторальных депутатов, осуществляемом, как мы только что указали, их планетарными коллегами, квота в 12% отдаётся депутатам более низкой региональной ступени, то есть и они участвуют в избирательном мероприятии, но их голоса учитываются в меньшей степени, делясь на понижающий коэффициент, так чтобы не суммарно не превышать 12%. Квоты ныне очень широко практикуются, фактически они превратились в неотъемлемый атрибут всяких выборов. Наделённые ими (квотуемые) ступени политической иерархической лестницы называют «резидентными волеизъявителями» или просто «резидентами», если говорят о них в избирательном контексте. Основная голосующая ступень носит название «доминантного волеизъявителя». Число резидентов нередко бывает более одного, но никогда не превышает трёх. Как правило обладателями квот являются ступени, соседствующие с доминантной (предыдущая ей и следующая над ней), и/или начальная ступень в лице народа. Традиционно максимальной многоквотовостью отличаются выборы высших руководителей – Глав Планет, Глав Секторов и Главы Империи. У них всегда три резидента, и один из трёх неизменно население (соответственно планеты, сектора, империи). Таким образом данные три вида избирательных мероприятий наиболее масштабны, особенно третьи (Главы Империи), в случае которых вовлеченным в перевыборную лихорадку оказывается всё человечество. Квота рядовых граждан при этом составляет всего 25%, что вроде бы не так уж и много, но именно они, случается, определяют судьбы кандидатов, шансы непопулярного политика резко идут вниз.

По поводу масштабности добавим, нынешние избирательные законы в целом направлены на её снижение. Практики замещать сразу весь сенат, парламент, всех муниципальных или региональных депутатов и т.п. в империи нет. Если истекает срок полномочий некоего сенатора или мандат некого депутата, производятся довыборы только этого сенатора или только этого депутата. А ни полномочия ни мандаты не истекают одновременно. Почему современное общество стремится к минимизации и локализации волеизъявительных событий, объясняется набором из девяти причин, а именно потому что так:

1) Не происходит приостановки деятельности института власти, характерной для смены его представителей целиком, когда на время инаугурации, передачи полномочий, кабинетов и т.п. работа важного государственного органа оказывается полностью парализованной.

2) Исчезает возможность резкого массового замещения опытных госуправленцев неопытными – впервые прорвавшийся на новый для себя уровень иерархии власти новичок не слишком повлияет на эффективность функционирования госструктуры, быстрее притрётся, пообтешется, находясь среди своих умудренных годами службы коллег, под их критическим надзором будет застрахован от ошибок и излишне самоуверенных необдуманных действий.

3) Снижается вероятность разгула коррупции – дело во-первых, в том, что массовая смена чиновников привносит хаос и неразбериху в работу в госаппарата, вследствие которых становится легче заниматься расхитительством. И во-вторых, в том, что у руля страной или регионом оказываются лица, чувствующие себя победителями и силой, они наглее, смелее, увереннее, не проверены временем, среди них легко могут оказаться немало случайных персонажей, ищущих прежде всего варианты поживиться. Они ещё не вписаны в общую систему внутренних межчиновничьих отношений и начинают выстраивать собственную меж собой, порой откровенно коррупционную. Их компетентность под вопросом, а желание разрушать до основания все достижения прошлого «режима» порой велики. Но разрушение никогда не приносило процветания народам. Оно несло только нищету. Зато воровать с его помощью гораздо удобнее.

4) Состав властных структур всегда лучше отвечает текущим политическим предпочтениям избирателя, так как предвыборный процесс становится растянут во времени и фактически никогда не прекращается – заканчиваясь в одном месте начинается где-то ещё.

5) Политическим партиям приходится заботиться о мнении граждан постоянно, а не лишь раз в несколько лет в коротенький период предвыборной компании. Сравните: а) избранный политик идёт на непопулярные меры, зная, что у него будут годы для восстановления своей избирательной привлекательности, или б) избранный политик знает, что непопулярные меры ослабят позиции его партии на всех ближайших локальных выборах, отчего перед ним замаячат не самые приятные перспективы на досрочную отставку, утрату шансов на переизбрание, прекращение карьеры. Очевидно, он будет вести себя по-разному в этих двух случаях.

6) Если намечается кардинальная смена руководящих элит, она совершается постепенно, замещение утратившей доверие электората политической силы её оппонентами происходит медленнее, переходный период становится более плавным, благодаря чему снижаются негативные социальные и иные издержки от него.

7) Не происходит чрезмерной консолидации народных масс, объединённых общей идеей, а значит уменьшается риск революций – то есть силовой смены власти.

8) Не нагнетается истерия и нетерпимость меж людьми.

9) Отсутствие масштабности попросту дешевле и рациональней, так как избавляет от необходимости в высокой мобилизации сил и средств. Избирательные комиссии, технический персонал, специалисты по безопасности, наблюдатели от партий и общественных организаций, политтехнологи и агитбригады кочуют с одного избирательного события на другое, с одной планеты на другую, что позволяет обслуживать выборы крайне малым числом людей и делать само это обслуживание более профессиональным.

Нельзя не признать, у масштабных мероприятий тоже есть свои плюсы. Главный из которых – единение. Когда все делают что-то одно, они и чувствуют себя единым целым – народом, нацией. Это важно. Но лучше делать это вне деятельности, которая его же (народ) заставляет разделяться на противоборствующие а иногда и враждующие стороны. Есть и более приятные поводы к сплочённости. Праздники например. Скажем, новый год. Или олимпиада.

Как и в древние времена, участие в выборах требует личного присутствия на избирательном участке. Однако набор причин для этого изменился. Из него исчезло всё что касается мошенничества. Электронный контроль за процедурой голосования слишком многогранен и многоступенчат, а избиратель тщательно идентифицируется электронными же средствами, посему проголосовать дважды невозможно, выдать себя за иное лицо невозможно, непосредственно после исполнения человеком акта своего волеизъявления ему поступает сообщение с выражением благодарности от империи, поленившемуся волеизъявить по окончанию выборов немедленно приходит уведомление тоже, несколько иного содержания, у абсолютного большинства людей есть видео-регистраторы, позволяющие легко подтвердить факт практически любого события их жизни, гражданин получает идентификационный код своего голоса, по которому всегда может удостоверится, правильно ли тот засчитан. Единственная причина, всё ещё заставляющая проводить избирательные мероприятия вживую – доказательство отсутствия давления. Личный приход на участок гарантирует, что человек проголосует не по принуждению. Причём речь идёт не только о физическом принуждении. Дело в том, что в настоящее описываемому время в быту массово распространены весьма интересные технические устройства – детекторы правды (ныне так называют детекторы лжи). Вследствие чего тайна волеизъявления стала весьма ненадёжна. Захоти некто, кому вы из страха, зависимости или уважения не рискнёте оказать в ответе, выяснить, за кого вы отдали свой голос, он без труда это сделает. Отсюда велика вероятность, что люди начнут выбирать в угоду сильным мира сего, будут изъявлять их волю вместо своей. Разрешается данная проблема тремя путями: политической культурой, законом и, как ни странно, детекторами правды. Политическая культура подразумевает определённую этику электорального поведения, согласно которой спрашивать друг друга в быту не состоящим в близких родственных или приятельских отношениях лицам, кто за кого голосовал, считается недопустимым, неполиткорректностью, дурным тоном. Закон предусматривает административную и даже уголовную ответственность за те же вопросы на рабочем месте: если ваш начальник дружески поинтересовался, какого из кандидатов вы предпочли всем прочим, заявите на него вышестоящему руководству или в полицию. Посадить его не посадят – скорее всего, а вот работы он лишится наверняка. Но самое важное здесь детекторы правды и личное присутствие на избирательном участке. Прежде чем голос гражданина будет зарегистрирован и учтён, электронная система попросту задаёт ему вопрос, осуществляет ли он свой выбор добросовестно, в соответствии с собственными убеждениями, а не за мзду и не из страха подвергнуться преследованию. Он говорит «да», его ответ поступает на детекторы правды контрольных органов и всех присутствующих на избирательном участке наблюдателей, и пока сказанное им определяется электроникой как «ложь», проголосовать ему не позволят. Кроме того, к нему немедленно подойдёт полицейский с предложением сделать заявление по поводу тех, кто оказывал на него скрытое или открытое давление, приведшее к столь серьёзному нарушению одного из его основополагающих гражданских прав – свободы волеизъявления. Согласится человек или нет, дело третье. Главное, его не допустят до голосования. В результате принуждение и подкуп электората теряют всякий смысл, не принося никакой пользы и определёно принося вред. Особенно с учётом, что участие в выборах есть не только право, но и обязанность каждого имперского гражданина, и если он её не исполняет, это будет иметь для него некоторые последствия, не слишком значительные, но тем не менее. Ему понизят КГО (см. подраздел о КГО). Гражданина это безусловно не порадует, а значит его личное отношение к источнику давления станет более негативным. Не пытаться влиять на избирателя противоправными методами выгодно – таковы парадоксальные реалии современного мира. Если наниматель избавляется исключительно от тех своих работников, у кого по его мнению неправильные электоральные взгляды, раньше или позже но почти наверняка к нему заявится инспекция и начнёт задавать не очень приятные вопросы. Доходит до смешного: случается, работодатели следят, чтобы сокращаемые сотрудники симпатизировали разным политическим партиям, а то не дай бог кто-нибудь из оставшихся решит, что увольняют по политическим мотивам и на очередных выборах испугается проголосовать согласно своим личным предпочтениям.